Он здесь

      «Он справится», — сообща решили Уоттерсоны, когда у Гамбола было плохое настроение, подозрительно смахивающее на депрессию. Вся семья была убеждена, что мальчик сможет побороть навязчивые чувства и мысли и вернётся к своей обычной жизни, такой весёлой, удивительной и порой даже немного дебоширской.       Конечно, Гамбол справится. И сможет он сделать это не потому, что главный герой этой истории. Он справится, ибо просто не может проиграть, ведь… если это случится, он больше не увидит любимого друга, который точно ждёт его исцеления. И от этого только росла пугающая тревожность, желающая отдалить Гамбола от своей цели и загнать в тёмный угол сознания. Неприятные мысли одолевали мальчишку: как ему вернуть всё на свои места и вернуться самому? Что будет, если у него не получится? А, главное, как там Дарвин? Он скучает по старшему брату?       Гамболу стало не по себе. Казалось, что в доме значительно похолодало. «Это всё страх, он тебе мешает», — думал Гамбол. Голос в голове дрожал, пока он стоял у лестницы на второй этаж и, жмурясь, обнимал себя за плечи и мял ткань свитера. — Бедненький… — сочувственно произнёс таким же дрожащим голосом Дарвин, сдвигая брови. Он просто на все сто процентов уверен, что его брат и по-совместительству друг справится, он не позволял другим мыслям пробираться в голову! Но Дарвин всё-таки решил присматривать за старшим братиком. Вдруг, тот почувствует его поддержку и поймёт, что борется не один?..       Рукой, спрятанной в рукав оранжевой толстовки, он погладил Гамбола по голове. Дарвин знал, что он не слышит его голоса и не чувствует его прикосновений, но мальчик не мог бездейственно стоять и смотреть, как мучается самый дорогой ему человек. Дарвину немножко хотелось заплакать, но для него это означало бы, что в сердце веры больше нет. Поэтому мальчик держался, и это ему удавалось: ради брата он точно готов на всё. — Всё будет отлично, дружище, я обещаю, — продолжая поглаживать, шепнул Дарвин. Гамбол однажды научил его поддерживать в таких ситуациях.       Объект сосредоточенного внимания Дарвина одной рукой откидывает чёлку назад. Он выдыхает. — Да, Гамбол, ты молодец! Ты точно справишься, я знаю! — воодушевлённо, касаясь щеки друга. Старший смотрит на ступени. — Может, наша с Дарвином комната мне поможет? С ним я больше всего люблю проводить время.       Дарвин улыбается. Как же ему хочется, чтобы тот его увидел! Дарвин бы сразу обнял его крепко-крепко…       Гамбол поднимался по лестнице, Дарвин шёл за ним, ни на секунду не отводя взгляд от брата. И вот, мальчики у нужной двери. — Дарвин, — вслух прочитал оранжевую надпись Гамбол. Его голос дрогнул.       Оказавшись в комнате, Гамбол подошёл к стулу и сел, посмотрел на кровать Дарвина. После печальный взор устремился в окно. Его приятель встал рядом с ним и положил руку тому на плечо.       Дождь стучал по крыше и окнам. Он лился нескончаемым потоком на весь город Элмор, отражая в себе печаль, окутавшую Гамбола. Дарвин наблюдал за грозной беспощадной стихией.       Гамбол поставил локти на стол и спрятал лицо в ладони. — Я очень скучаю по тебе, Дарвин… А я ведь так и не признался тебе в любви! — со слезами на глазах, тосковал Гамбол. Другой смотрел в одну точку за окном, но после услышанного перевёл взгляд на друга.       На секунду показалось, что что-то вспыхнуло голубым пламенем… Смешались осознание всего происходящего, произнесённого и ощущаемого?.. — Гамбол?..       Одиночество и пожирающая пустота стали развеиваться, улетая дымкой. Ужасное чувство потерянности, которое, уже начало казаться, не уйдёт никогда пропало. — Дарвин! — справа, на месте пустого пространства, появлялся самый дорогой для него человек — верный друг, прекрасный брат и горячо любимый возлюбленный. Гамбол не мог поверить своему счастью, поэтому, чтобы обнять любимого, даже не встал со стула: не было каких-либо сил и желания откладывать этот момент даже на секунду. Он крепко прижался к брату, словно боясь, что он опять пропадёт и оставит Гамбола. От эмоций у него наворачивались слёзы. Дарвин быстро сообразил и постарался приободрить друга, успокаивающим голосом произнося: — Я с тобой, всё в порядке, — Дарвин прикоснулся к его голове и ласкал его. Тот готов был замурчать от удовольствия! — Пожалуйста, Дарвин, прости меня за мои крайние слова, — он чувствовал себя виноватым, но в брата вцепился и не хотел отпускать, как невинный ребёнок.       Дарвин с тёплой улыбкой смотрел на голубые волосы Гамбола. Второй рукой он вдобавок прижал его к себе за спину. — Ты не должен извиняться за свои чувства. Или тогда мне тоже следует попросить у тебя прощение.       Гамбол только сейчас откоснулся от Дарвина и посмотрел в его выразительные глаза. Даже такому несообразительному парнишке не трудно было догадаться, что ему сейчас так идеально и удачно признались в любви. Да, это было именно признание. И, честно сказать, Дарвин немного гордился тем, что оно получилось таким интересным. Гамбол резким, но нежным движением схватил брата и посадил к себе на колени. Дарвин прильнул к его груди — сейчас обоим мальчикам ничего не мешало просто наслаждаться моментом. — Я люблю тебя, Дарвин, — прошептал Гамбол, сильнее прижимая того одной рукой за плечо, другой — за талию. — И я люблю тебя, Гамбол, — улыбающийся мальчик поцеловал его в щёку. Гамбол рыженького тоже без поцелуя не оставил, конечно. Он перевёл смущённый взгляд на манящие, пухлые, кофейные губы брата и со всей страстью впился в них. Тот успел лишь удивлённо вздохнуть, а сердце тоже забилось с невероятной скоростью.       И Гамбол больше не боялся потерять Дарвина. Ушёл и страх того, что его любовь смахивает на сумасшествие. Дарвин его не оставит ни в одиночестве, ни в кругу людей… И он здесь. Всегда.