Похоть

— Давай без этой твоей актерской игры. Джон лишь щурит глаза и возмущенно выдыхает, когда Микото в очередной раз пытается издавать эти наигранные стоны, к которым уже, казалось бы, совсем привык за годы своей карьеры — без своего актерского мастерства в рейтинги он бы не пробился, как ни пытайся сделать все максимально естественным. Но ведь сейчас не идет съемка, в помещении нет ни единой камеры, а единственный его зритель — любимый человек, которому важно далеко не тело Микото, а в данный момент его удовольствие. К чему эти притворства? Стоя на коленях, чуть ли не в самой постыдной позе, Каяно лишь хихикает Джону в ответ, игриво высовывает язык и нагло трется задницей о чужой пах, — и это выглядит уже не так притворно, как стоны, потому что Микото кокетничает из глупого желания подразниться, да и только. Знает, что его действия заставляют лицо Джона полыхать красным, а уши предательски гореть. — А ты хочешь, чтобы я лежал бревном? — Ты не бревно, ты чертово полено. Шутка прозвучала максимально странно в сложившейся ситуации, никто и не понял, в чем ее смысл. Даже сам Джон. Дорогой ремень на синих джинсах, что отблескивает золотистым оттенком в темноте — не менее дорогой бляшкой — наконец падает на белые простыни, а за ним и штаны с нижним бельем. Джон, если честно, сам не понимает, почему занимается всем этим: его никогда не возбуждали голые мужчины, а потому и желания прощупать всю эту сексуальную жизнь особо не было. Просто получилось так, что его партнер — звезда, покорившая члены миллионов довольных зрителей, засняв какую-то сотню коротких видео с извращенным содержанием. Почему Джона вплели в весь этот круговорот похоти и сексуализации — сам не понял. Но раз уж дорогому Микото нравится, когда его держат за ягодицы и грубо вдалбливают в постель, то почему бы и нет? Вот только Джон не бывает грубым со своим партнером. — Я уже размятый, можешь сразу войти. Джон не понимает и то, как Микото не устает чуть ли не каждый день удовлетворять своими отверстиями всех этих богатых мужиков, что с хищными рожами снимают его на камеру со всех ебаных ракурсов — причем таким крупным планом, что Джон каждый раз давится воздухом, глядя на всю эту пакость. И ведь Микото устает. Но все равно каждый раз говорит ему «можно», а иногда и сам запрыгивает на коленки — буквально. Микото коротко выдыхает в подушку, когда чувствует, как его нутро заполняет очередной член, и почему-то оно ощущается совсем иначе. Для порнозвезды привычно принимать в анал по несколько членов в день, а то и в час: оно уже перестает казаться чем-то необычном и выполняется будто бы автоматически. «Вижу член — не вижу препятствий». Но почему-то когда Джон наклоняется к нему, чтобы поцеловать где-то возле уха, и начинает плавно двигаться внутри, Микото чувствует некое удовлетворение. Будто бы такой секс чем-то отличается. — Ты опять? А ведь Микото и не заметил, как с губ сорвался случайный полувыдох-полустон. Совсем не наигранный — настоящий. Естественный, если можно так выразиться. — Нет. Мне действительно приятно. — Мы ведь только начали... — Мне уже приятно, Джон. Обними меня, пожалуйста. Джон смотрит на чужое лицо с каким-то неясным ему недоверием, но просьбу слушает — обхватывает чужое тело руками, а сам утыкается носом куда-то в шею, вдыхая едва ощутимый аромат нового шампуня. — Каково это по ощущениям? — Что именно? — Ну. Что ты имеешь в виду под словом «приятно»? Микото недолго молчит, пытаясь собрать мысль в одну. Кажется, возбуждение начало одерживать над ним победу. — Стимуляция внутри. Когда медленно, оно ощущается почти как массаж. — Простаты? — И это тоже. Джон сам не понял, почему ему захотелось пошутить об этом. Он в принципе не понимает, почему сейчас целует чужие плечи и продолжает в размеренном темпе входить в тело своего партнера, шепча ему что-то неразборчивое. Может быть, оно так и должно быть? Это, наверное, вполне нормально, что Микото подается ему навстречу и тихо стонет в подушку в ответ на каждый мягкий толчок. Может быть, Джон для Микото таким и должен быть?