Изморозь.

Комната была тёмной, лишь медово-желтые свечи, рассредоточившиеся по углам стола, окрасились в сургучный багрянец. Их кровавые восковые слёзы благоухают тонкими приятными ароматами, что обволакивающе оседают на сознании. Было тепло. По крайней мере, теплее, чем в сырых бесконечных ветвящихся коридорах. Уж там нежный холод пробивал до мозга костей, ласково вводил морозные иглы под кожу. Бай Чжу к этому не привык, лёгкие покалывания на подушечках пальцев так и остались чем-то, что отрезвляло утомившееся сознание, приводило в чувство. В нежных и тёплых прикосновениях, похожих на ожоги от перегревшиеся двигателей машин, он находил свое успокоение, свое тепло и всю необходимую человеку ласку. Тёплая постель не отпускает, тело совсем разморило, не оставляя и крошечной надежды подняться в следующие часы. Но трое настойчиво ожидают, прожигая своим бесчувственным резким взглядом уставшее тело Бай Чжу. Неподвижно. Равнодушно. Он все же встаёт, встречаясь взглядом сразу с тройней копий лиц своего мужа. Какое нахальство, размещать собственные физиономии в свите возлюбленного. —Помочь Вам подняться? — голос один на всех, но в этом слышаться нежные, обеспокоенные звуки. Дотторе хорошо поработал над созданием более услужливых копий. Бай Чжу улыбается, задумываясь сколько ещё он будет притворяться, что эти пустышки так и остаются ледяными пустышками. Сердце лихорадочно сжимается, стоит задуматься, что клонам он не безразличен. Не были бы они лишь более покорными копиями своего создателя… Бай Чжу не без разочарования поднимается, опираясь на руку Среза. Ноги трясутся, не создавая необходимой опоры, голова тут же идёт кругом от резкой смены положения, но Первый осторожно его придерживает, провожая до мягкого кресла. —Он требует Вас сегодня к завтраку. — начинает Срез, мягко проводя гребнем по изумрудныс волосам, — Он, полагаю, в хорошем расположении духа. —Он добился многих успехов за последние месяцы, — подхватывает тему Третий, орускаясь на колено и застегивая пуговицы на тонкой свободной рубашке. — Вам не о чем беспокоится. Бай Чжу и не беспокоится. Знает, что Дотторе его и пальцем не тронет. Но клонам необходимо поддерживать строгий образ Создателя. Кажется, самовлюбленное эго мужа решило увеличить градус собственной важности. Бай Чжу это претит, но слушать сплетни клонов иногда интересно. Небольшая суета над образом Бай Чжу позволяет ему наконец спокойно вдохнуть. Иногда он думает, что Дотторе мог бы и чаще вспоминать о своём муже: подобная смена деятельности, пусть всю работу и выполняют клоны, а все же расслабляет. Давно он так не прихорашивался, хотя повод для данного обряда кажется до невозможности гнусным. Как будто готовят к подаче в качестве главного блюда, на испачканный в мерзости стол. Бай Чжу понимает, что Дотторе, в целом, все равно. Клоны просто желают выполнить долг перед создателем, действуя по своим механическим системам. Бесчувственные. Хлодные. Он до сих пор не принимает их надобность. Не понимает смысла этой напыщенности и чертового самолюбия Предвестника. Может дело вовсе в другом, Бай Чжу давно чахнет в этих стенах; Чан Шен не проронила и слова после отъезда из Ли Юэ, все спит в коробке или жуёт бережно предоставленное ей мясо. Суета клонов скрашивает его будни… В Снежной всегда морозы, но именно в этом доме Бай Чжу ощущает сплошную мерзлоту. Одинокие стены равнодушно пропускают сквозняк, уничтожая остатки гордости желанием скрючиться где нибудь у камина, лишь бы дрожащие колени перестали болеть. И каждый квадратный метр этого строгого, изящного здания откликается лишь отстраненным морозным перезвоном. А единственный источник тепла кажется таким бледным и далёким, что от внезапной близости пальцы покалывает только сильнее. И Бай Чжу ощущает тяжёлую тоску по теплому климату Ли Юэ, по непрерывной работе с пациентами и извечному поиску необходимых трав. Теперь кажется, что жить тогда была намного красочнее. Они сидят по разные стороны стола, лишь изредка встречаясь неловкими, отстраненными взглядами. Тяжелую тишину нарушает только размеренный треск камина и мелкое постукивание снежной бури в окно. Бай Чжу хмурится и сильнее закутывается в меховую накидку. Холод этой страны ненавистен. Кажется, еще немного и мужчина вновь сляжет с лихорадкой, окружённый тремя равнодушными клонами. Дотторе поднимает глаза на съежившегося Бай Чжу. Он давно приказал отапливать все комнаты. Предвестник, привыкший к вечной зиме, даже ощущает некоторую духоту. Но тот не выглядит больным, скорее утомленным. От того ещё более несуразно выглядит красиво заколотая причёска и дорогая изящная одежда. Дотторе и сам удивлён такой вычурности, стоит внести корректировки в сценарий клонов. Напряжение в воздухе становится почти осязаемым. Первым не выдерживает Бай Чжу: слишком противно звенит упавшая на тарелку вилка. Голос мужчины лишь на полтона громче, но не без очевидной раздражительности. —Ты позвал меня помолчать? — говорит с укором, впрочем, все так же мягко. —Ты хочешь о чем-то поговорить? — Дотторе поднимает взгляд. Пустой такой, из-за чего Бай Чжу сжимается сильнее, а желание высказаться растёт с каждой меткой холодной льдинкой. —Да. — соглашается он, впиваясь глазами в спокойное лицо предвесиника. — я надумал вернуться в Ли Юэ. Стоит наладить дела хижины, решить некоторые финансовые вопросы. Бай Чжу замолкает всего на пару секунд, этого хватает чтобы в полной мере ощутить развивающуюся по венам тревогу. Дотторе не встревает, терпеливо дожидаясь окончания слов мужа. —И думаю остаться там. Знаешь, климат Снежной плохо на меня влияет. Да и Чан Шен почти не ест, совсем замёрзла. Впервые за утро на лице Предвестника отображается эмоция помимо безразличия. Он удивлённо хмурит брови, смущённо отводит взгляд, слишком увлечённо рассматривая сушеный букет белых роз. Снова молчание длиною в целую вечность. Бай Чжу слышит учащенный стук собственного сердца, как больно ему сейчас от осознания собственной ненужности. Тишина выжигает его изнутри, заполняя лёгкие едким дымом, пока кожа покрывается мурашками от исходившего от возлюбленного холода. —Хочешь так уйти от меня? — слова больно разрывают душу. Дотторе кажется разочарованным. Это вверят Бай Чжу толику надежды. — Мне казалось, твоя аптека в надёжных руках. Никаких проблем быть не должно. Уж тем более финансовых. Смотрит с укором. Бай Чжу слабо улыбается, смущенный своей неудачной ложью. Это его, впрочем, не беспокоит. Дотторе закатывает глаза, томно вздыхает, пытаясь разгадать мотивы мужа. Он делал для него все и даже больше, так что же предвестник упустил в их отношениях. —Я не буду вытягивать из тебя по слову, Бай Чжу. Что тебя не устроило? —Здесь холодно, — говорит он тихо, пытаясь собраться с мыслями. Дотторе вздыхает более раздражённо. —Я прикажу топить помещения сильнее. —Я не про этот холод — возражает тот, но его быстро перебивают. —Ведёшь себя словно капризная дева. —Просто это единственный способ удержать твоё внимание. Предвестник подходит к камину, подкидывает побольше дров. Вьюга успокоилась, но снег застилает горизонт сплошной непроглядной пеленой. Высокие окна покрылись тонкой морозной корочкой, образования по краям изящные чёткие узоры. —Ты постоянно в разъездах, весь в работе. Я уважаю твоё стремление к саморазвитию, как и желание добиться карьерных высот. Но бросая всё и переезжая сюда, я хотел бы видеть каждый день тебя, а не твоих клонов, говорить с тобой, а не железками, пародирующими плоть любимого человека. Бай Чжу кажется смущенным собственной откровенностью. Дотторе молчит, половицы тихо скрипят, когда предвестник осторожно подходит к нему сзади, запуская пальцы в изумрудные локоны. Замысловатая, однако, причёска. —Я думал, клоны заменят моё отсутствие. Если они тебе докучают.... —Дело не в этом! — Бай Чжу обречённо вздыхает. Как же сложно. — Уж извини, вышло так, что я люблю тебя, а не кучку твоих копий. Может я действительно…как мечтательная девчушка, но ты слишком пренебрегаешь мной, Дотторе. Руки предвестника спускаются ниже, крепко обнимая согнутые плечи, пока губы неспешно покрывают поцелуями открытую шею. —Как смеешь ты сомневаться в моей любви к тебе. — смеётся он, притягивая тело Бай Чжу ближе. — ты же знаешь, я всегда буду предан тебе, всегда буду рядом и всегда буду готов сложить к твоим ногам весь мир. Что за глупости посещают твою прекрасную голову. —Я благодарен за все, однако ты слишком от меня далеко. А от холода вянут даже самые прекрасные цветы, сколько их не поливай… Дотторе весело улыбается и садится на ледяной пол, совсем не стыдясь приклониться. Кладёт голову на колени Бай Чжу, обнимая его худые ноги и устало прикрывает глаза, оставляя нежные поцелуи на холодных пальцах. —Не уезжай. — просит он, и этого становится вполне достаточно. — что мне сделать, чтобы ты остался? —не оставляй меня одного в этот жгучий мороз.