Китти
2
Девушка несколько минут изучающе бегала глазами по старому знакомому. Бартимеус пыхтел как козел. Кем таковым на данный момент и являлся. А в комнатушке уже стало нечем дышать от разведенной им вони. Выдохнув, Китти вышла из круга и одернула шторы, открыв поскрипывающее окно. В комнате, несмотря на летний зной, вмиг похолодало. Изо рта вырвалось облачко молочного пара. Китти медленно обернулась. Джинн смотрел на нее, не моргая. Козьи зрачки расширились и заполнили своей чернотой весь хрусталик. Оба понимали, что произошло. Она нарушила самое важное правило, которое в ста процентах случаев оборачивается смертью для призывающего. Вышла из пентакля, разорвав защиту перед духом. Теперь любое сопротивление бесполезно. — Прекращай морозить, Бартимеус. Все цветы сдохнут. — Китти первой нарушила затянувшуюся тишину. Джинн нервно дернулся, тряхнув уродской бородкой. — Ты меня удивила. Не думал, что так быстро решишься. — Мы это уже проходили. Не зря я пожертвовала своим телом, чтобы сейчас чего-то бояться. Поверь, все страшное уже случилось. И знаешь, весьма обидно слышать, что я нисколько не изменилась. Видимо, стареть дальше некуда. — Ты просто застала меня врасплох! Только посмотри! Покрасила волосы? Здорово вернуть былой цвет. Я даже не сразу заметил. Чертова близорукость. Джинн быстро вышел из своего пентакля, на ходу сменив облик. Перед Китти предстал юноша. Да, именно таким, каким она его запомнила. Нескладный, худощавый, в этих своих рюшах и облегающих брюках. — Кажется, ты с носом переборщил. Не был он у него таким длинным. — Улыбка скользнула по морщинистому лицу. Больно. И приятно. Странное сочетание. Но люди по своей природе сложные существа. — Поверь, в нем мало что было длинным, кроме языка. Я лишь компенсирую, — пожав плечами, Бартимеус подошел к замершей девушке в облике своего последнего и самого худшего хозяина всех времен. — Говоришь, десять лет прошло? И тебе не с кем его вспомнить? Я для такого случая плохая компания. Не жди от меня доброго слова про этого засранца. Тиран. Подхалим. Педант с ужасным вкусом. Джинн показательно начал загибать пальцы, продолжив. — Ко всему прочему, дурак, что лез на рожон, не заботясь о своих слугах. А ведь именно я выполнял большинство его безумных поручений. И какая благодарность? Хоть одно доброе слово! Скупой жадный мальчишка с обостренным чувством самовыгоды. — Слов было сказано хоть отбавляй. Бартимеус сам не понял, как зачитал свой чувственный монолог на одном дыхании. Девушка подалась порыву. Да. Это было опасно и внезапно. Но когда на тебя смотрит знакомое лицо, что постоянно снится, она не смогла сопротивляться. Обняв парня за шею, Китти замерла, затаив дыхание. — Китти… — Невысказанные слова застряли на полпути. Тело духа будто покрылось камнем, превратившись в статую. — Выдохни, Бартимеус. Я просто хотела сказать, что рада видеть тебя живым и здоровым. Это эгоистичный поступок, но мне нужно было убедиться, что с тобой все в порядке. Прижавшись щекой к его плечу, в нос ударил знакомый и давно переставший быть ненавистным запах благовоний, свеч и краски. Не передать словами, какое она испытала облегчение, когда на Вызов отозвались. — И ты ждала целых десять лет? — Куда деть руки? Из них словно все силы высосали. И те превратились в бесполезные сосиски, свисающими по обе стороны от такого же худосочного тела. Бартимеус растерян. К нему жмется человеческая женщина. Он чувствует через тонкую рубашку и чертовы рюши ее учащенное сердцебиение. И не может понять одного. Зачем? — Ты мой друг. Я не задержу тебя. Твоей сущности нужен заслуженный отдых. — Она огладила чужую напряженную спину. Китти безумно стыдно показывать свою слабость перед Бартимеусом. Аж щеки горят. Ни угрозы, ни подвоха. Странно. Для джинна дико подпускать к своей земной оболочке кого-либо. В особенности человека. Люди ядовиты. Как и серебро, что стало их излюбленным украшением и защитой от духов. Но на девушке не было ничего жалящего сущность Бартимеуса. И все равно он чувствовал что-то. Туманно-болезненное. — Друг… Как же противоестественно это звучит. Дружба между джинном и человеком. Что за незримые странные узы связали его сущность? Первым был Птолемей с его головокружительными затеями и вопросами. После него Бартимеус был уверен, что больше никогда не сможет открыться ни одному живому существу. Так оно и было целых две тысячи лет. Хозяева сменялись один за другим. А течение времени все неумолимо бежало вперед, разрушая в пыль и создавая новые цивилизации. Пока однажды одному очень глупому, заносчивому негоднику не вздумалось поиграть во взрослого. А теперь она. Девушка, не побоявшаяся пойти за ним в Иное Место. Отринув предрассудки, поставив на кон собственную жизнь. Китти Джонс доказала, что слова Птолемея, его мечты и глупые фантазии реальны. Доверять друг другу. Стереть с пола не только рисунки, но и границы между двумя мирами. — Разморозься уже и подкорректируй нос. А то мне не по себе от этого Пиноккио. — Внезапно отозвалась подруга. — Эй! Я весьма корректен, когда дело касается облика! Ты просто мало с ним общалась. Задетая гордость джинна сразу полезла наружу. Китти улыбнулась. Давно она не ощущала себя такой спокойной и расслабленной. Пригласив Бартимеуса присесть на широкий, немного протертый диван, она заговорила. Правительство шатко-валко восстановлено и теперь выполняет свои прямые функции: не сбрасывать со счетов глас угнетенного народа. Многие палаты министерства начали возглавлять люди, лично порекомендованные Китти. Не даром она три года простояла за барной стойкой Лягушки. Зная в лицо тех, кто жаждет изменить страну к лучшему, а не набить карманы золотом. Правительственный Совет, можно сказать, разбавился новой кровью. Сама девушка отказалась заседать в нем. Ей не хотелось лезть в политику. — Я долго проходила курс восстановления. Как видишь, тело стало лучше меня слушаться. Но я все еще чувствую… — Она замялась, не зная, какое подобрать слово. — Нехватку потока и лёгкости? — Подсказал джинн, щелкнув пальцами. — Верно! Это ощущение в Ином Месте… никогда подобного не чувствовала. Но это был прекрасный опыт! Я рада тому, что произошло. Ты с Натаниэлем спасли Лондон от Ноуды и показали ослепленным властью волшебникам, что нет худа без добра. Она вспотела. Чертово лето. И почему теперь все чувствуется так остро? Китти покрылась морщинами и поседела. Одним словом, стала настоящей старухой! Но душа-то молодая! Она рвалась и металась в этой костяной клетке! И плавилась от тридцати градусов по Цельсию. Больше ей не побегать по мостовой, скрываясь от Ночной Полиции. Это могла Китти из прошлого. А новая версия уже потянулась за графином, полным ледяной воды.