Зелье, которое всё поменяло

Это был обычный день, когда Лололошка был в Эрессии после того, как долгое время носил скинтонит и его искра повредилась. Он, в попытке скоротать время, пошел в лес, чтобы прокачать навык добычи. Из леса Лололошка вернулся с неприятными ранами, что не затягивались быстро и решил пойти к Седрику. — Привет, Седрик! — здоровается Лололошка, и сразу же выкладывает свою просьбу: — можешь, пожалуйста, сделать мне зелье исцеления? — Хорошо, Лололошка, сделаю, — отвечает Седрик. — Только это займет минут двадцать, подождёшь? — Да, конечно! — жизнерадостно отвечает мироходец, наскоро прощаясь и идя в свой дом, чтобы закончить дела. Все время, что Лололошка ожидал зелье от Седрика, его мучало параноидальное чувство, что за ним наблюдают, но он закинул его подальше, старательно игнорируя

***

Лололошка пошёл к Седрику за зельем. — Вот, бери, — Седрик протянул ему зелье, предупредив, что эффект будет сразу и от него может закружится голова. Порекомендовал выпить дома, или остаться в замке на ночь. Лололошка благодарит Седрика и отправляется домой. По приходу домой переодевается из уличной одежды в обычную белую майку и шорты. Он пьёт зелье и, кое как, уставший, добирается до кровати, засыпая под тяжелым шерстяным одеялом глубоким сном. Просыпается Лололошка спустя пару часов, со странным зудом в пояснице и голове. Недовольно чешет это место, но зуд не сходит. Так что мироходец, с легким зевком встает с кровати, недовольно морщится от ощущения чужого взгляда на себе и подходит к зеркалу. На его голове красовались небольшие кошачьи ушки, а между ног болтался пушистый хвост. Лололошка с шипением ругается, тря глаза, но картина перед ними не меняется. Однако от разглядываний себя и мысленных причитаний по типу: «что я в жизни своей сделал не так?», его останавливает тихий ритм чьих-то шагов и ощущение опасности, вьедливого анализирующего взгляда, что буравит его спину. Он оборачивается. На входе в его комнату, вальяжно прислонившись к косяку, собственной персоной стоял Эбардо, сверкая довольной ухмылкой. Лололошка посмотрел на него сверху вниз и несколько секунд они оба просто стояли, играя в гляделки, пока Лололошка не нарушил тишину. — Что ты тут забыл, Эбардо? — с недовольством поинтересовался Лололошка, пряча любые зачатки на страх которые у него были глубоко внутри. — Что я тут забыл тебе знать не обязательно, а вот что я собираюсь делать… — Эбардо хищно улыбается, почти что съедая мироходца взглядом. Эбардо начал подходить к Лололошке, а тот только глупо моргнул, не понимая, какие цели преследует враг. Эбардо пихает Лололошку на кровать, сжав руки того над головой и издевательски шепчет на ухо: — Понравился мой подарок? Ещё неделю действовать будет. И треплет Лололошку за кошачьим ухом. Лололошка, пребывая в состоянии крайнего шока, даже как-то сопротивляться забывает, чем Эбардо пользуется, втягивая в грубый поцелуй. Кусает мироходца в губы, до вкуса крови во рту, а он непроизвольно, совсем не специально (!) стонет, слегка выгибаясь в спине. Поцелуй прерывается секунду спустя, из-за нехватки воздуха. Эбардо рычит, быстрым движением стягивая с Ло футболку, крутит соски, поссосав пару мгновений, за то получает тихое хрюканье (от Лололошки, что подавился воздухом от неожиданности) и заметную выпуклость у паха мироходца. Эбардо приспускает штаны, доставая возбуждённый член и мажет им по сфинктеру Лололошки, наспех смочив палец слюной, прежде чем вести внутрь, медленно разрабатывая. Через несколько минут к одному пальце присоединяется второй, а за ним третий. Место пальцев грубым толчком сменил член, аккурат по простате, от чего Лололошко застонал, заметавшись по кровати, не зная что он испытывает больше — боли или удовольствия. Хвост качался из стороны в сторону, задевая бедро Эбардо. Бывший заключённый усмехнулся, перехватив хвост и проведя у основания, а затем начал быстро и глубоко толкаться в Лололошку. Лололошка кончает с тихим хныканьем, сорванным голосом и пачкает живот спермой, а Эбардо спустя несколько минут, но уже в самого мироходца. Выходит, довольно обнимая почти спящего после пережитого оргазма Лололошку и отрубается под мерный звук его дыхания.