Я его так сильно...

Лесенки в коттедж. Вечер, закат на горизонте, тишина. Только тихий звук из дома, песня — вроде инстасамка. Она выходит покурить, в пальцах его любимый, кэмел, она о нём думала, когда покупала. Идёт к спуску, а на одной из лесенок он сидит, курит. Успел раньше. Радует, что мысли у них, как у дураков, сходятся. Встаёт рядом, тихо спрашивает: «Присяду?» — в ответ согласие, такое доброе, сказанное так нежно, что будь вместо этого «садись» — оскорбление, она бы в это оскорбление влюбилась. Садится по правую руку. Зажигалку у себя не находит, а он уже свою к её сигарете протягивает, зажённую. После скромного «спасибо» слов больше не находится, оба молчат. И только спустя полсигареты вопрос такой, что, кажется, камень о воду. — Я тебе всё ещё нравлюсь? — Да… — взгляд на закат отводит, ответа своего не стесняется. Что уж терять? Всё и всем ясно. — Глупышка, — вздыхает, докуривает и неожиданно голову свою ей на плечо кладёт, а у неё точно сердце отказывает. В голове паника. В душе крик немой. В сердце чувства бушуют. Она его внутри лучшим кличет, богом её, спасителем. Любит. До невозможности любит. И чувства эти с ума сводят. — Эй, ты чего? И слов, казалось бы, больше не нужно. Не нужен ответ ей, не нужен весь мир остальной. Только он. Только этот момент. Только они вдвоём и их сердца, что в унисон бьются. — Ничего. Просто ты — сука. — Опять? Скажи уже, почему? — Потому что ты мне тоже. Сука.

***

Я его так сильно, как никого никогда. Я его так сильно, до боли, что страшно сказать. Я его так хочу обнимать, как никого никогда не хотела, я бы с ним столько всего смогла написать, как ни с кем, никогда, доселе. Мне б щёки его целовать, пухлые, нежные, мне б гладить волосы его шелковистые, мягкие, мне б видеть глаза его ласковые, мне б не знать всех мук моих с ним одним… Он же мне жить помогает, понимаете? С ним одним я себя существом живым чувствую, человеком. Только он меня всегда спасал, только из-за него я до сих пор жива… Но ему всё это не нужно. К сожалению. Ему и знать всё это не обязательно. Ему и без меня живётся непросто. Ему бы простого человеческого: «Отъебитесь от меня», — да не понравится это посетителям. Посетителям сердца его, посетителям души, тем, кто входят в душу, в сердце его, постучаться забыв. Ему б и не знать всей тоски моей, по телу его широкому, по плечам, по рукам массивным, по крупным ногам, по спине широкой. Он ростом-то чуть выше меня, но зато для него я «мелкая», пусть и возраст наш почти одинаков, всего год разницы, но я — мелкая.