Самое закаленное сердце

На заднем сиденье патрульной машины обреченность подкатывала сильнее штормовых волн. Проезжая по длинному серпантину дороги, с обеих сторон окруженной зеленью, крупные дождевые капли лениво сползали со стекла. Чем дальше мы отдалялись от Порт-Анджелеса тем масштабнее осознавались нерадостные факты, тоскливо сжимающие сердце. Во-первых, из солнечной и засушливой Аризоны мы на неопределенное время отправились в добровольную ссылку в самый мокрый город Соединенных Штатов. Во-вторых, на это неопределенное время постоянными компаньонами будут два самых эмоционально замкнутых человека во вселенной. В-третьих, снова новая школа, наполненная любопытными детьми малюсенького городка, которые с превеликим удовольствием начнут мусолить великое событие. Последний факт особенно печалил. Я тяжко вздохнула, упираясь разгоряченным лбом в прохладное окно, от дыхания стекло сразу запотело. Папа опасливо поглядывал на меня в зеркало заднего вида, словно он был неопытным сапером, взирающим на свою первую бомбу. Я ожидала от него нравоучений или хотя бы разочарованного взгляда, но он просто неловко обнял меня возле трапа самолета и сказал, что рад встрече. Чарли Свон — шериф городка Форкс, заядлый рыбак и просто отличный малый. Мне всегда казалось, что отец самый невозмутимый и спокойный человек, который встречался на моем пути. Папа вздохнул и сосредоточил свое внимание на светофоре, который уж слишком долго демонстрировал красный свет. Он понимал, что не помешало бы завести непринужденную беседу, но понятия не имел, как это сделать. Созванивались мы с ним не так уж и часто, в основном по большим праздникам, а встречались еще реже. Общих тем, а тем более ярких воспоминаний, у нас не было. Несмотря на то, что он искренне обрадовался нашему спонтанному визиту, наверняка, сейчас в голове прикидывает, что же с нами теперь делать и как себя вести. Сестрица, восседавшая на переднем сиденье, упорно таращилась в окно и никак не облегчала мысленные потуги отца. Дети, рожденные с интервалом меньше года называются ирландскими близнецами. Говорят, что благодаря минимальной разнице в возрасте у них крепкие и компанейские отношения. Вот уж вздор! Отношения у нас с сестрой прохладные, можно даже сказать напряженные. Как-то раз на одном из интернет форумов мне встретилось забавная русская поговорка — «Первый блин — комом», которая как никогда лучше охарактеризует мою сестрицу. Моя старшая сестра — Изабелла Свон — гордо именует она себя «просто Белла», а я ласково зову её пробным вариантом, впитала в себя все лучшие черты родителей: неуклюжесть Рене и социальную неловкость Чарли. Тот еще гремучий коктейль, превращающий сестренку в самое опасное существо на уроке физкультуры. Мне досталась тяга к приключениям Рене и обостренное чувство справедливости Чарли, которые частенько приводили в кабинет директора. Белла была спокойной и рассудительной, пока я бесилась и попадала в неприятности. Зацепившись за мою последнюю оплошность, она ловко маневрировала ее и еще больше убедила нашу суетливую мать, что переезд в Форкс будет отличной идеей. Их тихая и предельно неловкая беседа о подарке — собственном автомобиле, не воодушевила. Белла приняла данную новость с хладнокровным радушием, но я продолжала упорно поддерживать траурный час молчания. Даже с седьмой попытки сдать на права в Финиксе у меня не получилось, а инструктор, при моей последней попытке, вывалился из машины с криком, чтобы меня к чертовой матери никогда не подпускали к рулю. Они перекинулись парой замечаний о погоде, которую я без зазрений совести охарактеризовала лишь одним определением — «отвратительная», поочередно кидая в меня умоляющие взгляды, а затем молча уставились в окна. Единственным плюсом Форкса была живописная природа. От изобилия оттенков зеленого рябило в глазах, после бледных кактусов и скудной растительности Аризоны. Здесь даже стволы деревьев были покрыты мхом. Воздух был свежим, лишенным зноя, переполненным кислородом настолько, что кружилась голова. Когда машина остановилась у маленького двухэтажного дома, над которым казалось не властно время, я почувствовала, как захлопнулась дверь моей беспечной и счастливой жизни. Растерянно оглядываясь по сторонам, прижимая к груди единственную ценность и связь с цивилизацией — ноутбук, я отметила, что на улице было не души. Здесь никогда и ничего не меняется — неудивительно, почему мама сбежала. Перед домом стоял обшарпанный железный монстр — пикап «шевроле», бывший в лучшие годы, примерно середина пятидесятых, красным. — Пап, машина отличная, спасибо! — неожиданно просияла Белла, прыгая вокруг подарка. — Правда? — удивленно подняв брови, прижимая к груди ноутбук, тихонько прошептала я. — Э-э… не за что, — пробормотал Чарли, смущенный столь оживленной благодарностью. Ну, хоть в первый день школы я появлюсь на парковке в ржавом пикапе, а не на заднем сиденье полицейской машины, поблескивающей мигалками. Вещей было не много и нам удалось перенести их за один раз. Домик был очень маленьким всего три спальни, два санузла, гостиная, кухня и малюсенький коридорчик. Чарли расположился на первом этаже. Белле досталась западная спальня с окнами во двор, моя восточная и вид открывался еще живописней — на густой лес. В этой комнате я жила, когда приезжала в гости на две недели каждое лето. Старенький скрипучий паркет, голубые стены наводящие тоску, высокий скошенный потолок — все здесь замерло с моего последнего посещения, даже выцветший плакат Blink-182 все еще упорно висит на двух хиленьких кнопках. С мебелью было не густо, но больше и не вместиться в эту комнатушку: кровать, комод, письменный стол и книжный шкаф, заставленный полным собранием Говарда Лавкрафта и Стивена Кинга. Эти книги больше не вмещались в мою библиотеку, а выбрасывать их было жалко, поэтому Рене переправила книги к Чарли. Я с удивлением отметила, что цикл «Темная Башня» пополнился двумя новыми книгами. Видимо папа купил их, но так и не решился отправить. Ванная на втором этаже была одна, общая для меня и Беллы. Могло быть и хуже. Папа растерянно замер в коридоре, вглядываясь в наши комнаты, пока мы изучали обстановку. Темы бесед исчерпали себя. Неловкость шагала за семейством Свон по пятам. — Ну, девочки, обустраивайтесь, а я пойду закажу пиццу, — сказал он, почесав затылок, направляясь к лестнице. Ему очень хотелось сбежать от неловкости, а мне от скуки. — Больше сыра! — закричала я в коридор. — И не забудь луковые кольца! Я положила ноутбук на пустой стол и уселась в старенькое мягкое кресло когда-то бывшего цвета аквамарин, осматривая комнату. Все могло пройти куда хуже. По крайней мере, Чарли обеспокоился проведением интернета. Тоненький серый кабель тянулся из стены у двери, прикрепленный к плинтусу хилым пластиковым креплением. Наверняка, на этом настояла мама, чтобы постоянно поддерживать связь. Я откинулась на спинку кресла и вскрикнула, когда та устало заскрипела и стремительно помчалась вниз. Падение предотвратить удалось, крепко вцепившись в стол. Раз судьбу исправить нельзя, то стоит починить это кресло. — Ты в порядке? В комнату заглянула Белла, изучая обстановку и выискивая предмет моего страха. Инстинкт «старшей» срабатывает у нее не часто, но после инициативы с переездом она чувствует себя виноватой. Это ведь именно она так уверенно аргументировала фактам, что нам просто необходима смена обстановки. Под «нами» Изабелла подразумевала Рене и меня. Мама в последнее время становилась все более растерянной, дошло до того что она едва не сожгла дом разогревая пиццу, и все из-за того что Фил все чаще и дальше отправляется в командировки, а она прикована к дому из-за несовершеннолетних дочерей. Мой прокол состоял в том, что меня на прошлой неделе исключили из средней школы Финикса, а ближайшая находилась в соседнем городе, но и туда, изучив мой послужной список шалостей, отказались принимать. — Мы в жопе мира! — раздраженно зашипела я, вставая со сломанного кресла. — Какой тут может быть порядок? — Все не так плохо, — попыталась приободрить она. Однако в глазах ее читалась такая же безнадега. Врала сестра ужасно и для полного убеждения, хотя бы самой себя, приходилось часто повторять одну и ту же ложь. Белла осторожно присела на край кровати, словно она могла ее поглотить, безучастно сложив руки на ногах. — Только со мной не начинай эту тухлую вдохновляющую речь, — я скривилась, но говорила тихо, чтобы не услышал Чарли. Не хотелось его расстраивать, потому что он с нами в одной лодке. — Когда мы ехали по городу, я заметила единственное развлекательное заведение — библиотека. Сраная библиотека, Белла! Если мое тело не сгниет здесь от влажности, то душа иссохнет без приключений. — А ты еще говорила, что по части драмы я королева, — вяло усмехнулась она, но заметив мой взгляд, приуныла. — Уверена, ты найдешь чем здесь заняться. Хоть у нас разные темпераменты и мы не были с ней близки настолько, чтобы сплетничать и делиться самыми откровенными и задушевными мыслями, между нами было какое-то невесомое взаимопонимание. После инцидента меня выгнали из школы, но она ни единого раза меня за это не упрекнула (а я вот повеселилась бы от души). Несмотря на то, что Белла категорически против моего образа жизни, ей удалось встать на мою сторону и поддержать в сложный период, когда отвернулись даже друзья. Именно из-за этого я и придерживалась режима тишины всю дальнюю дорогу сюда, не хотелось ее обижать, потому что ей, так же как и мне, хотя наверняка даже сложнее, дался переезд. В Финиксе на нашем потоке училось более семисот человек, но ни с одним из них сблизиться ей так и не удалось. Белла была девушкой ранимой, мечтательной и романтичной (хоть она сама никогда в этом не признается). Но я часто над ней глумилась, подтрунивала и откровенно издевалась — на то и нужны родственники. В отличие от Изабеллы моя социальная жизнь в Финиксе была похожа на сказку. Ни одна вечеринка не обходилась без меня, я редко бывала дома. В школе мной восхищались и завидовали, любили и ненавидели. Три лучшие подруги, популярный парень, собственная свита из невзрачных, но симпатичных девчонок всюду следовала за мной, выполняя каждую прихоть. Черт возьми, я была капитаном команды поддержки. У меня было все, о чем может мечтать девочка-подросток, но по глупой беспечности, в одно мгновение, мир рухнул, и я превратилась в презираемую всеми бледную тень королевы школы. Терри Пратчетт был чертовски прав говоря: «Всегда помни, что толпа, рукоплещущая твоей коронации — та же толпа, которая будет рукоплескать твоему обезглавливанию. Люди любят шоу». Шоу со мной в главной роли они запомнят надолго, потому что такого падения по социальной лестнице не бывало в тех стенах. Когда я рыдала в подушку, ненавидя весь сраный мир, презирая себя и подростковый максимализм, Белла стойко сидела на краю постели, невесомо гладила по спине и приговаривала: «Пэгги, такой глупостью тебя не сломить». Я посмотрела на притихшую сестру, которая смотрела на меня мокрыми глазами, которые были так похожи на мои, и вздохнула полной грудью. — Может, ты и права, Беллз.

***

Сегодня ночью сон так и не нагрянул в гости, пришлось коротать восемь часов тупо созерцая скошенный потолок. Я с завистью слушала тихие всхлипы Беллы из соседней спальни, но не решалась побеспокоить. Это ей сейчас нужно — выплеснуть эмоции. К сожалению, такой роскоши для меня нет, потому что все слезы остались в Финиксе. Но и это время удалось провести с пользой и сделать очередную переоценку ценностей и жизненных ожиданий. Основные правила, и план действий удалось разработать ближе к шести утра. 1. Не выделяться. В прошлой школе я была звездой, каждый мой вдох привлекал заветное желание, восхищение и ненависть. Эпатаж, броский макияж и яркая одежда были визитной карточкой Королевы Маргарет Свон. В новой школе уже сформировано «элитное» общество, стоит вести себя тише воды и ниже травы. Никак не выделяться, стать обычной девчонкой провинциального городка. 2. Никаких подруг. Максимум парочка знакомых для повседневного разговора между уроками. Чем больше о тебе знают змейки-подружки, тем больнее падать с пьедестала и тем длиннее шлейф позора. Кому как не мне лучше всего об этом знать. 3. Никаких парней. Вот здесь серьезно — абсолютно никаких отношений в школе. Находящийся рядом со мной купидон невероятный мазила и пусть так продолжается дальше. Красавчика Стива, тот который был моим парнем в Финиксе, я никогда не любила, а держала рядом лишь из-за того, что он был капитаном футбольной команды. 4. Обходить стороной школьную самодеятельность. Почему? Смотри первый пункт. 5. Не сдохнуть от скуки. Вот здесь стоит постараться и проявить всю свою фантазию. Хотя для выполнения данного пункта достаточно всего лишь держаться по близости с сестрицей, для которой самое масштабное приключение это просто держать равновесие (наблюдать за ней на льду одно удовольствие). Несмотря на то, что образ жизни я решила вести неприметный это вовсе не значит, что я зачахну в библиотеке. Поднявшись с постели, я выглянула в окно и громко застонала — всю улицу заволокло густым туманом. От здешнего мокрого воздуха кудри станут виться еще активней. После утреннего душа и тщетных попыток выдавить из себя слезы, я нацепила на себя самые неприметные шмотки, имеющиеся в скудном гардеробе: черные джинсы, серую водолазку и черный пиджак. Даже если бы и хотелось сохранить старую одежду, то не вышло бы — легкие топы, ситцевые блузы и мини юбки не для этой погоды. Макияж, наверное, мы тоже оставим в прошлом. Собрав волосы в высокий хвост, с грустью взглянув в зеркало, я пыталась запомнить какой моя кожа была в настоящий момент: гладкая, с бронзовым загаром. Веснушки уже сбежали с лица из-за отсутствия солнца, сменяясь нездоровой бледностью. Скоро загар смоется, оставив после себя лишь воспоминание о теплых лучах солнца и бассейне под открытым небом на заднем дворе дома. Завтрак с Чарли прошел тихо и мирно, казалось, неловкое напряжение постепенно рассеивалось. Он пожелал нам удачи в школе и первым покинул дом, отправляясь в родной полицейский участок, где проводил большую часть рабочего и свободного времени. Не хотелось появляться в школе слишком рано, но мы с Беллой молчаливо сошлись во мнении, что дом былой славы родительского брака сильно угнетал, пестря скудными воспоминаниями, транслировавшимися через фотографии на стенах. Ну, вот мы уже сблизились, прямо чувствую единение сестринского духа. Мы прибыли в школу без приключений под мирное кваканье старенького радио. Несмотря на дикий рев, который очень даже успокаивал, машина работала без нареканий, заведясь с первого раза. В салоне было чисто, сухо и уютно. Первое впечатление было ошибочным — мне очень нравится эта машинка. Промахнуться мимо школы было сложно, даже не смотря на то, что она была немного в стороне от шоссе, потому что в глаза сразу бросалась табличка «Средняя школа Форкса». На территории так же было много кустарников и деревьев, которые заменяли классический забор из сетки — сбегать с уроков проще простого. Прибывая в школу новому ученику сначала необходимо отметиться в здании администрации, где он получит подробную карту учебного заведения, расписание и карточку учета для сбора подписей преподавателей. Крупная рыжая женщина в очках наградила меня пристальным взглядом, вручая папку с моим именем так, словно она в курсе всех моих грехов. Наверное, она подумала, что я та самая паршивая овца в семействе, которая пошла по стопам гулящей матери. Взглянув на Беллу, ее взгляд немного смягчился, и она пожелала нам удачи в первый день. Изучив расписания, я разочарованно нахмурилась, с Беллой у нас совпадало только два урока: первый английский, и последний — тренажерный зал. Остальное все время, кроме обеда, мы будем находиться в разных корпусах. План держаться вместе медленно таял на глазах. — Готова? — храбрясь, выдохнула Белла, словно перед прыжком в воду. — Как никогда, — слабо, в тон ей ответила я. Сверившись с часами, мы синхронно накинули на головы капюшоны и вышли из машины. До начала занятий оставалось меньше двадцати минут, а нужно было еще найти необходимый корпус. Мерзкий дождь так и не прекращался с прошлого вечера. Ботинки противно шлепали по лужам, заставляя морщиться в отвращении. Общими усилиями удалось обнаружить здание с огромной черной цифрой три на белой табличке с восточной стороны. С каждым приближающим меня шагом к дверям аудитории дыхание все ускорялось, как при начале панической атаки. Резко зажмурившись, сделав медленный вдох и выдох, я взяла себя в руки и выпрямила спину. Это всего лишь обычная школа и подростки-гиены, которые с радостью будут рассматривать тебя под микроскопом. В Финиксе с таким сталкиваешься каждый день. Первым делом необходимо обнаружить в школе самых идейных и инициативных ребят и держаться от них как можно дальше. Наш учитель английского оказался рослым лысеющим мужчиной средних лет, любящий твидовые пиджаки. Мистер Мейсон не стал акцентировать на нас лишнего внимания, а лишь расписался в формуляре и отправил наш дуэт на пустующую заднюю парту, даже не удосужившись представить классу. Спасибо Вам огромное, мой любимый равнодушный мистер Мэйсон. Умостившись на своем месте, я взглянула в программу этого года. Школа Форкса слишком отставала по программе. Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер — все это пройденный этап. Конечно, я это не читала, но эссе, заботливо списанные у Беллы все еще хранились в ноутбуке. Урок пролетел мимолетно, и когда мы с Беллой собирались договориться встретиться в кафетерии на обеде, к нам подскочил, словно черт из табакерки, нескладный прыщавый парень с жирными волосами. — Вы у нас сестры Свон? Изабелла и Маргарет? — зауськивающе улыбался он, что совершенно мне не нравилось. Было в нем что-то слишком приторное и отталкивающее, словно у назойливых репортеров-стервятников, которых часто показывали в скандальных новостных сюжетах на NBC. — Белла, — автоматически поправила его сестра, уже жалея об этом, когда к нам обернулись все в радиусе трех парт. Пора сваливать в другой корпус, где меня еще не знают. — Вы двойняшки? — Я старше на десять месяцев, — важно сообщила Белла, а я не удержалась и закатила глаза. — Ух ты! Это здорово. Да здорово, что у Чарли порвался презерватив, а Рене залетела спустя месяц после рождения Беллы. Неудивительно, что Рене сбежала почти сразу после родов. Опасалась третьего малыша. Я, например, обосралась бы от такого счастья — быть беременной два года подряд. Я была незапланированным и очень неожиданным ребенком. Мама всегда с ироничной улыбкой говорит, что спонтанность моя главная черта с самого зачатия. — А я Эрик — глаза и уши школы, — чудно это репортер загибающейся школьной газетенки вышел на охоту за новостным сюжетом. — А я Пэгги, — приторно улыбнулась я, кокетливо склонив голову на бок. Эрик просиял в ответ. — В твоих интересах рядом со мной ослепнуть и оглохнуть. — А ты душа компании, я смотрю, — растерянно заморгал парень, улыбка была стерта с лица, и он повернулся к Белле за помощью, не ожидая такой прыти от новенькой. — Если напишешь обо мне или о Белле статью, то узнаешь всю полноту моей душевности, — уже серьезно и строго проговорила я, но смягчившись, обернулась к Белле. — Увидимся в кафетерии. Честно, не хотелось снова возвращаться к Королеве Маргарет, но громкая статья о прибытии новеньких в город противоречила самому главному первому пункту моего плана. Дальнейшее утро прошло так же безмятежно. Преподаватель истории США, мистер Эрпл, встретил добродушно и услужливо поинтересовался, не хочу ли я представиться перед классом. Отказ он принял с понимающей улыбкой и сам быстро и вскользь упомянул о новой ученице и даже попросил не беспокоить в столь сложный период. Это отвадило от моей персоны ненужные вопросы, но ничего не смогло поделать с любопытными взглядами, которые одаривали меня на протяжении всего занятия. Не обращая внимание на учеников, я, опустив взгляд на пол, умостилась на ближайшую пустующую парту. На повестке дня была злободневная тематика «Война за независимость США», которую мы миновали еще на прошлом курсе в Финиксе. В очередной раз, расслабившись на занятии, я с тоской подумала, что поступление в высшее учебное заведение будет весьма проблематичным из-за данной отсталой программы. По техническим и органическим дисциплинам я была безупречна. Стэнфордский университет манил изобилием специальностей и возможных перспектив. Еще в пятнадцать, я решительно заявила маме, что буду учиться только там по учебной программе «Биомеханическая инженерия». Наверно, стоит подыскать более приземленные университеты. Когда закончилась увлекательная, но знакомая лекция, я неспешно собирала вещи для путешествия в шестой корпус, где меня ожидали очередные заинтересованные взгляды и нудная политологическая лекция. Самое увлекательное занятие на сегодня — перепрыгивание огромных луж. — Пэгги! — голос прозвенел так неожиданно звонко, что я выронила из рук учебник и тетрадь, которые мертвым грузом посыпались на плиточный пол. Заторможено наклонившись их поднять, я столкнулась с твердой, но тонкой фигуркой. — Ой! Прости. Бледная тоненькая рука протянула оброненные учебные принадлежности. Я растерянно уставилась на слишком худенькую, маленькую девушку с мелкими чертами лица. Темные, но не карие, а скорее золотые, глаза смотрели пытливо, более наслаждаясь, чем изучая, увиденное. Ее темные короткие волосы торчали в разные стороны, но эта неряшливая прическа придавала ей фантасмагорический шарм. Она была похожа на эльфийскую принцессу, которая только что выпрыгнула из какой-то фэнтези сказки. — Спасибо, — выдавила из себя я, забирая учебник и тетрадь. Пытаясь избежать девичьего взгляда, я сразу спрятала все в сумку. — Меня зовут Элис, — девушка задорно подпрыгнула на месте, спрятав руки за спиной. — Я так рада, наконец-то, с тобой познакомиться! Не знаю почему, но ее слова мне показались самыми искренними. Возможно, из-за яркой детской улыбки, что освещала ее лицо. Но это мимолетно брошенное «наконец-то» прозвучало так, словно она ждала наше знакомство годами. — Я тоже, — опять односложный ответ. За весь сегодняшний день знакомств было слишком много, но это, не кривя душой, можно было назвать особенным. В нем не было пугливой осторожности, как при знакомстве с чужаками — Элис была предельно искренна, словно мы старые подруги, которые встретились после долголетней разлуки. Странное чувство комфорта и доверия разлилось в груди, даря уютное тепло. Но я была убеждена, что видела ее впервые в жизни, потому что такую девушку, повстречав однажды, невозможно забыть. Она была неописуемо красива, хотя и не обладала шаблонной геометрией лица или фигурой топ модели. От нее исходило какое-то магическое свечение — добродушное, но и пугающе холодное. Меня пленило чувство навязчивого необъяснимого доверия. Благодаря отвратительной гордыне, выдрессированной в другой школе, в голове боролись два противоречивых чувства: восхищение и недоверие. Противозаконно быть такой милой и красивой одновременно. — А это Джаспер, — Элис указала большим пальцем за свою спину, где возвышался молчаливой скалой бледный парень. Быстро мазнув по нему взглядом, я не отметила ничего особо выдающегося. Он стоял, не шевелясь, настолько тихо, что казалось, даже не дышит. Если Элис была просто бледной девушкой с хрупкой кожей, то Джаспер выглядел слишком болезненно, словно больной находившийся на последней стадии анемии. Под его глазами пролегли темные тени, которые издалека можно признать за глубокие синяки. — Кабинет директора находится в корпусе администрации на втором этаже А-201, — совершенно невпопад сказала девушка так, словно сообщала жизненно важную информацию. Именно этот кабинет я собиралась всеми силами избегать. Оглянувшись, я заметила, что ученики с явным интересом, косятся на нас, слишком медленно собирая свои пожитки. — Спасибо, — снова повторила я, закинув сумку на плечо, педантично поправив лямку. Бывалое красноречие покинуло чатик, подсказывая, что именно от эльфийки Элис и ее «дружелюбной стены» стоит держаться подальше. — Рада знакомству, — повторила дежурную, произнесенную бесчисленное количество за сегодня раз фразу, и, обогнув их широким кругом, я сбежала из класса истории в дальний шестой корпус. Политология и социология от мистера Джефферсон была как что-то на прекрасном. Он спокойно подписал форму, сам представил меня классу и усадил за самое дальнее место, где со мной шепотом удалось познакомиться застенчивой девушке Анджеле. Она тихонько представилась и предложила использовать ее учебник, пока я не куплю свой. В середине урока, когда мы разбирали ролевые конфликты, в класс заглянула та самая полненькая рыжая женщина из администрации, и громогласным басом оповестила меня во всеуслышание, что после этого урока меня в своем кабинете ожидает сам господин директор. Значит, та маленькая девушка — Элис, была в курсе, что меня вызовут, и добродушно решила подсказать, где искать нашего директора. Остальная часть урока прошла как на иголках, в преддверии того самого решающего разговора. Взгляды отправлялись в спину еще более интенсивно. Здесь, явно не принято посещать директоров в свой самый первый день. Быстренько напечатав под столом сообщение Белле о том, что задержусь и попросила купить обед и на меня. Возвращаться в здание администрации пешком под проливным дождем было не самым лучшим решением, но вполне привело мысли в порядок. Пока за три урока облажаться нигде я не успела, поэтому необходимо придерживаться тактики святой невинности. Грузная женщина, выглядывая из-за огромного горшка с пушистым растением, проводила меня тяжелым взглядом. Постучавшись в тяжелую дверь кабинета А-201, я замиранием сердца ожидала позволения зайти. За огромным столом из темного дуба восседал кругленький мужчина с жиденькими черными волосами, едва прикрывавшими лысину на макушке. На нем был серый деловой костюм тройка. За толстыми стеклами очков его глаза выглядели несуразно большими. На заваленном бумагами столе стояла табличка «мистер Оливер Браун». — А, мисс Маргарет Свон, проходите! — воскликнул мужчина, отвлекаясь от документов и указывая рукой на пустующий стул напротив его стола. — Просто Пэгги, — быстро поправила я, усаживаясь на место, сдерживая в себе порыв поморщиться. В отличие от Беллы, которая ненавидела свое полное имя, я им восхищалась, носила как гордость. Просто Пэгги я стала относительно недавно, после произошедшего инцидента. Маргарет звучало по-королевски — красиво и вычурно. Тогда гордыня застелила глаза, за что пришлось поплатиться. Глупое детское прозвище «Пэгги» я носила на себе как клеймо, напоминавшее, что не стоит зазнаваться. — Думаю, ты знаешь, для какого разговора я вызвал тебя, — мужчина потянулся к краю стола, где лежала копия той самой папки из предыдущей школы. Он открыл ее и серьезно посмотрел на меня. — Я не стану читать тебе нотаций, а всего лишь хочу разобраться с тем, что же произошло на самом деле. Ты входила в десятку самых успешных учеников, посещала научно-технический кружок и была капитаном команды поддержки, — перечислял мужчина, перебирая документы. — Грубо говоря, ты была школьным идолом. А потом, внезапно, в один прекрасный день ты поджигаешь спортивный зал, напиваешься, дерешься со сверстниками, оскорбляешь учителей и прогуливаешь занятия. Тебя словно подменили. Может, мои глаза раскрылись, и я увидела истинную суть окружающих меня друзей? Или, может, из-под личины притворства вылезла настоящая я? — Ты связалась с плохой компанией, Пэгги? — мистер Браун положил ладони на папку и с сочувствием заглянул мне в глаза. Я ее основала, мистер Браун — едва не вырвалось у меня с ехидным смешком. Но такое поведение нельзя допускать, если хочу остаться здесь учиться. Несмотря на захолустный район и дебилов сверстников, мне здесь более-менее понравилось из-за атмосферы свободы и спокойствия. Нужно как следует осмотреться и найти чем заняться, исследовать местность. Перейти на домашнее обучение всегда успею. Хотелось закатить глаза, но я сдержалась, застенчиво опустив взгляд на собственные руки. Ковыряя ногтем заусеницу на правом большом пальце, я слабо кивнула, соглашаясь с его гениальной догадкой о «плохой компании». Главного мужчину школы мой пассивный ответ удовлетворил, он облегченно выдохнул, откинувшись на спинку своего кожаного кресла. — Характеристика, которую они любезно нам предоставили, выставляет тебя самым настоящим монстром, — мистер Браун встряхнул тремя печатными листами, зажатыми в левой руке. — Здесь сказано, что тебе необходима консультация психолога, отстранение от всех лабораторных занятий и запрет на занятие спортом. Теперь понятно, почему меня не взяли в другие школы. С таким списочком делишек и позорным билетом прямая дорога в колонию. — Шериф Свон заверил меня, что твоя психика стабильна и беседы с психологом можно отложить до…обострения, — немного помедлив, подбирая тактичные слова, сказал он. — Я не вижу веских причин отстранять тебя от спорта. Что же касается практических и лабораторных занятий, мне кажется, глупым губить твой научный потенциал. Но мне нужно услышать именно от тебя, что такого асоциального поведения не повторится в стенах моей школы, Пэгги. — Клянусь, директор, не в моих интересах выкидывать какие-то фокусы, — искренне сказала я, потупив взгляд от терзающего стыда. — Я буду вести себя тише воды, ниже травы. — Вот и ладно, — удовлетворенно кивнул мистер Браун, закрывая папку. Он был рад покончить с этим разговором. — Но есть одно обязательное условие для твоего обучения здесь, — вот это новость. Я резко подняла голову, встречаясь с глазами мужчины. — У нас есть внеклассная самодеятельность. Пять развивающихся секций. Ознакомься с ними, определись, чем хочешь заниматься, и дай свой ответ к концу недели. Я открыла рот, чтобы ответить категоричным отказом, но он безапелляционно повторил, что это обязательное условие для моего обучения здесь. Может, домашнее обучение не так уж и скучно? Хотелось сбежать от любопытных глаз и еще раз попробовать поплакать, но, к сожалению, ключи от пикапа остались у Беллы. Большой перерыв между уроками позволял спокойно пообедать и поболтать с друзьями. Найти кафетерий труда не составило, потому что весь день мы крутились вокруг него. Белла устроилась в конце длинного стола вместе с новыми знакомыми девушками. Блондинка рядом с ней что-то увлеченно щебетала, пока сестрица то и дело поглядывала на столик с бледными подростками. Пятеро бледных, словно мел, школьников, которые даже и не выглядели на свой возраст (им бы быть студентами колледжа, а не школьниками) смотрели в свои полные тарелки с каким-то отстраненным безразличием. Я заметила в чудной компании ту самую Элис. Встряхнув головой, выбрасывая оттуда этих чудаков, я зашагала к компании сестры. — Они заставляют меня заниматься внеклассной деятельностью! Представляешь? — я раздраженно бросила папку на стол и все подпрыгнули от хлопка пластика о поверхность. Мне стало гораздо легче после этого всплеска. Девушки уставились на меня в немом удивлении, а Белла одарила меня взглядом, который говорил, что не сложно догадаться, почему администрация школы не желает спускать с меня пристального взгляда. — Заткнись, — прошипела я, падая на свободный стул и забирая свою порцию обеда. — Девочки, это моя младшая сестра — Пэгги, — вяло представила меня Белла, но тут же снова бросила взгляд через плечо. Их имена меня мало интересовали. Нужно срочно отвлечься прежде чем устрою сцену. — За кем сталкеришь? — Это Каллены. Приемные дети Карл… — воодушевленно стала тарахтеть низкая блондинка, кажется ту же информацию, что пару минут назад вбивала в голову сестры. — Да пофиг, — отмахнулась от нее я. Мне хотелось узнать это от Беллы, которая будет мямлить и неловко краснеть, объясняя свою заинтересованность каким-то парнем. Обожаю дразнить ее из-за влюбленностей. Ликбез по местному контингенту стоит отложить до лучших времен. Хотя эта заядлая сплетница может пригодиться. Я натянула на лицо самую милую из всех имеющихся улыбок в арсенале, направив добродушный шарм на блондинку. — Скажи, пожалуйста, дорогая… — замолчала я, хлопнув ресницами, пытаясь дать ей понять, что нас официально так и не представили. — Джессика Стэнли, — улыбнулась она. — Милая Джессика, ты у нас девушка заметная, поделись с классом о том, какие у вас здесь есть кружки самодеятельности, раз уж сама судьба благоволит мне вляпаться в один из них. И она рассказала все. Добродушное лицо и капля неприкрытой лести распахнули шкатулку Пандоры. На меня водопадом лилась излишне подробная информация не только о кружках самодеятельности, но и грязные подробности личной жизни их участников. Голова начинала кружиться от постоянной фильтрации информации на необходимую, забавную и ту, что срочно нужно вычеркнуть из памяти. Клуб информационных технологий, который был для меня самым желанным и перспективным, пришлось вычеркнуть из списка, когда Джессика указала на крайний столик рядом с мусорными контейнерами. Там восседала прыщавая компания, вырвавшаяся прямиком из Задротвилля. На собраниях базовой темой были комиксы: вероятность получения суперсил посредством укуса радиоактивного паука, возможность уменьшения радиуса действия криптонита если его завернуть в фольгу и кто богаче Брюс Уэйн или Тони Старк. А Тэрри и Кэрри встречаются (только я так и не смогла определить кто из ник кто). Клуб изобразительного искусства, который курировала мечтательная и очень миленькая Магма Болдуин на пару со своим расстройством аутического спектра, отмелся сразу, потому что рисовала я так же ужасно, как Белла каталась на коньках. Клуб музыкальных интересов курировала небольшая группка готов, обвешанных металлическими цепями и крестами. Интересно, какую же музыку они там играют? Моцарта? Баха? AC/DC? Мне там явно не место. Школьной газетой занимался маленький штат сотрудников, точнее один единственный Эрик Йорк, а Анджела Вебер, не разлучающаяся с фотокамерой, всего лишь помогала ему. Здесь пахло какой-то недосказанной любовной драмой, но Джессика не стала акцентировать внимания, потому что Анджела сидела рядом с ней. Я усмехнулась, обещая себе понаблюдать за девушкой в компании светилы журналистики. И, наконец, школьная волейбольная команда, которая так и не выиграла ни одного матча штата на протяжении уже пятнадцати лет. Мда не густо и пусто. Проще основать свой клуб с блэкджеком и шлюхами, чтобы наверняка вылететь отсюда как пробка из бутылки. Даже лозунг придумала: «Мы зажжем этот спортзал!». Следующее занятие было в уже знакомом третьем корпусе, где все и началось. Математический анализ обещал быть перспективным занятием. Я обожала все, что связано с цифрами, графиками, диаграммами и уравнениями. Может хоть здесь удастся растормошиться и войти в процесс обучения. Мистер Варнер олицетворял классический шаблон учителя математики: важный костюм, деловой профиль и острые черты лица. Я даже не смогла скрыть смешок, когда подошла к нему и протянула бумагу для подписи. — Пожалуйста, представьтесь классу, — без интереса попросил учитель, даже не поднимая головы, пока подписывал форму. Он был единственным, кто дал мне слово. Выпрямив плечи и обворожительно улыбнувшись всем в классе я мягко провозгласила. — Меня зовут Пэгги Свон. По гороскопу — лев. Слушаю поп-рок. Люблю закаты и долгие прогулки по пляжу, — в конце краткой речи я лукаво подмигнула худому долговязому парню, сидевшему на первой парте. Он залился краской, спрятав взгляд в тетрадь. Остальной урок прошел относительно спокойно. Из-за любви к математике я выбрала место в самом начале, с тем самым худощавым парнем, представившимся как Чак Армстронг. Он все время смущался и заикался чем сильно веселил. В Финиксе на физкультуру в старших классах нужно было ходить только два года, а здесь она была обязательна все четыре. Мне нравился этот предмет своей легкостью и непринужденностью. Учитель физкультуры, тренер Клэпп, нашел для нас спортивную форму, но не настаивал на том, чтобы мы переодевались. Белла предусмотрительно отказалась позориться в первый день, поэтому отказалась принимать участие в играх. Я отыграла четыре волейбольные партии, вспоминая, как однажды Белла крутой подачей мяча разбила нос одной девчонке (слез и кровищи было целое море). Вообще мяч и Изабелла страшное сочетание — почти каждая игра заканчивалась травмпунктом. В конце урока я заглянула в кабинет к тренеру, чтобы забрать наши формы с подписями всех преподавателей, а затем вернуть их в администрацию. — Отлично играешь, — улыбнулся мне тренер, передавая формы. — Спасибо, — ответила я. Играла я и вправду хорошо, недаром мы часто устраивали целые турниры на пляжах Аризоны в выходные. — Ты принята. Я удивленно подняла брови, не совсем понимая, о чем он говорит. — Обязательным условием допуска тебя к урокам было занятие во внеклассной деятельности, — пояснил он, сложив руки на столе. — Так, что я принимаю тебя в команду. Первая тренировка в среду после уроков. Не хочу я играть в школьной команде — заверещала я во всю глотку у себя в голове, но лишь растерянно улыбнулась тренеру в реальности. Белла добровольно вызвалась сама отнести наши карточки в административный корпус. Передав ключи от пикапа и свою сумку, она убежала под дождь, накинув на голову капюшон. Наша монстр-машина осталась едва ли не последним автомобилем на опустевшей стоянке. Я с удовольствием забралась в сухую, уютную кабину, где можно не беспокоиться о назойливых любопытных взглядах. В общих чертах сегодняшний день можно назвать неплохим. Уроки пронеслись быстро, тяжкая беседа с директором миновала, даже нарушившее мой план спокойствия неожиданное вступление в команду по волейболу не так угнетало. Я достала телефон и с удивлением обнаружила новое сообщение от Эрики Кингсли, моей бывшей лучшие подруги. Я уставилась на оповещение, но не спешила его открывать для чтения. Что ей нужно? Зачем она написала? Дверь пикапа открылась, впуская внутрь холодный воздух. Белла неловко забралась внутрь, захлопнула дверь и затихла, уставилась пустым взглядом в лобовое стекло. — Какая-то ты притихшая, Беллз, — разрушила тишину я, отрываясь от экрана телефона. Сестра посмотрела на меня, а я снова закатила глаза. — Больше чем обычно. Кто-то успел тебя обидеть, а у меня появился новый объект для издевок? Она просто сидела и молчала, я в страхе заметила слезы, скапливающиеся в уголках ее глаз. — Здесь ужасно скучно, пожалуйста, дай мне повод над кем-нибудь поглумиться, — я натянуто улыбнулась, но никакой ответной реакции не получила. Вот здесь уже что-то серьезное. Спрятав телефон в карман куртки, подарила все внимание сестре. — От меня воняет? — выдала она совершенно неожиданный вопрос. Я даже удивленно от нее отпрянула, чтобы высмотреть на ее лице хоть малейший проблеск издевки, но встретилась с холодной тоской. Наклонившись к ней, я шумно втянула воздух у ее волос, ощутив аромат яблочного шампуня и скривилась в притворном отвращении. Глаза Беллы в ужасе расширились, но я не смогла сдержаться и засмеялась. Она ударила меня кулаком в плечо не жалея силы. — Ауч! Изабелла, какого черта? — вскрикнула я, потирая больное место, зарядив ей локтем в живот, тем самым начиная потасовку.