Вне конкуренции

      Себастьян не представлял, что первый секс в его жизни будет таким грязным (в крови, блевоте и остатках мочи) и к тому же насилием. Он снова успокоил себя тем, что лучше уж Кэрри, чем Ранрок, но приятнее от этого не становилось. — Твой момент, — приняв к сведению, но абсолютно проигнорировав его последние слова, произнес Себастьян. — Наслаждайся.       Кэрри наградил его тяжёлым взглядом за неуместность шутки. Нужно было начинать: дуэлянтка дала приказ и ждала его исполнения. Оставалось только выполнить, что требовалось, и в достаточной мере унизиться, чтобы в итоге выжить.       Кэрри облизнул указательный палец, и Себастьян ощутил на сфинктере влагу, после чего кивнул. Кэрри аккуратно надавил на кольцо мышц и проник внутрь.       Ощущения были непривычными, но пока не неприятными. Он надеялся, что Кэрри это делал хотя бы раз в своей жизни и знает, как надо. Дав ему несколько секунд привыкнуть, Кэрри продвинул палец чуть глубже и не действовал, пока Себастьян не подтверждал, что он в порядке.       Он видел, что Кэрри старается держаться так, чтобы происходящее не было полностью видно дуэлянтке. Не то чтобы ситуацию это сильно спасало, но делало немного легче. Хотя бы из-за натянутой благодарности к Кэрри, который старался «сгладить углы».       Мерлин, каждая мысль о происходящем казалась Себастьяну совершенно непозволительной.       До двух двигающихся внутри пальцев все шло приемлемо, но на третьем опять стало некомфортно. Кэрри остановился, отследив выражение лица Себастьяна, и минуту они провели без движения.       На дуэлянтку они не смотрели, но чувствовали ее пристальный взгляд. Иногда она обходила их вокруг, чтобы лучше видеть. Постараться забыть о ней не выходило.       Дождавшись кивка, Кэрри просунул три пальца во всю длину. Он что-то задел внутри Себастьяна, от чего стало в какой-то момент не так уж и плохо. — Прекращайте! — внезапно скомандовала дамочка. — Достаточно размялись. Вставляй сразу полностью!       Себастьян поднял встревоженный взгляд на Кэрри — он не знал, готов ли. Хотя в любом случае, он не был готов ко всему происходящему, поэтому жаловаться не стоило. Вряд ли его друг сам был рад тому, что его заставляют делать.       Пока Кэрри смазывал пенис слюной, от дуэлянтки последовала новая команда: — Пусть он оближет! Давай, принцесса, заставь его!       Себастьян раздражённо выдохнул. Его уже заранее затошнило от услышанного, но Кэрри, видимо, хотел играть до конца, о чем и его просил. Понимая, что это неизбежно, Себастьян сполз чуть ниже, на уровень пояса друга. Капли крови, неспешно стекающие по его торсу, стали падать Себастьяну на лицо. От одного взгляда на свежие раны вместо сосков тошнило. Наверное, зелье виагры заставляло Кэрри забыть о невероятной боли и думать только о собственном половом органе, иначе Себастьян не представлял, как друг держится таким невозмутимым. Стало жутко, когда, придерживая двумя пальцами, Кэрри направил член к его лицу, но приложив все усилия, чтобы взять себя в руки, Себастьян приоткрыл рот и обхватил головку губами. Она была слегка солоноватой, но в целом безвкусной. «Почти как палец», — подумал Себастьян, но за такие мысли тут же захотел себя треснуть. Кэрри снова немного повременил и плавно просунул член глубже, насколько поместилось в рот. Когда головка коснулась горла, изнутри подкатила волна тошноты, которую Себастьяну пришлось подавить. Глаза тут же заслезились от недостатка воздуха, и Кэрри почти вытащил, позволяя ему вдохнуть. В тот же момент Себастьян, не контролируя себя, сомкнул зубы, и Кэрри зашипел от боли.       Ужасно противно, просто отвратительно. При том, отвратителен ему был не сам Кэрри, как с удивлением заметил Себастьян, а то, что ни один из них не хотел этого делать. Должно быть, Кэрри чувствовал себя не менее мерзко: это он был сверху, и у него был стояк, хоть и не по собственной воле. — Ты двигаться собираешься? Трахни его в рот уже! — раздражённо выплеснула дуэлянтка. — Сожми горло, как будто глотаешь, — прошептал Кэрри, чуть наклонившись к нему, — будет проще терпеть.       «Заткнись уже, мать твою», — подумал Себастьян, но последовал его совету.       Кэрри тут же начал двигаться быстро, и его совет оказался совершенно кстати: сжав горло, Себастьян не чувствовал той же тошноты, что была. — Достаточно, — произнесла дамочка во фраке. — Вставляй в задницу.       Себастьяна накрыло новой волной ярости от ее голоса и того, что она произносила, и он едва не прикусил головку пениса ещё раз.       Кэрри высунул, и Себастьян тут же откашлялся, отвернувшись в сторону. Во рту стоял странный привкус. Горло стало будто высушенным, и захотелось пить.       Что ж, хотя бы первая часть закончилась.       Кэрри отполз назад и посмотрел Себастьяну в глаза. Нечто в его взгляде было такое, что заставляло надеяться: все будет хорошо, все скоро закончится.       И Себастьян верил.       Покрытая слюной головка коснулась сфинктера. Секунда на размышления — и Кэрри вошёл.       Себастьян задохнулся от боли. Это оказалось намного более чувствительно, чем кислота на животе. Слишком широкий для него, член Кэрри распирал его изнутри по всей длине. Казалось, будто он достает до желудка.       «Спасибо, что не гоблин», — в третий или четвертый раз напомнил он себе. Менее больно от этого, конечно же, не стало. Кэрри в этот раз не стал долго ждать и медленно, но без остановок ввел член до основания. Себастьян зажмурился. Страшно, неприятно, больно, унизительно — это была только малая часть из всего, что он испытал. Свободной рукой Кэрри взял его ладонь, и Себастьян сжал ее, как утопающий схватился бы за спасательный круг. Кэрри уже не комментировал, и Себастьян был ему признателен за это. Открыв глаза, он встретился взглядом с сиреневыми глазами напротив. Кэрри двигался медленно, плавно, будто знал, что делает, и боль со временем стала проходить. — Расслабься, — посоветовал вдруг шепотом Кэрри.       Себастьян кивнул. Сделать это было сложно, но не невозможно — уже не было таких ощущений, как в самом начале. Почувствовав расслабление, Кэрри стал наращивать темп, и снова начал попадать куда-то, где ощущения были лучше. Себастьян закрыл глаза. Дуэлянтка молчала, и уже можно было постараться представить, что ее вовсе тут нет. Кэрри начал дышать более шумно, и его член стал будто ещё плотнее, больше. Себастьяна это немного напугало, но движения были действительно аккуратными — больнее из-за этого не стало. Внутри стало влажно, появились хлюпающие звуки. Себастьян ощутил вдруг, что краснеет: всё это было слишком стыдно и неправильно. И он точно по своей воле никогда бы подобного не повторил. Взгляд Кэрри стал ещё более туманным. — Ты… близко?       Тот нехотя кивнул. Себастьян поразился бы его готовности кончить сейчас, но помнил о виагре — наверное, это было неудивительно. Главное, что все скоро закончится.       Раздался свист и удар кнута. Кэрри вскрикнул и резко дернулся, при этом случайно войдя в Себастьяна слишком глубоко. Сдавив зубы, Себастьян задержал дыхание, чтобы перенести резко возникшую боль, и непроизвольно сжал руку Кэрри в своей. — Рано, — строго произнесла дуэлянтка. — Меняйте позу и продолжайте. Раком.       Все ещё морщась от боли, Кэрри осторожно вытащил член из Себастьяна и сел на колени. Выскользнувший орган покачнулся, и по головке стекла крупная прозрачная капля предэякулята.       Себастьян приподнялся на руках и замер. Он знать не знал, чего от него хотят, но был невероятно зол и расстроен, что Кэрри прервали. Сколько можно? Как долго это ещё будет продолжаться? — Повернись спиной, — устало подсказал Кэрри. — Встань, опираясь на локти и колени. Да, согни руки. Прогнись в спине.       Себастьян послушно выполнил и это, хотя не сразу — особенно было стыдно выполнять последнее. Выгнув позвоночник, Себастьян почувствовал себя последней шлюхой и ещё сильнее себя возненавидел. Хотелось провалиться сквозь землю и больше никогда не появляться на свет. Руками Себастьян сжал волосы в попытке выместить куда-то злость.       — Красиво, да? — дуэлянтка щёлкнула зажигалкой, и раздался запах табака. — Ему бы зарабатывать этой задницей — цены бы не было.       Себастьян закрыл лицо руками и глубоко вздохнул. Ещё этого не хватало — вместо того, чтобы побыстрее закончить, эта сволочь стояла и разглядывала его там.       К счастью, Кэрри ей не отвечал. — А какой круглой и аккуратной смотрится мошонка, — продолжала та. — Жаль, что нельзя сейчас сделать колдографию. Продолжай. И порезвее.       Через секунду Себастьян почувствовал бедра Кэрри рядом со своими. И не то чтобы стало спокойнее… но стало. Чем ближе был Кэрри, тем больше он закрывал его от маньячки.       Вводить член Кэрри начал медленно, и в этой позе входил будто легче, но спустя первое проникновение начал двигаться в быстром темпе. Его ладони легли на талию Себастьяна и лёгкими движениями тот притягивал его к себе одновременно с толчком. Каждый раз их яйца соприкасались, и с каждой фрикцией это сильнее смущало.       Себастьян понял, что уже не останется таким, каким был. В голове происходила адовая неразбериха, и он боялся, что сходит с ума. То, что все происходит принудительно и под наблюдением, пугало, но вместе с тем Себастьян боялся, что подумает, будто спать с Кэрри — абсолютно нормально и очень даже неплохо. Он не хотел стать той умалишенной жертвой насилия, которая влюбляется в насильника и продолжается с ним спать.       Мысли отвлекли на минуту от творившегося за спиной. Себастьян жутко устал, боль начала возвращаться с новой силой. Кэрри чувствовал это и замедлялся. Он будто каждый раз видел все насквозь и понимал, что нужно делать.       Кэрри явно был опытен, и Себастьян понимал, как ему с ним повезло.       Мелко дрожащие пальцы Кэрри сжимали талию, сам он дышал все чаще и шумнее, несмотря на то, что движения были достаточно неспешными, и его член, от удара кнутом потерявший пару сантиметров, снова налился кровью и стал невероятно крепким. Каждый выдох сопровождался едва слышным стоном. — Черт, черт, прости меня, Себ, я сейчас…       То, как Кэрри простонал эту фразу, что-то перевернулось внутри Себастьяна. Он не хотел думать, что именно. — Вытащи, — шепотом попросил он и тут же почувствовал, как изрядно влажный орган выскальзывает из него.       Перевернувшись на спину и отползя от Кэрри, он увидел, как тот сжимает пенис ближе к головке и, сгорбившись, крупно содрогается в оргазменной агонии. Из уретры струёй выливалось белёсое семя и собиралось в лужицу на полу. В исполнении Кэрри это смотрелось почти соблазнительно, если не учитывать обритую и исцарапанную голову и отрезанные соски.       Себастьян выдохнул и откинул голову назад. Из глаз почему-то повалили слезы. Множество чувств перемешалось внутри, и Себастьян устал чувствовать что-то настолько сильное. Отчаяние, вина, стыд, ненависть, паника…       Дуэлянтка молча покинула камеру вместе с чемоданчиком инструментов, и не забыла закрыть решетку на замок. Кэрри все ещё сидел на полу почти на том же месте, уставившись в лужицу спермы на полу.       Себастьяну нужно было поговорить, чтобы не сойти с ума. — Почему мы должны были продержаться до утра, Кэр?       Тот лениво повернул голову в его сторону. — Я написал записку, что ушел искать тебя в Фелдкрофте, и чтобы отправляли мракоборцев, если не вернусь утром. Себастьян хмыкнул. — И заодно сразу в Азкабан. Прелестная перемена обстановки. — Не будет Азкабана, — безразлично возразил Кэрри. — Я все рассказал Фигу, он разберётся с Шарпом. Уже должен был.       Себастьян кивнул. Кэрри всегда решает проблемы и всегда выходил сухим из воды. Сейчас бы его умение тоже сильно пригодилось. — Ты догадывался, чем все обернется, когда просил меня не рассказывать им ничего? — добавил Кэрри. — Если бы. Я бы скорее попросил меня сразу прикончить.       После долгого молчания, когда казалось, сказать больше нечего, Кэрри заговорил снова. — Мне очень жаль, Себ, правда. Я понимаю, что поступил как чудовище. Когда втянул тебя во всё это, рассказав про историю с древней магией, да и сегодня. Если бы не я… — То Ранрок нашел бы, к кому ещё доебаться, — ответил за него Себастьян. — Заканчивай с самобичеванием, Кэр, оно тут не поможет. Мы должны постараться прийти в себя и сохранять рассудок, пока не придет помощь.       Кэрри кивнул, и снова воцарилось молчание. Это заставило Себастьяна задуматься. Ему не понравилось, что он чувствовал. Моментами ему будто бы нравилось, как член или пальцы Кэрри касаются определенного места внутри, но сама мысль об этом пугала и угнетала. Нравилось, как Кэрри проявлял заботу и что-то советовал. Нравилось… как себя вел возбуждённый Кэрри.       Себастьян почувствовал себя придурком. — Слушай… — тут же сказал он вслух. — Ты можешь поделиться со мной, Кэр. Я знаю, тебе захочется рассказать, как ты перенес это внутри.       Кэрри поднял на него благодарный взгляд. Ради такого Себастьян мог бы слушать его вечно. — Останови, если скажу что-то не то, — предупредил он. — Но… Когда виагра начала действовать, я все понял. Я страшно переживал за тебя и искренне не хотел… даже прикасаться к тебе против твоей воли. И то, как себя вело мое тело, это… Полностью противоречило моему состоянию. Я почувствовал себя самым настоящим насильником. Я ненавижу себя за то, что так реагировал на… насилие над тобой.       Себастьян подполз ближе и взял его за руку. Кэрри вздрогнул от неожиданности, но не стал отталкивать. От прикосновения тут же перед глазами возникли образы: Себастьян сжимает руку Кэрри, когда тот двигается внутри него. Себастьяна передернуло от того, насколько образ был четким и натуральным. — Тебе… действительно нравилось, — решил уточнить он, — или это было похоже на Империо?       Кэрри посмотрел на него с укором. Мол, разве ты не понимаешь, как это работает? Себастьян почувствовал себя придурком второй раз за пять минут. Это же зелье, мать его, а не Империо, почти как амортенция, только выявляет имеющееся, а не создает новое. — Тупой вопрос, извини, — тут же буркнул Себастьян, отведя взгляд.       Да и как что-либо вообще может нравится, когда тебя предварительно, хоть и недолго, пытали? И вообще тебя заставили это сделать? — Нравилось, — ответил вдруг Кэрри. — В этом и дело. Это не Империус, я полностью отдавал отчет своим действиям, но… ни при каком выпитом зелье я бы не сделал с тобой этого, если бы не стоял вопрос жизни и смерти. И на физическом уровне, благодаря зелью, — да, мне нравилось. Но ты изначально спросил, что внутри… Я почувствовал себя уродом.       Себастьян вздохнул. На самом деле, им, особенно Кэрри, повезло, что пришла дуэлянтка и прогнала Зогворта. Но никто не говорил, что моральная пытка переносится проще. Подобное заставляет задуматься, кто ты такой на самом деле. Себастьян в себе засомневался и понял, что не знает себя до конца. Не говоря уж о том, что он вообще не знает Кэрри.       У Кэрри и не было шанса держаться храбрецом-партизаном. За первую же попытку возразить ему нанесли увечья сильнее, чем Себастьяну, перед этим сломав психологически, заставив испытывать жуткий стыд. Потом вовсе надавили на слабое место, которым Себастьян и являлся. — А ты не хочешь поговорить? — нерешительно предложил Кэрри. — Я понимаю, насколько все это было для тебя ужасно, но… Хочу знать, сколько вреда нанес я.       Себастьян кивнул. Было бы нечестно промолчать и не рассказать о том, что его тревожит после того как Кэрри выложил все, что думал. Он пообещал себе быть откровенным, насколько это возможно, чувствуя своим долгом сделать Кэрри хоть немного легче. — Сразу же я подумал, что лучше бы меня снова облили кислотой, — Себастьян криво улыбнулся. — Но не все так плохо, на самом деле. Мне повезло, что на этом месте был ты, а не кто-то из них. Как и повезло, что ты что-то умеешь. — Помнишь, что я сказал? Перед началом.       Себастьян задумался над ответом. Последние слова нависающего над ним Кэрри разбили ему сердце. Кэрри сказал, что исчезнет из жизни Себастьяна, если он этого захочет. На самом деле Кэрри этого боялся, потому и спрашивал. Кэрри все еще любил его, Себастьян это понимал. И чувствовал, как больно Кэрри было произносить это и совершать то, что заставили совершить. Себастьяну самому было от этого больно. Может, он просто эмпатичен, он не хотел думать о том, что за чувства он испытывает к другу. — Не могу не помнить, Кэр, — подумав, ответил Себастьян. — Я понял, что нам нужно выжить до момента, пока за нами не явятся. Я… не могу тебя винить за твое решение, поэтому не смогу послать к хуям и забыть, когда мы отсюда выйдем. Мне… тоже было страшно, Кэр, хотя я старался делать вид, что это не так, чтобы не раззадоривать маньячку. Мне было страшно с самого начала — знаешь, меня раньше никто не похищал, не плавил мне кожу и не протыкал иглами. И здесь мой страх не был целиком связан с тобой. Я должен поблагодарить тебя за то, что ты проявил аккуратность.       Кэрри выдохнул и лег на спину. Себастьян понял, что справился хотя бы частично. Он лег рядом, все еще не отпуская его руку. Стало вдруг спокойно. Будто все прошло и закончилось, будто мракоборцы уже на подходе и у них обоих все обязательно будет хорошо. Возможно, это была защитная реакция, надежда на лучшее после пережитого, но в нее хотелось окунуться и забыть, что они лежат без одежды, с увечьями и в камере врага. Нет, Кэрри невозможно было бы отпустить даже при всем желании. Себастьян невероятно к нему привык, чувство благодарности смешивалось с чувством собственничества и желанием быть его единственным другом. Он пообещал самому себе, что никогда не даст Кэрри исчезнуть — иначе Кэрри станет чьим-то еще.       Себастьян привстали открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же забыл, когда увидел кое-что странное. — Черт тебя, Кэр. Ты до сих пор кровишь. У тебя кровь вообще не свертывается?       Кровь шла хоть и слабо, но у любого другого человека уже бы остановилась: Себастьян миллион раз получал разные травмы, в том числе сегодня. — Не знаю, нет, наверное, — ответил он, пока Себастьян взглядом искал, чем перевязать ему грудь. — Я бы даже не заметил, если бы ты не сказал, Себ. Скоро остановится. Брось, не переживай. — Ничего такого нет… — пробормотал Себастьян. — Только твой шарф. Нужно перевязать тебе грудь, хоть как-то пережать раны. Подай его сюда.       Кэрри закатил глаза и, покачиваясь, встал. Шарф, которым недавно Себастьяну завязывали рот, оказался в углу. Подойдя к нему, Кэрри протянул вещь и присел на колени, чтобы тот лучше дотягивался.       Себастьян встряхнул онемевшими руками, издав тем самым металлический лязг от цепей, и приступил. Повезло, что ткань шарфа не была кусачей — иначе от каждого движения его друг сходил бы с ума. Осторожно, стараясь ничего не задеть и не повредить, Себастьян обернул шарф вокруг его груди и крепко затянул. Кэрри зашипел, естественно, это не могло быть абсолютно безболезненно, но Себастьян на это не поддался и закончил перевязку.       Они оба сели у стены и снова сплели пальцы. По какой-то причине Себастьяну это помогало оставаться адекватным. Хотелось удариться в панику, и небольшой физический контакт этому препятствовал. — Интересно, который сейчас час, — задумался он вслух. — Ни окон, нихера. Мы наверняка глубоко под землей. — Еще ночь, — предположил Кэрри. — Может, они все сейчас спят, а с утра нас уже найдут. — Ты говорил, что оставил записку, — вспомнил Себастьян. — Где? — Не помню. В нашей спальне, наверное. Думаю, ее должны увидеть, я оставил инициалы крупными буквами. — К В В? Слушай, я не сказал тебе сразу, Кэр, у тебя красивое имя. Ты… немец, да?       Кэрри слабо улыбнулся. Кажется, он ударился в воспоминания. — Спасибо. Фамилия досталась от папы, он коренной немец. Но мама родилась в Шотландии, поэтому я с детства учил английский. — Я практически не слышу акцента, — заметил Себастьян. — Видимо, мать хорошо тебя учила. А скажи что-нибудь на немецком. — Да брось, — усмехнулся Кэрри, — какой в этом смысл? — Пожалуйста! Нам нужно разрядить обстановку.       Кэрри задумался, видимо, что именно сказать, и откашлялся. — Ну хорошо. Du hast schöne karamellfarbene Augen.       Сказать, что это было красиво — ничего не сказать. Себастьян был в целом равнодушен к немецкому, но то, как это произнес Кэрри, было невероятно красиво и даже сексуально. Что-то про карамель. «Р» — невероятно глубокая, раскатистая, Кэрри будто говорил не своим привычным голосом. — И что это значит?       Кэрри улыбнулся. — Я сказал «у тебя красивые глаза карамельного цвета». — Хорошо звучит, — похвалил Себастьян и только через секунду понял, что это про него. — Карамельного? — Oder die bernsteinfarbe, — добавил Кэрри и тут же ответил на вопросительный взгляд, — или янтарного цвета. Но скорее молочной карамели, я думаю. Может быть, даже темного топаза.       Себастьян даже не нашел, что сказать. Он не задумывался, что его обычные карие глаза можно описать столькими словами. И не подозревал, что Кэрри может говорить так романтично. Романтичности было неоткуда взяться, и Себастьян думал, что по натуре Кэрри задрот с синдромом отличника. Был бы Кэрри гетеро — тут же завоевал бы сердца всех девушек Слизерина. — Мило. А еще что-нибудь? Мне нравится, как ты говоришь на родном. И… побольше «порычи». — Кхм, хорошо. Ich werde dich sicher hier rausholen und werde dich niemals verlassen. — И что это означает? — Что все будет хорошо, — уклончиво ответил Кэрри.       Себастьян сомнительно хмыкнул. — Там было больше слов. Скажи так, чтобы я тебе поверил. Вот например это «нимальс» — красивое слово. Что оно означает? — Оно означает «никогда». — А последнее? — «Оставлять». Себ, если хочешь услышать полностью, тебе придется тоже кое-что мне рассказать, — Кэрри загадочно ухмыльнулся. — И что же? — Себастьяну вдруг стало до жути интересно — наверное, Кэрри умел интриговать. — Спрашивай, расскажу что угодно.       Кэрри сжал его руку крепче. — Объясни мне, почему ты так негативно реагируешь на моих друзей? — Я не… с чего ты… — Себастьян замешкался, пытаясь придумать, как отвертеться, но так и не придумал. — Слушай, Кэр, я сам не знаю. Просто считаю, что они сделали для тебя недостаточно, чтобы быть тебя достойными. Ты так много делаешь для всех, и я редко замечал, чтобы кто-то кроме меня реально помогал тебе.       Кэрри рассмеялся и тут же закашлялся. — Спасибо, Себ. Я ценю тебя. И, думаю, ты заслужил ответ. Я сказал «я обязательно вытащу тебя отсюда и никогда не оставлю тебя». — Ты всё же романтик.       Было хреново. По-настоящему хреново. Как никогда в жизни. И Себастьян знал, что нужно как-то готовиться к вылазке отсюда, думать о будущем на ближайшие пару часов, проработать план, но не хотелось и не моглось. Почувствовав желание поспать, он собрал валяющуюся рядом одежду, соорудив нечто, напоминающее подушку для них с Кэрри и лег. — Нужно набраться сил. Сможешь уснуть? — предложил он, и Кэрри кивнул. — Пол холодный, и нам лучше обняться, чтобы не так мерзнуть.       В объятиях лучшего друга было тепло и спокойно.