Смутная улыбка

      Малфой молча курит, нервно стряхивая пепел на каменные плиты Косого переулка.       — Бросай, — шепотом произносит Джинни, оглядываясь.       Малфой переводит на нее взгляд своих серых глаз, потом швыряет сигарету под ноги, растирает ее носком ботинка, словно это кто-то ненавистный ему, и, повернувшись к Джинни, целует ее.       Ее рот заполняет горький привкус дыма, смешанный с запахом мужского одеколона.       Джинни выдерживает несколько секунд, потом отстраняется и закашливается.       — Прости. — Малфой отворачивается, и Джинни тяжело выдыхает. — Не могу.       Не могу — что? Бросить курить или не целовать ее?       — Пошли, — Малфой берет ее за руку, и Джинни позволяет ему увести себя на маггловскую улицу.       Они встречаются в Дырявом котле раз в неделю: просто помолчать, ничего больше, но однажды Малфой поцеловал ее, словно от отчаяния, и это вошло в странную привычку.       Ей пора бы называть его по имени. Но это звучит нелепо даже в ее голове, не то что — на языке, на словах, выплеснутых в реальность.       Впервые они встретились на похоронах Фреда. Малфой стоял позади всех, за оградой, и просто смотрел на прощающихся непроницаемыми глазами.       Джинни тогда замешкалась, уходя последней — и заметила его худую фигуру в сумерках. Они почти не разговаривали, и именно это привело ко второй встрече: оказывается, иногда хочется помолчать рядом с тем, кто понимает, почему так дерьмово на душе.       Мама говорит, что Джинни должна радоваться. Война окончена, и Гарри жив, а раны затянутся, и сейчас нужно постоянно заставлять себя жить, иначе застрянешь в настоящем и в своей боли.       Джинни усердно пытается соответствовать, улыбаться, смеяться сквозь сжатые зубы. И — работать. Вопреки всему ее приняли в "Гарпии" — возможно, по просьбе Гарри, — и теперь нельзя опаздывать на ежедневные долгие тренировки.       Но даже оказываясь высоко над полем, Джинни ощущает, что что-то потеряно. Может, она сама. Во всяком случае, точно какая-то ее часть.       И в это мгновение, когда она идет с Малфоем, держа его за руку, ей мерещится, будто потерянная часть возвращается.       Магглы обтекают их нескончаемым потоком, не обращая внимания, принимая за очередную счастливую парочку. Они медленно доходят до Риджентс-парка с его огромным колесом обозрения, светящегося разноцветными огнями. В самом парке темно, и только на некоторых дорожках горят одинокие фонари, как чьи-то еще живые души.       На гравии лежат редкие листья — предвестники осени.       — Вернешься на последний курс? — Малфой снова достает из кармана пачку сигарет.       — Нет. С.О.В для моей будущей карьеры достаточно.       Сегодня их седьмая встреча, и, наверное, пришло время перекинуться хоть несколькими фразами.       Малфой кивает, пытаясь аккуратно зажечь сигарету палочкой. Джинни помогает ему — и в сумерках вспыхивает огонек. Сразу неприятно пахнет табаком.       — А ты?       Малфой пожимает плечами.       — Думаю, вернусь для сдачи Ж.А.Б.А. Для моей профессии без этого никуда.       — Для какой?       — Понятия не имею.       Джинни приподнимает брови, а потом неожиданно для них обоих тихо смеется.       — В этом весь ты: кем устроюсь — не знаю, но точно не ниже премьер-министра.       Малфой смотрит на нее изучающим взглядом, вытаскивает сигарету и, бросив ее на гравий, сверху швыряет оставшуюся пачку.       — Вспыхни!       — Ты что делаешь? Заметят!       — Избавляюсь от того, что тебе не нравится, — мрачно отвечает Малфой. — Нужно как-то выбираться из этой зависимости. Все равно сигареты не помогают.       Джинни слегка краснеет.       — А я — помогаю?       — Ты рыжая, — Малфой отворачивается. — Все вокруг блеклое, а ты — рыжая.       Джинни понятия не имеет, как реагировать на эти загадочные слова-обьяснения, и что они значат. Ей рядом с Малфоем легко — легче, чем с Гарри, который собирает себя по кусочкам, пытаясь при этом оказаться одновременно везде: в Норе, на курсах мракоборцев, в Дырявом котле, в коттедже Ракушка — Джинни не успевает вскочить ни на одну лошадку этой стремительной карусели.       Малфой никуда не бежит. Он стоит на месте, очень близко — и в его глазах отражаются ее собственные мысли.       — Уже поздно, — Джинни огорченно смотрит на часы. — Мне пора возвращаться домой, когда снова встретимся? В Котле — через неделю?       Неожиданно Малфой отрицательно качает головой. От этого жеста сердце у нее падает куда-то вниз, проваливается под землю. Нет, она не испытывает к Малфою ничего более симпатии и то только потому, что ему также одиноко — или испытывает? У него красивое лицо, и он целуется лучше всех, с кем ей довелось целоваться, хотя никаких девушек у него не было. Видимо, врожденный талант. Мысли путаются, и Джинни вопросительно молчит, лишь глядя на него снизу вверх.       — Дырявый котел — вонючая дыра, — Малфой поджимает губы. — Выбирай другой вариант.       Сердце возвращается на свое место, и Джинни неуверенно предлагает:       — Приходи на тренировку? Послезавтра, в шесть.       Между ними повисает тишина раздумья. Прийти на тренировку для Малфоя означает сделать следующий шаг в их нелепых отношениях с молчанием и поцелуями, и Джинни не уверена, что он вообще захочет его сделать.       — Где находится стадион? — наконец произносит он невозмутимо.       — Западный Лондон, паб "Белая ворона", красная дверь с ручкой в виде головы быка. Скажешь, что посмотреть тренировку, — Джинни поеживается от вечерней сырости. — Я буду ждать.       Малфой вздрагивает.       — Повтори.       — Я буду ждать, — повторяет она шепотом.       И тогда на губах Малфоя возникает неясная, совсем смутная улыбка. Джинни смотрит на нее завороженно и поспешно трансгрессирует в Нору. Малфой умеет улыбаться — ей раньше и в голову бы такое не пришло. Весь последний год в Хогвартсе она видела только его бледное бескровное лицо с плотно сжатыми губами без намека на улыбку.       ...Малфой приходит к концу тренировки, когда Джинни уже не надеется его увидеть, и садится на самый задний ряд скамеек.       Джинни тут же пропускает мяч, и капитан возмущенно свистит, а Анджелина, пролетая мимо, толкает ее локтем.       — Уизли, не спи!       Легко сказать. Джинни кажется, что она постоянно ходит во сне, где снова и снова умирает Фред, и у Гарри такое страшное выражение лица, что ей хочется кричать.       После тренировки, потная и уставшая, она проходит мимо Малфоя в раздевалку.       — Пять минут, — произносит она неловко, надеясь, что он не заметит пот на ее лбу и запах мокрой формы, и Малфой кивает. — Я быстро.       Анджелина и другие девочки удивленно переглядываются, но ничего не произносят. Джинни молча дергает плечом: они с Гарри расстались перед войной, а после битвы за Хогвартс никто не предложил ей снова встречаться. Но люди почему-то упорно считают, что они с Гарри как птички-неразлучницы.       — Отлично подаешь мяч, — Малфой встречает ее по ту сторону двери. — И ловко вращаешься. Я бы только немного перенес вес на переднюю часть метлы.       Джинни проводит рукой по влажным, пушащимся после душа волосам.       — Я пытаюсь, но мне кажется, что я начну валиться вперед.       Малфой берет метлу из ее рук и проходит на поле. От него не пахнет табачным дымом, только мужским парфюмом — Джинни замечает эту перемену и радуется ей.       — Вот так, видишь? — Малфой зависает над полем. — Тогда получается быстрее маневрировать. И никуда не валишься, потому что сидишь на балансе. Попробуй.       Джинни покорно берет метлу и повторяет его посадку, но тут же едва не падает на траву. Малфой успевает подхватить ее, и на мгновение Джинни оказывается в его руках, тут же смущаясь.       — Попробуй еще раз.       Десятая попытка наконец удовлетворяет Малфоя, и они выходят со стадиона, снова оказываясь на шумной лондонской улице.       — Куда пойдем?       — На ярмарку, — Малфой достает из кармана два билета. — Мне надоели темные парки. Если ты не против, конечно.       Джинни не против. Она сто лет нигде не была, наверное, с самого Чемпионата мира по квиддичу.       На ярмарке людно и шумно, и Джинни совершенно не понимает, зачем Малфой привел ее сюда. Они бесцельно бродят между аттракционами и клетками с магическими животными.       — Какой забавный нюхлер, — Джинни указывает на зверька, играющего с золотой монетой. — Помнишь, как Хагрид принес нюхлеров на занятия?       Малфой морщится.       — Терпеть не мог занятия с Хагридом.       — Что, царапины от гиппогрифа все еще болят? — язвит Джинни, но Малфой только усмехается, глядя на нее.       — Хочешь, выпьем сливочного пива? Угощаю, — Малфой кивает на лавочку с напитками. — Я лично по нему соскучился. В Дырявом котле только это тошнотворное вишневое.       Джинни согласно кивает. Встреча все больше напоминает свидание, хоть и неуклюжее, осторожное, где каждый ступает ногой на краешек плохо замерзшего льда у берега озера.       — Вы тут вдвоем? — вопрос застает Джинни врасплох, когда Малфой протягивает ей стаканчик с напитком.       Джордж под руку с Анджелиной с любопытством таращатся на них. У Анджелины из-под мышки торчит плюшевый дракон, выигранный, видимо, в игре в плюй-камни.       — Да, — Малфой отвечает абсолютно спокойно, но сила этого "да" едва не сбивает Джинни с ног. И тогда она понимает, зачем Малфой пришел с ней именно сюда. Он боялся утонуть в этом ледяном озере сближения, шагнув слишком далеко, а теперь, когда их увидели — обратного пути нет.       — Ладно, развлекайтесь, — Джордж делает странные движения бровями, и Анджелина, заметив, толкает его локтем.       Малфой провожает его недовольным взглядом.       — Ты еще придешь на тренировки? — тихо спрашивает Джинни, с удовольствием наслаждаясь пивом.       — Приду. Если хочешь.       Джинни поднимает на него глаза. Над ее верхней губой, наверное, усы из пенки, но ей на это плевать. Вот так и бывает, наверное: ты внезапно встречаешь того, кто тебе нужен. Наталкиваешься на него в сумерках, долго вглядываешься, отрицаешь, сомневаешься, в глубине души понимая, что для цельности тебе не хватает лишь его. И что без него цельности никогда не будет. И неважно, кто он был для тебя прежде: врагом или незнакомцем. Жизнь всегда сталкивает нас с теми, кто приносит или опыт, или счастье. Шагни — а там разберешься.       — Зачем ты пришел на похороны? — Джинни мучает этот вопрос уже несколько недель.       Малфой кидает пустой стаканчик в урну. Они проходят мимо акробатов и жонглеров и идут к волшебному зверинцу, где на лужайке топчутся лунные тельцы.       — В какой-то момент после войны мне начало казаться, что все погибли из-за меня. С тех пор, как я починил этот чертов шкаф и впустил Пожирателей, я перестал нормально спать по ночам, — Малфой берет ее за руку, и их пальцы сплетаются. — Поэтому я пришел на похороны, чтобы сказать себе: "Уизли убил не ты". Но это практически не сработало. Кошмары все равно снились. А потом появилась ты — и в твоих глазах светилась та же потерянность. И волосы — рыжие. До меня никому не было дела. Родители зализывают свои раны вместе, пытаясь убедить всех, включая меня, что теперь им важны другие ценности. Но я не верю им.       Они проходят мимо зверинца, мельком разглядывая тельцов, саламандр, гигантских слизней и многих других — и снова оказываются в Риджентс-парке. Маггловское колесо обозрения совсем далеко, но хорошо угадывается сквозь редкие деревья.       — Драко, — вдруг произносит Джинни, и они оба останавливаются, глядя друг на друга.       Как просто прозвучало его имя! Словно выпускаешь птицу из клетки. Джинни не знает, что будет дальше, что их ждет, кем они станут друг другу и как надолго, а вдруг — навсегда? — но она позволяет себе поддаться порыву. Сердце редко врет.       Драко не отвечает, но на его губах медленно проступает смутная улыбка.