Normandy

      Привычную тишину «Нормандии» разрывали резкие звуки сирены. Легкий полумрак коридоров окрасился в красные цвета аварийного освещения, плотный серый дым ухудшал видимость. Сквозь него Шепард могла различить разве что смутные двигающиеся силуэты в БИЦе и очертания фигуры хромающего из кабины пилота Джокера.        – Внимание экипажу, – начала повторять Шепард по громкой связи. – Внимание экипажу. Это учебная тревога, всем покинуть корабль.       Отключив громкую связь, она отправилась к спасательным капсулам, стараясь дышать поменьше. Искусственный дым, выпущенный для симуляции аварийной обстановки, пах резко и неприятно, хоть и был безвреден.        – Джокер, – позвала Шепард, быстро нагнав его. – Если будешь ползти с такой скоростью, все улетят без тебя.       Резковато, но он терпеть не мог, когда ему из-за инвалидности давали поблажки.        – Да бегу я, – выдохнул он, ускорившись. – Аж ветер в ушах свистит.       Глядя, как он на секунду оперся на ближайший терминал, Шепард начала опасаться, как бы он из-за усердия не сломал себе что-нибудь. Совет быть аккуратнее, ведь это всего лишь учения, она едва сдержала. Чуть поджав губы, она обогнала Джокера и поспешила к капсулам. Оставалось надеяться, что если действительно придется покидать «Нормандию», кто-нибудь в этот момент будет поблизости и сможет ему помочь.       Возле капсул уже начали скапливаться люди, пытающиеся найти для себя свободные места, из-за чего здесь царил легкий хаос. Почти сразу, следом за Шепард, появился Вега. Она взглядом указала ему на прибывающих людей, и отошла в сторону, наблюдая, как он берет все в свои руки и начинает наводить порядок.       Это была его первая учебная тревога, которой он руководил, но Шепард заранее подготовила его, и сейчас он справлялся вполне неплохо, распределяя людей по капсулам и перекрикивая сирену, чтобы все его услышали.       Громкий повторяющийся сигнал эвакуации раздражал, и вскоре от него начала трещать голова. Потерев лоб, Шепард проверила, сколько уже прошло времени с начала тревоги. Слишком много, а здесь пока только две трети экипажа собралось. Результат ее не устраивал. Приучить всех действовать быстро и точно в подобной ситуации было крайне необходимо, Шепард испытала это на себе, и два десятка имен погибших при крушении первой «Нормандии» сейчас висели на мемориальной доске ежедневным напоминанием.       Шепард осмотрела тех, кто уже был здесь. Все люди, находившиеся в БИЦе и командном зале, то есть ближе всех к капсулам, уже пришли. Не было тех, кто сейчас отсыпался после ночной смены, а также инженеров и техников с нижних палуб. Цербер спроектировал «Нормандию» без удобной широкой лестницы между палубами, оставив Шепард ломать голову над тем, как уменьшить время на эвакуацию, и прошлую команду она с Мирандой смогла натаскать на приемлемый результат, но сейчас приходилось начинать все заново.        – Где Ева, Шепард? – требовательно спросил Рекс, отыскав ее в толпе. – Все врачи здесь, а ее нет.        – Не хочу рисковать, пусть сидит в медотсеке, – ответила она, перекрикивая сирену.        – А что, если ей станет хуже, а рядом никого не будет?        – Мы надолго здесь не задержимся, и СУЗИ нам сообщит, если что-то случится. Полезай в капсулу, Рекс, чем быстрее закончим, тем быстрее освободимся.       Сирена заглушила его недовольное ворчание. Рекс отправился искать себе место, двое сопровождающих его повсюду кроганов неуклюже топтались в толпе поблизости. Стандартные фиксирующие устройства сидений капсул не могли закрепить настолько крупных существ, и это было еще одной головной болью Шепард. То ли просто оставить все как есть, все равно кроганы не задержатся на корабле, то ли наскрести кредиты на дорогостоящую замену оборудования, ведь никогда не знаешь, когда в следующий раз на «Нормандии» объявится кроган. Хорошо хотя бы то, что Шепард обычно имела дела с инопланетянами, более-менее совпадающими по габаритам с людьми, иначе она не знала, что делала бы с элкорами, волусами или ханарами на борту.       Пока она думала о том, что выйдет дороже – модернизировать хотя бы одну капсулу или закупить уже готовую, и как «Нормандии» выживать в этом случае с огромной дырой в бюджете, команда полностью собралась, и сирена умолкла. Вега подошел к Шепард, она глянула в инструметрон, изучая данные, которые прислала СУЗИ, отметившая время для каждого члена экипажа.        – Едва уложились в норму, – коротко, скрывая недовольство, произнесла Шепард.        – Общий результат лучше почти на минуту по сравнению с прошлым разом, – заметил Вега.        – Всего на сорок семь секунд. Этого недостаточно, – сказала Шепард и деактивировала инструметрон. – Займись ими.       Она удалилась в БИЦ, оставив Вегу проводить инструктаж, и поднялась на капитанский мостик. Наклонившись и положив локти на поручни, она глянула вперед, на сияющую голограмму корабля и непривычно пустой зал, в котором витал светлый, постепенно исчезающий дым. Карта галактики активировалась, осветив все вокруг белым светом бесчисленного множества звезд, Шепард отыскала на ней скопление Нинма и отметила следующей целью систему Мулла Зул. «Нормандия» пополнила запасы на Цитадели, Шепард закончила здесь все свои срочные дела, теперь наконец-то можно было отправляться на поиски пропавшего отряда кроганов на Утукку по просьбе Рекса. Все равно лекарство от генофага еще не было готово.       Инструктаж от Веги продлится еще минут десять-двадцать, значит, до процедуры отстыковки у Шепард есть немного времени отдохнуть, впервые за этот день, если не считать быстрого обеда в первой попавшейся забегаловке на Цитадели, после которого началось долгое и безумное расследование с саларианцем-Спектром, внезапно объявившейся Касуми, и свихнувшимся ханаром.       Поднявшись на первый уровень, до куда не дошел неприятный запах дыма, Шепард открыла дверь и, заметив движение там, где его совершенно точно не должно было быть, резко остановилась и на автомате потянулась к поясу, где обычно висел пистолет.        – СУЗИ, – позвала она, заставив себя расслабиться. – У меня галлюцинации, или в моей каюте действительно завелась посторонняя форма жизни?       Шепард подошла к аквариуму. За стеклом неспешно плавали рыбы всех форм и расцветок – яркие и с шикарными хвостами, круглые и полосатые, между водорослями носились стайки более мелких рыбок, но самое большое внимание привлекала парочка жемчужно-белых небольших медуз. Рыбок было куда больше, чем во времена работы на Цербер, и выглядело невероятно красиво, только вот ничего этого не было, когда Шепард уходила сегодня утром из каюты.        – Это не галлюцинации, – отозвалась СУЗИ.        – Тогда откуда, черт возьми, в моем аквариуме завелись рыбы?        – Вам стоит уточнить это у тех, у кого хватит смелости зайти без приглашения в вашу каюту и сделать что-то подобное без вашего разрешения.        – Гаррус, – безрадостно произнесла Шепард.       Она отправила ему сообщение, чтобы после инструктажа срочно пришел в ее каюту, и устроилась на диване. Вытянув гудящие от непрерывной ходьбы ноги, Шепард откинулась на спинку и сползла чуть ниже, мечтая расползтись по дивану усталой лужицей и больше никогда отсюда не вставать. Подсветка аквариума заливала каюту мягким синим светом, фильтр тихо журчал, Шепард лениво следила, как рыбки гонялись друг за другом. Зрелище действовало на нее умиротворяюще и гипнотизирующе, и она даже сама не заметила, как пролетело время. Стук в дверь раздался неожиданно.        – Можно войти? – прозвучал голос Гарруса.        – Войди.       Шепард неохотно выпрямилась и глянула на время убедиться, что он не сбежал с инструктажа, потому что ей показалось, что прошло лишь несколько минут.       Гаррус ненадолго замер на пороге, взглядом выискивая Шепард, а когда нашел, спустился к ней по ступенькам. И даже внимания на аквариум не обратил, не удивился, значит, его рук дело.        – У меня в аквариуме рыбы завелись, – сказала Шепард. – Случайно не знаешь, кто за этим стоит?        – Случайно знаю, – кивнул он, опустившись рядом с ней на диван. – Я их туда запустил.        – Гаррус, – вздохнула она. – В прошлый раз они у меня все умерли. Я же говорила, что больше не буду заводить рыб.        – А еще ты говорила, что пустой аквариум унылый, а на рыб тебе нравилось смотреть, – вспомнил он. – Так что я купил автоматическую кормушку и изучил рыб на предмет совместимости друг с другом. Больше они не будут съедать друг друга, а все процессы я полностью автоматизировал, так что от голода или грязной воды они тоже не умрут. Теперь твоя задача – только лишь любоваться на них.       Об автоматической кормушке Шепард и сама думала, но стоили такие неоправданно дорого. Неужели Гаррус решил потратить гору кредитов на подобную ерунду?        – И… зачем же ты решил это сделать? – спросила она, чувствуя себя крайне неловко.        – Потому что ты сказала, что пустой аквариум – унылый, – повторил Гаррус, – а я хотел… ну, что-то приятное сделать.       Они оба замолчали, уставившись в аквариум, наполненный разноцветными и разнокалиберными рыбками. Шепард не знала, как насчет Гарруса, но лично она всегда зависала, наблюдая за ними. Это странным образом успокаивало.       Она легонько пихнула Гарруса локтем в бок.        – Я ворчу, но ты не обращай внимания, – со сдержанной улыбкой сказала Шепард. – Мне правда очень нравится. Спасибо.        – Фух, – Гаррус выдохнул с преувеличенным облегчением. – Это хорошо. А то, когда я вошел, у тебя было такое лицо, будто ты меня сейчас покрошишь на корм этим рыбкам.        – Не преувеличивай, – закатила глаза Шепард. – Ты мне еще понадобишься, я бы покрошила кого-нибудь другого.       Гаррус расслабленно закинул руку на спинку дивана и за плечи Шепард, почти касаясь ее собранных в пучок темных волос.        – Ну конечно. Я же твой любимчик в команде.        – О, а ты так уверен, что это ты? – изобразила удивление Шепард.        – Ну… – протянул он. – До этой секунды был уверен, что да. Неужели я ошибся?        – Вообще-то, то на первом месте среди любимчиков у меня Чаквас, без нее я бы давно померла, – задумчиво проговорила Шепард. – А на втором – кок, кем бы он ни был. Люблю есть. На третьем месте – СУЗИ. Многофункциональная. Затем Джокер – он хорошо пилотирует мой корабль, и он смешной, но иногда перебарщивает с шутками, поэтому в топ-три не попал. Затем... Грюнт или Рекс. Кроган на поле боя – незаменимая вещь, сразу на себя все внимание отвлекает, и я могу без проблем стрелять. Следующая Лиара. Она милашка и Серый посредник, а я как разведчик очень ценю информацию.        – Шепард, я пролетел мимо первой пятерки, – перебил Гаррус. – Хотя бы в десятку попадаю?       Она коротко рассмеялась.        – Да я же шучу.        – Духи, как же тебе нравится дразнить меня, – сказал он, раздвинув мандибулы в улыбке.        – Отыгрываюсь за полгода отсутствия, – произнесла Шепард, а затем тяжело вздохнула, медленно наклонилась вперед и неохотно встала. Спина протестующе заныла. – Мне нужно вернуться в БИЦ.        – Мы уже улетаем с Цитадели? – спросил Гаррус, тоже поднявшись.        – Ага. И кстати, хотела спросить – насколько у тебя день был напряженным? – она понизила свой голос, сделав его более томным, и положила руку на грудь Гарруса, ближе к воротнику. – Я запланировала на сегодня жаркую ночь, ты мне понадобишься полным сил.       Гаррус шевельнул мандибулами.        – Жаркую ночь? – переспросил он, кашлянув. Он смог сохранить ровный тон голоса, но Шепард слышала легкую то ли взволнованность, то ли нервозность в его субгармониках, если она правильно определила.        – Ага, – кивнула Шепард, опустив взгляд, – ночью мы прилетим на Утукку, там пропали кроганы. То, что заставило исчезнуть передовой отряд с лучшими бойцами Рекса, наверняка поимеет и нас, так что да – ночь будет жаркой. Ты и Явик включены в состав гру…       Гаррус наклонился и несильно укусил ее в открытую шею над воротником формы, царапнув кожу острыми клыками, а затем тут же лизнул в место укуса.        – Тебе определенно нравится меня дразнить, – тихо пророкотал он Шепард на ухо.       От такой близости, жаркого дыхания и низкого бархатного голоса она почувствовала слабость в коленях.        – Ничего не могу с собой поделать, – сглотнув, сказала она.       Гаррус ненадолго замер, почти касаясь кончиком плоского носа ее кожи, а затем неспешно, словно неохотно отстранился от нее, и Шепард почувствовала укол разочарования. Ей неразумно хотелось, чтобы Гаррус сейчас проявил настойчивость и устроил ей испытание на выдержку, хотя ей не следовало сейчас слишком сильно отвлекаться, у нее ближайшие часы по минутам распланированы.        – Тогда будь готова к последствиям, – сказал он, прикоснувшись кончиками пальцев к ее шее.       Глаза Шепард расширились от внезапной догадки, и она метнулась в уборную.        – Вакариан, чтоб тебя! Я как теперь подчиненным должна показаться? – возмутилась она, рассматривая в отражении зеркала наливающийся красным и зудящий след на шее.       Гаррус сработал филигранно – укусил не настолько сильно, чтобы повредить кожу до крови, но достаточно для того, чтобы точки от его острых зубов были хорошо заметны. И коротким воротником это безобразие было никак не прикрыть.        – В чем проблема? Так и иди. На «Нормандии» нет секретов, – невозмутимо произнес Гаррус, прислонившись плечом к переборке и сложив руки на груди.       Шепард вздохнула, опустив голову над раковиной, мысленно перебирая свою форму в гардеробе и выискивая ту, у которой был высокий воротник. Такой не было, черт возьми.        – Ладно, – пробормотала Шепард, открывая шкафчик с косметическими принадлежностями, – сама нарвалась.       Она принялась плотным слоем наносить на шею консилер, который обычно использовала для того, чтобы скрывать синяки под глазами. Гаррус внимательно наблюдал за ней.        – Лучше бы это была жаркая ночь в твоей каюте, – наконец, сказал он.        – Полностью с тобой согласна. Мы обязательно найдем время. Не хочу, чтобы это было в спешке, в перерывах между работой.       Гаррус кивнул.        – Может, как мы поможем кроганам, Виктус покинет «Нормандию», а турианскими беженцами на Цитадели займется кто-нибудь другой, я стану посвободнее. И ты, как Эшли к нам вернется.        – Я сомневаюсь, что она вернется, – сообщила Шепард, распределяя консилер по коже ровным слоем. – Удина собирается сделать ее Спектром. Я разговаривала с ним об этом, он сказал, что она достойна этого, и это правда, но мне все равно кажется, что он затеял какую-то мутную игру. Не знаю только, как предупредить Эш быть осторожней. Она очень рада.       Гаррус какое-то время молчал, обдумывая новости.        – Ты вмешаешься? – спросил он, наконец.        – Нет, конечно. Звание Спектра кому попало не дается. Тем более, людям, – ответила Шепард, придирчиво вглядываясь в отражение. Вблизи консилер было видно, но с расстояния, да еще в вечном полумраке БИЦа, заметно не будет. – А ты разве не собираешься покинуть «Нормандию» вместе с Виктусом, когда мы вылечим кроганов?       Спросив его, она невольно затаила дыхание в ожидании ответа.        – Ты не избавишься от меня так легко, Шепард, – сказал Гаррус, и она незаметно выдохнула в облегчении. – Мы с Виктусом уже обсуждали это, и я привел ему множество аргументов, почему мне стоит остаться здесь.        – Да? И что это за аргументы?        – Например, мы так и не выяснили, кто из нас лучший снайпер, – сказал Гаррус, чуть прищурившись и шевельнув мандибулами в легкой усмешке.       Шепард фыркнула. Тут и выяснять нечего, и так понятно, что этот титул ее, и она не уступит его даже Гаррусу.        – Так что насчет Утукку? – напомнила она, выходя из уборной. – Ты устал сегодня, или хватит сил? Скорей всего, мы застрянем там надолго, так что, если у тебя на сегодня больше нет дел, лучше прямо сейчас пойти лечь спать.        – Я уже поспал недавно в челноке, – качнул головой Гаррус, – так что все нормально.        – В каком еще челноке?        – Я сопровождал Виктуса. В четырех часах лету от Цитадели турианский флот собрал старые списанные и пассажирские корабли, там размещают беженцев. Цитадель не в состоянии их всех принять. Мы с Виктусом еще вчера с утра отправились туда, и вернулись только недавно.       А Шепард даже не заметила, что Гаррус больше суток отсутствовал на корабле.        – Понятно. Тогда СУЗИ сообщит тебе, как будем подлетать к Утукку, – сказала она, направляясь к выходу.        – А ты, Шепард? – спросил Гаррус. – Сама успеешь отдохнуть?        – Конечно. У меня все распланировано – еще час в БИЦе, потом немного бумажной работы, потом спать. Затем высадка, и снова сон.       Только бы ночные кошмары, мучающие ее регулярно, в этот раз отступили и не портили ее план. Они и так не дали ей нормально отдохнуть прошлой ночью.        – Ну ладно, – с сомнением сказал Гаррус.        – Я терпеть не могу, когда всякие мелочи, вроде физических недомоганий, отвлекают от выполнения задания. Не волнуйся, я забочусь о своем здоровье, в отличие от некоторых.        – Это точно, – усмехнулся он, – наверное, мне пора взять с тебя пример.        – Уже давно пора, Вакариан.       

***

              – Это так ты называешь «забочусь о своем здоровье»? Подсаживаешься на эксимо?       Гаррус, так невовремя проходящий мимо медотсека и заметивший Шепард в окнах сидящей на койке, разумеется, зашел поинтересоваться, что происходит. Впрочем, Шепард и не собиралась от него это скрывать, просто недоговаривала.        – Именно, – невозмутимо кивнула она, наблюдая, как тонкая иголка аккуратно выскользывает из кожи ее руки. – Без него я буду тормозить и поймаю чью-нибудь пулю. На Утукку я должна быть в превосходном состоянии       Добиться этого естественными способами Шепард так и не смогла, но честно пыталась.       Чаквас приложила ватку к крошечной ранке и отошла, чтобы выкинуть пустой шприц.        – Все в порядке, Гаррус, – сказала она, снимая одноразовые перчатки. – Коммандер под моим наблюдением.       Гаррус недовольно дернул мандибулами, но больше возражать не стал. Шепард почувствовала, как разбитое состояние после кошмаров, наполненных пеплом, тенями и голосами мертвых, постепенно исчезает, как деревянное тело наполняет энергия, и как в голове вдруг все становится кристально ясно, словно солнце взошло, рассеяв яркими лучами тревоги и испепелив мрачные мысли.        – Идем, – позвала Шепард, легко спрыгнув с койки.       Быстро распространяющийся по крови эксимо хорошо взбодрил, и если бы Шепард сейчас никто не видел, она бы отправилась к себе в каюту вприпрыжку.       Она вышла из медотекса в пустую столовую, слыша за спиной шаги Гарруса.        – И как давно? – спросил он прохладным тоном, но Шепард все равно уловила беспокойство в его голосе.        – Не очень. С тех пор, как пришлось бросить все дела и срочно лететь в Академию Гриссома.        – Поверить не могу, что Чаквас на это согласилась.       Шепард почувствовала легкое раздражение. Гаррус слишком ее опекает.        – У нее не было выбора. Я поставила ее перед фактом, что либо она мне помогает, либо я делаю это сама, – она остановилась перед лифтом и нажала на кнопку вызова. – Твои страхи необоснованны. Эксимо безопасен, его многие политики и военные применяют.        – Эффект привыкания психологический. Забыла того дипломата-наркомана с Цитадели, который умолял тебя раздобыть ему стимуляторы?       Шепард недовольно поджала губы.        – Я не наивная дурочка, Гаррус, поэтому все делаю под контролем врача. И не думаешь же ты, что я раньше не принимала эксимо? Я прекрасно знаю, как он действует, и чем я рискую.       Створки лифта распахнулись, и Шепард с Гаррусом вошли внутрь.        – Я вовсе не считаю тебя наивной дурочкой. Просто… – он замолк, пытаясь подобрать слова, – я же в СБЦ работал. Мне часто приходилось иметь дела с наркоманами, кравшими разные стимуляторы. И некоторые мои коллеги тоже принимали эксимо. Думали, все под контролем, он ведь не вызывает привыкания, а потом с трудом слезали с него.        – Чаквас следит за мной, все будет хорошо, – повторила Шепард.       Лифт остановился на первом уровне, и она вышла. К ее удивлению, Гаррус тоже покинул лифт, хотя наверняка он изначально направлялся на нижнюю палубу к челноку.        – Почему эксимо, Шепард? – спросил он. – Если устала, есть другие, не вызывающие привыкания стимуляторы.       Она отошла к поручням и положила руки на холодный гладкий металл. Не врать Гаррусу. Она обещала. К тому же, Гаррус уже и так все понял, просто хочет услышать от нее.        – У него эффект антидепрессанта, – заставила себя сказать Шепард, уперев взгляд в стеновые панели напротив. – Мне, кхм, немного тяжело сейчас.        – Немного, да? – с легкой иронией переспросил Гаррус, прислонившись спиной к переборке рядом. – Заставить всю галактику объединиться – это ты называешь «немного тяжело»?        – Если разбить крупную задачу на мелкие пункты, будет выглядеть не настолько страшно, – через силу усмехнулась она. – Но… в общем, не хочу налажать из-за того, что перенервничала.        – Я могу как-то тебе помочь? – спросил Гаррус, и Шепард покачала головой. – Может, хотя бы отчет после операции написать. Я ведь тоже в ней участвую.        – Ну… вообще-то, да, можешь. Ладно.        – Мне понадобятся образцы, чтобы я все сделал правильно.       Шепард кивнула.        – Потом пришлю, – сказала она, отойдя от поручней. – А сейчас иди вниз, Явик с Кортезом уже, наверное, ждут. Я переоденусь и спущусь к вам.       Гаррус прикоснулся к ее плечу, легонько сжав его, и шагнул в лифт, а Шепард поспешила в свою каюту.       

***

             Миссия на Утукку оказалась короче по времени, чем думала Шепард, но вышла достаточно насыщенной, чтобы оставить ее и Гарруса с Явиком в полностью выжатом состоянии. Бродя по темным, совершенно одинаковым пещерам, кишащими всевозможными хасками и стаями роевиков, она начала думать, что останется там навечно.       Зато Шепард смогла вытащить королеву рахни. Но потеряла отряд кроганов. Ее отношения с Рексом и так были довольно натянутыми, а теперь он наверняка еще больше обозлится из-за того, что Шепард обрекла его бойцов на смерть ради того, чтобы позволить его древнему врагу сбежать.        – Не ворчи, Грюнт, это всего лишь царапина, – проговорила Шепард, пытаясь немного расслабить и его, и себя.       Панацелин, который она наносила на рваную рану на его шее, быстро загустевал. Грюнт был весь покрыт кровью – своей и хасков, и какой-то грязью со слизью, а вместе с ним этой смесью измазалась Шепард, которой пришлось тащить его до челнока.        – Жрать хочу, – пробурчал Грюнт. – Сейчас бы молотильщика целиком слопал.        – Знаю, ты не перестаешь об этом говорить.       Она встала и осмотрела его голову. Темно-серебристый панцирь сбоку треснул, но как тут быть, Шепард не знала. Для подобных травм у кроганов и турианцев существовал определенный медицинский клей, но этим лучше пусть Чаквас займется.        – Ох, оставь уже меня в покое, Шепард, – вздохнул Грюнт.       Она отошла, чувствуя под ногами дрожь пола летящего челнока, и разыскала запасы еды.        – Лови, – она кинула ему две банки тушенки одну за другой.       Грюнт поймал и с воодушевлением уставился на них, а затем вынул нож и ловко вскрыл.       Шепард села обратно на кресло рядом с ним и откинула голову назад, расслабляясь. Она думала, что потеряла Грюнта, когда он решил отвлечь стаю хасков, чтобы Шепард со своим отрядом сбежала. Так же она думала про Эшли, которой на Марсе чуть не пробили голову. И про Касуми, которая пыталась обезвредить вирус с терминала, а тот взорвался. Каким-то чудом Шепард еще не потеряла ни одного близкого в этой ужасной войне, хотя вполне возможно, что о некоторых, как о своей пропавшей матери, она просто не знала. Но эти чудеса не могут длится вечно, и возможно, вскоре ей придется вешать табличку с чьим-то именем на мемориальную доску. Или кто-нибудь другой повесит туда табличку с ее собственным именем.       Шепард посмотрела из-под полуопущенных ресниц на Гарруса. Только бы с ним все было хорошо.       Он сидел напротив и чуть в стороне, его синяя броня тоже была заляпана кровью хасков. Он смотрел на голографический экран своего инструметрона замершим взглядом, мандибулы мелко дрогнули один раз, второй, и Гаррус взялся рукой за нижнюю часть лица, словно пытаясь удержать их в неподвижности. У Шепард возникло тревожное чувство.       Она перевела взгляд на Явика по соседству с Гаррусом. Тот, казалось, спал, но потом вдруг нахмурился, поерзал и встал, начав лениво прогуливаться по тесному пространству челнока.       Вскоре челнок вернулся в ангар «Нормандии». Гаррус, наклонившись и перекинув руку Грюнта через свои плечи, помог ему выйти. Тот лишь глухо и раздраженно зарычал, но помощь принял.        – От турианца несет скорбью, как от крогана – внутренностями хасков, – негромко сообщил Явик задержавшейся в челноке Шепард, и ее тревога усилилась.        – Я разберусь с этим, – сказала она и спрыгнула с челнока. – Кортез, иди с Гаррусом и Грюнтом в медотсек, помоги снять броню. СУЗИ, разбуди Чаквас и сообщи о случившемся.        – Будет сделано, – отозвалась СУЗИ из динамиков.       В лифте, когда он остановился на третьей палубе, Шепард попросила Гарруса срочно связаться с ней после того, как освободится, а когда кабина опустела, она поднялась к себе в каюту.       Раздеваться пришлось в уборной, складывая на выложенный плиткой пол измазанные элементы брони и нижний костюм. Отмывать это все придется долго, особенно, когда засохнет, но заниматься этим сейчас не было ни сил, ни возможности. Может, проще будет отдать броню Кортезу или Веге, они на корабле занимались обслуживанием экипировки.       Инструметрон запищал, когда Шепард уже почти закончила принимать быстрый душ. Она перекрыла поток горячей воды и приняла вызов.        – Ты что-то хотела? – без предисловий спросил Гаррус.        – Может, поговорим? – предложила Шепард, закутываясь в тяжелое белое полотенце.       Гаррус не сразу ответил.        – Встретимся через пятнадцать минут в баре.       В баре?        – Ладно, – с легким недоумением произнесла Шепард.       Гаррус завершил звонок. Неужели что-то серьезное случилось? Может, он наконец-то получил сведения о своем отце с сестрой, и они не очень хорошие? Или это имеет отношение к его матери? Гаррус как-то коротко упомянул, что незадолго до войны ей стало хуже и ее перевезли в саларианский исследовательский институт на другой планете.       Проклятье, только бы они все были живы.       Быстро подсушив волосы феном, чтобы придать им более-менее приемлемый вид, Шепард затянула их в узел, затем торопливо натянула форму и вышла, намереваясь успеть заглянуть в медотсек.       Но прежде, чем она успела нажать на кнопку вызова лифта, он приехал к ней сам. В кабине обнаружился Рекс, в холодном полумраке он казался похожим на огромную темную гору, мрачную и явно угрожающую. Шепард не думала, что придется говорить с ним так скоро.        – Слышал, вы вернулись с Утукку, – раздался его низкий бас.       Шепард вошла внутрь, чувствуя себя так, словно шагает прямо в логово к монстру.        – Как видишь.        – Кажется, я пропустил отличную драку.        – Было тяжело, – сказала Шепард, не вдаваясь в детали. Она хотела выведать, что уже стало известно Рексу. – Ты бы нам пригодился.        – Слишком много говорю, некогда сражаться, – раздосадовано рыкнул он. – Устал. Идет война, а я пытаюсь охранять мир.        – Понимаю, – пробормотала Шепард.       Ей и самой в этой войне приходилось говорить больше обычного, тогда как хотелось действовать.        – Так что там с моим отрядом? – спросил Рекс. – Я знаю, что Грюнт вернулся. Где остальные?       Шепард поджала губы.        – Мертвы.       Она коротко рассказала ему о том, что Жнецы захватили королеву рахни, и пришлось пожертвовать отрядом, чтобы она успела сбежать, а Грюнт выжил только потому, что вывел из пещер отряд Шепард.       Какое-то время Рекс молчал, и в остановившейся кабине стало слишком тихо. Шепард напряженно ждала, что он скажет.        – Если рахни снова нападут, отвечать придется тебе, – наконец, проговорил Рекс, но в его голосе не было слышно ни капли злости или осуждения.        – Я понимаю это.       Еще одна ложка в море ответственности.       Шепард вышла в коридор, тяжелые шаги Рекса грохотали за ее спиной. В медотсек она заходить не стала, просто остановилась возле окон, заглянув внутрь. Чаквас в пижаме и взлохмаченными седыми волосами возилась с настройками аппаратуры возле койки, где лежал погруженный в сон Грюнт. Отвлекать ее от работы Шепард не хотела, а если случится что-то серьезное, Чаквас сама свяжется с ней.        – Кажется, Грюнт отделался парочкой царапин, – с легкой усмешкой произнес Рекс.        – И парочкой сломанных костей.        – Подлечим его, снова будет драться.       Шепард только кивнула, пытаясь разглядеть отсюда хоть какую-то информацию на мониторах о состоянии Грюнта. Но даже если она и разглядела что-то, все равно не особо поняла.        – Я пойду, пора мне вернутся к делам, – заявил Рекс.        – Сейчас ночь.        – Сейчас ночь только на твоем корабле.       Рекс ушел, и Шепард тоже не стала задерживаться. Покосившись в сторону главной батареи, она отправилась на обзорную палубу.       В такое время здесь никого не было. Альянс немного изменил интерьер отсека, сделав его уютней, добавив к угловым диванам с обивкой из черной эко-кожи квадратные столики с квадратными светильниками, и даже стол для карточных игр, что сделало «Нормандию» еще более непохожей на военный корабль. Вот как поддерживать работоспособность подчиненных, когда здесь появилось столько развлечений? Хоть запирай отсек и выдавай пропуск только по праздникам.       Шепард отвернулась от слепящей неоново-голубой подсветки бара и устроилась на диване. Стимулирующее действие эксимо проходило, конечности наполнила тяжесть, веки сами собой закрывались.       Гарруса долго ждать не пришлось, он появился, и яркие отблески ламп множеством мелких бликов отразились на его светлых лицевых пластинах и гребне, еще влажных после душа. Вместо привычной брони на нем была простая одежда – черные брюки и рубашка с закатанными рукавами.       Гаррус сразу направился к бару и принялся перебирать разноцветные бутылки на полках, выискивая что-то.        – Почему мы встретились здесь? – спросила Шепард.        – Наверное, хочу напиться.        – Наверное? То есть, ты не уверен, хочешь ли?        – Да. Нет. Вообще-то, я сначала хотел пойти потренироваться, а потом ты сказала, что хочешь поговорить, и я подумал, что вряд ли тебе захочется говорить с кем-то, кто будет все свое внимание уделять груше.       Гаррус с бутылкой в руках плюхнулся рядом с Шепард, и та почувствовала исходящий от него приятный свежий аромат геля для душа.        – Мне пришло сообщение из Медицинского института Гелоса. Он находится на одной из саларианских колоний, Жнецы туда еще не добрались. Мама умерла.       Гаррус сделал глоток прямо из бутылки.        – Мне жаль, – только и смогла сказать Шепард.       Сама через подобное проходила, и знала, что слова, способные утешить, не существуют.        – На самом деле, мне пришлось смириться с неизбежным еще несколько месяцев назад, – признался Гаррус, крепко сжав бутылку. – Состояние резко ухудшилось, она больше не могла самостоятельно двигаться, ничего не помнила и не понимала, судороги случались слишком часто. А потом она впала в кому, и врачи сказали, что даже если она выйдет из нее, навсегда останется в вегетативном состоянии. Мы перевезли ее в саларианский институт, там бы ей обеспечили лучший уход, а изучение ее болезни помогло бы в исследованиях и разработке эффективного лекарства. Пришлось квартиру продать, чтобы разобраться с долгами и оплатой за перевоз и содержание, – Гаррус сделал еще глоток, и продолжил с мрачной иронией, – зато как вовремя мы ее продали – она теперь наверняка взорвана, разрушена или сгорела.       Его болезненно звучащие субгармоники отдаленно напоминали тихий и низкий скрежет по металлу. Он откинул голову, уставившись в потолок.        – Когда мама еще была в сознании, – произнес Гаррус, – просила, чтобы в случае очередного приступа ее не реанимировали. Она была бы сейчас жива, если бы мы ее не послушали. Но… – произнес он и замолчал.       Он молчал так долго, что Шепард поняла, что продолжения не будет. Возможно, Гаррус и сам уже забыл, что хотел сказать. Она прислонилась к его плечу, слыша и одновременно ощущая тяжелые печальные вибрации.        – Ты хоть успел провести с ней время? – спросила она.        – Да. Она так обрадовалась, когда я вернулся. Настолько стыдно мне еще никогда не было. Я ведь всегда старался быть рядом с ней и помогать, особенно, когда отец устроился в СБЦ.       Шепард забеспокоилась, что Гарруса сейчас унесет в саморазрушительные мысли, поэтому предприняла перевести разговор в более оптимистичное русло:        – Зато, наверное, ей было очень увлекательно слушать о твоих приключениях за последние годы?        – Годы, – невесело фыркнул Гаррус. – О двух годах на Омеге я очень постарался умолчать. В основном были восторги по поводу работы в твоей команде. Правда, она так хитро улыбалась, когда я рассказывал о тебе, так что думаю, она обо всем догадалась. Жаль, что… Я бы хотел, чтобы вы познакомились. Ты бы… ей очень понравилась, – нетвердым голосом закончил он и потер надбровную пластину.       Держа его за руку, Шепард переплела свои пальцы с его. Неужели они уже добрались до той стадии, когда хочется познакомить с родителями… С суровым отцом Гарруса она не горела желанием встречаться, потому что вряд ли получила бы одобрение, но вот с его мамой была вовсе не прочь пообщаться. Но теперь это уже невозможно.        – Расскажи мне о ней, – попросила Шепард.        – Она… вообще-то, она тебя чем-то напоминает. Суровая на первый взгляд, но на самом деле добрая и понимающая, – сказал Гаррус, и Шепрад тихо хмыкнула. – Много работала, но всегда находила время на нас с Соланой, даже когда отец улетел на Цитадель. Когда я подрос и начал бунтовать против него, находила слова, чтоб меня успокоить и не допустить ссор. Всегда поддерживала в любом увлечении. Заинтересовала работа инженера – проводила подробную экскурсию на своей работе. Захотел научиться программировать – получи курсы, обучайся. Даже когда мне вдруг в голову освоить игру на тинусе, это такой металлический ударный инструмент, подарила мне его и потребовала с меня домашние концерты. Отец ворчал, что она слишком меня балует, что я занимаюсь ерундой, но мама была способна даже его убедить, что это все полезно для меня… – говорил Гаррус, а потом устало потер лоб, закрыв глаза. – До сих пор не могу понять, как так мы проглядели первые симптомы? Может, если бы мы начали лечение раньше…        – Я читала, что первые симптомы похожи на обычное переутомление. Проблемы с памятью и концентрацией, легкий тремор, усталость. Ты сказал, она много работала.        – Да, она была очень увлечена своими проектами. Знаешь, она ведь работала в сфере разработки корабельного вооружения, до восемьдесят четвертого года, пока болезнь не начала явно проявлять себя.        – Восемьдесят четвертого? Вооружение? А возможно ли, что…        – Ага. «Таникс». Откуда, думаешь, мне так много о нем известно?       Шепард удивленно уставилась на него.        – Серьезно? Почему ты мне никогда не рассказывал об этом?        – Неужели есть что-то, о чем не знает всеведущая коммандер Шепард? Поразительно, – невесело усмехнулся Гаррус. – Но мама на самом деле не довела работу до конца. Она успела внести значительный вклад, прежде чем ей стало совсем плохо, и тогда Солана заставила ее пройти обследования. Когда я узнал о диагнозе, даже не сразу смог в это поверить. Думал, это какая-то ошибка, – рассказал он. Потом провел рукой по гребню, поскреб надбровную пластину и шевельнул мандибулами. – Кажется, что все рушится ко всем чертям. Шепард, как ты смогла с этим справиться? Когда твой отец…        – Слишком большая концентрация тяжелых разговоров на одну ночь.       Гаррусу и так плохо, не хватало еще того, чтобы она начала его грузить своими мрачными воспоминаниями.        – Пф-ф, эта ночь уже отвратительней некуда, ее ничем не испортить, так что, если страдать, говорить о самых плохих вещах и напиваться, то сейчас идеальное время, – мрачно сказал он.       Шепард поерзала, подвернула под себя ноги, выискивая позу поудобней, и отвернулась от Гарруса, пристроив свою голову на его плече.        – Я плохо справилась, – наконец, сказала она. – Если ищешь у меня совета, я могу только сказать, как делать не нужно.       Он глянул на нее.        – Я внимательно тебя слушаю.        – Это был Скиллианский блиц. Мы… – Шепард кашлянула, прочищая горло. Черт, она ни с кем еще это не обсуждала, и никогда не собиралась. – Мы с семьей редко виделись, поэтому старались обязательно собираться по праздникам. У папы приближался день рождения, и в тот момент я и он находились относительно близко к Элизиуму. Я предложила встретиться там. Папа освободился раньше и прилетел первым.       Шепард ненадолго умолкла, потому что не была уверена в твердости своего голоса.        – И тогда напали батарианцы, – продолжил за нее Гаррус, и она кивнула.        – Потом Альянс послал подкрепление. Я тоже была в его составе. Но к этому моменту папа уже был мертв. Его убили, когда он сдерживал батарианцев, чтобы местные жители спрятались в убежище. Спустя какое-то время я узнала, что Альянс, помимо открытых рейдов, собирается провести скрытую длительную операцию на батарианских колониях, и напросилась участвовать в ней. Я застряла на той колонии на многие месяцы, и поначалу мне даже нравилось – помимо сбора информации мне иногда поручали устранять действительно важных батарианцев, а не обычное пушечное мясо. Но потом это превратилось в ад, где я совершенно одна, а вокруг лишь враги, одно лишнее слово – и мое прикрытие разоблачат, и я умру в пытках. А потом еще была резня батарианцев на Торфане. А еще позже мы встретились с Халиатом на Агебинии.        – И ты разнесла ему череп из дробовика.        – Глядя ему в глаза. Да. Легче ни капли не стало, – сказала Шепард, нервно теребя плотную ткань брюк. – Вообще-то, я не хотела тебе об этом когда-либо рассказывать.        – Почему?        – Потому что я отговорила тебя от убийства Сидониса, а сама принимала ванны из крови батарианцев.        – Ситуации все же немного отличались, Шепард.        – Но эмоции – нет. Я прекрасно понимала, насколько сильно тебе хотелось его убить, и все равно помешала.        – И я этому очень благодарен. То, что случилось на Анхуре, когда мы его встретили, в результате помогло мне избавиться от ненависти и окончательно отпустить произошедшее с моей командой на Омеге.        – Эй, это сомнительный повод для благодарности. Та встреча с Сидонисом тебя чуть в глубокую депрессию не загнала.       Гаррус тихо посмеялся, но этот смешок вышел очень грустным и тоскливым.        – Ну, не загнала же.       Она ощутила прикосновение к своей голове. Гаррус нежно перебирал пряди волос, проводя когтями вдоль их роста, и Шепард зажмурилась от удовольствия. В возникшей тишине стали слышны работающие системы «Нормандии», их мягкий шум усыплял и умиротворял. Крошечные далекие звезды, видимые в иллюминаторе, застыли в неподвижности.        – Спасибо, что все же рассказала о своем отце.       Голос Гарруса донесся словно издалека, заставив помутившееся сознание на секунду встрепенуться.        – Если тебе так хотелось узнать, информацию было бы легко найти в экстранете, – сонно проговорила Шепард. – Имя ты знал.        – Я хотел, чтобы ты сама это сделала по своему желанию.       От равномерных касаний затупленных когтей по коже головы волнами расползались приятные мурашки. Уходить отсюда не хотелось, хотя голос разума где-то глубоко внутри твердил ей, не переставая, что раз разговор, очевидно, подходил к концу, значит, нужно разойтись по каютам спать. До подъема осталось лишь несколько часов. Но так не хотелось вставать и куда-то идти, рядом с Гаррусом было слишком удобно сидеть.       Инструметрон вдруг зазвенел, сгоняя всю сонливость, и от неожиданности Шепард подскочила.        – Что за?.. – вяло пробормотал Гаррус, зашевелившись.       Немного времени заторможенному сознанию потребовалось для того, чтобы опознать сигнал как будильник, но он не принадлежал Шепард. Она подняла руку Гарруса, на инструметроне которого высветилось время, и ошеломленно уставилась на турианские цифры, не веря своим глазам.       Раздраженно вздохнув, Шепард отключила этот раздражающий звук и потерла глаза.        – Подъем, Гаррус, – проговорила она, чувствуя привычную и изрядно надоевшую слабость и легкую тошноту от недосыпа.        – Ты что, серьезно?        – Уже утро.        – Я даже не заметил, как вырубился, – сказал он, щурясь от яркого света ламп, а потом перевел мутный взгляд на бутылку алкоголя, которую продолжал держать в руке. – И напиться у меня так и не вышло.        – Зато не придется мучаться от похмелья, – хмыкнула Шепард и, поднимаясь, быстро поцеловала его в мандибулу. – Увидимся за обедом, как обычно.       Гаррус кивнул, и она поспешила к выходу. Нужно успеть попасть на камбуз до того, как Чаквас проснется, потому что, если она заметит, как Шепард будет мешать кофе с энергетиком, ей это не понравится.        – Не забудь прислать мне образцы твоих отчетов, – напомнил Гаррус, наклоняя голову в разные стороны. Его шея хрустнула.        – А, точно. Уже забыла об этом.        – Ты? Что-то забыла? Тебе определенно нужен нормальный выходной, Шепард, – серьезно сказал он. – Галактика выдержит, если ты на день оставишь свои дела.       Один день ее отдыха может стоить множества жизней.        – Может, как разберемся с кроганами и генофагом, и вернемся на Цитадель.       Лекарство почти готово, осталось всего-то придумать, как ввести его кроганам. Мордин умный, придумает что-нибудь, и если повезет, это будет осуществить проще, чем все, что делала Шепард до этого.