….
— Ты шутишь, да? — спросил Дамиан, сидя с локтями на коленях. Его смуглая кожа как-то побледнела, а волосы были в беспорядке от того, что он проводил по ним рукой. — Конечно, он шутит! Все, что он только что сказал, не имеет никакого смысла, — ответила Друэлла своему близнецу. Она крутила пальцами свои светлые волосы и смотрела на брата широко раскрытыми глазами. — На самом деле я не шучу. — Гарри не был уверен, как он им это докажет. "Нельзя просто так взять и перенестись в другую временную шкалу, Пев..., — Абраксас остановил себя, прежде чем сказать, — Поттер. Мерлин, это было странно. Он уже смирился с тем, что его зовут Певерелл. Он не хотел возвращаться к имени Гарри Поттер. — Думаю, ты поймешь, что такие существа, как Смерть и Леди Магия, могут делать все, что им вздумается, — огрызнулся Гарри. Абраксас побледнел, его кожа стала белой как снег. — Хорошо, — вклинился Том, его голос был ровным и жестким, требующим внимания. — Допустим, это правда. Как это связано с тем, в чем ты меня только что обвинил? И с тем, как ты вел себя по отношению к нам? Черт побери. Гарри действительно не продумал все до конца. Мог ли он рассказать им об их альтернативных личностях? Не нарушит ли это какую-нибудь пространственно-временную хрень, о которой он не знал? С другой стороны, его существование в этой временной линии за несколько лет до того, как он должен был родиться, вероятно, уже безвозвратно испортило ее. И Гарри нельзя было винить в этом. Он не выбирал быть здесь. И он не думал, что им что-то повредит, если он расскажет им правду. — Ну, видите ли, — начал он, прочистив горло. Это оказалось сложнее, чем он думал. — В своей временной шкале я знал обо всех вас и даже встречался с некоторыми из вас раньше. — Они все пристально смотрели на него, в их глазах горели неверие и любопытство. — Вы были... не очень хорошими людьми, — решил он. Они все обменялись взглядами. — Что ты имеешь в виду, Поттер? Выкладывай. — Ну... — Он вздохнул. С таким же успехом он мог бы полностью сорвать пластырь. — В мое время ты не был Томом Гонтом, — признал он, решив начать с этого. — Ты был Томом Риддлом, а потом превратился в Волдеморта. Ты был самым темным волшебником, которого когда-либо видел мой мир. — Лицо Тома побелело, но глаза полыхнули красным. — Ты открыл Тайную комнату, — Гарри обвел взглядом окрестности, — и выпустил василиска на свободу в замке. При этом он убил девушку по имени Миртл Уоррен. Ее смерть позволила создать тебе нечто, называемое хоркруксом. Твой первый хоркрукс. — Гарри ненадолго задумался, стоит ли ему рассказывать это Тому. Но решил, что ему все равно. — Ты собирал своих последователей на протяжении всех школьных лет, — он пристально посмотрел на остальных, — и после того, как тебе отказали в должности преподавателя Защиты, некоторое время ты работал в "Борджин и Берк"" — Том еще больше побледнел, но Гарри продолжил. — Много чего еще произошло, но я не буду разглашать гнусные подробности, главным образом потому, что не посвящен во все это, но за время своих странствий ты создал еще четыре хоркрукса. К несчастью для тебя, первая война волшебников, которую ты начал, закончилась 31 октября 1981 года. Тебе было сказано полу-пророчество о ребенке, родившемся в конце июля. Чтобы убедиться, что пророчество не сбудется, ты отправился в дом. В дом Поттеров. Там ты убил Джеймса и Лили Поттер. К несчастью для тебя, убийственное проклятие, которое ты наложил, чтобы убить ребенка, Гарри Поттера, — голос Гарри оборвался, когда он произнес свое имя, не желая вспоминать то, через что ему пришлось пройти, — сработало. Ребенок был спасен благодаря самопожертвованию и любви своей матери. Вместо этого проклятие поразило тебя, уничтожив тело, в котором ты находился. На тринадцать лет ты превратились в дух. Ребёнок, неизвестный всем, стал твоим шестым хоркруксом. Гарри на мгновение огляделся: на всех семи лицах застыло разочарование. Он продолжил. — Ребёнка воспитывали родственники его матери, мерзкие люди, которые издевались над ним и морили голодом, скрывая от него, что он волшебник. Только в одиннадцатый день рождения ему стало известно о его родословной. Как только он узнал, его отвезли в Хогвартс, чтобы научить магии, узнать о своей семье и надеяться на лучшую жизнь, чем та, которую он вел до этого. К несчастью для него, его имя было знаменито. Он был известен как мальчик-который -выжил. Люди обожали его за имя, за то, что он выжил. Неважно, что вспоминать о погибших родителях при каждой встрече с ним было обидно, или что прозвище "избранный" пагубно сказалось на его психическом здоровье. Я избавлю вас от подробностей его семилетнего обучения в Хогвартсе. Все, что вам нужно знать, - это то, что Лорд Волдеморт плохо воспринял то, что его победил ребенок. Он сделал целью своей жизни уничтожение ребенка. А кульминация наступила на четвертом курсе, когда Волдеморт использовал ребенка, чтобы вернуть себя к жизни в новом теле. Темный Лорд скрывался, набирая силу и последователей, а весь мир называл мальчика сумасшедшим. Те, кто хвалил его, начали сомневаться в его здравомыслии, утверждая, что человек, которого он уже победил, теперь вернулся. Вскоре они узнали, что мальчик был прав. Последователи Волдеморта, известные как Пожиратели смерти, были жестоки. Представители чистокровных семей считали, что магглы и магглорожденные настолько ниже их, что заслуживают смерти. Они совершали злодеяния как против маглов, так и против волшебников. Мальчик потерял многих людей, которые были ему дороги, которых он только что вернул. Но он продолжал бороться. Вместе с двумя своими лучшими друзьями он нашел хоркруксы и уничтожил их. А потом они обнаружили, что мальчик сам является хоркруксом. И каждый из них должен умереть от руки другого, ибо ни один из них не может жить, пока жив другой. Вторая часть пророчества. Война разгорелась во время битвы за Хогвартс. Именно там погибло так много людей от рук Волдеморта и его последователей. Так много хороших, праведных людей. Мальчик знал, что он должен сделать. Он должен был умереть. Он был готов умереть. — Голос Гарри был хриплым, вся его боль гноилась, выплескиваясь в рассказ. — И он отправился в Запретный лес, и выступил против своего смертельного врага, и позволил убить себя, чтобы обеспечить уничтожение самого злого волшебника. — Гарри плакал. Он плохо видел и вынужден был снять очки, чтобы протереть глаза. Ему было все равно, что делают остальные. Ему было все равно, что они считают его сумасшедшим. Он просто очень устал. И ему было так приятно рассказать кому-то об этом после нескольких месяцев полужизни в роли того, кем он одновременно был и не был. — Только вот мальчик неосознанно стал Мастером Смерти, владеющим всеми тремя Дарами Смерти. Он вернулся в свое тело, больше не являющееся хоркруксом, и сразился с человеком, разрушившим его детство. Он одержал победу. Но, к несчастью для мальчика, война накладывает свой отпечаток на всех. На некоторых больше, чем на других. Он не смог жить дальше. Не мог обрести покой. Горе и одиночество медленно разрушали его. Вот тут-то Смерть и вмешалась. Не желая смотреть, как его хозяин отчаивается, он отправил мальчика туда, где тот сможет обрести настоящее счастье, подальше от тьмы своего прошлого. Гарри закончил свой рассказ. Слезы высохли, и он остался смотреть на семь совершенно разных лиц. Абраксас был так бледен, что казался полупрозрачным. Алистер яростно дергал себя за взъерошенные каштановые волосы, качая головой взад-вперед. Дамиан обнимал Друэллу, пока она плакала, и непролитые слезы заливали его собственные глаза. Орион крепко зажмурился, его челюсть сжалась так сильно, что Гарри показалось, что она может треснуть. Вальбурга, крепко державшаяся за руки мужа, выглядела зеленой, как якорь среди ужаса того, что ей только что рассказали. А потом появился Том. Том, чьи глаза светились таким ярким красным цветом, что Гарри показалось, будто они кровоточат. Том, чья магия ощущалась в воздухе, как электричество вокруг них. Том, который смотрел на Гарри с такой печалью и болью за мальчика, которому так и не удалось пожить. — Теперь вы понимаете, почему при первой встрече с вами мне было трудно отделить свое прошлое от настоящего. Передо мной стояли призраки, которых я считал давно умершими. Но я искренне прошу прощения за то, что возложил их преступления на вас. Это было несправедливо с моей стороны. И, не оглядываясь, Гарри зашагал прочь.….
Вальпургиевы рыцари молчали, казалось, целую вечность. Никто не знал, что сказать. Никто не знал, как вообще говорить. Все они были в оцепенении от того, что в их жизни появился мальчик, который перевернул их с ног на голову, и теперь уже не только в одном смысле. — Мы должны сказать ему, Том, — голос Вальбурги надломился. — Если то, что он говорит, правда, и он - Мастер Смерти, мы должны рассказать ему о связи. — Это не может быть правдой, — пробормотал Абраксас. — Не может. Это невозможно. — Кто придумает такую историю, Абраксас! — воскликнул Алистер. — Кто стал бы рассказывать о таких ужасах, если бы они не были правдой? — Может, он сумасшедший! Его душа связалась с нами, с семью людьми, и, судя по его словам, она знала, что ему нельзя доверять! Это вряд ли говорит о его здравомыслии! Том наблюдал за спором своих рыцарей, его тело вибрировало от усилий, которые он прилагал, пытаясь удержать свою магию под контролем. Он не знал, что делать. Что случалось крайне редко. Он... он был растерян. Обеспокоен. Любопытен. Сердит. Взволнован. Но самое главное - он переживал за мальчика, у которого безумец отнял детство. Тому не нравилось чувствовать себя таким образом. Ему не нравилось испытывать столько эмоций, какими бы слабыми они ни были. — Том? — Он услышал свое имя и понял, что споры прекратились, а шесть других Слизеринцев теперь смотрят на него, ожидая, что он примет решение. Он сделал глубокий вдох. Затем еще один. — Нужно подождать, пока мы не получим книги по узам. Тогда мы ему скажем. Все они кивнули головами, смирившись. Как им жить дальше? Что им делать с Адр.. Гарри? Нравится им это или нет, но они были связаны на всю жизнь, если то, что сказала его мать, правда. А жизнь стала намного длиннее, если Гарри действительно был Мастером Смерти.….
Гарри шёл по берегу Чёрного озера, наслаждаясь удивительно тёплым ноябрьским днём. Наверное, ему следовало бы взволноваться. Всего несколько дней назад он разгласил всю историю своей жизни людям, которых считал своими врагами. Ну. Может, и не врагам. Но людям, которым он определенно, скорее всего, не мог доверять. Верно? Он не удивился бы, если бы его отправили в больницу Святого Мунго в течение следующей недели. Кто знал, о чем думают слизеринцы? Он сомневался, что они ему верят. Он бы не поверил ему, если бы роли поменялись местами. Он вздохнул. Три месяца. Три месяца Гарри жил в этой временной шкале, прежде чем раскрыть свои секреты. Мерлин ему в помощь. …. До конца недели Гарри не ходил на занятия. Он сказал директору, что у него есть срочное дело, которое он должен решить дома. Диппет с радостью отпустил его. Он был добрым пожилым джентльменом. Казалось, его искренне волнуют проблемы Гарри. Это лишь заставило Гарри почувствовать себя немного виноватым. Гарри быстро вернулся в лондонское поместье, отправляясь из Хогвартса сразу после разрешения директора. Поприветствовав домовых эльфов, которые были в восторге от его появления, он направился в свою комнату. Он решил обратиться к Смерти. Он не был уверен, что существо ответит, учитывая их последний разговор, но Гарри все равно хотел попробовать. — Эм…Смерть? — Он все еще не знал, как правильно вызывать бессмертного. Просто произнести его имя вслух казалось глупым. Гарри долго стоял на месте, смирившись с тем, что его призыв останется без ответа. Когда Гарри начал листать учебники (то, что он отсутствовал, не означало, что он должен отставал от учебы; Гермиона бы им гордилась), комнату заволокло чёрным туманом, и Гарри повернулся, чтобы увидеть стоящую там Смерть. Он выглядел более... скелетным, чем в прошлый раз, когда Гарри видел его. Возможно ли такое? — Мастер. — Да, привет. — Они стояли и смотрели друг на друга. Смерть наблюдал за Гарри расчетливым взглядом. — Говори, дитя. Гарри вздохнул. — Я рассказал некоторым людям о... о моем прошлом. — Гарри почесал голову, избегая взгляда Смерти. — Ты удивишься, что я знаю все, Мастер. Для меня это не новость. — О. Точно. Ну, как ты думаешь, это будет проблемой? — Гарри вдруг почувствовал себя очень глупо из-за того, что позвал буквальную Смерть, чтобы поговорить с ней о своих проблемах. Просто здесь у него не было никого, кому бы он доверял. Уж точно не учителя, да и родителей в этой временной шкале у него не было. Так что смерть казалась единственным выходом. Однако он уже начал думать, что надо было просто перетерпеть. Смерть испустила неестественно долгий вздох - очень человеческая реакция для очень нечеловеческого существа. — Скажи мне, ты уже знаешь об этой связи? Гарри нахмурил брови. Связи? Смерть издал хриплый смешок. — Я приму это как "нет". Но скажу ли я тебе, вот в чем вопрос? — Смерть, казалось, что-то обдумывал в уме, прежде чем кивнуть головой в знак согласия. — Мастер, вы слышали об узах Непенте Бонд? Гарри задумался, перебирая в памяти всё, что он узнал о бондах за годы своей жизни, а это было не так уж и много. Он покачал головой. — Я так и думал. Дитя, узы Непенте - одни из самых редких в мире. Это сильная душевная связь между двумя или более людьми. Колдун или ведьма, инициировавшие эту связь, делали это от крайнего отчаяния. Масштабы горя и одиночества, которые испытывал инициатор, позволяют душе человека взять дело в свои руки. Затем душа привязывается к одной или нескольким другим душам, определяя их как свой дом. Гарри не понимал смысла разговора. Почему Смерть говорит ему об этом? Смерть с любопытством посмотрела на него. — Я не знал об этой связи, когда мы разговаривали в последний раз. Она возникла за несколько мгновений до нашей последней встречи. Кусочки начали сходиться. Их последняя встреча. На Гарри только что напали трое мальчишек, и он вспомнил, что хотел бы, чтобы кто-нибудь защитил его. Не то чтобы он нуждался в защите, он просто хотел её. Он хотел больше не сталкиваться со своими проблемами в одиночку. Он хотел утешения, поддержки. А потом появилась Друэлла. Она защитила Гарри перед Дамблдором. Гарри помнил, как был ей благодарен, даже если он не собирался сам встретиться с Дамблдором и рассказать ему, что на самом деле произошло во время встречи, Друэлла это сделала. А потом она отвела его к их столу в большом зале, и Гарри оказался в окружении семи слизеринцев, и он почувствовал себя довольным. Глаза Гарри расширились, он посмотрел на Смерть, умоляя его сказать не то, что он думает. — Я вижу, как в твоей голове крутятся шестеренки, дитя. Тебе удалось создать редкую связь с семью людьми. Твоя душа нашла их души и завладела ими, а в ответ их души завладели и тобой. Гарри учащенно дышал. — Это неправда! Я бы так не поступил! Не с ними! Как бы моя душа чувствовала себя в безопасности с ними? Они были... они были..., — он не успел договорить. — Неужели ты совсем не прислушиваешься к моим советам, дитя? Это не те, кто причинил тебе боль. Их души не были запятнаны злыми желаниями. Душевные узы? Он действительно был связан с ними? — Что означает эта связь, Смерть, для них? — Когда ты примешь эту связь, дитя мое, между вами установится связь. Когда один из вас окажется в беде, остальные откликнутся на его призыв о помощи. Ты, будучи Мастером Смерти, бессмертен до тех пор, пока не решишь призвать меня. Поскольку эта связь - самая глубокая из всех возможных, души связаны друг с другом, бессмертие даровано и твоему избраннику. Гарри едва не рассмеялся от иронии ситуации. Всё, чего хотел Том из его временной шкалы, - это стать бессмертным. А теперь этот Том получил этот дар, даже не попытавшись. Спустя мгновение Гарри всё-таки начал смеяться. Это было безумие, и он чувствовал себя немного не в своей тарелке, но остановиться не мог. — Что, черт возьми, я должен им сказать? — Он задыхался между приступами смеха. Смерть смотрела на него тем же расчетливым взглядом, что и раньше. — Они уже знают, Хозяин. Гарри перестал смеяться. — Что?! Смерть больше ничего не сказала по этому поводу. — Я должен идти, мастер. Береги себя, дорогое дитя. Прислушайся к моим советам и советам других. Не позволяй своему разуму вмешиваться в то, что знает твоя душа. Смерть исчезла, а Гарри остался смотреть на пустое место, в котором он находился. Что же ему теперь делать?