Засыпай, на руках у меня засыпай...

Вопрос с жильем решился почти сразу, поскольку денег у молодоженов было более чем в достатке, в основе своей, благодаря телеведущему, но какая разница? Конечно, Аластор артачился до последнего, не желая жить, по его словам - вместе с напыщенной коробкой проводов . Но тогда у Вокса нашелся чудный аргумент в виде поцелуя и приглашения выпить кофе. Ну, это если не считать святую воду, которую пришлось показать перед этим. После этого Аластор почему-то сразу замолчал, правда, весьма с недовольным лицом. Ну вот знаете, примерно с таким, когда хочешь убить кого-то. С кем не бывает, правда? Первое время оба обитали в отеле, что кстати, никто из жильцов не оценил. За этот промежуток жизни, около пары недель, Вокс успел переругаться с половиной постояльцев, и Аластор десять раз пожалел, что притащил его сюда. Нужно было соглашаться пожить в башне Ви, хотя бы. Бедному радиоведущему приходилось бегать туда сюда и решать конфликты, иногда его даже отрывали от эфиров. Новость о браке, к слову, разлетелась со скоростью света. Кто-то негодовал, кто-то удивлялся, кто-то радовался... Одна только Рози была вне себя от гнева настолько, что попыталась сжечь Вокса к чертовой матери. У неё, к сожалению, или к счастью, не вышло. А вообще, в отеле ругался Вокс в основе своей с Энджелом, на удивление. До этого казалось, что паук и ругаться то толком не умеет, пищит что-то там, истерит, но вот точно не скандалит. Оказывается, вполне себе он делать это умеет. Единственный, кого Вокс обходил стороной, не устраивал сцен, и не выяснял отношения, оказалась Ниффти. Именно с ней у них было какая-то... Молчаливая солидарность. Ну оно и ясно, телеведущий с самого начала понимал, что она мало того, что не в себе, так её ещё и Аластор обожает. В общем, отпрыгивал от неё как от огня, который разожгла Рози, ну а если точнее, стоял спокойно, и изредка испуганно поглядывал. Чего кстати не скажешь о Ниффти. Тот сразу малышке полюбился, на удивление. Она сама Аластору рассказывала, какой Вокс "плохой мальчик". К счастью для оленя, проживали они так не долго. В скором времени рядом с башней Ви возник миленький домик. Маленький, если смотреть с высоты. С того момента и началось, наконец, нормальное совместное проживание. Первое, что сразу бросилось в глаза - все было оформлено очень просто, без лишних деталей или элементов. Нейтральные цвета, крашенные стены, светлая деревянная мебель. Нельзя сказать, что безвкусно, наоборот, вызывает ощущение свежести, но Аластор явно не фанат такого. Видимо, Вокс постарался избежать конфликтов и занудных бесед. Такое вроде как называют "минимализмом". Оно и понятно почему, элементов мало, выглядит так, что не докопаешься. Но зато свою комнату олень оформлял сам. Вот она-то ему нравилась. В ней царило классическое убранство и порядок. Красные обои, мебель из темного дуба, пианино. Что ещё для счастья-то нужно? Разве что, в комнату к любимому не заглядывать никогда. Тот территорию захламлял просто на ура, и каждые выходные приходилось вытаскивать оттуда минимум два мешка мусора. И это если не упоминать интерьер, а если быть точным: кучу различных ярких, режущих глаза подсветок, от которых сами собой наворачиваются слезы, яркой мебели, и вечно задернутые шторы на окнах. О как его это бесило, с ума сойти. Супруги постоянно воевали по этому поводу. Аластор откроет, Вокс закроет. Все время в темноте сидит, ну как так можно? Ни ночью, ни днём не любуется на пентаграмму-солнце-луну... Как эту херомантию-то называть... В общем, не ходить туда и все. Вот, что для счастья надо.

***

Вечер, даже, скорее ночь. Небо уже превращалось в темно-красное, напоминая засохшую кровь на рубашке, после устранения очередного отброса. Как давно это все было... Олень любил, нет, даже не просто любил, это слово плохо передает всю суть и картину его чувств... Искренне обожал, поклонялся, уважал ночное небо и в аду, и на земле. Оно словно бескрайняя бездна, расползается над головой, заставляя расплываться в настоящей живой улыбке от удовольствия, что застать на лице Аластора можно чрезвычайно редко. Ночь завораживает своей красотой, своей приятной прохладой и своими тайнами, которые прячутся под её покровами. Всё самое интересное всегда происходит ночью. Она словно глоток тишины и спокойствия после очередного тяжёлого дня, обволакивает, остужает голову от мыслей, заставляет чувствовать себя лучше, будто ты пришел домой после стольких скитаний. Каждый раз она будто заглядывает тебе в глаза, улыбается и шепчет: "ну что, легче?". И ведь правда, намного легче. Будто во всей вселенной нет ни одной вещи, которая была бы столь же прекрасна, насколько прекрасно это время суток. Ветер приятно треплет волосы, заставляя их развиваться. Иногда они попадают в лицо или глаза, но это не портит впечатлений. Скорее, даже наоборот. Так даже атмосферней. Чудесно просто. Олень стоял на балконе, немного подмерзший, с сигарой, которую вежливо спизд... Одолжил у своего возлюбленного, пока его не было дома. С неё валил какой-то странный розовый дым, который отдавал чем-то приторно сладким, вроде сахарной ваты... Аластору запах был безразличен, просто с сигаретой как-то поприятней будет. Чисто эстетическое наслаждение. Она медленно тлела у него в руках. Он даже не курил почти, просто держал её, и время от времени на неё поглядывал, дивясь, какой идиот безвкуснейший додумался сделать так, чтобы из неё валило какими-то розовыми клубами дыма. Так странно: длинная, вытянутая, громоздкая... Для кого такие только делают? Неудобно же. К счастью, половину тот уже "выкурил", и она спокойно поместиться к другим окуркам в пепельницу. Стыд, срам и позор, взяли и испортили вещь. Интересно, зачем эта дурь Воксу? Он обычно другие курит... Думал олень, поглядывая в пепельницу с обычными привычными сигаретами. Аластор вообще курение осуждает, но иногда же можно. Ну, только если не Воксу. У них у обоих прикольчик был, что если супруга за этим ловишь, то вся пачка сигарет отправляется далеко и надолго, куда нибудь в неизвестном направлении, а возлюбленный в пешем эротическом. Пиджак тихонько колыхался, пропитываясь сигаретным дымом, время от времени плотно прижимаясь к бедрам из-за ветра, который разбушевался ни на шутку. Аластор так бы ещё вечность простоял, прямо здесь на балконе, если бы не знакомый силуэт снизу, который, по традиции, явно был недоволен времяпровождением старшего. Аластор немного подался вперед, смело перевешиваясь через стеклянное ограждение. Он улыбнулся ещё шире, завидев недовольную плазму. —"Добрый вечер, любимый! Очень рад тебя видеть!" Тот кричал, дабы было слышно хоть что-то. Вокс махнул рукой, мол, я тебе покажу где раки зимуют, встал на носочки и ответил, тоже криком: —"Злой блять! Ты какого хуя там с сигаретой забыл!?" —"Даааа ладно тебе, любимый!~" —"Потуши эту хуйню! Ебаный рот, зачем я только эту херомантию без присмотра оставил... Ебучий случай, блять..." Аластор демонстративно затянулся в последний раз, а следом, вместе со словами избавился от дыма: —"Брани поменьше, милый мой." Вокс искривился ещё больше увидев это, от чего его супруг хохотнул, забавная у него рожа всё-таки... Итак, старший потушил её... Потушил об руку, от чего зажмурился и закусил губу, стараясь не издать ни звука. Больно, но, самое главное - ещё немножко за раздраженный любимым понаблюдает. Что может быть лучше? Вокс, в отличии от Аластора, постарался быть погромче, определенно взрываясь от негодования: —"Блять… ты какого хуя там делаешь?! Нормально потуши!" Ал, скидывая бычок в пепельницу, беззаботно пожал плечами, и просто махнул рукой, мол, домой иди. Вокс устало выдохнул, вынул из пальто ключи, и направился к двери, попутно ворча что-то там про нервотрёпку. Итак, радио-олень зашёл обратно в помещение, снял с себя пиджак, отряхивая его и вешая на спинку стула, который удачно попался по пути. Потом уберет. Снизу уже слышались обороты в замочной скважине. Ал сделал глубокий вдох, набираясь терпения, чтобы выслушать очередные жалобы на Валентино и Вельветт, может даже на весь белый свет, сложил руки за спину и побрел вниз по лестнице. Внезапно он то ли зацепился за что-то, а может просто подскользнулся, ну в общем споткнулся, при чем на ровном месте. Говорила мама, что перила не просто так придуманы, и нужно за них обязательно придерживаться, нельзя руки в карманы или за спину убирать, когда поднимаешься, или спускаешья. Да вот не послушался, и теперь летит вниз. Куда-то вниз, в ожидании больно шмякнуться на пол. Но, спустя пару секунд, олень почувствовал, что падение вроде как закончилось, а жёсткого приземления не последовало. Он распахнул глаза, и с удивлением обнаружил себя в руках у Вокса, который стоял с очень испуганным и недовольным таблищем. —"Ох, какая удача. Спасибо, милый мой!" Супруг осторожно поставил того на пол, а следом на выдохе сказал: —"Это не удача. Это я тебя, идиота, смог словить... Когда ты, блять, ходить научишься, Аластор? Я уже заебался тебя ловить все время..." Олень промолчал, решив, что отвечать не будет. Он прекрасно ходит, и походка у него замечательная. Что поделаешь, если все вокруг такое скользкое, от того падает все время. Он пригляделся в невероятно уставшее лицо любимого, который отчаянно пытался закатать рукав рубашки оленю. —"Сильно обжёгся? Дай посмотрю." Аластор выдернул руку и пристроил её на щеке напротив стоящего, который недовольно зажмурился, потому что кто-то не слишком аккуратничал, не боясь заехать когтем Воксу в глаз. —"Не дам." —"Знаю, что не дашь, я и не собирался тебя... Кхм. Ожог покажи." Улыбка Аластора стала более напряжённой, но искренней, что нельзя было не заметить. Такое ощущение, что он будто дразнил, и при этом слегка гневался на бедного заебаного жизнью Вокса. Парень пропустил пару смешков, а потом прошептал, наклонившись поближе к собеседнику: —"Лучше не шути так. Плохо будет, очень плохо, обещаю." Вокс закатил глаза, пока олень, как ни в чем не бывало, снял с другого пальто, а следом пиджак, тут же вешая в шкаф, который находился рукой подать, прям в прихожей. —"А вот это обязательно... Ну, там, трепать мне нервы ежедневно?" —"Щас договоришься и сам свои рубашки будешь гладить." Вокс хохотнул, устало улыбнулся. —"Понял, аргумент хороший, молчу." Тот не дружил не только с готовкой, но и с глажкой. Один раз Аластор его отправил погладить несчастную рубашку.... Прямо по середине каким-то непонятным образом оказалась дырка. В общем, говорила мама, с бытовыми инвалидами не водиться. Опять не послушал. Непослушный, плохой мальчик. Олень немного задумался об этом всем, а после выдал, собираясь вернутся к любимому. —"Руки у тебя из жопы." Вокс гордо отозвался: —"Зато язык оттуда, откуда надо." Аластор усмехнулся, закрывая шкаф. —"Я бы с этим утверждением поспорил." Супруг обернулся, глянул на него вопросительно, а после саркастично спросил: —"Ну ничего себе, и что у меня из плюсов тогда?" Олень немного пораскинув мозгами, ответил: —"Деньги." —"И за чтож мне их платят тогда?" Олень ответил, огибая любимого, осторожно беря того под руку. —"Да вот, сам удивляюсь каждый раз." Наконец, радиоведущий решил перевести тему. —"Идём на кухню, тебя ж наверняка надо покормить." —"Я б не отказался и был бы очень благодарен." Итак, оба последовали на кухню. С чем Воксу несказанно повезло, так это с тем, что кое-кто готовил просто прекрасно. Иногда он задавался вопросом, откуда у супруга такие навыки? Но тот всегда отвечал коротко, в духе "мама научила". Вокс к плите не подходил, даже больше и попыток не предпринимал, после прошлого раза. Он тогда чуть весь дом не сжёг. После этого олень окончательно потерял надежду в то, что телеведущий когда-нибудь научится готовить, и теперь от плиты гонял его всем, чем попадется под руку. Чаще всего в Вокса либо прилетали тряпки, либо половники, либо ему давала подзатыльники щупальца, которая вырастала прям из пола позади него. В общем, вся еда дома была либо из доставок, либо с заботой приготовлена возлюбленным. Для него это особых трудностей не доставляло, да и было логично. Аластор работает в своей дыре, посменно с Люцифером, который крепко взялся за этот отельчик, после удачного иксупления, а "радиобудка" находится буквально в соседней от него комнате. Вокс постарался, и устроил её прям дома. Пожалуй, это единственный поступок, за который Аластор его может искренне поблагодарить. Правда, каждый раз перед тем как съесть что-либо, приходилось выведывать, точно ли Вокса никто не собирается отравить так, чтоб сдох. Особенно после ссор. Ну а кто знает, что у этого отпетого в голове? Все таки, муж и жена-одна сатана. Правда жены тут нет... Тем не менее, умирать не классно. Тем более смерть в аду-не более, чем раздражающая обыйденность. Потом просыпаешься у себя в кровати, с дикой тошнотой и болью во всем теле, пытаешься вспомнить, что произошло, вспоминаешь как ты умер, и далее идёшь блевать, и во всём этом, между прочим, мало приятного. Итак, Вокс сидел на стуле, чуть ли не засыпая, наблюдал, как из ложки выливается суп прямо в тарелку. Безусловно, жрать он хотел так, будто его месяц не кормили, и это неудивительно, денёк сегодня был и впрямь очень загруженный, и тот весь день перебивался кофем и святым духом. Ну, и истериками Валентино, конечно же. Тем не менее, его подташнивало и клонило в сон, от чего нормально поесть все никак не получалось. Аластора, который молча стоял скрестив руки на груди рядом, такая тишина очень сильно напрягала. Обычно любимый приходил, и сразу начинал орать о всем за день наболевшем, и о том, какой же Валентино мразь, но какая он хорошая мразь, и какой верный и заботливый друг, но как он заебал со скандалами. А потом он начинал жаловаться на тупых ассистентов, работников и операторов. Следом же шло раскаяние во всех своих грехах и попытки, воспроизводимые Аластором, отговорить супруга от авантюры набухаться в говно, так, чтобы потом блевать уже даже не спиртом, а кровью, и проспать трое суток. Да и весь этот прикольчик с алкоголизмом сильно мешался, даже очень. Олень, спустя пару минут раздумий, решился прервать тишину, и завязал беседу: —"Что-то не так? Не вкусно? Не голоден?" Вокс, словно того шарахнуло током, вздрогнул, поднял взгляд на Аластора, который пристроил свою руку на его плече, через силу улыбнулся и сказал: —"Да нет, все нормально, просто устал очень." Олень придвинул рядом стоящий стул поближе к столу, присел на него, и устроился полежать на собственных руках, которые расположил на столешнице. Было видно только один его глаз, который выглядывал из-под струящейся по рукам челки. Волосы отливали жёлтым из-за света лампы, завораживали своей красотой, и заставляли тщательно изучать переходы от света к тени на них. Сзади красовался небрежный хвостик, который тот собирал, если ему надоедало то, что волосы все время оказываются во рту. Радиоведущий несколько секунд смотрел неотрывно Воксу прямо в душу, после прикрыл глаза, и спросил: —"Что случилось на этот раз, душа моя?" Его голос звучал тихо, приглушённо из-за того, что тот уткнулся носом себе в руки, которые прямо сейчас заменяли ему подушку. Вокс издал измотанный выдох. —"Ничего особенного, просто ОЧЕРЕДНАЯ истерика Валентино и куча съемок вперемешку с интервью. Иногда я задаюсь вопросом, как ему, блять, не надоедает?! Сколько нахуй можно по всякой херне устраивать драматические, слезливые сцены со спецэффектами, в виде бьющихся тарелок. Ещё и выебать все, что движется пытается. Может мне уже и дышать перестать, а? Взять и на солнечную энергию перейти... " Вокс немного оживился, и уставился на уши оленя, которые все время меняли свое положение, то прижимаясь к голове, то наоборот, застывая в воздухе. Ещё одна часть, которую он больше жизни... Хотя нет, жизнь он ненавидет... Больше чем джин тоник, он обожал эти ушки. В любой непонятной ситуации он пытался их потрогать, а когда удавалось, то прыгал до небес от счастья. —"Хммм... А в чем проблема? Мне казалось, последний пункт тебе более чем нравится." Вокс искривился, тихонько пытаясь протянуть руку, дабы потрогать кое-чье ухо, зная, что потом за это получит. —"Лезть к любимому, и ебаться с другом, который моль-сутенер это разное, не находишь?" —"Совершенно не вижу разницы. Что там пошлость и грязь, что там. К тому же, раньше тебя все устраивало." Вокс проигнорировал слова любимого, потому что наконец добрался до желаемого. Телеведущий разошелся в широчайшей улыбочке от удовольствия, осторожно поглаживая мягкое нечто, которое очень старательно пыталось прильнуть обратно к голове. Аластор сначала не понял, что Вокс пытается сделать, но когда тот взялся откровенно говоря чесать его за ухом, как кота, до оленя дошло. Тот вскочил, и собирался разъяснить Воксу, как делать можно, а как нельзя, но не успев начать, его уже прервали. Послышался звонок, оповещающий, об желающем заглянуть к ним. —"Ты кого-то ждёшь?" Поинтересовался вскочивший у супруга, на что тот отрицательно помотал головой, но буквально через мгновенье его осенило: —"Блять! Сто процентов по работе... Заебали." Тот ссутулился, прильнул плазмой к краю стола, обнимая и поглаживая самого себя. Аластор, на наблюдающий за этим, принял незамедлительное решение, а именно - повидаться с гостями. —"Ешь давай, я схожу открою." Радиоведущий запрокинул голову к потолку, стянул с волос резинку, потряс бошкой дабы все улеглось как надо. После на нем сам собой возник пиджак, и микрофон в руках. —"Но..." Вокс оторвался от втыкания в стол, и уставился на любимого. —"Дорогой, не испытывай мое терпение. Никаких но!~" Аластор покинул кухню, оставив Вокса наедине с тарелкой супа, которую ему придется победить. Его не было минут семь, за это время Вокс, о чудо, наконец смог заставить себя поесть, впервые нормально за день. Различные догадки, что олень сделает с гостем сами собой вспыхивали в голове, заставляя Вокса переживать и злорадствовать. Итак, за спиной наконец возник взъерошенный силуэт радио-демона, на которого Вокс вопросительно уставился, ставя пустую тарелку рядом с раковиной. —"Кто там? Что ты с ними сделал?" На самом деле, вопрос был риторический, если учитывать большущее пятнышко крови на щеке Аластора, которое норовило капнуть на пиджак. Тот прямой ответ давать не стал: —"Хорошо бегают эти твои сотрудники... Чтож, полагаю, тебе придется дать им отпуск на пару деньков." Аластор осторожно смахнул большим пальцем кровь с щеки, тем самым испачкав лицо ещё больше. От края щеки до уголка губы прочертилась характерная бардовая линия, от которой несло железом. Следом оверлорд, не особо церемонясь, и позабыв про манеры, решил распробовать сие чудо. Он облизнул это, прям с большого пальца, прищурился, пару секунд помолчал, а потом заключил: —"Бегают хорошо, но на вкус отвратительные." Вокс обречённо уткнулся лбом себе в ладонь. —"Ты, что, серьезно, убил их?" Олень беззаботно пожал плечами, продолжая попытки вытереть кровь с щеки, которая от этого растиралась по лицу тонким слоем, запекаясь и трескаясь. —"Половину." —"В смысле? Их было там много?" Вокс испуганно уставился на любимого. —"Двое." Тот облегчённо выдохнул, набирая воду в чайник. —"Не пугай так больше." Аластор сделал глубокий вдох, доставая из кармана брюк маленькое зеркало, следом беря сухую салфетку со стола. У него невольно вырвалось: —"Блять..." По всему его лицу расположилось кровавое мессиво, а оно, между прочим подзастыло, и убрать это будет очень сложно. —"Нет, ну а что они ожидали, я не пойму? Неужели я к ним должен с распростёртыми объятьями выйти, когда они припёрлись в ночи к моему мужу, чтобы решать какие-то там деловые вопросы, когда рабочее время ДАВНО уже закончилось? Ещё и шарахаются, как удивительно, что к ним вышел разгневанный супруг начальника, правда?! Вот меньше всего же ожидаешь этого от оверлордов в браке." Вокс лишь усмехнулся, доставая из шкафчика кружки. —"А я говорил тебе, с кончеными хуемразями работаю." Аластор уставился на кружку "oh deer", снимая пиджак, который он повесил на стул, а после заключил: —"Налей кофе, пожалуйста, если не сложно." —"Кофе? Ночью? А спать ты как собрался?" Олень ответил, покидая кухню, дабы оттереть багряное побоище с лица: —"Ты же знаешь, у меня проблемы со сном. Очень плохо сплю… тем более на новых местах." Вокс, немного подумав, отправился за ним следом, дабы диалог закончить. Это как это, он что, опять не спать собрался? Какую ночь подряд это продолжается... Так и с ума ведь сойти можно! Сон это важная вещь, это он не спать может спокойно, но уж точно не его супруг. Оленю же необходим отдых, так как он по сути своей, живой... Итак, Вокс проследовал за супругом в ванную. Аластор, привстав на носочки, всматривался в зеркало с влажной салфеткой, которую крепко сжимал в пальцах, старательно вытирая следы убийства с щеки. Увидев силуэт Вокса в зеркале, тот никак не отреагировал, лишь понял, что сейчас будет продолжение. Телеведущий подошёл к нему со спины, обнял за талию, уткнулся экраном плечо. —"Ты, получается, опять сегодня спать не будешь, верно?" Кровь, наконец, оттерлась с щеки, и на её месте образовалось красное пятно, ведь радиоведущий очень усердно старался оттереть её. Он, зная, что если Вокс его обнимает, то он даже выкинуть салфетку не сможет, ведь тот не пустит, поэтому спокойно застыл на месте. —"А толку? Даже если лягу, то не усну." Вокс немного призадумался, отлип от плеча мужа, а после промурчал, видимо пользуясь ситуацией: —"Пошли ко мне спать..." Аластор хохотнул, чмокнул Вокса в уголок экрана, а после саркастично спросил: —"И ты думаешь, это мне поможет?" —"Откуда нам знать, не проверяли ещё." Старший скривился, вспомнив про ситуацию, касающуюся убранства младшего, а после с отвращением отозвался: —"Я в твою вакханалию зашторенных окон и неоновых подсветок, вперемешку с кучей розеток и техникой, даже под дулом пистолета не сунусь. Зови, когда сможешь там хотя бы убраться." Вокс лишь хитренько улыбнулся, кивнул пару раз и быстренько смылся. Вот такое поведение, пожалуй, встревожило Аластора ещё больше чем тишина на кухне. Он выкинул салфетку, и пошел обратно на кухню. Чтобы это все могло значить? Его рожа предвещала отнюдь не что-то хорошее... И все таки, как быстро он переключается. То смертельно измотан, и вот драматическая кончина его юдоли, то вот он этакий хитрец, у которого энергии в достатке, даже на пару смен на заводе хватит, с лихвой. А ещё больше удивляла радио-демона способность Вокса удержать маску. Каждый раз выходишь с ним в люди, встречаешь журналистов, и начинается. Тогда, он превращается из ласкового уставшего пса в невероятно харизматичного оратора. Воистину, удивительно. Потом это все пересматриваешь, и ничего кроме смеха все эти красноречия не вызывают. Ну правда, особенно если знаешь, что буквально за пять минут до этого, вот этот вот властный оверлорд на видеоролике, умоял тебя об обнимашках, и том, чтобы ты сходил с ним покушать мороженку. "Доверьте нам свою судьбу" - да ты, блять, даже со своей не справляешься, и тебя от алкоголя приходится чуть ли не за уши оттягивать, как проститутка перед сменой, честное слово. Думая обо всем этом Аластор уже собирался налить себе кофе. Совершенно расслабленная, оленья тушка, ни о чем не подозревала, и потянулась достать пакетик с кофейными зёрнами, ведь в кофемашине они закончились. Стоило бы оглянуться ему, да не оглянулся. Секунда, и его спиздили, в прямом смысле слова. Вокс тихо подкрался к нему со спины, и резко схватил. Аластор сначала вообще не понял, что делается, но когда Вокс вышел с кухни, с помощью киберкинеза вырубил свет, и понес его к себе, все стало понятно. —"Вокс, ты совсем неразумен, или мне кажется? Дружеское напоминание: я могу телепортироваться к себе." —"Но ты ведь этого не сделаешь, ты же меня любишь, да?" —"Ты думаешь, что я куплюсь на такие дешёвые манипуляции, я правильно сейчас понял?" Вокс остановился на входе, и покосился на тушку, которая спокойно сидела у него на руках. Это уже превратилось в какую-то традицию. Вокс постоянно брал того на руки, хоть Аластор и не был слишком лёгким. Ну, для справедливости, он и тяжёлым не был. В общем, усилия требовались, но со временем привыкаешь. Телеведущий скорчил обиженную, а после жалобно сказал: —"Ну пожалуйстааа!~" Аластор немного помолчал, закатил глаза, а после его одежда сменилась на пижаму. Видимо, олень посчитал, что слова излишни, и ничего никак не коментировал, ну, если не считать то, что он недовольно цокнул. Младший победнг ухмыльнулся, осторожно толкнул плечом дверь, занёс оленя к себе, и закинул на кровать. Тот по привычке отвернулся от супруга и сжался в комок. После этого Вокс ненадолго вышел, и вернулся тоже в пижаме. Он завалился рядом, укрываясь. —"И зачем я на это согласился?" Вокс не ответил, пожелал сохранить тишину. Он почти сразу отключился. Никаких приставаний, ни шевеления, ничего. Мертвая тишина, и спящий рядом возлюбленный. Обычно, когда олень пытался уснуть, его голова сама собой набивалась мыслями, тяжёлея и намертво прилипая к подушке. Сил даже на то, чтобы удобнее устроиться не оставалось. Зато мыслить перестать он не мог. Именно по ночам, перед посещением царства Морфея, в его голове вспыхивали, словно звёзды на небе, самые неприятные, мучительные, неловкие и мерзкие воспоминания. Перед глазами застывали самые различные кошмарные картины, а каждый шорох рядом заставлял вздрагивать от ужаса. Фразы, голоса, люди, грешники. Все сливалось воедино, и не давало даже хоть немного расслабиться. Все это давило на голову словно пресс, заставляя вжиматься в матрас, и вцепляться острыми когтями в одеяло, портя постельное белье. Обвинения раз за разом слышались в тишине, заставляя чуть ли не рыдать. "Ты слабый", "Ты не достаточно делаешь", или "Рано или поздно все узнают"... В одну из таких душераздирающих ночей, будучи ещё живым, наверное, и зародилась любовь к ночным вылазкам. Тогда, кажется, он как раз и вышел на балкон. Теплый ветер, дующий в лицо, несмотря на всю свою далеко не ледянную температуру, он остужал голову, мысли разом испарялись, а глаза вцеплялись в небо, как в последнюю надежду и спасение, упиваясь им, как воздухом после долгого погружения под воду. Мужчина не только чувствовал облегчение, и как с его плеч падает гора, он ещё и млел от красоты пейзажа. Звёзды сами соединялись в созвездия, запахи наполняли грудную клетку, а нагревшееся под одеялом тело приятно подмерзало. Все эти процессы отвлекали, и наверное, тогда его в первый раз отпустило. Олень уже и сам не помнил, сколько часов он тогда провел там, но точно помнил, что небо уже покрывалось ярко-оранжевой краской, обжигая свыкшиеся с темнотой глаза, а ещё он помнил запах, исходящий от дряхлой комнаты плохенького отельчика. Тогда он понял, что ненавидит сон, и обожает ночи. Странное сочетание, правда? Но ведь нет ничего лучше, чем пройтись по ночному городу. Тишина, ни души на всех этих развилках, огромных просторах фантазий, и свобода выбора. Куда захочешь, туда и пойдешь. Конечно, в аду все иначе, но по-прежнему, Аластор бы все отдал, лишь бы ещё разок пройтись по тихим улицам людского мира ночью. Но сейчас, его заботило не все это, а пожалуй единственное... Глаза сами закрылись, а мысли начали путаться. Слова сами собой меняли значение, и ненужные заменяли нужные. Они вставали на неподходящие места. Он ощущал какую-то приятную усталость... Мысли смешились воедино, звуки стали тише, а одеяло намертво придавливало его к кровати, не давая возможности даже шолохнуться. Никаких мучительных мыслей, ничего особенного. Просто ночь, просто заснуть рядом с возлюбленныи. Может это усталость взяла над ним вверх, а может это Вокс такое чудное влияние оказывал, но в сон клонило неимоверно сильно. Олень не заметил, как провалился в сонные сценарии, а ещё не заметил, как прижался к Воксу, который аж подскочил от ахуя.