Вокруг вселенных

Зал судебного заседания вибрировал от нестройных выкриков. Виновен. Блэк предал их. Убийца. Сириус сидел в самом низу, в центре, и от обезумевшей толпы его сдерживала лишь металлическая клетка, прячущая его ото всех и вместе с тем выставляющая напоказ. Крауч-старший тщетно пытался призвать всех сохранять спокойствие. — Свидетель! У нас есть свидетель. Все притихли. Сириус слегка повел головой, не веря в услышанное. До этой секунды происходящее казалось ему фарсом, нелепым спектаклем, поддерживающим иллюзию справедливого суда. Сириус был слишком шокирован, чтобы что-то говорить; он знал, как все выглядело со стороны; он верил в то, что виноват. Верил в то, что убил Джеймса и Лили. В конце концов, это он предложил сменить Хранителя. — В зал приглашается Ремус Люпин, сожитель Сириуса Блэка и близкий друг четы Поттеров. Сириус молча смотрел на вошедшего Ремуса. Все звуки стихли. Сириус, не отводя взгляда, следил за двигающимся ртом Ремуса, который отвечал на вопросы Крауча. Зал снова взорвался. — Повторите, что вы сказали, — сдавленно потребовал Крауч-старший. Ремус впервые за все время, что был здесь, посмотрел на Сириуса. — Сириус Блэк не был хранителем тайны Поттеров. Они поменяли его в последний момент. — На кого? — На Питера Петтигрю. — Откуда вам это известно? — Дамблдор. Внутренности Сириуса скрутило от вины. Это он должен был рассказать все Ремусу. Он, а не Дамблдор. Сириус был слишком занят тем, что пытался примириться с тем фактом, что шпионом мог оказаться вечно пропадающий на странных миссиях Ремус. Тот самый, который прятал обертки от шоколада в тумбочку и постоянно стаскивал ночью одеяло с Сириуса. Тот самый Ремус, который узнал, что случилось, и, как оказалось, засомневался достаточно сильно, чтобы добиться от Дамблдора правды. В том, что Дамблдор явно не сам решил вмешаться, Сириус не сомневался на секунду. Остаток заседания Сириус помнит урывками. Был Дамблдор, был Грюм, были бесконечные вопросы-вопросы-вопросы. Был стук молотка и окончательное «невиновен», прокатившееся по смолкшему залу. Был Ремус, отказавшийся уходить без Сириуса, крепко обнявший его при первой возможности. Был и Сириус, зажмурившийся, всего на секунду, чтобы не дать слезам сорваться вниз. И когда Сириус вновь открыл глаза, то не было ни Ремуса, ни зала судебного заседания, ни Дамблдора. Был Сириус, и больше не было ничего. Он даже не расстроился. В конце концов, он это заслужил.