***
Ранним утром солнечный свет скользит между деревьями, в момент когда Уолтер просыпается от влажной травы, щекочущей его щеки. Голова болит, живот сводит до тошноты и он, раскинувшись на спине, не может удержать улыбку, которая наползает на него, когда он замечает лежащего рядом с ним Генри. Его волосы ярко горят в лучах восходящего солнца, щека прижимается к земле, а рот изредка открывается в беззвучном храпе. Лицо усеяно цветами, которые накануне вечером рисовал Уолтер, чувствующий сейчас тепло щеки Генри под своей ладонью. Он тянет руку, дабы убрать его прядь волос за ухо и смеется, когда Генри морщится и стонет. Уолтер знает, что они должны быть внутри прежде, чем их заметит учитель, к счастью, одежда еще на них, хоть и немного помята, поэтому он осторожно встает на ноги, чтобы затем потянуться вниз за Генри. Он встаёт, словно тряпичная кукла, бормочет под нос что-то бессвязное и в замешательстве оглядывается. Уолтеру приходится кусать губу, чтобы сдержать улыбку, когда его руки вновь обнимают Генри за талию, а ноги спотыкаются о траву, будто они в трехногой гонке. Они возвращаются в общежитие невредимыми и незамеченными, хоть им и приходилось обходить довольно много тел своих одноклассников. К тому времени, когда открывается дверь их комнаты и Генри отпускает друга, чтобы рухнуть на кровать с громким стоном, он выглядел и мыслил более связно. Уолтер скидывает ботинки и зарывается в свою собственную кровать, когда Генри внезапно не начинает напевать какую-то песню. Парень поворачивается и обнаруживает, что тот сквозь пряди волос глядит на него. —Иди сюда—бормочет Генри, слегка прихлопывая по своей кровати, практически обижаясь на Уолтера. Получив приглашение, тот не колеблется и заползает к Генри, издав стон, когда руки обнимают его и подтягивают ближе. Их лбы мягко соприкасаются, и Уолтер застенчиво улыбается и трётся носом о голову Генри, наградившего его косым взглядом. —Прошлая ночка была веселой—закрыв глаза и позволив Уолтеру опереться о свой лоб, бормочет Генри. Уолтер, всегда принимавший эти сигналы, рад одобрению и облегченно вздыхает: —Да, это так. Они молчали в момент, когда их тела лежали так близко, что могли бы быть одним целым. Уолтер разглядывает лицо Генри, пытаясь запомнить каждую его часть: каждую веснушку и шрам от подростковой сыпи, каждую ресницу, изгиб носа и каждую ямочку на его щеках. Уолтер посвятил каждое свое воспоминание Генри задолго до этого момента, но в этот раз все совершенно иначе. Воздух вокруг них наполнен чем-то новым и захватывающим, но в то же время нежным и мягким, потому Уолтер хочет запомнить каждый миг прежде, чем все слишком резко изменится. —Я буду по тебе скучать.—Нарушая тишину и останавливая дыхание Уолтера своими словами, говорит Генри. —Я не собираюсь никуда уходить—пытается успокоить себя Уолтер. Глаза Генри распахнулись и Уолтер не думает, что когда-нибудь привыкнет к этому оттенку синего, что так глубоко сейчас глядит на него: —Мама хочет отправить меня в Монарх, в Англию. Слова, словно кинжалы в сердце Уолтера, и он удивлен, что не умер прямо там. Они были Генри и Уолтером почти всю их жизнь, переплетенные, будто бесконечный моток пряжи, и Уолтер никогда не думал, что они могут стать отдельными личностями. Это так не работает—они не так работают. Одного нет без другого. Быть врозь с Генри все равно, что отдать половину своей души, и лишь мысль о том, что он может его потерять, заставляет Уолтера утопать во всепоглощающей тьме. —Ты не можешь—шепчет он, его голос звучит разрывающим—Я люблю тебя. Слова, которые Уолтер так боялся сказать прошлой ночью, этим утром льются так легко, почти как сделка о признании вины, словно их будет достаточно, чтобы помешать родителям Генри взять ножницы и разрезать сплетение их душ на части. Он знает, что те этого не сделают, что эти слова только послужат тому, чтобы еще больше разбить их сердца. Но когда столь милая улыбка освещает лицо Генри, он не может заставить себя сожалеть. —Я тоже тебя люблю. Их поцелуй такой мягкий и нежный, в отличии от вчерашнего голодного и отчаянного, и Уолтер позволяет этому теплому чувству охватить его. Когда они отстраняются, он ползет к Генри и закрывает глаза на реальность их будущего. Здесь, в его объятиях, Уолтер в безопасности, поэтому он останется как можно дольше и будет хвататься за каждый миг счастья, что и него осталось.***
Церемония вручения диплома—и горькое, и сладкое событие. Уолтеру не грустно видеть, как уходят выпускники—они общались с ним, словно с дерьмом с тех самых пор, как он прибыл в Хиллерску, но ему грустно от того, что это последний выпускной, который увидит эта школа. Директор Гамильтон думает, что она возобновит свою работу, но Уолтер сильно сомневается, что это произойдет. Он, честно говоря, даже не был расстроен ситуацией, просто зол, что ему придется выяснять, куда он пойдет в школу в следующем году. Но когда Уолтер знает, что Генри уедет, он не хочет ничего слышать. Думая об этом, Уолтер чувствует себя дерьмово, он не любит изменения. Особенно те, что возможно отделяли его от, вероятно, самого дорогого человека в его жизни. Генри всегда был ему ближе других ребят его возраста, и он был частью того странного тайного общества, которым управлял Август, потому Уолтер считает, что ему есть из-за чего расстраиваться, больше остальных. И все же Генри не отходит он него ни на шаг за весь день. Он прилип к Уолтеру, как клей, обнимая при любой возможности и хватая за руку всякий раз, когда никто не смотрит. Уолтер хотел бы просто поцеловать Генри у всех на глазах, ка это делают Вильгельм и Симон, но они не успели обсудить это, потому Уолтер наслаждается кроткими прикосновениями. Родители Генри появляются. А Уолтера нет. Он не должен из-за этого расстраиваться, это не его выпускной, но они так и не побывали ни на одном из школьных мероприятий, он надеялся хотя бы на одно. (Они даже не появились на родительском дне, хоть и пришла его сестра) К счастью, родители Генри никогда не были против того, чтобы включить Уолтера в свою маленькую семью, и горечь обиды быстро исчезает. Майа Олссон—одна из самых милых женщин, которые Уолтер имел возможность встретить, и сейчас единственная ошибка, которая заставит думать его иначе, факт, что она хочет отправить Генри. Если он не цеплялся за него во время праздника во второй половине дня, то это делает Майа, обнимая и бормоча о том, как гордится ими обоими. Это заставляет его щеки краснеть от смущения, но он не может покинуть ее. Она приносит десятки подарочных пакетиков и отправляет Генри и Уолтера раздавать их своим бывшим одноклассникам. Ноги Генри с трудом передвигаются, а когда Стелла и Фредерика хихикают и принимают подарки, его щеки мгновенно краснеют. Но реакции Мэдди и сладкой улыбки Фелис достаточно, чтобы снять смущение Уолтера. В какой-то момент Генри убегает, крича о подарке для Вильгельма, и Уолтер бы мог последовать за ним, но он никогда не был так же близок к принцу. К тому же, он замечает Симона, идущего в сторону парковки, и идет в его сторону, несмотря на все грубые комментарии друг о друге, Уолтер не ненавидит его. Кроме того, он не хотел даже представлять каким разочарованным взглядом Майя одарила бы его, если бы узнала, что подарок достался всем, кроме Симона. Во время бега, подарки качаются из стороны в сторону, Уолтер замечает болтающих Сару, ее брата и Фелис неподалеку. —Симон—он зовет его, когда понимает, что достаточно близок, а в ответ получает лишь настороженное и хмурое выражение лица. Справедливости ради, и Уолтер был не самым добрым человек в течении этого года.—Это для тебя и твоей сестры. Симон смотрит на подарки в замешательстве, не совершая никаких действий, дабы забрать их. К счастью, его сестра—Уолтер был уверен что ее зовут Сара—сделала шаг вперед чтобы принять их с легкой улыбкой, прежде чем все перерастет в неловкость. —Спасибо—сладко сказала она и тут Уолтер понял, отчего они с Фелис подруги. —Они, мг, от Майи—мамы Генри—объясняет им Уолтер, когда они с любопытством смотрят в сумки.—Прощальный подарок, все первогодки получили. —Это так мило—отвечает Фелис, когда молчание становится еще более неловким. Уолтер кивает, неловко перебирая руки и качаясь из стороны в сторону. Ему, кажется, следует сейчас идти искать Генри и снова попытаться дозвониться до родителей: —Мг, да, хорошо.. хорошего... Не успел он закончить, как услышал позади взволнованный голос Генри: —Уолтер!—восклицает друг, когда практически врезается в бок Уолтера, а руки резко хватаются за его талию.—Мама сказала, что ты остаешься с нами, что ты можешь приехать в нашу виллу на лето! У Уолтера нет времени даже облегченно вздохнуть от того, что ему не нужно звонить родителям, как Генри хватает его за руку со словами: —Давай, мы должны идти за нашим дерьмом. —Хорошего лета—говорит Уолтер через плечо ребятам, прежде чем позволяет утащить себя, чувствуя головокружение только от одной мысли, что может провести с Генри столько времени наедине. Они бегут по территории школы в сторону Форест-Риджа, пальцы переплетаются, не обращая внимание на окружающих. В общежитии пусто, Генри закрывает за собой дверь комнаты и прижимает к ней Уолтера. Он целует его грубо и Уолтер отвечает взаимностью, запуская руки в волосы Генри, когда он тянет его как можно ближе к себе. —Мне хотелось сделать это весь день—выдыхает Генри, пытаясь отдышаться, его лоб все еще прижимается к Уолтеру. —Я тоже—отвечает Уолтер, наклоняясь, чтобы вновь погрузится в поцелуй, но уже более нежный и быстрый, понимая, что у них не так много времени, чтобы все зашло слишком далеко—Не хочу переставать целовать тебя. Смех Генри напоминает истерику, когда они наконец завершают поцелуй, чтобы взять свои вещи: —Ты можешь целовать меня без остановки все лето—он обещает, пока его глаза шаловливо сверкают—У мамы и папы будут дела, так что у нас в распоряжении вся вилла. —Весь дом только для нас? Можем делать что угодно? —Все—наклоняясь и цепляясь за губы Уолтера, шепчет Генри прежде чем снова открыть дверь.***
За лето Уолтер всего три раза пробовал дозвониться до родителей, пока находился у Генри, но они не брали трубку. В итоге ему приходится писать им, чтобы сообщить где будет находиться, и звонить Нуре, чтобы она не волновалась. А Генри бронирует рейс в Италию. —Ты видел, что Стелла и Фредерика вместе?—спрашивает Генри, разбираясь с кроватью, потому что отказался от сбора отпускных вещей. Уолтер, рассматривающий один из шкафов Генри в поисках подходящей одежды в Италию, делает паузу: —Имеешь ввиду, как пара? Генри издает еле уловимый свист, держа телефон так, чтобы Уолтер смог посмотреть. На нем открыт последний пост Мэдди в Instagram, несколько фотографий трех девушек в аэропорту на пути в Америку. На одной из них Стелла целует Фредерику в щеку, пока они сидят в аэропорту, а на другой они, прислонившись друг к другу, спят в самолете. И подпись Мэдди "парочка воссоединилась", а комментарии лишь подтверждает это, Фредерика со своего профиля громко провозглашает: "Разве моя девушка не чертовски прекрасна?". Уолтер не лжет, когда говорит, что видел эту запись, и удивленно заявляет: —Подожди, а есть среди наших ровесников гетеросексуалы? Генри останавливается на полпути к телефону и, нахмурившись, присаживается на кровать: —Вилле и Симон выбывают, уверен, что у Александра есть парень, у Мэдди тот розово-желтый....Фелис может быть гетеросексуальной. —Не, у неё на ремешке была бисексуальная прайд-булавка—опровергает Уолтер, усаживаясь поближе к Генри—Что насчет других парней? Ты знаешь их гораздо лучше, чем я. Генри лишь пожимает плечами, дернув Уолтера за рукав, чтобы тот лег и смог положить голову ему на колени. Уолтер вздыхает с удовольствием, когда пальцы Генри начинают перебирать его волосы: —Ну, мы никогда об этом не говорили, но трое из десяти точно не являются геями. —Может, Хиллерска поэтому и закрылась,—с легкой усмешкой произнес Уолтер—слишком много геев. —Возможно—отвечает Генри. Пальцы, слегка царапающие кожу головы Уолтера, медленно вводят его в сон и он, по правде говоря, доволен тем, что может лежать здесь до конца своей жизни, если это чувство блаженства никогда его не покинет—Уолтер?—тот в ответ лишь тихо мычит, ресницы слегка дергаются, но глаза остаются закрытыми.—А мы с тобой пара? Это привлекает его внимание и Уолтер, открыв глаза, видит, что Генри смотрит на него с серьезным выражением лица и удивительно уязвимым взглядом. То, как он прошептал вопрос, и то, как боялся получить ответ на него, становится достаточно весомым признаком того, что Генри хочет услышать, и почему так нервничает из-за слов Уолтера. Конечно, его собственные тревоги активно мешают Уолтеру искать свое счастье, поэтому он решает ответить на вопрос Генри своим собственным вопросом: —Ты хочешь, чтобы мы были парой?—Он достаточно труслив и может признать это, но Уолтер всегда следовал за Генри, тот был для него его собственным лидером, и тяжело было остановиться, даже в те моменты, когда небольшая частичка его души хотела взять долю инициативы на себя. К счастью, Генри всегда обладал особым умением читать Уолтера, словно тыльную часть руки, и его лицо расплывается в легкой улыбке, когда рука парня мягко и осторожно течет по лицу Уолтера, будто перышко, и спокойно ложится на его щеку: —Да, хочу. —Хорошо,—говорит Уолтер, поворачивая голову, чтобы поцеловать ладонь Генри. Он чувствует себя полным идиотом и не может заставить себя не беспокоиться об этом—потому что я тоже хочу.