Only for the brave

Он будет в порядке Ради себя, ради улыбающегося и свободного Порша, ради обещания, данного самому себе еще ребенком. «Просто иди вперед» Даже если он не разговаривает днями, потому что слова больше не имеют ни смысла, ни веса. Слишком много лжи он услышал, слишком много боли они принесли. Что бы там ни было – в людях много грязи и словами он вымывают ее наружу. «Всегда смотри на действия» Даже если он сидит в комнате, обнимая подушку, представляя на ее месте совсем другое. Если до обветренных губ хочется коснуться чужого лица, рук, тела. Если пальцы болят в суставах от того, что их тянет к человеку, превратившего его жизнь в непонятную кашу. «Еще один день» Он играет. Словно назло судьбе и стебущим его мыслям. Веселое и грустное, быстрое и медленное. Радуется внутри, что, уходя, Ким не смог забрать с собой его музыку. Не поет, просто не может, но пальцы сами дергают струны подаренной гитары, зажимают знакомые аккорды. Он почти устал ждать. Он похож на свою тень. Порш предлагает ему терапию. Он поднимает на брата бровь и качает головой. Не замечает, как вырывает душу в руки брату. Тот не сопротивляется, собирает его по кускам, помогает, чем может. У самого синяки, как у панды, глаза закрываются даже стоя, а руки дрожат, как у алкоголика с десятилетним стажем. Порче думает, что брату пора перестать доводить себя. Порче красит волосы в синий. Потом смотрит на себя в зеркало и топает к Кхуну, который долго скачет вокруг него неловким детенышем оленя, а потом достает из своих запасов порошок и окислитель и делает все, как полагается. Через пять часов его волосы закручиваются привычными кудрями, только теперь – насыщенно синими. Порче нравится его отражение. И то, как горят подведенные каялом карие глаза на его лице. Кхун обнимает его крепко, заворачивая в полу пушистой белой шубы, пряча от всего мира в своих руках. Порче чувствует, что мужчина винит себя за то, что раскрыл ему тайну Кима. Он сам никого не винит. Даже Кима. Тыняется по комплексу потерянным котенком. Телохранители, сначала вообще не понимающие, что он тут делает, постепенно сдают позиции. Он вежлив, тих и спокоен, всегда улыбается и готов помочь. Так Порче знакомится с друзьями брата – Армом и Полом. Так узнает, что телохранитель, таскавшийся тенью за Кимом – закрыл собой его брата и теперь в реанимации. Он заходит в палату, сказать спасибо. Человек под кислородной маской может его и не слышит, но на душе становится немного легче. Он сидит у чужой кровати, совершенно не чувствуя себя не на своем месте. Порче мужчину со строгими резкими чертами даже не знал, но отчего-то ему грустно за него. В палате ни одной вшивой открытки. Порче просит у садовника несколько веток какого-то неаллергичного вечнозеленого растения и ставит их на тумбочку. Медсестра на это смотрит с недоверием, но вазу не убирает, позволяя эту вольность. Порш, тоже зашедший проверить Бига, только улыбается ему и треплет по плечу. Так проходят дни. Он гуляет по саду, рассматривая деревья и часами наблюдая за жизнью цветных карпов Танкхуна. Забавные молчаливые рыбы не осуждают его за слезы и за улыбки. Рядом с ними тихо и спокойно, можно ни о чем не думать, просто смотреть на переливы чешуи и втыкать в никуда. Смотрит с Кхуном дорамы и подбирает очередной вырвиглазный наряд. С ним можно смеяться до боли в животе, с глупой шутки. С ним можно устраивать чайные церемонии и резаться в дженгу. Мужчина подчиняется только своим безумным правилам и в мире, где все черно-бело-золотое, скучное и строгое – как глоток воздуха. Общается с телохранителями и помогает поварам. Получает от них последние новости, в которых ни слова о Киме. О нем вообще мало, что известно, говорят все. У Порче информации о нем – на пару книг хватит. Мужчины принимают его за младшего брата и очень заботливы. Порче понимает, почему брату здесь понравилось – из-за тяжелой и опасной работы все здесь как семья. Он иногда разговаривает с братом. Порш старается обходить стороной бизнес, но все равно скатывается в дела, нагло жалуясь ему на тупых поставщиков или на проблемы во Второй семье. Он не понимает и половину, но подставляет плечо и обнимает крепче, просто оставаясь рядом. Как и было всегда. Он сидит у постели незнакомого человека. Находя в этом свою миссию. Чтобы занять время и составить компанию. Когда мужчина просыпается, он продолжает приходить с его молчаливого согласия. Просто сидит рядом, читает книгу или залипает в телефоне. Биг с кровати смотрит на него спокойно, иногда улыбаясь на тупые шутки. Он играет. В комнате или в саду. Гитара услужливо подсказывает знакомые аккорды песни, написанной для брата в студии Вика. На этот раз они звучат грустнее, как будто потеряли свой первоначальный смысл. Так что он просто начинает с них, уходя в новые ритмы. Его книжечка полняется аккордами и текстами. Уроки, данные Кимом, не проходят даром. Кхун вытаскивает его брата в бар. Порш тащит на буксире и его. Йок, милая и улыбчивая, без вопросов мешает ему коктейль на вермуте и улыбается, будто с намеком. Ему весело. Порш виснет на своем мужчине обезьянкой, заливисто смеясь. Танкхун с телохранителями разбавляют атмосферу играми и танцами. Он обнимается в углу с подушкой. Снова задумывается о Кимхане. Тот пишет ему, не переставая, меняя номера. Порче устал их блокировать, просто перестает отвечать. Он грустит в углу, пока вермут не берет свое, смешиваясь с музыкой и пуская его в толпу. Танкхун снимает их на видео. Порче впервые за долгое время берет в руки микрофон и поет. Под алкоголем отступает привычная тоска, идти дальше больше не представляется такой пыткой. Утро встречает его спокойно. Шторы плотно задернуты, голова не болит. Он и выпил-то всего ничего, не удивительно. Только это не его кровать в комплексе. На ней обычно куча подушек и мягкие теплые пледы, в котрые уютно заворачиваться, даже не смотря на жару. Он спит между Кинном и Поршем. Его все-таки сломала истерика, едва они вернулись в комплекс. Он выбесился на брата, припомнив ему все хорошее, потом отдубасил Кинна, и успокоился только, когда его плечо накрыла незнакомая рука. За спиной молчаливо вырос бледный и худой Биг. – Он этого не стоит. Порче казалось, что мужчина говорит совсем не о нем. Но от слов внезапно стало легче и больнее одновременно. Слезы потекли по щекам, срывая плотину и унося с собой его установку идти дальше. Порче ломался, признавая за собой право на боль. Брат поймал его на руки, унося в кровать. Истерика крошила его сознание не меньше часа, после утянув во тьму. Он не выползал из комнаты еще неделю. И теперь сам стал молчаливым собеседником. Биг приходил просто разделить на двоих тишину. Мужчина медленно восстанавливался и Порче был немного глупо этому рад. Кхун приносил настольные игры, в основном, бродилки. Не требовал от него активных действий, просто не давал предаваться скорби слишком сильно. Биг заходит почти ночью. Порче окидывает мужчину взглядом и просит: – Расскажи о нем. Телохранитель понимает его прекрасно. И рассказывает. О сбежавшем от тяжелой руки отца подростке, прогрызшему себе дорогу к пьедесталу, вопреки стараниям отца эту дорогу заложить газобетоном. Как крошил в пыль врагов семьи, дорывающихся до братьев. Как вызвонил, напугав до чертиков, потащив за собой на склад без помощи и поддержки. На Киме не было даже жилета. Порче понимает. Обдумывает чужие слова еще два дня. Продолжает спать, обнимая подушку и размышляя о другом человеке, которого так и не смог выбросить из головы. Кима он все еще любит. А теперь знает, что и Ким любил его в ответ. Музыкант лгал столько, сколько мог физически. Порче словам больше не верит.