Планета сокрытых тайн

      Космический бой разгорался сотнями ярких огней в пространстве на орбите нескольких необитаемых планет. Достояние для Республики не очень важное, но битва была достаточно жаркой так, как будто небольшое скопление кораблей противников билось за сам Корусант.       Являясь сорвиголовой по жизни, Энакин, ни секунды, не выжидая на крейсере, мгновенно схватил истребитель и ринулся в самую гущу боя, практически ни о чём не думая.       Наверное, именно поэтому сейчас, в надежде как-то исправить ситуацию, Оби-Ван и Асока летели в небольшом двухместном корабле ему на выручку, петляя среди лазерных зарядов битвы.       Вот раздался оглушительный взрыв где-то совсем неподалёку, ослепляя яркой волной огня… Кораблик тряхнуло, кажется, задетыми оказались двигатели, и транспорт двух джедаев силой притяжения ближайшей планеты потянуло вниз.       Оби-Ван оставался невозмутимым, настойчиво пытаясь выровнять падающий транспорт, в то время, как пришедшая в полный ужас Асока невольно схватила его за руку.       Подобное проявление эмоциональной слабости, в другой ситуации было бы наказано строгим выговором, но только не сейчас, когда они вот-вот должны были погибнуть.       Легко взглянув на дрожащую оранжевую и очень хрупкую кисть Тано, Кеноби ничего не сказал, лишь позволив ей таким образом и дальше искать его поддержки.       Корабль быстро устремлялся вниз…       Казалось, прошла целая вечность в те несколько десятков минут, пока они достигли поверхности. Раздался сильный удар о землю, обоих пассажиров бросило вперёд на панель, что-то взорвалось, заполняя огнём пространство, Асока громко закричала, и весь мир перевернулся в страшном хаосе…       Оби-Ван очнулся первым, его выкинуло из кабины пилота через разбитое лобовое стекло, и сейчас он лежал на земле какой-то неизвестной планеты, весь в синяках и мелких ранках. Благо, здесь можно было дышать… Благо, он вообще остался жив.       От осознания этого Кеноби резко вскочил на ноги и вспомнил, что в разбитом корабле он был не один. Асоки рядом не наблюдалось, а значит, она всё ещё оставалась внутри транспорта.       Резко рванувшись к летающей машине, джедай увидел, как та частично пылает яркими языками пламени, и не на шутку испугался за Тано, как никак, она значила для него достаточно много.       Активировав световой меч, мужчина «с боем» пробрался обратно на борт корабля и в страхе обнаружил девушку без сознания, лежавшую головой на искорёженной приборной панели.       Тогрута была слегка зажата какими-то металлическими прутьями, которые торчали оттуда во все стороны, а пожар, начавшийся в другом отсеке, разгорался всё сильнее.       Резко обрубив все преграды световым мечом, Оби-Ван подхватил Асоку на руки и, по дороге выдернув из ящика аптечку, рванулся наружу.       Раздался ещё один взрыв, корабль окончательно разнесло в этой большой волне разрушения, но Кеноби с бережно несённой Тано на руках успел вынырнуть оттуда, буквально в последний момент.       Джедаям повезло, и их транспорт рухнул недалеко от небольшого озера. А потому, аккуратно уложив тогруту на землю, мужчина решил сразу же предотвратить возможный лесной пожар.       При помощи Силы направив на горящие обломки достаточно обильные потоки воды, Оби-Ван сделал всё возможное, а теперь, следовало заняться Асокой.       Неизвестно сколько они должны были пробыть на этой необитаемой планете, так как последняя возможность вновь улететь отсюда канула в огне после сокрушительного взрыва, потому, нужно было найти временное укрытие и хорошенько подумать, что делать дальше.       Пустая пещера, с лёгкостью неподалёку нашлась, к тому времени Тано уже пришла в себя, и, бережно положенная на песок, попыталась сесть.       — Ой… — легко взвизгнула она, пошевелившись и невольно приложив руку к чуть закружившейся голове.       Вроде, Асока была цела, когда Оби-Ван осматривал её на скорую руку, но, что-то явно причиняло ей дискомфорт.       Тано перевела взгляд куда-то на правый бок, в районе живота, и только сейчас, Кеноби заметил, что оттуда торчал небольшой кусок металлического прута.       — Ты ранена! — громко воскликнул мужчина, и тут же дёрнулся на месте, сам не понимая, то ли к девушке, то ли от неё.       В обычной жизни Оби-Ван скрывал это, но, с тех самых пор, как увидел Асоку впервые, она сильно запала в его сердце и душу, так сильно, что возможно могла затмить в нём погибшую Саитин. Нет, Кеноби не думал, что любит Тано, как женщину, во всяком случае пытался всячески подавлять мысли в таком направлении, но он отчётливо чувствовал насколько она была ему дорога. Особенно отчётливо сейчас, когда тогрута была ранена.       Не зная, что и делать, Оби-Ван резко схватился за аптечку, стараясь побороть дрожь в сильных мужских руках.       — Сейчас я тебе помогу… — спешно произнёс он, пытаясь внешне не терять остатки своего самообладания и незаметно для них с тогрутой слишком приближаясь к ней.       Кеноби не видел этого, а вот Асока невольно уловила насколько рядом магистр был с ней, так близко, что она могла бы сейчас отчётливо услышать его сердцебиение. В Силе это было, или на самом деле, сердце Оби-Вана столь бешено колотилось у него в груди, но сердце Тано так же бешено колотилось в ответ.       В день, когда она узнала, что станет падаваном, что её отправляют на фронт в самый разгар боя к её новому учителю, она невероятно радовалась, что этим самым учителем станет магистр Кеноби, и невероятно разочаровалась, когда узнала, что мастером её будет Энакин.       Асока столько слышала об Оби-Ване, столько знала о нём, что уже заочно привязалась к своему будущему мастеру, когда поняла, что он ищет себе нового ученика.       И эта связь не разорвалась между ней и ним даже, когда её планы нарушились. Она ценила Энакина, она была его другом, но, вместе с тем, она чувствовала такую странную привязанность к Кеноби, что вряд ли это можно было назвать просто дружбой. Это всегда было что-то большее. С самого первого дня их знакомства. А может, ещё до самого первого дня их знакомства?       Оби-Ван приблизился к Асоке непозволительно близко, и Тано занервничала.       Нужно было выдернуть кусок металлического прута из тогруты, и Кеноби резко сделал это, с его обычной непоколебимой уверенностью.       Девушка громко вскрикнула от накатившей в один момент волны боли.       — Всё в порядке, Асока, уже всё закончилось. Всё будет хорошо, — Кеноби улыбнулся своей фирменной доброй улыбкой, и вокруг сделалось так тепло, что Тано тут же успокоилась.       — Теперь нужно обработать рану, — знающе констатировал факт Оби-Ван, отчего-то задумчиво потирая рукой бороду.       — Ну, так чего же вы ждёте, магистр? — немного опьянённая из-за повреждения, непонимающе спросила Асока.       И только теперь до неё дошло оправдание промедлению мужчины.       — Понимаешь, рана в таком месте, а у тебя такой наряд… — как-то понеобычному смущённо произнёс Кеноби, таким застенчивым Тано не видела его ещё никогда, — Для того, чтобы обработать повреждение, тебе придётся стянуть с себя часть платья…       И вот от этих слов уже Асока раскраснелась от смущения, впервые в жизни пожалев, что под этим самым цельнокроеным платьем она никогда не носила лифчика.       У тогруты была небольшая, но красивой формы грудь, поэтому, ношение верхней части нижнего белья ей не особо-то было и нужно, кроме как в такие моменты как сейчас, но… Даже представ перед Оби-Ваном в лифчике, ей было бы не легче от всей ситуации. Это было слишком пикантно, учитывая то, как тогрута к нему относилась.       Кеноби тоже смущала эта ситуация, он тоже был относительно неравнодушен к девушке, но, в отличие от неё, он трезво понимал, что рана нуждалась в обработке.       — Может быть не надо… — Асока резко дёрнулась, вся покраснев от смущения, но волна боли вновь прошлась по её многострадальному телу, и Тано поморщилась.       — Думаешь? — с лёгкой поддёвкой спросил Оби-Ван.       Ситуация была сложной, но делать ничего не оставалось. Не умирать же из-за какой-то мелкой раны от заражения крови, и, тяжело вздохнув, Асока сдалась.       Она повернулась к магистру Кеноби спиной, вся буквально задрожав от смущения, и закрыла глаза, как будто сейчас ей должно было быть больно.       Джедай тоже не спешил расстёгивать её платье, предварительно глубоко вздохнув и взявшись за крючок молнии.       Умелая рука мужчины легко прошлась почти по всей спине тогруты, сначала расстегнув ворот на затылке, а затем плавно переместившись ко второй молнии на талии, чуть ощутимо скользнув пальцами по позвоночнику.       Асока вздрогнула от этого едва заметного прикосновения и ощутила такое трепетное нечто, чего не чувствовала ранее. Это было приятно, очень приятно.       Тем временем Оби-Ван осторожно спустил платье вниз, вплоть до самых бёдер, и лёгкий холодок прошёлся по от чего-то набухшим бардовым соскам Тано. Это было так странно. Так стыдно, так неправильно и одновременно приятно.       Тогрута глубоко вздохнула, и её небольшая округло-упругая грудь колыхнулась в пространстве. Оби-Ван заметил это, хотя всеми силами старался не смотреть в эту зону девушки. Ему было неловко не меньше неё, не от того, что он ранее не испытывал чего-то подобного, а от того, что, где-то в тайне замурованной кодексом глубины своей души, желал испытать.       Асока решительно вздохнула, понимая, что это было необходимо, что это было лишь лечение и под властью заботливых рук Оби-Вана повернулась к нему лицом.       Кеноби виновато опустил взгляд, словно делал что-то греховное и запретное и тщательно занялся раной, в то время, как Тано пристально смотрела не него, на его лицо, внимательно изучая каждую морщинку.       Она мечтала, что однажды окажется с ним так близко, что однажды откроется ему первая вся, вот так, без прикрас, предстанет пред ним без одежды, но даже в самых смелых своих фантазиях не могла предположить, что он действительно будет первым мужчиной, кто увидит её почти без платья, первым и единственным, кому она хотела бы себя показать. Как сладостно-трепетны были эти мысли, сильнее сжимаясь в замёрзших набухших сосках и отдаваясь вожделенным щекотанием где-то внизу живота.       Оби-Ван тем временем закончил с раной, оставалось лишь наклеить лечебный пластырь. Кеноби, стараясь не смотреть на грудь Асоки, отклеил необходимую «заплатку» и почти в слепую попытался прилепить её, невольно второй рукой попав чуть выше нужного места.       Кеноби коснулся левой рукой груди Асоки, в то время, как правая наклеила чисто машинально на небольшую рану пластырь.       Тогрута глубоко вздохнула от внезапного прикосновения, а мужчина аж весь вздрогнул, насколько оно же почти что током прошлось по всему его телу.       Оби-Ван был не Энакин, вопреки визуальному следованию кодекса у него было много женщин, но… Только одной к ней, к Асоке, он испытывал нечто большее, чем просто любовь.       — П-прости… — испуганно отдёрнулся Кеноби, испуганно не от того, что это было пошло или неправильно, а от того, что это ему слишком уж понравилось.       Сама не зная почему, Асока резко перехватила его руку на полпути, не давая её убрать, и с улыбкой ответила:       — Ничего страшного.       В какой-то момент Кеноби и Тано приблизились друг к другу настолько сильно, что казалось, столь близки они ни были ни физически, ни духовно никогда.       Со дня, когда они встретились впервые на Кристофсисе, и он, и она жалели о том, что не стали мастером и падаваном, сильно жалели, и только сейчас, сквозь Силу они оба ощутили взаимные чувства.       Оби-Ван слегка склонился к Асоке, она ещё немного приблизилась к нему, и их губы соприкоснулись в первом робко-страстном и таком жарком поцелуе.       Задержанная Тано рука Кеноби вновь легла тогруте на грудь, мягко лаская, попеременно, то один сосок, то другой, а кисти девушки опустились на сильные плечи мужчины.       Эта связь, преградой в которой всегда был Энакин, словно платина, отделяющая одну часть воды от другой, одну часть Силы с другой, сейчас, в его отсутствие, была преодолена, и уже ничто не могло остановить несостоявшихся мастера и падавана, ни обстоятельства, ни возраст, ни место, ни время.       Понимая, что у Асоки это был первый раз, и что на просто поцелуе оба они не хотели останавливаться, Оби-Ван ловко занырнул Тано за спину и, обхватив обеими руками обе её упругих груди, стал неистово ласкать их в своих пальцах, умело играя с сосками.       Нужно было возбудить тогруту как следует, чтобы она легче восприняла ту боль, которую ей ещё предстояло пережить, в то время, как девушка сама до предела возбуждала мужчину.       Слегка отстранившись бёдрами назад, она прильнула к нему где-то в районе таза, и от каждого прикосновения Оби-Вана к её груди, всё больше и больше тёрлась в ответ ягодицами, чуть подрагивая в руках Кеноби.       Грубые мужские пальцы, вдоволь наигравшись с сосками, стали медленно опускаться всё ниже, по животу и дальше, заныривая за край полу снятого платья и мягко касаясь клитора, малых половых губ, и чуть обводя кромку девственной плевы по краю.       Асока громко застонала, прогибаясь назад от ласковых массирующих движений, и больше не в силах сдерживаться, слишком плотно прижалась к Оби-Вану, закусив от удовольствия губу.       Они столько ждали, они столько к этому шли, что сегодня, вопреки всему в мире, заслужили это удовольствие ночи любви. Сдерживать свои желания больше не было сил, и Кеноби осторожно развернул и опустил Тано голой спиной на мелкий золотой песок, который так игриво прилипал к её яркой оранжевой коже.       Оба джедая сейчас хотели этого, хотели одного и того же, потому, сквозь череду обжигающих страстных поцелуев, стали небрежно стягивать друг с друга одежду.       Асока обнажённая была так прекрасна в глазах Оби-Вана, как ни одна женщина в мире, в то время как обнажённый Оби-Ван был прекрасен в глазах Асоки, как ни один мужчина в мире.       Им обоим оставался лишь шаг, до полной близости окончательно, физической, моральной, ментальной…       И выждав, пока Асока будет полностью готова, Оби-Ван, сделал этот решительный шаг навстречу их измождённой ожиданием и правилами кодекса любви.       Тано громко вскрикнула и слегка откинулась назад, когда Кеноби вошёл в неё. Она старалась превозмочь боль, но эта боль была для неё сладостна, потому, что являлась ценой за счастье.       Не переставая целовать и целовать Асоку, в губы, в шею, в грудь, Оби-Ван одной рукой спустился по животу тогруты вниз, и, при помощи Силы, залечил небольшой надрыв, одновременно с этим мягко лаская клитор для отвлечения.       Боль исчезла почти мгновенно, оставляя место возбуждающему и будоражащему чувству проникновения внутрь, щекочущему соприкосновению их тел.       Тогрута громко застонала, прикусив губу и, притянув к себе мужчину, похотливо поцеловала его у губы. Они оба жаждали продолжения, и Оби-Ван начал двигаться внутри девушки, с особым желанием доставить ей как можно больше удовольствия.       Он был умелым любовником, у него было много женщин, естественно возлюбленных, а не просто для развлечения, но так сильно он не любил ещё никого и никогда, так сильно, как Асоку, этот нежный красно-оранжевый цветок с шипами.       Тано, в свою очередь видела много сильных мужчин, Энакин был примером силы и мужественности в её глазах, но таким сильным как Оби-Ван не мог быть даже сам избранный, столь сильным, чтобы покорить её сердце, чтобы полностью покорить её, заставив вздрагивать под ним от неистового желания отдаться ему, с каждым новым движением.       Кеноби целовал Асоку в губы, иногда перемещаясь на шею и оставляя там грубые, похотливые засосы, в то время, как Тано, сильнее и сильнее раскрываясь перед ним, скользила острыми коготками по его спине, оставляя глубокие царапины.       Кисть мужчины переместилась на упругое оранжевое бедро девушки и лёгкими поглаживаниями проходилась там, каждый раз, когда джедай подавался вперёд, вглубь своего несостоявшегося падавана.       Им было хорошо вместе, они были, словно лёд и пламя идеально дополняющее друг друга, и в какой-то момент, лёд позволил пламени взять верх над ним.       Зная, что поза наездницы, одна из тех, что больше всего приносила удовольствия женщинам и морально, и физически, Кеноби перевернул их с Тано, теперь уже сам оказавшись спиной на песке.       Показывая тогруте, что надо было делать, джедай жадно взялся руками за её бёдра и несколько раз притянул тогруту к себе, а затем чуть отстранил от себя. Но Асоке не надо было показывать, что делать, она всё это знала, пусть и не на практике, но теоретически.       Гордо восседая поверх Оби-Вана, она начала двигаться, ритмично виляя бёдрами. Ей тоже хотелось как можно больше доставить удовольствия своему любимому, хоть она и не очень умела, но она очень старалась.       Руки Тано плавно легли на грудь Кеноби и, изучая каждую мышцу, хаотично скользили по ней вниз к животу, и верх в обратном направлении, в то время, как мужчина одной кистью всё ещё направлял девушку за бедро, а второй слегка массировал переднюю часть клитора.       Асока стонала, Асока кричала, такого удовольствия она не испытывала ещё ни разу в жизни, такого рода удовольствия, и всё сильнее и сильнее раскрывалась ментально в Силе, позволяя Оби-Вану проникать в неё не только физически, но и духовно, смешивать его светлые «язычки пламени» с её, и одновременно сгорать в безудержных объятьях страсти.       Тано была уже на пределе, Кеноби тоже чувствовал, что достигает пика своего наивысшего наслаждения, от чего вновь перевернул тогруту на спину, подминая под себя и входя в неё как можно глубже.       Они целовались, они сливались в Силе и они, наконец-то, были одним единым физически, это было незабываемо, непередаваемо, словно фейерверк из тысячи красок в фиолетовом корусантком небе.       И с этой мыслью, самое сильное наслаждение настигло их одновременно, даря незабываемый спектр чувств и эмоций.       Асока громко закричала, полностью тазом вжимаясь в Оби-Вана, в сладостных конвульсиях оргазма, в то время, как он тоже кончил, внутрь неё, испытав невероятное блаженство.       Сил не оставалось, но оставался лишь один маленький последний, но самый любовный и самый страстный финальный поцелуй. И он настиг опьянённую наслаждением пару, накрывая любовью всё вокруг, как будто мир засиял ещё больше яркой тысячей красок.       Оби-Ван и Асока не помнили, сколько они приходили в себя после всего этого, как в затуманенном наслаждении рассудке оделись и разожгли костёр с наступлением прохладной ночи.       И вот в пещере, под краем небосклона среди яркой тысячи звёзд они сидели вместе, обнявшись и завороженно смотрели на огонь. Физические ощущения всё ещё играли приятными отголосками где-то глубоко внутри, Сила играла с парой джедаев, оказавшихся один на один с их общей правдой, а эмоции и чувства играли сами по себе, заставляя литься наружу запоздалые слова признания…       — Знаешь, а ведь я, поистине жалел, что ты так и не стала мом падаваном… — первым смелее оказался Оби-Ван, чтобы признать очевидный факт.       — Я тоже, магистр Кеноби, я тоже… — не менее смело ответила ему Асока, чуть сильнее прижавшись щекой к сильному плечу своего возлюбленного.       Прошло достаточно времени, прежде, чем Энакин нашёл его мастера и падавана в этой глуши, здесь произошло, пожалуй, самое важное событие в их жизни, но кодексом было запрещено быть вместе, запрещено любить, и Оби-Ван и Асока навсегда решили оставить случившееся в тайне. По крайней мере, для окружающих.       В тайне, навсегда сокрытой этой планетой…