***
Добрались до замка парни в абсолютной тишине, прерываемой лишь карканьем пролетающих мимо ворон. За то время, пока они дожидались подходящего момента, сидя на каких-то мешках с зерном (домик оказался амбаром), успело повечереть, и воздух стал заметно более ледяным, чем при свете какого-никакого солнца. Благо Кэрри, в приступе ярости мотающийся по дощетчатому помещению, додумался из найденного хлама трансфигурировать две пары обуви и носков, и им не пришлось покрываться при полете снегом и проще было ходить по земле. Парень прижимался к Себастьяну слегка, как будто нехотя, как будто вовсе не было ему так холодно. Противостоять ему Кэрри не стал — видимо, не нашел в себе на то физических сил, даже несмотря на то, что оба они были одинаково уставшими и измученными, и вряд ли сам Себастьян смог бы насильно удержать его внутри. Он искренне надеялся на то, что в Кэрри осталась толика разума среди урагана эмоций, которая его и заставила подчиниться. Но, как-никак, он был самым эмоциональным человеком, которого Себастьян когда-либо знал. Даже сестра Анна, которая с раннего детства начинала рыдать при виде каждой бездомной собаки и умолять забрать её домой, не могла по уровню бесконтрольности эмоций сравниться с его лучшим другом. Кэрри всех любил, для всех хотел быть героем, чувствовал себя обязанным помочь каждому, кто в этом нуждается, даже если его не просили. Кэрри гордился собой и светился от счастья, когда осуществлял чьи-то желания или решал чьи-то проблемы. Точно также Кэрри упивался смертью своих врагов — и то лишь потому, что убивал отъявленных отморозков вроде браконьеров. В его глазах царила тьма при каждом направленном на гоблина Круцио. Каждое мгновение жизни Кэрри проживал как последнее. Себастьяна это бесило. Его лучший друг, чьё доверие пришлось в первое время активно завоёвывать, дарил себя целиком тем, кому его расположение досталось за просто так. Что сделала для Кэрри Онай, чтобы сейчас он считал Себастьяна своим врагом за то, что тот оставил её? На Чарах показала свободное место рядом с собой? А потом таскала по опасным замкам ради её личной фикции убить Харлоу? Нет, Кэрри сообразит рано или поздно, хотя бы тогда, когда увидит свою дорогую Натти целой и невредимой. Себастьяну не нужно было докатиться до того, чтобы винить себя за поступок, который был логичным и правильным. На входе в замок пришлось наколдовать дезиллюминационное заклинание, чтобы избежать лишних вопросов, и Кэрри не нужно было говорить дважды — к нему вопросов наверняка было бы великое множество. Коридоры пустовали, за исключением натирающих полы эльфов и носящегося под потолком Пивза — было точно время ужина, но идти в таком виде на него не хотелось. Как минимум стоило принять душ и переодеться. А Кэрри, любителю тщательно следить за внешностью, так вообще необходимо было подобрать скрывающий увечья костюм с головным убором. Ещё одна уморительная его черта. Любовь к ухоженному и стильному внешнему виду у Кэрри была почти парадоксальной. Даже на занятия тот не выходил, пока не сделает причёску (а изначально казалось, что свои чуть вьющиеся волосы Кэрри максимум разок расчесывает), не разгладит заклинанием костюм, еще с вечера по цветам и образу подобранный к погоде и настроению и не обработается со всех сторон сотнями бальзамов и кремов. Большая половина факультета, наблюдая его старания, пусть и не со злости, но хихикала, а Себастьяна это даже завораживало. От Кэрриных сборов по утрам в спальне стоял настолько райский аромат, будто это была не мужская комната в подвале замка, а элитный салон с дорогой и качественной парфюмерией. Не разделял восхищения даже Оминис. Он со временем, кажется, разочаровался в Кэрри, который на его уговоры отойти от темной магии не поддавался. Так же разочаровался, как и Кэрри в Себастьяне сейчас — его глаза цвета сирени, когда они разминулись, потому как тот шел к профессору Фигу, были безумно печальными и отрешёнными. От такого взгляда у Себастьяна что-то кольнуло в сердце. Он себя сразу постарался убедить, что этот временная обида, что Кэрри всё поймет и снова станет тёплым и каким-то родным, но… Вдруг нет? Когда Кэрри направился в Астрономическое крыло для разговоров с профессором, о чем кратко заранее предупредил, Себастьян изначально хотел на всякий случай последовать за ним, но в последний момент передумал: пусть остынет, обсудит что надо, договорится о чём он там хотел, а потом они поговорят. Сам Себастьян направился в гостиную, принимать душ и отдыхать по-человечески. Гостиная была также пуста, как и коридоры — возможностью сожрать по три тонны пищи на десяток человек слизеринцы не пренебрегали. Единственным человеком внутри оказался Оминис, сидящий на кровати Себастьяна, который зашёл туда за полотенцем. Оминис обернулся на звук и едва заметно улыбнулся. — Рад, что вы оба в порядке, — произнес он умиротворенно. — Я волновался за тебя, Себастьян, хоть ты и сам виноват, что тебя поймали. Спорить сил не было. Утверждать, что человек не может быть виноват в том, что его похитили, по какой бы причине он ни оказался на улице ночью, не имело ни малейшего смысла. Себастьян тяжело опустился рядом с Оминисом и вздохнул. Мягкая кровать, наконец-то. Как приятно сидеть не на каменном полу и не на метле. — От Онай новостей не было? — Она отправила Патронуса из Хогсмида, — невозмутимо произнёс тот. — Натсай в порядке, но у неё была сложная битва, и первым делом она захотела зайти к Сироне. — Разумно, — кивнул Себастьян и чуть погодя осознал услышанное. — Она отправила кого? Патронуса не на шестом-седьмом курсе учат? Оминис усмехнулся. — Как я и полагал, она довольно сильная волшебница. Неизвестно, чему её там учили в её школе в Зимбабве. Наступило молчание. Силы и желание идти в душ почему-то пропали, и Себастьян устало пялился в одну точку напротив. В кровать Кэрри. Оминис тоже молчал, явно понимая, что для активной болтовни момент неподходящий. — Спасибо. — За что? — За то, что заморочился, Оминис. Онай сказала, что ты нашел записку, обратился к директору, а потом уже к ней. — Хм. Понятное дело. Вы вдвоём вечно куда-то попадаете. Я и сейчас не мог пройти мимо. К тому же… просьба о мракоборцах от Кэрри выглядела тревожно. Он не любитель обращаться за помощью «взрослых». Себастьян издал скомканное «угу» и слегка усмехнулся. По сравнению с эмоциональными качелями Кэрри с Оминисом было так… одинаково спокойно. Он всегда одинаково осуждает тягу к приключениям, но всегда неизменно поддерживает. — Можно вопрос? — осторожно поинтересовался он. — Что… там было? — Много чего, — мрачно усмехнулся Себастьян и откинулся назад на кровати. — Меня посреди дороги от Фелдкрофта аппарировали куда-то в подземную камеру. Начали различными методами пытаться узнать всё о Кэрри, мол, кто такой, откуда взял… — Себастьян вдруг запнулся. Он совершенно забыл о том, что Кэрри просил никому не рассказывать о древней магии. Вернее, помнил до этого момента, пока желание рассказать все как есть не замылило мозги. — Слушай, только ему не говори. Я с первого курса знаю, что тебе можно верить. Оминис кивнул. — Кэрри владеет некой формой охренительно древней магии. Из-за этого вот эти все твари за ним охотятся. Ну, видимо, Пепламбы как-то раз меня увидели в его компании, а сейчас подстерегли момент, когда я один, потому что поймать Кэрри у них уже долго не выходило. В общем, начали они пытаться узнать, откуда у него эта древняя магия… Себастьян рассказал почти всё. Конечно, уклончиво — расписывать всё произошедшее было бы неуважительно по отношению к Кэрри — но не намекнуть Себастьян не смог. Оминис заслуживал знать, от чего он их спас. Губы Оминиса растянулись в тонкой улыбке. — Многое становится понятным. Жаль, что ты не рассказал мне раньше. А теперь выходит, что Кэрри должен у тебя прощения на коленях просить, — своим привычно загадочным голосом произнес он и, получив вопросительное молчание в ответ, продолжил. — Тебя пытали, чтобы добраться до него. Себастьян пожал плечами. — С одной стороны, было бы неплохо с его стороны было проявить хоть чуть-чуть благодарности, но с другой… Он ведь тоже не отвечает за их поступки. Оминис снова промолчал. Дальше разговор не клеился. Себастьян был признателен за то, что друг пропустил ужин в ожидании их возвращения, но снова захотелось помыться. Приближалось время отбоя, и это значило, что в ванне для старост никого не будет. Туда, оставив Оминиса одного, и направился Себастьян. Ловко скрывшись от нескольких дежурных по дороге, он успешно добрался до четвёртого этажа башни преподавателей и отпер замок Алохоморой. На стенах тут же зажглись факелы, зачарованные реагировать на появление в помещении человека. В трансфигурированную мантию сразу полетело Эванеско, а чистая одежда и полотенце были аккуратно сложены на краю, возле бортика. Открыв несколько кранов, Себастьян залез внутрь, наблюдая за цветными струями воды и пены, исходящими из них. Горячая вода быстро наполнила бассейн, почему-то скромно называвшийся ванной, и её обнимающее тепло Себастьяна сразу расслабило. По телу прошла волна наслаждения, и он нырнул с головой, чтобы отчётливее это ощутить. Всего произошедшего будто не бывало. Только пекли оставленные гоблином ожоги и колотые раны. Но воспалённый мозг боль отпускать не хотела. Начиная с воспоминаний о том, как гоблин уродует Кэрри и заканчивая размышлениями о самом Кэрри. Себастьян почему-то задумался о том, что Оминис прав — неправильно было оказаться виной случившегося, а потом называть его ублюдком в ответ на попытку защитить. Кэрри точно сумасшедший и еще больший ублюдок, чем сам Себастьян. Сначала он едва ли не кричит о своей влюбленности, а потом смотрит, как на врага всего волшебного мира. Будто Кэрри нужен был не он сам, а только возможность использовать кого-то как объект обожания — чисто для разрядки от бесконечных битв. Себастьян понял, что запутался — он сам удивился тому, что начал думать о Кэрри плохо. Возможно, пытки в подземелье как-то его сломали, заставили относиться к близкому человеку с ненавистью. Думать об этом не хотелось. Как и о том, что, возможно, Кэрри настоял на, если его можно так назвать, сексе только из-за действия магической виагры, а не потому что считал, что иначе их убьют. Нормальный Кэрри бы сопротивлялся, нет? Окончательно обессилев от мозговой деятельности и уйдя в прострацию из-за тёплой ванны, Себастьян начал засыпать. Наутро какой-нибудь заносчивый староста увидит его и начнёт причитать, а потом вовсе побежит докладывать Уизли. Ну и плевать.***
— Всё так, профессор. Кэрри едва закончил свой доклад Фигу. Не зря его идеей было в первую очередь прийти сюда, потому как сейчас профессор уже раздумывал, что делать, а у Кэрри как раз способность применять интеллект прямо сейчас отключилась. — Хм-м, — Фиг задумчиво потёр подбородок. — Интересная история, мистер Вайсштайн. В первую очередь я, конечно же, сожалею о произошедшем. И я бы с удовольствием вам помог, если бы вы дали согласие рассказать сию историю профессору Уизли — удалось бы переманить их внимание на поступки гоблинов с того случая с вашим Круциатусом — но, если вы не хотите… — Не хотел бы представать жертвой, профессор, — коротко пояснил Кэрри, как всегда, вежливо-безэмоциональным тоном, — если вы понимаете. Фиг вздохнул. — Само собой, понимаю, молодой человек. В вашем возрасте рассказать старшим о подобном не решился бы никто из известных мне людей. Вот только ваша ситуация… Особенная. Если вы беспокоитесь о мистере Сэллоу, то его, скорее всего, хоть и не смогут посадить в тюрьму для волшебников, но точно исключат из школы. Сердце Кэрри в отчаянии забилось чаще. Нет, только не это. Этого допустить нельзя. — Но разве… Разве профессор Шарп не хотел бы скрыть факт применения Веритасерума на студентах, профессор? Неужели он не поддался на шантаж? — Пока сложно сказать, — Фиг неуверенно пожал плечами. — Я вёл с ним переговоры на эту тему, но, к сожалению, профессор Шарп от подобных диалогов мастерски уклоняется. В конце концов, бывший мракоборец, его сложно провести подобным образом. Боюсь, мы не учли того факта, что у преподавателя зельеварения на предыдущем месте работы остались знакомства, которые ему однозначно помогут в данной ситуации. Кэрри сжал зубы. Всё шло не по плану. Он рассчитывал, что проблемы уже не будет к тому моменту, как он вернётся в Хогвартс. — Профессор Уизли не задавала вам вопросов о моём частом отсутствии, сэр? — Вы проницательны, мой друг, — дружелюбно улыбнулся Фиг, — ну, или изучили натуру профессора Уизли. Конечно, она едва ли не ежедневно обращается к директору школы и ко мне с этим вопросом. Её беспокоят как моё, так и ваше отсутствие, но профессор не может точно знать, в какие часы и по какой причине мы с вами отсутствуем, потому всё ещё думает, что мы с вами что-то замышляем. — Так оно и есть, — с усмешкой заметил Кэрри. — А что, если… Сэр, что если намекнуть, что Себастьян участвует в нашем с вами деле? Вы же мастер переговоров, у вас бы получилось. Кэрри осенило вовремя, и этой догадкой он был доволен. План безупречный. Уизли знает характер Себа и не придерётся к легенде. До неё должны были доноситься слухи о борьбе Кэрри хотя бы с браконьерами, а ещё о тяге Себастьяна к воссозданию истинной справедливости. Всё складывалось. Профессор, казалось, был такого же мнения — он сузил глаза, размышляя о сказанном Кэрри, а затем вдруг поднял брови и удовлетворённо хлопнул в ладони. — Прекрасная идея, юноша, единственный наш вариант в сложившейся ситуации. Я могу попробовать, тем более что с вами мистера Сэллоу в последнее время видят чаще, чем на занятиях. Что ж, план у нас есть, а теперь… — Фиг жалостливо улыбнулся. — Пожалуй, вам стоит передохнуть после всего, что с вами случилось. И не забудьте средства, которые помогут быстрее восстановиться. Кэрри благодарно кивнул. Еще в начале беседы Фиг достал небольшой ящичек с лекарствами, которые используются в больнице святого Мунго (откуда бы они у него не оказались), и пару из них он выпил сразу, благодаря чему ощущал себя уже намного лучше, чем пару часов назад. Забрав ящик с собой, Кэрри пожелал профессору спокойной ночи и направился к выходу. Сил немного прибавилось, да и надежда появилась, из-за чего лечь проспать мертвым сном лет двести Кэрри теперь не хотелось, и в голове созрела новая идея. Он помнил, как во время ночного рейда по башне преподавателей — с подачи школьного смотрителя — наткнулся на ванную старост. Заходил туда Кэрри только проверить наличие запертых сундуков, но уже тогда ванна казалась супер-привлекательной. Сейчас, когда нужно было согреться и оказаться чистым перед тем, как лечь в постель, она была самым подходящим местом для посещения. Ещё одна демимаска. И ещё. Не мешало бы запомнить на будущее, чтобы лучше обучиться Алохоморе. Но потом. По коридорам было настолько пусто, что еще на выходе из Астрономической башни Кэрри понял: красться бессмысленно и времязатратно. Спустя пять минут запретная для простых пятикурсников дверь была прямо перед глазами, и, открывая её, он уже заранее представлял будущее наслаждение, и даже не обратил внимание на то, что обычно запертая на замок, эта дверь была приоткрыта. Стоило Кэрри войти… — Gott verdammt… На краю ванны виднелась чья-то рука, а на поверхность выходили едва заметные пузырьки. Кэрри тут же бросился к телу, ещё не зная, чьему — этот человек тонул, и секунда промедления могла стоить жизни. Опустившись на колени у бортика, Кэрри опустил руки в воду и потянул тело на себя. Из-под поверхности выглянуло знакомое лицо, и Кэрри приложил все силы, чтобы тут же вытащить всего его на поверхность и перевернуть в попытке вытолкнуть из дыхательных путей воду. — Себастьян! Время будто замерло. Толчок, нажатие — Кэрри обхватывает друга за живот, сдавливает, и из посиневших губ выливается прозрачная жидкость. — Очнись, ну же!.. Какого чёрта ты тут… Себ!.. Ещё и ещё. С каждым новым толчком выходит всё меньше и меньше воды. Кэрри переворачивает его, чтобы давить уже сверху, наваливается почти всем весом на грудь, стараясь заставить его дышать. Себастьян пытается, еще не приходя в себя. В горле доносится булькание вперемешку со слабым хрипом. — Давай, дыши, мать твою, Себастьян, просыпайся! Воды уже нет, или похоже на то — но в легких уже не слышно жидкости. Сердце бьётся, и дёргается на шее артерия. Кэрри срывается на крик, бьёт по щекам, снова на всякий случай давит на грудь — безрезультатно. Паника поглощает с головой. Ну дышит же, ну сердце же работает! Сквозь страх вспомнив, чему его ещё учили в магловской школе, Кэрри двумя пальцами закрывает утопленнику нос, набирает в лёгкие воздух и вталкивает его в губы Себастьяна. Раз, другой, третий. — Пожалуйста, — голос дрожит, взгляд начинают размывать подступающие слёзы. — Пожалуйста… Вторая попытка. Три порции воздуха. Секунда — и заветный момент. Веки Себастьяна дрогнули, сам он попытался встать и закашлялся. Кэрри тут же помог ему принять нужное положение. Облегчение внутри — всё-таки жив, очнулся. У него получилось. На минуту бы позже пришёл или вообще бы не пришёл — и не услышал бы больше никогда этого хриплого: — Кэр?