Самое закаленное сердце

«Я никогда не задумывалась о том, как умру, хотя в последние месяцы поводов было предостаточно, а если бы и задумалась, то едва ли могла бы предположить, что это произойдет именно так.» На лице самовольно возникла гримаса отвращения после прочтения данных строчек. Ну, конечно, она и загнула. Кто, черт возьми, в здравом уме в семнадцать лет будет всерьез задумываться о смерти? Ладно! Ну, кроме Эмили Рузвельт, той самой мрачно-эмоциональной девушки, которая сидит передо мной на уроках математического анализа и вздыхает по мылу и веревке, каждый раз, когда учитель записывает на доске домашнее задание. Ей по мировоззрению положено, на то они и именуют себя Эмо-кид. Хотя, я очень сомневаюсь в искреннем желании этой девушки склеить ласты — скорее привлечь к себе внимание сверстников и родителей. Пытаясь выразить свою индивидуальность, представители данной субкультуры рассекают по школе пестрыми розовыми и кислотно-зелеными пятнами, как под копирку заштампованные клоуны, рядом с которыми взорвался галлон краски. Ее пестрый розовый начес, словно у сраного попугая, практически полностью закрывает обзор на доску, из-за чего её грезы о романтической смерти осуществятся в ближайшее время моими же руками. Но не будем о наболевшем. Тема смерти так и не раскрыта. В семнадцать жизнь только начинается, но в переполненном гормонами теле, нам кажется, что наступает конец света и никто нас не понимает и не может спасти. Мы начинаем бунтовать, только каждый по-разному, кто как сможет. Кто-то ищет себя в бесконечной веренице вечеринок, алкоголя и наркотиков, пытаясь познать смысл жизни и постигнуть дзен, тем самым стремительно приближая свою безвременную кончину. Кто-то замыкается в себе из-за насмешек более красивых и популярных одноклассников, тем самым толкая свой разум в пучину саморазрушения и ненависти. Кто-то, пытаясь хорошо провести время и развлечься, случайно, из-за безобидной шутки, поджигает спортивный зал средней школы Феникса, тем самым бросая себя на амбразуру закона. А кто-то до такой степени посвящает себя первой влюбленности, что без сопротивлений тонет в своих чувствах, камнем погружаясь на дно. В смерти нет ничего романтичного или возвышенного. Неважно, как ты умрешь: героически спасая мир, нелепо от упавшего с крыши кирпича или тихо, мирно в своей постели — итог всегда один — смерть. Смерть воняет отчаянием, забвением, страхом и темнотой. Не важно отдаешь ты свою жизнь за любимого или по глупости (читай — одно и то же) исход один ты исчезаешь и со временем тебя забывают. Что станет с твоей душой — одному Богу известно, но тело твоё будет отвратительно вонять, жраться червями и гнить под бренной землей. В смерти нет ничего достойного. «Конечно, это правильный выбор — умереть вот так, за дорогого тебе человека. Достойная смерть. Это что-то да значит.» — Ага! Ну, и бредятина! — закатывая глаза, я захлопнула личный дневник моей дрожащей сестрицы, возвращая его обратно в не совсем укромное хранилище под матрас кровати.