Её пятьдесят поцелуев

      Волшебная палочка выпадает из дрожащих ладоней, и звонкий хлопок от столкновения виноградной лозы с мрамором заставляет девушку оторопело сглотнуть. В этом уголке библиотеки, кроме них, никого. И по мере того как Малфой наступает, сердце её теряется в спутанном ритме. Шаг. Два. Он останавливается в паре метров, прожигая насмешкой. Взглядом-вызовом.       — Сама Грейнджер, — он насмешливо застывает в паре шагов. В ожидании. И по виду слизеринец в уме делает ставку на то, не струсит ли она. Его выдают уголки губ, поднявшиеся в усмешке. — Ты сама должна меня поцеловать.       Проносится мысль, что она хотела подарить свой первый поцелуй Рону, и Гермиона сглатывает.       Пятьдесят поцелуев.       Она делает шаг вперёд.       Ну что ж.       Отсчёт начнётся сегодня. Сейчас.       Прогнав дрожь с кончиков своих пальцев, Грейнджер робко касается острой скулы скучающе оглядывающегося Малфоя. Настороженно прочерчивает по ней. Она всматривается в его сжатые губы и, пытаясь продумать дальнейшие свои действия, теряется. На долю секунды. Эти губы целовали десятки других, и сейчас в этот чёртов список прибавятся и её.       Пауза, которую ей подарили, уже начала заканчиваться.       И наконец решившись, она смешивает их дыхание молниеносным движением. Оставляя первыми осторожными движениями свою растерянность на губах Драко Малфоя.

Два дня назад.

      Спёртый воздух среди этих стеллажей за годы стал для неё уже родным.       Гермиона могла с подобной алмазу уверенностью заявлять, что знает расположение каждой книги на них. Но то, что нужного ей фолианта там не было, приводило в замешательство, ведь ей меньше всего хотелось позже признаваться Гарри, что он был прав, и она зазря приехала в Хогвартс на три дня раньше. Это всё не простое любопытство. А необходимость узнать всё, что возможно, про метку пожирателей. Про тот чернильный рисунок, который, по словам её друга, намертво въедается в кожу людей, служащих Волан-де-Морту.       За маленьким библиотечным окошком, куда раз в час она переводила взгляд, было темно.       Опять день потрачен впустую.       Захлопнув очередную бесполезную книгу, она, схватив другую под мышку, вдоволь переполненная раздражением, выскочила из библиотеки, надеясь не столкнутся с такими же студентами, как она, прибывшими в Хогвартс раньше. Решительно шагая в сторону своей комнаты, Гермиона внезапно, спустя несколько коридоров, замерла. Её глаза зацепились за статную фигуру со слишком приметно уложенными серебристыми волосами, которые сейчас хозяин пытался максимально скрыть за капюшоном мантии. Да и вообще, слишком выделяющаяся аристократическая бледность, надменный холодный взгляд, мазнувший по ней, как по букашке, и спешивший дальше. Гермиону заинтересовал не кто иной, как Малфой, шагающий в сторону квиддичного поля в… Гермиона прикинула время в голове… в десять вечера. Складывалось впечатление, что слизеринец намеренно хотел сделаться неприметным, почти незаметным, ему бы сейчас пригодилась мантия-невидимка. Его спина чуть сгорблена, а ноги куда-то торопятся, хотя их хозяин, по догадкам Гермионы, почти успешно делает вид, что никуда абсолютно не спешит. Он делает вид, что идёт в подземелья, и уже в течение получаса будет в кровати. Возможно, даже Гермиона искала подозрительность там, где её, в принципе, быть не могло. Но зудящее предчувствие заставило её тенью следовать за ним.       Покинуть замок. Пройти квиддичное поле.       И… войти в запретный лес.       К её неподдельному шоку, намного дальше, впереди, там, куда они направлялись, находится толпа из нескольких десятков студентов. Они скучковались вокруг чего-то, что девушка не сразу смогла рассмотреть, однако в тот момент её меньше всего интересовало действо, ведь каждое знакомое лицо вызывало чувство тошноты.       Что происходит?       Она не сразу заметила, что Малфой, остановившись, тоже стал наблюдать.       Гермиона Грейнджер не могла поверить своим глазам.       Юные волшебники практиковались в боевой магии, и она, как лучшая ученица школы, непременно похвалила бы их за упорство в изучении практики, если бы до девушки не дошло, что перед ней бои на ставки. Галеоны, что один студент с жадной улыбкой перебирал в отдалении, были тому доказательством.       Вот чёрт.       Она стояла, стараясь не издавать и звука в десяти шагах от Драко Малфоя, и наблюдала за когтевранцем, посылающим Экспеллиармус в противника. За резким, почти смертоносным движением сокурсника, что днём представлялся ей скромным старостой. В гулах и криках тонул звон монет. Противно.       — На троечку, — Грейнджер наблюдала за очередным взмахом палочки, пытаясь предугадать следующее заклинание Кормака, когда до неё донеслась усмешка Малфоя. — Столько бы я поставил бы тебе за конспирологию, Грейнджер.       — И твои навыки тоже не ушли далеко от… троечки.       У неё в голове вспышкой возник вопрос:       «Он намеренно хотел, чтобы я пошла за ним?»       Гермиона приближалась к слизеринцу, ведь ей уже не нужно было скрываться. Она шагала к нему, стараясь не замечать по-осеннему сырое месиво под ногами и с каждым шагом всё отчетливей видя острую, уколовшую её где-то под ребрами ухмылку.       — Ставка сыграна! — громогласный голос перекрикнул шум, и за спиной Малфоя она увидела поднятую руку этого самого «Судьи», объявившего об окончании боя, — Кормак победил! — как только она остановилась, гул начал стихать. Молодой староста факультета пуффендуй, сглотнув, неожиданно громко воскликнул, не успев перестроить свои голосовые связки. — Вот чёрт!       Эти слова подействовали, словно Силенцио, и звуки ночного леса вышли на свой законный передний план.       — Макмиллан, Грейнджер не похожа на чёрта даже со своим спутанным пучком на голове.       Он криво ухмыльнулся, как будто это сравнение казалось для него слишком очевидным. По глазам она видит же, что мысли Малфоя разнятся с его словами.       — Вот чёрт, — повторили в толпе.       Шепотки, начавшие появляться, разрезали тишину. Они явно отражали нелестное мнение о ней всех здесь присутствующих.       Она обо всем доложит Макгонагалл.       Стукачка.       Сворачиваемся, ребят.       Да, время закрываться.       Сука.       Звон галеонов.       — А ну, стоять! — рыкнул Малфой, и звенящая сталь в голосе снова заставила всё вокруг замереть. — Раз уж ты здесь, то давай устроим дуэль, Золотая девочка.       — Это против правил, Малфой, — не стушевалась Грейнджер, отвечая на его пронзительный, раскладывающий её на косточки взгляд.       Если кто-то узнает об этом беспределе — это будет кошмар. Безумие. А если всплывет, что она в этом ещё и участвовала, то её репутации, выстроенной годами, придёт конец.       Взгляд-вызов напротив не позволял её гордости отступить.       Но его было слишком мало, чтобы согласиться.       — Из твоих уст это звучит та-ак, — он игриво подмигнул. — Вдохновляюще, что-ли.       Она следила за тем, как его пальцы расстегивают мантию, до последнего подбирая в голове слова, чтобы послать его с этим предложением куда подальше, но на долю минуты её рациональная сторона взяла верх. Она недавно читала, что рационализация каждого своего действия — это своеобразная психологическая защита человека. И сейчас это был тот случай.       Те, кто её сегодня здесь увидел, точно знают, что она доложит директору.       Их недоверие к ней и доля жгучей ненависти читались в их глазах даже в такой темноте.       — На желание, Грейнджер, — Драко, стянув с плеч мантию, демонстративно зевнул. — На деньги с тобой слишком скучно.       Подначивал. Проверял.       Её ногти, впившиеся в ладонь, приносили еле заметную боль. Пойдут слухи об её слабости. Уже завтра эти наблюдатели её минутного сомнения на брошенный вызов перемоют ей косточки. Гермиона даже боялась подумать, как это отразится на Гарри с Роном. Дуэльный клуб, что они организовали в прошлом году, не равен боям ради развлечения и денег.       Малфой восхитительно умел ставить в тупик.       Волком наблюдая за каждым её мимическим движением, сокурсники, сжавшие сейчас челюсти, тоже в уме делали ставку, согласится ли эта девчушка, которую величают умнейшей ведьмой.       Сейчас все думают, что желание Драко Малфоя будет связано с её молчанием об их невинном «Развлечении».       А это ещё не все вернувшиеся после каникул студенты.       Ее рациональная часть шептала, что… ей нужно будет узнать, кто скрывает этим нарушителям магический фон? Почему их не засекли? Как они вообще попадают в этот «Бойцовский клуб». Определенно, эту лавочку стоит закрыть, пока никто не пострадал. И ей наплевать, что пожирающие её взглядом студенты — против.       Их шепотки не прекращаются:       Ей слабо.       Грейнджер только на слова и способна.       Эта девчонка настолько горда, что не откажет.              Да он нагнёт её в два счёта!       Малфой сделает её всухую.       Умнейшая ведьма в ней впервые поступила так, как её рациональная часть, наоборот, не хотела.       — На желание, — разжав кулаки, она увидела следы от ногтей, прежде чем громко объявить уже ждавшему её в дуэльном кругу Малфою. — Я согласна!       — Я не сомневался, — хмыкнул он, небрежно передавая свою мантию Макмиллану.       Её выгода в данный момент — это защита своего авторитета. А дальше… выгоды не всегда могут быть очевидны. Вдруг с желанием она сможет выведать у Малфоя больше информации. Ведь этот человек, от которого она не может отвести свой взор, точно может что-то знать. Приближаясь к кругу, она уловила его уже привычное движение, когда парень принялся заворачивать рукава рубашки. Но он внезапно одернул себя. Опустив их на место, вместо этого расстегнул первые две пуговицы.       Сама она не стала снимать мантию, лишь чуть её расстегнула.       Они выставили перед собой палочки, встав напротив друг друга.       — Правила? — уточнила девушка, подняв бровь       — Без запрещённых, милая, — неожиданно и весело подмигнул её партнер, ухмыльнувшись уголком надменной улыбки. — Мы же не хотим друг друга убить?       Хоть вопрос и риторический, но, несмотря на правила, Грейнджер бы с удовольствием стёрла с этих губ восторженность. Они развернулись и, разойдясь, остановились. Её гордость, смешавшись с упрямством, превратилась в целый коктейль расчётливой холодности. Её не отвлекут ни те несколько факелов, что освещают площадку и играют светом в серебристых волосах Малфоя, ни запах сырой, почти осенней листвы, смешавшейся в кашу с клочками земли, ни природные звуки леса, что слышались вместе с шепотками.       Она всмотрелась в серые прищуренные глаза напротив и, словно сквозь толщу воды, услышала не такое уж твёрдое и уверенное, как раньше, Макмиллана:       — Начали.       Искра. Палочка.       Взмах.       Им хватило мгновения.       — Ступефай!       — Протего!       Зелёные и красные лучи проклятий и щитовых чар заряжали воздух напряжением. Они стремительно летели навстречу друг другу, обгоняя, отражаясь, взрываясь. Обжигая искрами её лицо и руки.       — Конфундус.       Она уворачивается, возвращая луч:       — Экспеллиармус.       Один удар Малфоя зацепил её левую руку, и теперь та неподвижно висела вдоль тела.       Подбадривающий свист сбоку.       Она точно знает, что он тоже не ушёл от луча без повреждений.       Её.       — Конъюнктивитус.       Он избегает и наступает:       — Ступефай!              — Протего, — произносят в унисон.       Дальше. Она быстрей:       — Дертлим!       Вдох.       Выдох.       — Грязь? — веселится он, уворачиваясь от вспышки. — Да ты не мелочишься.       Пальцы крепче сжали древко из виноградной лозы. Грейнджер, чуть поскользнувшись, выбросила, как она думала, последнее. Но точное:       — Ступефай.       Замерла.       Острая боль в руке и колене пронзила её. Она будто онемела на долю секунды, которая оказалась фатальной в этой дуэли.       — Протего. Эверте Статум.       Конец.       Гермиона, делая кувырок, отлетает за круг, и в её голове смешивается всё. Голос Малфоя, произнесшего заклинание, свист, подбадривание толпы, их громкое восклицание. И вишенкой на торте:       — Дуэль окончена! — от крика старосты пуффендуя откровенно тошно. Она осторожно приподнимается и благодарит саму себя, что не сняла мантию раньше. — Победитель — Драко Малфой!       Грейнджер стояла уже на ногах и вытирала ладони от грязи о мантию, когда Малфой приблизился. Он протягивает ей волшебную палочку, что выпала при её фееричном полете и последующим за ним падением. В предвкушении прикусывает нижнюю губу, и девушка сама не может себе объяснить, почему, забирая своё любимое древко, наблюдает за этим его движением, пока все ждут продолжения шоу. Все пересчитывают монеты и радуются, что не придётся отменять следующую сходку, на которую уже наверняка назначили дату.       «Желание».       Собравшиеся в предвкушении, когда Малфой сотрёт её гордость в порошок своим желанием.       Но, на их удивление, он наклоняется к её уху, лишая любопытных информации и сплетен. Только сейчас, распахивая глаза в удивлении, Гермиона не только понимает, какая большая у них разница в росте, но и то, что его шёпот, обжигая её ушную раковину, выдает:       — Ты должна мне до рождества, Грейнджер, — пальцы его аккуратно заправляют ей выбившуюся прядку за ухо. — Пятьдесят поцелуев.       Закрепляя их соглашение магически, касается её ладони и, когда она оторопело кивает, отстраняется.       Его серые радужки обжигают холодом и обещанием её душу.       Чёрт тебя подери, Драко Малфой.