Секс без дружбы

      «Почему?»       Лёгкий толчок в грудь, и Гермиона полетела назад. Она отчаянно попыталась схватиться за воздух, но напрасно. Его холодные серые глаза буквально прожигали её насквозь. Прошли годы, но ничего не изменилось.       Как же давно это было? Двери Хогвартса закрылись за ними десять лет назад. Они оба уже не дети, но раны в её душе не зажили до сих пор. Ныли при одном взгляде на это бледное узкое лицо. Оно стало иным. Некогда плавные черты заострились, прорисовав высокие скулы. Кожу испещрили мелкие морщины, собравшись в бороздки в опущенных уголках губ. Отпечаток пережитого, порицание и осуждение общества состарили Драко раньше времени, а расчёсанные на прямой пробор льняные волосы, отросшие до плеч, делали его ещё больше похожим на своего отца.       Гермиона никогда не считала Драко ни красивым, ни даже просто привлекательным. За все годы в Хогвартсе, когда он изводил её ежедневно и ежечасно, она могла только ненавидеть его. Презирать до дрожи. До той самой черты, перешагнув которую произносишь роковое «Авада Кедавра».       Сколько раз в своих тайных тёмных фантазиях она заставляла Драко извиваться от боли, применяя на нём непростительный Круциатус? Сколько раз, встречая Малфоя, сжимала палочку так крепко, что, опомнившись, каждый раз удивлялась, что та не сломалась?       Часто. Слишком часто.       «Так почему же я сейчас здесь? С ним?»       Её спина встретилась с мягким матрасом. Густые каштановые локоны рассыпались по белой подушке, заструились по блестящему сатину вьющимися волнами. Гермиона тут же опёрлась на локти, взирая на Драко с гремучей смесью неприязни и желания. О, как же старательно она отвергала последнее, когда они поднимались в эту съемную комнату в маленькой гостинице над «Дырявым котлом».       «Поднимались? Нет, это я привела его сюда, как покорного фестрала на поводке. И он шёл, правда, переставляя ноги, будто ходули. Словно я наложила на него Империус. Но ведь это не так. Я предложила ему переспать, коль между нами нет и намёка не то что на дружбу, но и на симпатию, а он внезапно согласился. Вот так банально и просто».       Безмолвно, до побеления сжав губы, Драко тронул простую железную застёжку чёрной мантии под горлом. После падения Тёмного Лорда Малфои утратили своё имя и репутацию, но сумели сохранить состояние. И всё же Драко словно нарочно скрывал этот факт, нося невзрачные наряды и избегая вычурных аксессуаров, до которых был так падок Малфой-старший. Ни единого украшения. Под плащом — лишь простая мешковатая роба. Гермиона часто видела подобные на хранителях ключей, а то и вовсе на простых уборщиках в министерстве. Под робой скрывалась белая рубашка, украшенная незамысловатыми оборками, шнуровкой у горла и на рукавах.       «Могла бы я помочь ему развязать все эти узлы?» — спросила сама у себя Гермиона, когда Драко замер и посмотрел на неё из-под своих инеево-белых ресниц, будто ожидая, что она проявит инициативу и смягчит неловкость момента. В ответ Гермиона не сдвинулась с места.       «Да, я могла бы. Но не стану».       Она вспомнила, с каким удовольствием, едва ли не нараспев Малфой обзывал её грязнокровкой.       «Пусть вволю посмакует факт того, что вскоре случится».       Гермиона развела бёдра, демонстрируя лишенные соблазнительных кружев, но неизменно практичные чёрные чулки. Ей хотелось проверить, посмотрит ли Драко ей между ног.       Не посмотрел.       Механическим движением он распустил тесёмки и стащил рубашку через голову, спутав старательно приглаженные волосы.       И всё же он не обрюзг, как Гермиона того ожидала. Жилистый пресс не хранил на себе и намёка на лишний жирок. По-юношески плоская грудь с маленькими розовыми сосками была покрыта густыми белыми волосками. Узким мысом поросль опускалась, доходя до выпирающего, неправильно завязанного пупка и оттуда уходила ниже, за пояс.       Почти против воли Гермиона облизнула губы, когда длинные пальцы Драко коснулись застёжки на ремне. Этот момент нравился ей особо. Пик предвкушения? Наверное, это был именно он. Щелчок — и Драко, расстегнув пряжку и распустив ремень, просто уронил штаны к щиколоткам. Простое бельё немного разочаровало Гермиону своей банальностью, но взгляд на его крепкие бедра тут же заставил её вновь смочить губы слюной. Под белыми кальсонами угадывалась выпуклость привставшего члена.       «А не так уж ты и безразличен, как хочешь показать», — с ухмылкой подумала Гермиона, склонив голову вбок.       Каскад распущенных кудрей перекатился на одно плечо. Драко замешкался. Руки буквально замерли над последними завязками. Он ещё колебался?       «А вдруг он всё же развернётся и уйдёт?» — подумала она.       Чистокровные привычки Малфоев могли в любой момент возобладать над… тем, что там привело его в её постель на самом деле.       Гермиона ощутила слабый укол паники. Обычно такие мелочи, как сомнения, были ей не свойственны, но сегодня был особый день. Прикрыв глаза тяжёлыми от туши ресницами, она замерла. Гермиона просто чувствовала… Нет, знала, что, если сейчас издаст хоть звук, Драко и правда сбежит от неё. Ей этого не хотелось. Всё же… О, Мерлин, ей просто хотелось его трахнуть! Хотелось забыться! Изгнать из души назойливую боль от предательства. Кто мог лучше подойти на роль разового любовника, чем заклятый враг?       «Кто угодно», — ответил здравый смысл и тут же умолк, получив от хозяйки мысленную затрещину.       Несколько мгновений тишины, и бездействие показалось очень долгими, но вот, глубоко вздохнув, Драко свесил голову, укрыв лицо занавесью белых волос, развязал узел и дёрнул бельё вниз.       Приподняв бровь, Гермиона с любопытством уставилась на его член. Похожий на хозяина, он казался длинным, но тонким. К тому же одна деталь заставила Гермиону прикрыть губы пальцами, чтобы сдержать смешок: розовая, под стать соскам, головка цветом и формой напоминала нераспустившийся бутон.       Раздраженно фыркнув, Драко уселся к ней спиной на край постели и наклонился, чтобы снять с себя башмаки и спущенные к щиколоткам штаны.       Сжав губы трубочкой и пропустив через них поток горячего дыхания, Гермиона смотрела на его лопатки, проступившие из-под идеально белой кожи, лишенной и намёка на волосы или пигментные пятна.       Невольно ей вспомнилась спина Рона, покрытая рыжими, почти бурыми и грубыми на ощупь волосами. Образ был таким живым, что Гермиона буквально ощутила, как её пальцы запутались в этой стерне. Совсем как во время их некогда страстного секса. Ей вспомнилась россыпь веснушек, усеивающая крутые плечи мужа и его затылок. Чёртовы конопушки покрывали даже зад Рона, будто брызги крови. Но особенно ярко они горели на фоне белоснежных полноватых бёдер их соседки Глории. Теперь-то Гермиона это знала.       Сегодня она решила сделать мужу сюрприз и вернулась домой пораньше. Звуки, раздававшиеся из спальни, даже не смутили её. По наивности Гермиона решила, что Рон просто смотрит магловское видео для взрослых, пристрастие к которому у него проявилось в последние пару лет. Но всё оказалось куда печальней.       Скрип их супружеской кровати, отчаянные стоны Глории отзвуком пронеслись в голове Гермионы вместе с мысленной колдографией, на которой запечатлелся рябой зад Рона, ретиво намахивающего фрикции любовнице.       Улыбка сползла с губ Гермионы. Полутёмная комната размылась, и она поняла, что вот-вот расплачется. И так отчаянно, что из носа опять потечёт. И это перед Драко…       «Для тебя всегда была важна лишь чёртова работа! — кричал Рон, прикрывая блестящий от чужой смазки член цветастым платьем Глории. — Ещё немного, и министром станешь! Ведь только к этому ты и стремишься! А на меня и мои желания тебе наплевать! И всегда так было! Правильно про тебя Трелони говорила: ты не способна на любовь! И душа у тебя сухая, будто…»       — У меня очень чувствительные соски.       — Что? — От неожиданности Гермиона проглотила ком в горле прежде, чем тот переродился в позорный хнык.       — Я решил, что, коль наше взаимодействие лишено даже налёта страсти и романтичности, лучше обговорить всё сразу. Не трогай соски, меня это жутко раздражает. — Голос Драко звучал на удивление спокойно, и Гермиона почувствовала, как поток отчаяния отступает. Он сидел к ней спиной, прямо, будто проглотив палку. — И не лезь языком мне в уши, Грейнджер. Особенно не сглотнув слюну перед этим.       «Грейнджер! Ну конечно! Впрочем, иначе он меня никогда и не называл», — с раздражением припомнила Гермиона.       — Я люблю, когда во мне двигают пальцами во время куннилингуса. — Гермиона невольно улыбнулась, ожидая потока возмущения от этого чистокровного сноба.       Его не последовало. Драко просто кивнул.       — Коль речь зашла об оральных ласках, то я предпочитаю, когда мне делают жёсткий минет, — с бесяче-спокойной расстановкой пояснил он. — Не думаю, что ты потянешь «глубокое горло», но бери поглубже. Можешь даже зубы пустить в дело, главное, чтобы обошлось без применения Вулнера Санентур.       — А шлепать тебя?       — Допустимо.       Гермиона хмыкнула. Драко любил забавы с унижениями? Что же, она бы больше удивилась, если бы всё оказалось иначе. Подняв взгляд к потолку, Гермиона подумала про свои табу. Пожалуй, она могла бы отказаться от всяких постыдных «магловских штук», которые так полюбились Рону после знакомства с порно. Тот же опыт анального секса её откровенно разочаровал. Было просто… некомфортно? А ещё стыдно. Гермиона живо вспомнила, как лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, кусала губы и мечтала лишь о том, чтобы это поскорее закончилось.       Она открыла рот, чтобы озвучить пожелание, но звук позорно встал посреди горла. Признаться Малфою, что она пробовала и «в попу»? Ну уж нет! — взвыла в ней отличница.       Щёки резко загорелись от прилившей к ним крови, и Гермиона осознала, что смутилась, как девчонка. Впервые за этот вечер.       — Разденься сама, — вновь подал голос Драко, всё ещё сидя к ней спиной. — Для этого ты уже достаточно взрослая девочка, Грейнджер.       В очередной раз Драко вырвал её из плена воспоминаний, и Гермиона онемевшими пальцами коснулась пуговиц на коричневом добротном жакете. Просто раздеваться… Это показалось ей таким обыденным, что захотелось «перчинки».       — Поможешь? — Тёмным носочком чулка Гермиона коснулась Драко ровно по центру лопаток. — Да, я помню, мы говорили, что наше былое отношение друг к другу делают секс простой оздоровительной процедурой, но всё же…       — Я бы согласился, если бы раньше ты помогла раздеться мне, но ты, Грейнджер, всего лишь лежала и смотрела с выражением превосходства на мордашке, — протянул Драко, сложив руки на груди. — Так пожинай плоды собственного снобизма.       — Это ты-то говоришь о снобизме? — Гермиона возмутилась и тут же прикусила язык. Она осознала, что скандал нивелирует все её усилия заглушить боль местью. Око за око, зуб за зуб? Не ей ли, нечистокровной, было понимать этот принцип магловских предков? — А впрочем, будь по-твоему, Малфой. Тогда повернись ко мне. Я же смотрела на тебя, когда ты раздевался.       Поколебавшись, Драко и вправду сел к ней вполоборота. Его член заметно обмяк. Гермиона едва сдержала торжествующий хмык. Насмехаться над Малфоем было приятно. Но ещё слаще было бы просто отключить голову, заглушить голосок сомнений и просто делать то, что хочется.       «Ну и к чёрту!»       Подтянув колени, она скинула пиджак на пол и принялась расстегивать пуговицы блузы, обнажая простой и практичный бюстгальтер.       «А ведь всё моё бельё такое и есть, — подумала Гермиона, отбрасывая блузку вслед за пиджаком и берясь за пуговицу на юбке. — Может, если бы я носила кружева, как Глория, то не обзавелась бы рогами. Или если бы стонала под Роном так же громко, как она. Называла бы его "моим неутомимым мустангом"».       Скрипнула молния, и, стащив серую юбку-клёш, Гермиона взялась за застежки пояса, удерживающего чулки.       — Оставь их, — суховато велел Драко, неотрывно наблюдая за суетливыми движениями её пальцев. — Просто сними трусы.       Гермиона посмотрела на него. Драко ответил тяжелым взглядом исподлобья, в котором не было и капли вожделения.       — В этих чулках ты почти похожа на развратницу, которой, верно, себя мнишь, — нагло пояснил он.       — Да ты просто фонтан страсти, Малфой! — саркастично воскликнула Гермиона и, стянув трусы, прикрепила застежки обратно. Швырнув бельё в сторону Драко, она спешно сдвинула ноги. — Сдаётся, что зря я выбрала тебя на эту ночь. Нужно было подождать кого-то другого.       — Не жалуйся. Я ведь тоже планировал сегодня просто попить пива с Ноттом. — Малфой скривил губы. — Но раз уж так сложилось, то как я мог отказать тебе, Грейнджер? Что может быть безопаснее для лечения душевных ран, чем секс с тем, к кому ты испытываешь лишь неприязнь?       — Не думала, что скажу это, но ты прав, Малфой, — Гермиона кивнула. — Тобой я уж точно не увлекусь.       — Аналогично.       — Давай тогда поклянемся в этом? — Не дождавшись ответа и так и не расстегнув застежку бюстгальтера, Гермиона склонилась к отброшенному на пол жакету. Крякнув, она извлекла из кармана томик Библии, слишком крупный, чтобы поместиться там просто так. Даже не заботясь, как при этом выглядит со стороны, она поползла на коленях обратно к Драко.       Его белая бровь изогнулась, и Гермиона пояснила:       — Дадим клятву, что секс остается просто сексом и никак не отразится на нашем… э-э-э... отношении друг к другу.       — А давай просто закрепим договор по старинке, Непреложным обетом? — скептично предложил Драко. — Ну или, может быть, в твоём бездонном кармане отыщется хотя бы устав Мерлина? Не пойми меня неправильно, Грейнджер, но я не сильно верю во все эти магловские штучки.       — И всё же положи сюда свою руку, Малфой. — Гермиона встала прямо напротив него и протянула Библию обложкой вверх. Поколебавшись, Драко сделал то, о чём она его просила. Гермиона, вздохнув, накрыла его ладонь своей. Всё же она планировала впустить его член в своё лоно этой ночью, а значит, нужно было перебороть себя и позволить касания. Ощущение было…обычным. Даже… немного волнительным. — Повторяй за мной: Я, Драко Малфой, торжественно клянусь, что, несмотря ни на что, останусь для Гермионы Грейнджер просто врагом.       — Я, Драко Малфой, торжественно клянусь, что, несмотря ни на что, останусь для Грейнджер её заклятым врагом, — повторил он и всё же улыбнулся.       Тут же, будто устыдившись этой эмоции, Драко её погасил, но Гермиона невольно отметила, что его губам идёт легкий изгиб вверх. Улыбка напоминала, что ему нет ещё и тридцати и на самом деле он молодой мужчина.       — Я, Гермиона Грейнджер, торжественно клянусь, что останусь для Малфоя заклятым врагом, — бодро повторила она.       Повисла неловкая пауза. Драко убрал руку первым. Опомнившись, Гермиона отложила Библию на прикроватную тумбочку. Усевшись обратно, она сняла бюстгальтер. И в этот раз Драко не остался безучастным. Он осмотрел её, склонив голову набок. На его лице она заметила интерес, но без намёка на желание, и это делало сцену ещё более неловкой.       — Ну и?       Драко вновь изогнул бровь.       — Да, пора бы перейти к прелюдии, — согласился он и, прокашлявшись, забрался на кровать, встав на коленях напротив неё.       Гермиона, вздохнув, положила руки ему на плечи и придвинулась ближе.       — Наверное, нужно начать с поцелуя, — рассудительно предложила она.       Драко кивнул. Склонив голову, он приблизил своё лицо к её, даже и не думая закрывать глаза. Впрочем, Гермиона и себя поймала на том, что тоже перестала моргать. Она подалась вперед, когда он склонился ниже, и они слегка стукнулись носами.       — Нужно было захватить бутылку, — с неловкой улыбкой сказала Гермиона, потирая кончик носа. — Кажется, я начинаю трезветь.       — Ни к чему, — не согласился Драко. — Ты вовсе не такая страшная под своей министерской одеждой, как я себе представлял.       — Че… — начала было возмущаться Гермиона, но в этот самый миг Драко вновь подался вперед, и их губы соприкоснулись.       «Мягкие, — подумала она, опешив от того, что они и правда поцеловались. — А ещё его поцелуй отдаёт вкусом огневиски, которое мы пили внизу. О, Мерлинова борода, мы же оба пьяные в доску! Утром я наверняка пожалею о том, что случилось. Но… Но то будет утром, а пока…»       Драко целовал её неожиданно бережно, словно пробуя на вкус, и Гермиона, обвив его шею руками, ответила. Влажно соприкасаясь с Драко одними губами, она велела себе отбросить назойливые мысли. Закрыть глаза и представить… Нет, не Рона, не Виктора Крама и даже не Кормака Маклаггена, которого она недолюбливала, но который при этом весьма неплохо целовался… О нет, вообразить кого-то из этих троих она не смогла, поэтому остановилась на самом Драко.       Острый кончик его языка прошёлся меж её губ, и Гермиона, мурлыкнув от удовольствия, открыла их, разжала зубы, пропуская его глубже в свой рот. Переплетаясь с его языком своим, она ощутила волну тепла, что, пройдясь от головы к низу живота, ознаменовала первый приток возбуждения.       Ладони Драко скользнули по её лопаткам вниз, прошлись по бокам и дойдя до бёдер, скользнули в сторону и сжали ягодицы.       Гермиона приоткрыла глаза и заметила, что ресницы Драко смежены, а на разгладившемся лице написано почти что блаженство.       «Проклятье, лучше бы и дальше прожигал взглядом. А то можно подумать, что он и правда хочет меня».       Она потащила его на себя, и, когда он повалился, вжав в матрас, Гермиона отметила, что это весьма приятная тяжесть. Тут же Драко опёрся на локти, приподнявшись. Длинные светлые волосы обрамляли его лицо, и это казалось ей очень красивым. А ведь за годы в Хогвартсе она решила, что заработала стойкую аллергию на блондинов.       — Поцелуй меня в шею. — Гермиона склонила голову вбок, и Драко тут же жадно припал к изгибу между горлом и плечом. Сначала он просто оставил влажный след, потом прошёлся кончиком языка вдоль ключицы и обратно. А всё лишь затем, чтобы втянуть в рот её кожу.       «Наутро останется след, — тут же поняла Гермиона. — И если буду небрежна, то его заметят. И Рон тоже, когда придёт просить прощения. Но… плевать. Даже лучше. Пусть знает, что я тоже умею предавать».       Ногтями она прошлась по спине Драко, стараясь оставить на них красные бороздки — свою метку, раз уж он делал то же самое с ней. Драко изогнулся довольным котом.       «А ведь ему и правда нравится». — Гермиона хотела хихикнуть, но его ладони, выскользнув из-под ягодиц, прошлись по бёдрам, и она издала стон, поглаживая его напряжённые предплечья.       — Мои соски не такие чувствительные, как твои, — произнесла она, и Драко тут же сдвинулся ниже.       Прошёлся поцелуями по холмику, очертил кончиком языка тёмную ареолу и тут же жадно вобрал сосок в рот, накрыв вторую грудь ладонью. Его язык плотно обвил вершинку, и почти тут же Гермиона ощутила его зубы.       — Эй, укусы мы не обговаривали, Малфой! — воскликнула она, приподнимаясь на локтях и смотря на его блондинистую макушку. — Не все любят пожёстче.       Прикус он тут же разжал, но всосал грудь сильнее.       «Ну просто голодный младенец, — хмыкнула про себя Гермиона, услышав характерный причмокивающий звук. — Мать что, не кормила его грудью?»       Впрочем, упоминать Нарциссу она благоразумно не стала. Ещё со времён Хогвартса Гермиона уяснила для себя, что за мать Драко готов броситься в бой не раздумывая. Это было то немногое хорошее, что удалось в нём разглядеть.       Пальцами второй руки Драко прошёлся по её лобку, решительно раздвинул нижние губы и прикоснулся подушечками к клитору. Но почти тут же сместил их и надавил чуть выше чувствительного выступа, начав ритмично совершать там круговые движения — и это было чертовски приятно.       Гермиона прикусила губу. Конечно же, она знала свои особо чувствительные места, но то, что Малфой в постели оказался таким… отзывчивым, интриговало. Подняв голову, Гермиона застала момент, когда Драко, оторвавшись от её соска, приподнял лицо. От покрасневшего соска к его губам тянулась тонкая блестящая ниточка слюны, и на миг Гермиона почувствовала себя очень вкусным десертом. Мысль была нелепой, но, чёрт возьми, какой же приятной!       Прежде чем Драко успел приняться за вторую грудь, Гермиона запустила пальцы ему в волосы.       — Отлижи мне, — хрипловато и грубо велела она, толкая его голову ниже.       — И куда ты так спешишь, Грейнджер?       Не дожидаясь ответа, Драко подчинился её давлению, опускаясь ниже. Он рывком поцеловал её повыше пупка.       — Какой мягкий животик.       Нелепый комментарий заставил Гермиону открыть рот для протеста, но следующий поцелуй Драко запечатлел прямо над лобком, и она, выдохнув, покорно развела бёдра, едва он на них надавил. Замерев, Гермиона посмотрела на светлую макушку Драко и, ощутив прикосновение его языка к клитору, хихикнула. Тут же второй рукой она прикрыла рот, но осознание того, что Малфой и правда так её ублажает, была сама по себе… фантастической.       Отпустив его волосы, Гермиона откинулась на локти, раздвигая ноги сильнее и изгибаясь в пояснице. Сказал бы ей кто-то пару часов назад, что она будет млеть от ласк Хорька, она бы только пальцем у виска покрутила. Но вот.       Язык Драко, пройдясь несколько раз вокруг клитора, буквально нырнул ниже, прямиком в её влагалище.       — Эй, рановато ты начал искать норку... Малфой. — Гермиона вновь приподнялась на локтях.       Прервав ласки, он поднялся и посмотрел на неё в ответ. Причём с толикой злобы. Верно, момент, когда Барти Крауч, притворявшийся Грюмом, обратил Драко в хорька, припомнился не ей одной. О, как же тогда его унизили! Гермионе до сих пор было приятно вспоминать, как после обратного превращения Малфой испуганно дрожал, мигом растеряв весь свой пафос.       Но едва эйфория отступила, как Гермиона ощутила стыд. Наверное, нужно было извиниться?       «Но тогда я сделаю момент ещё более неловким».       — Кто тебе сказал, что нам такое нравится?       — До тебя, Грейнждер, никто не жаловался на мои навыки доставлять женщине удовольствие.       — Тебе льстили, — дерзко возразила Гермиона, слегка коснувшись его гладких щёк внутренней поверхностью бёдер. — Боюсь разочаровать тебя, Малфой, но, залезая в меня языком, ты вряд ли отыщешь в этом Кубке Огня вечную славу для себя.       — Кубок Огня, Грейнджер? — протянул Малфой, сощурив глаза. — А я-то подумал скорее про Распределяющую шляпу.       Она вспыхнула, он паскудно улыбнулся и уточнил:       — Ну, она вечно привечала гриффиндорцев. Совсем как… — Опомнившись, Драко быстро изменил позу и ввёл в Гермиону два пальца, чем заставил охнуть и от возмущения, и от неожиданности одновременно. — Да-да, я вспомнил, ты любишь, когда во время куннилингуса в тебе двигают кое-чем потвёрже. Расслабься, Грейнджер, и просто скажи, где ты хочешь ощущать мой язык.       Не дожидаясь ответа, он вновь лизнул её клитор. Широко и медленно.       — Чуть выше, — подсказала Гермиона, отбросив мысли о его нелепой и довольно обидной шутейке. — А потом ниже, по самой острой части, затем обратно. И двигай пальцами, Малфой. Мне и правда так нравится.       — Это неудобно делать одновременно, чтобы ты знала.       — Было бы всё просто, каждый бы умел, — поучающе поддела его Гермиона.       Надо отдать должное, Драко быстро освоился, и вскоре от каждого толчка и прикосновения Гермиона стала ощущать тёплые волны, которые заканчивались небольшими вспышками света где-то в глубине её сознания. Она задышала чаще. Прижалась к его лицу, изогнувшись сильнее.       — И правда хорошо, — выдохнула Гермиона. — Чуть быстрее, Малфой.       Он исполнил, и вспышки света стали напоминать ускоряющееся мерцание рождественской гирлянды, которую переключали на самый быстрый режим. Развратные картины завладели воображением. Гермиона представила как выглядит с Малфоем со стороны и потекла ещё сильнее. Тяжесть внизу живота собралась в комок, который буквально таял, когда он вставлял в неё пальцы до упора, и затвердевал, когда вытаскивал обратно.       — Малфой. — Гермиона стала метаться по подушке, откинув руки назад. — Ма-а-а-а…       Вспышки, ускорившись, слились в одну. Белую и ослепляющую. А комок в её животе распался тысячью искр, будто фейерверк. Сжав бёдра и изогнувшись до предела, Гермиона взвизгнула, полностью утратив связь с реальностью.       — Грейнджер, Грейнджер! — Сознание вернулось к ней вместе с встревоженным зовом Драко, который, склонившись над ней, тряс её за плечи. Его подбородок был влажным от её смазки, и от этого Гермиона рассмеялась. — Ты чего визжишь?       — А что, до меня никто не кричал в постели с тобой? — спросила она, разнежившись в его руках.       — Ну не так, как будто их режут, — буркнул он, старательно пытаясь скрыть тревогу.       — О, Малфой. — Откинув голову, Гермиона заливисто захохотала, ощущая настоящую эйфорию, волнами растекающуюся по всему телу.       «Как же хорошо. Наверное, раньше мне никогда не было так… легко!»       В его власти ей хотелось раскинуть руки и парить, будто матрац под нею обратился в пушистое облако.       — Теперь я похожа на сухую страницу учебника? — внезапно для себя спросила она, смотря на Драко из-под ресниц.       Он отпустил её. Потом коснулся своего блестящего подбородка и ненадолго задумался.       — Не на сухую. На очень влажную страницу весьма неприличного учебника, — наконец отозвался Драко, утираясь.       После этого он подтолкнул Гермиону в бок, безмолвно веля подвинуться. Едва она откатилась, как он уселся на кровать, широко раздвинул ноги и оперся спиной об изголовье.       — Твоя очередь, Грейнджер, — ворчливо напомнил он.       Гермиона посмотрела на его скрещенные на груди руки. Задержала взгляд на сосках, сморщившихся в две мелкие ягодки.       — Даже не думай, — буркнул Драко, проследив за её взглядом. — Ненавижу, когда их кто-то касается.       — Я помню, — ответила Гермиона, подбираясь на четвереньках к его паху и обхватывая ладошками затвердевший ствол члена.       Когда-то такие ласки вызывали в ней чувство паники и желание поскорее закончить с рутиной, перейдя к действу, которое принесёт удовольствие и ей самой. Оттого Рон часто и называл её лентяйкой. Гермиону это бесило. Но сейчас думать об этом не хотелось. Она заинтересованно осмотрела головку Драко вблизи. Та и правда напоминала бутон.       — А у тебя красивый член, Малфой, — хрипло произнесла Гермиона перед тем, как поцеловать его крайнюю плоть так, как было принято целовать в губы.       Закрыв глаза, она буквально втянула в себя солоноватый вкус Драко, смакуя его, словно что-то невообразимо аппетитное. Пощекотала кончиком языка натянутую уздечку.       — Комплименты — это, конечно, лестно, но я люблю… — начал было Драко, и Гермиона скользнула языком ниже. Она не остановилась, пока кончик её носа не коснулся волос на его пахе. — Грейнджер, твою мать!       «Всё же в том, что дома валяется целый склад похабных магловских журналов с сальными советами, есть свои плюсы», — подумала она, сжимая губы сильнее.       Открыв глаза, она посмотрела на Драко. Обхватив деревянное изголовье руками, тот выглядел ошарашенным. Она скользнула губами вверх, почти выпустив его член изо рта, и тут же взяла его обратно.       — Воу, Грейнджер, — воскликнул Драко, округлив глаза. — Ну вот такого от тебя я то-о-о… Ты что, только что ухитрилась лизнуть мне… Ох, Мордред! Пожалуй, я не буду указывать тебе, как мне нра…а-а-а!       Сейчас Гермиона сосала так, же усердно, как некогда штудировала учебники перед СОВами. И это принесло желанные плоды: от её ласк Драко смешно ёрзал и вскрикивал, смотря на неё так, будто не верил, что сейчас его член держит во рту она, бывшая гриффиндорская всезнайка Гермиона Грейнджер. И, чёрт возьми, ей безумно нравился этот ошарашенный взгляд. Злорадно зыркнув на лицо Драко, Гермиона припомнила ещё пару штучек из пошлого журнальчика мужа. Не останавливаясь, она скользнула пальцами по его бедру ниже, и, когда достигла цели, Драко мгновенно напрягся.       — Слизериново болото! Грейнджер! Ты знаешь, мне не совсем привычно о-ощущать пальцы…       «Не остановлюсь, пока не назовешь меня по имени», — злорадно подумала Гермиона, ощущая, как Малфой сжался от её настойчивых попыток проникнуть в его анус.       Решив, что ему и правда неприятно, она отступила, но ласк не остановила. Сделав движения более плавными и круговыми, стала поглаживать его сфинктер. В конце концов… Он был её врагом, и какая разница, что он подумает о её моральных принципах.       Вскоре он заметно расслабился.       — А так неплохо, — немного изумлённо признал Драко. — Чёрт, и правда недурно! Грейнджер, а ты нечто! Кто бы мог подума-а-а! Нет! Я понял. Внутрь не надо!       Заставить Малфоя назвать себя по имени Гермиона не смогла, зато дёргаться и почти поскуливать — вполне. Схватив её за растрепавшийся пучок, он изгибался и часто дышал. Произносил что-то неразборчивое, что больше походило на парселтанг, чем на человеческий язык. А вскоре Драко буквально начал метаться, будто в преддверии приступа падучей.       — Мерлиновы кальсоны, Грейнджер! — закричал он, подаваясь вперед так, что буквально перекрыл ей ток воздуха, а потом чихнул и тут же кончил. Одним бурным потоком заполнил её рот своей солёной и горячей спермой.       Он отпустил её. Гермиона приподнялась, взирая на Драко, который молчал, стыдливо прикрыв лицо волосами. Немного подумав, она сглотнула.       — Ты чихнул перед тем, как спустить мне в рот, — констатировала она, скрестив руки на груди.       — Прости, — неожиданно тонко протянул он. — Я так… да, когда кончаю, так бывает. Чихаю. Я не специально. И я должен был предупредить, что кончу, но было так приятно, что я…       — Я не против. — Гермиона дёрнула плечом и поняла, что это правда. Впервые после минета ей не хотелось нестись к раковине, чтобы сплюнуть и как следует прополоскать рот.       — А ты и правда грязная девчонка. — Приподняв спутанные волосы ладонями, Драко вновь улыбнулся, смотря в потолок.       Гермиона рухнула на подушку. Он сполз и устроился рядом.       — Я не имел в виду, что грязная в смысле крови, — запоздало спохватился Драко. — Прости, сказал не…       — Я поняла. — Гермиона пресекла поток его извинений.       Закрыв глаза и сцепив пальцы под грудью, она просто наслаждалась покоем и той тишиной, что воцарилась в голове.       — В школе я вёл себя с тобой как говнюк, — тихо выдохнул Драко.       — Это так.       — Грейнджер, ты могла бы и сказать, что мы были всего лишь детьми!       — И тем самым отрицать очевидное? — тихо и скептично спросила она, не открывая глаз. — Это не в моём стиле, Малфой. Раньше ты был говнюком не только для меня, но и для многих других. Для Невилла, для Гарри. И малый возраст скотству не оправдание. По моему опыту, люди, взрослея, не меняются, просто начинают лучше сдерживать свои дурные порывы, когда получают отпор от общества.       — Жестоко.       — У меня были хорошие учителя.       Они полежали ещё немного.       — Я давно хотел поговорить с тобой, — вновь подал голос Драко.       — И почему не заговорил?       — Признаться честно, мне было страшно, — с сухой усмешкой сознался он. — Железная миссис Уизли: гроза Отдела магического правопорядка, правая рука министра и его неоспоримая преемница. Известная защитница прав домашних эльфов. Отделался бы я простым тумаком, если бы подошёл к ней со своими неловкими извинениями?       — Ну, во-первых, я всё ещё Гермиона Грейнджер, Малфой, а миссис Уизли — это моя свекровь. Во-вторых, если бы ты вел себя вежливо, то ничего бы не было, — пояснила Гермиона, открыв глаза и смотря на белый потолок, украшенный одними лишь шевелящимися тенями от горящих свечей. — Сегодня ты подошёл ко мне сам.       — Ты выглядела несчастной.       — А вот утешать меня не нужно, — тут же ощетинилась Гермиона. — Особенно тебе. Ты помнишь, мы поклялись, что останемся врагами, несмотря на то, что произойдёт сегодня в этой комнате?       — Помню, — несколько уныло ответил Драко.       Гермиона искоса посмотрела на него: Малфой тоже смотрел в потолок, почти полностью зеркаля её позу. Когда он глянул на неё, Гермиона спешно отвернулась.       — Ты не будешь жалеть? — тихо спросил Драко. Гермиона не ответила, и он уточнил: — Утром, когда протрезвеешь.       — Не знаю, — честно призналась она. — Но я не так уж и пьяна на самом деле. Даже на Святочном балу напилась сильнее.       — Правда? — Драко несколько оживился. — В тот вечер Виктору Краму завидовали все парни без малого. Тебе очень шла та голубая мантия.       — Ого, ты запомнил такие детали, — изумлённо отозвалась Гермиона, улыбнувшись. — А Паркинсон была в зелёном? Не помню.       Вместо ответа Драко прикоснулся к её бедру и придвинулся ближе.       — Продолжим?       На какое-то мгновение Гермиона заколебалась. Всё же… они и правда довели друг друга до оргазма, но эта близость… казалась ненастоящей. Шалостью. А если продолжить, не станет ли всё это слишком… интимным? По сути, так… она была близка только с мужем.       «Есть ли у нас с Роном будущее после того, что случилось? Хочу ли я видеть его и дальше рядом с собой? Хотя ответ очевиден: даже если и захочу… не смогу. Так лучше разрубить эту нить здесь и сейчас. Окончательно».       — Да, — выдохнула она и, взяв себя в руки, встретилась взглядом с серыми глазами Драко.       «Всё же он печальный, будто сломанная кукла, которую починили лишь для вида, — подумала она, проводя пальцами вдоль его острой скулы. — Будто и не тот Драко, которого я знала. А может, это огневиски дорисовывает реальность?»       Он склонился к ней, прикрыв глаза. Поцелуй был спокойным и глубоким. Он не отстранялся, да и Гермиона поняла, что тоже не особо хочет отрываться от него. Её пальцы скользили по его прохладной коже на спине, изучая рельеф мышц под ней, словно незнакомую карту.       «Всё же по-прежнему под контролем?» — спросила она сама у себя, но рассудительность вопреки привычке промолчала.       Надавив Драко на грудь, Гермиона прервала поцелуй. Он безмолвно отстранился. Гермиона села на край кровати и посмотрела на свой пиджак.       Границы уже пройдены и пути назад нет, печально поняла она. Это случилось ещё тогда, когда Рон пригласил Глорию в их супружескую постель. Гермиона, свесив голову, поняла, что даже не знает, была ли та измена первой. Была ли у Рона только Глория?       Пока она отдавала себя делу, строила карьеру, Рон постоянно ворчал, намекал, говорил открыто, устраивал сцены, раз за разом косвенно ссылаясь на слова Трелони. А потом он как-то внезапно перестал бороться. Отстранился. А она сразу и не поняла ничего. Лишь вздохнула с облегчением.       «Ты изменила мне раньше. Много раз. Со своей работой!» — Слова Рона вновь прозвучали в голове.       Гермиона склонилась к пиджаку и достала из внутреннего кармана свою волшебную палочку. Виноградная лоза и жила дракона — союз гибкости и силы. Вот только всю свою жизнь она пёрла напролом. Только вперёд — и никаких компромиссов. Это было её девизом, карой и спасением.       Направив палочку на себя, Гермиона произнесла заклинание. Нежелательные последствия этой ночи были ей не нужны, равно как и новые чувства. Работа? Что же, этот любовник всегда ждал её с распахнутыми объятиями. Понятный, прямой и непреклонный, как и она сама в трезвом состоянии.       Гермиона повернулась к Драко. Скрестив ноги, тот смотрел на неё исподлобья, словно ожидая вердикта.       — Чтобы не залететь, — произнесла она, положив палочку на прикроватный столик рядом с Библией. Драко нахмурился сильнее, почти сведя светлые брови в единую линию. Похоже, он просто не понял этого магловского слова. — Не отяжелеть, — пояснила она более понятным магу языком. — Уж такие последствия будут похуже любых внезапных и нежелательных чувств, согласись?       Драко никак не прокомментировал замечание. Подбираясь к нему, Гермиона поняла, что решительно не понимает, что он скрывает за свой склеенной из осколков маской. Раньше она думала, что ничего в нём и нет. И именно поэтому решила сделать его… инструментом своего исцеления. Но… почему-то ей стало очень страшно оттого, что Драко мог назвать её по имени.       — Ге…       Она подалась вперед, глуша звук поцелуем. Без колебаний забралась сверху. Движением ладоней и трением половых губ вернула ему стояк и направила член в себя, изгнав из головы все докучливые мысли.       Руки Драко легли на её талию, когда она приподнялась, чтобы рывком опуститься обратно. Гермиона вытащила из растрёпанной причёски последние заколки. Вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Она положила ладони на свои груди и зажала соски между пальцами.       — Ты такая красивая, Грейнджер, — выдохнул Драко, неотрывно смотря на её лицо и любуясь им. — Всегда была. А я… просто…       — Малфой, клятва, — напомнила Гермиона, ускоряя ритм и забываясь от приятного чувства, порождаемого скольжением его члена внутри. — И не жди, что я начну рассыпать пустые комплименты в ответ.       — Я и не жду.       Опустив руки к её бёдрам, Драко внезапно перекатился и оказался сверху. При этом он даже не вышел из неё.       — Малфой! Захотел член сломать? — возмутилась Гермиона, но Драко, сопя, приподнял её ноги. Её икры легли ему на плечи. Гермиона распахнула глаза. А он двинулся вперед, входя почти до упора, заполняя её собой полностью. — О, Мерлин!       Её стоны постепенно перешли во вскрики. Закинув руки над головой, Гермиона любовалась прикушенной губой Драко. Его сосредоточенно-нахмуренными бровями, его волосами, двигающимися в одном ритме с быстрыми толчками.       «Всё-таки ты тоже красивый, — признала она, ощущая, как жидкое пламя удовольствия начинает наполнять живот. — Вот только я этого тебе не скажу, Малфой. Обойдёшься».       Словно почувствовав её лукавство, Драко начал входить резче. Гермиона сморщилась. Он тут же замер.       — Больно?       — Нет, — буквально рыкнула Гермиона, подаваясь к нему. — Двигайся дальше. В одном ритме. Так проще… настроиться.       И он задвигал бёдрами, вновь наполняя комнату звуками пошловатых, влажных шлепков. И с каждой его фрикцией удовольствие поворачивалось к Гермионе новой гранью. Комната качалась, язык сох от частого дыхания. Пальцы на ногах сводило от напряжения. Гермиона, закатив глаза и безвольно подняв руки, мечтала только об одном — чтобы он выдержал ещё немного и подарил ей ещё одну сладкую разрядку.       Всего один толчок, и, широко распахнув глаза, Гермиона ощутила первое предзнаменование этого чувства. Член Драко внутри внезапно стал приносить куда больше удовольствия, чем мгновением раньше. Аналогия с волшебной палочкой казалась пошлой и неуместной, но…       — Только не останавливайся, — прошептала она, изгибаясь сильнее. — Только не останавливайся, Малфой!       Приглушенный чих заставил её резко открыть глаза и потрясённо посмотреть на замершего Драко, взирающего на неё взглядом нашкодившего кота.       — Нет, нет, нет! — во вполне искренней панике затараторила Гермиона. — Только не говори, что ты только что…       — Прости, — виновато произнёс Драко и тут же вновь вошёл в неё до конца, заставив вскрикнуть от неожиданности и облегчения. — Не сдержал своё желание подразнить тебя, Грейнджер.       Договорив, он вернулся к прошлому ритму, косо улыбаясь. Драко вспотел так, что начал блестеть от прозрачных влажных бисеринок. И Гермиона находила эту россыпь на его коже прекрасной.       Ощущение грядущего оргазма вернулось с новой силой. Сама того не осознавая, Гермиона стала выкрикивать что-то неимоверно пошлое, но Драко, свесивший голову и закусивший губу до побеления, едва ли её слышал.       — Держись, мой хороший, — простонала Гермиона, ощущая, как волна внизу её живота отступает, но лишь затем, чтобы нахлынуть вновь. — Держись. Сейчас! Сейчас!       Вспыхнуло так, что Гермиона буквально ослепла. Казалось, что от напряжения её мышцы вот-вот сведёт судорогой, а боль заглушит поток чистого удовольствия, изливающийся из каждой клеточки её сущности. Драко всё ещё вколачивался в неё, а Гермиона выла так отчаянно, что, казалось, могла призвать всех оборотней в округе.       — Мерлинова борода, вот это да! — выдохнула она, когда пик оргазма прошёл, и в этот самый миг Драко весьма искренне чихнул и замер с идиотской улыбкой на губах.       Выйдя из неё, он рухнул на подушку рядом, будто разом лишившись всех сил.       Комната погрузилась в молчание, прерываемое лишь их быстрым дыханием. Постепенно оно стало спокойнее.       — Признайся, это был твой лучший раз, — нахально шепнул ей Драко, буквально прильнув к ушной раковине. Его дыхание было таким горячим, что Гермиона захихикала.       — С чего ты решил?       — Я знаю. Просто хочу, чтобы и ты произнесла это. Вслух. Ну же, Грейнджер, скажи, что я твой лучший любовник.       — А вот и полезла твоя самодовольная суть, Малфой. — Гермиона и не намеревалась сдаваться. — Я не удивлена, чтобы ты знал.       — Снобка!       Драко лег обратно. Он быстро сдался, и Гермиону это… разочаровало!       Нащупав сбитое одеяло, Драко накрыл себя, явно намереваясь погрузиться в сон. Гермиона закатила глаза.       «Ну естественно, сделал дело и на боковую. Эгоист».       Крепкая рука Драко внезапно накрыла её одеялом. Эта забота оказалась такой неожиданной, что Гермиона обмерла, скосив взгляд на Драко. Тот лежал на боку с закрытыми глазами и казался таким ранимым. Сердце в груди забилось как-то иначе. Гермиона перевела взор на томик Библии.       «Я ведь дала себе клятву лишь ненавидеть его. Это же Малфой — задира, что обратил мою жизнь в Хогвартсе в ад. Он тот, кто покрыл мою душу шрамами. Слово «грязнокровка» до сих пор звучит в голове его голосом. Хорёк, трус, предатель».       — Малфой, я ненавижу тебя так же сильно, как и прежде, — тихо произнесла она, искренне желая поверить в сказанное и ощущая, что безупречный план мести привёл её в новую западню.       — Я тоже, Грейнджер, — сонно прошептал Драко, бережно расправляя на ней одеяло. — Я тоже.