playboy

— Вот дерьмо, — шепнул Джисон себе под нос, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Он и его друг Хёнджин топтались на Чаринг Кросс Роуд, вслушиваясь в заливистый смех, доносящийся по другую сторону внушительного забора. Оба молодых парня работали в фирме по доставке продуктов, и сегодня, когда к ним поступил заказ на доставку нескольких кубов льда для напитков, их обоих чуть не хватил удар, когда они услышали адрес прославленного особняка Playboy. Но, стоило им передать товар одному из дворецких, роскошные двери захлопнулись прямо перед их носом — и оба друга, не успев даже оглядеться по сторонам, вновь оказались на улице, пока за их спинами продолжался вечный праздник жизни с водопадами алкоголя и фонтанами элитного бельгийского шоколада. Величественное старинное здание возвышалось над узорчатыми воротами; внутри слышались весёлые крики, в арочных окнах мелькали силуэты с бокалами на высокой ножке в руках, на головах — именитые заячьи ушки. Об этом месте слагали легенды, и каждая из них казалась более фантастической, чем предыдущая. И всё, что отделяло друзей от всех тайн Playboy — это огромная массивная дверь, которая, словно страж, закрывала путь внутрь. Впечатлённый Хёнджин, стоящий рядом, невольно присвистнул и встал на носочки, стараясь рассмотреть то, что находится за воротами, но вновь потерпел поражение. Он вздохнул, повернувшись к Джисону, безуспешно подпрыгивающему на одном месте, чтобы хотя бы краешком глаза увидеть лужайку дома Playboy. — Как думаешь, — пробормотал Хёнджин, бросая косой взгляд на особняк, — там правда есть целый бассейн с шампанским? Джисон пожал плечами и прислонился к глухому каменному забору. — Наверное. Но на их месте я бы оттуда не пил, — Хан хмыкнул, покачав головой. — Я слышал, что у них сменился главный редактор, — поделился Хёнджин, сцепляя руки в замок и кусая губы. — Говорят, он поменял всю политику Playboy. Теперь моделями берут не только женщин, да и вообще всё теперь по-другому. Джисон удивлённо вскинул брови. — Серьёзно? — изумился он. — Не похож на наследника Хью Хефнера. — Кто знает, — задумчиво протянул Хёнджин. — Говорят, что внутри особняка существует тайное подземелье, куда можно попасть только по приглашению. Прикинь, сколько там извращений происходит каждую ночь с подачки редактора. — Ну, это же просто слухи? — усомнился Джисон. — Вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду, — вздохнул Хёнджин, ставя ладонь козырьком над глазами в новой тщетной попытке рассмотреть, что происходит в витражных окнах особняка. Он притих на некоторое время, о чём-то думая, и затем наклонился к Джисону, начав заговорщически шептать: — Слушай, тебе же тоже интересно, так это, или это просто сплетни? Джисон насторожился, скрестив руки на груди. — Эй, ты к чему клонишь? — вскинул одну бровь он, с подозрением глядя на Хёнджина, явно задумавшего что-то незаконное. Хёнджин выдохнул, положив одну руку на плечо Хана, и ободряюще его тряхнул. — Как ты смотришь на то, чтобы я подсадил тебя, и ты перелез внутрь? — глухо предложил Хван, озираясь по сторонам. — Если что, скажешь, что мы забыли довезти заказ, и ты вошёл по пропуску. — Звучит как нереально отстойная идея, — сомнительно хмыкнул Джисон. — Меня вышвырнут оттуда сразу, как только моя задница коснётся их газона. К тому же, я... Не успев договорить, Хан сдавленно охнул, когда Хёнджин резко сел на корточки и крепко схватился руками за его бёдра, ныряя головой между его ног, чтобы усадить Джисона к себе на плечи. — И что? — прохрипел Хёнджин, запыхтев от натуги. — За секунду полёта успеешь рассмотреть хотя бы что-то. — Эй! Придурок, опусти меня обратно! — Джисон вскрикнул, от неожиданности вцепившись в волосы Хёнджина; Хван, охнув, одним мощным толчком оторвал Хана от земли и, с грохотом врезавшись в ворота, швырнул друга прямо на верхушку каменного забора. Джисон захрипел, цепляясь пальцами за забор и оставляя на нём тонкие царапины от ногтей; он, кряхтя, кое-как залез наверх, сел на забор верхом и перекинул одну ногу с одной стороны, а вторую — с другой. Хан свесился над Хёнджином, злобно сверкая глазами, оба друга учащённо дышали, и Хёнджин, обрадовавшись, захлопал в ладоши. — Получилось! — ликующе воскликнул он. — Теперь прыгай во двор! — Чёрт возьми, Хван! — зашипел на него Хан, пытаясь восстановить дыхание. — Ты чуть не сломал мне позвоночник! — Извини, извини, — пробормотал Хёнджин, разминая шею. Джисон цокнул языком и наконец посмотрел в сторону особняка; он огорошенно ахнул, широко распахнутыми глазами глядя на лужайку — на зелёной траве паслись розовые фламинго, изысканные высокие зонтики стояли вокруг чистого пруда, защищая от знойного солнца, по аллеям, болтая, бродили подвыпившие люди в дорогой одежде, а кто-то — почти в полном её отсутствии. — Давай живее! — послышался с другой стороны нетерпеливый голос Хёнджина, и Джисон, отмерев, приноровился и спрыгнул вниз, приземлившись позади одного из кустов, постриженных в форме фирменного зайчика. — Чёрт... — шёпотом выругался себе под нос Хан, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Он, любопытно озираясь по сторонам, робко поплёлся в сторону массивных дверей, стараясь не столкнуться ни с кем из фотографов, "зайчиков" и дизайнеров. Встречающиеся на пути люди не обращали на него никакого внимания — все были заняты разговорами и весельем, потому Джисон, облегчённо выдохнув, уверенно толкнул дверь и вошёл внутрь, оглядываясь с открытым ртом. Люстры, сверкающие и переливающиеся множеством кристаллов, свисали с потолка, озаряя просторные залы и комнаты мягким, приглушённым светом. На столах стояли бутылки шампанского и других изысканных напитков, а кругом разносились ароматы дорогих сигар и кальянов. На этажах и винтажных лестницах шумели и смеялись гости — знаменитости, бизнесмены, аристократы; обаятельные "зайчики" сновали между гостей и позировали фотографам; они — живые символы роскоши и броского, кричащего разврата. И ведь разврата не в чем-нибудь физическом, а истинный разврат именно в освобождении себя от всяких предрассудков. Новый Playboy, вызов для общества, ад для Хью Хефнера. Джисон сглотнул, взмокшими пальцами стягивая с футболки фирменный бейджик и пряча его в карман. Теперь ему было спокойнее стоять посреди всего этого помпезного торжества. — Вот Хёнджин обзавидуется, — тихо выдохнул Джисон, продвигаясь вверх по лестнице; впереди растянулись десятки дубовых дверей, и что-то обязательно скрывалось за каждой из них. Хан, пугливо вздрагивая при каждом скрипе половиц, подошёл к первой двери и надавил на ручку, распахивая её; его глазам открылась безлюдная просторная комната, полная декораций для вечеринок и подсвеченных гримёрных зеркал. Стены комнаты были украшены яркими постерами с изображениями обнажённых моделей, винтажными плакатами и произведениями искусства, созданными известными художниками. На полу лежали мягкие ковры, приглушая звуки неуверенных шажков Джисона. В углу стоял бар с разнообразными коктейлями и напитками, а по всей комнате расставлены удобные мягкие диваны и кресла, заваленные цветастыми костюмами и дорогим нижним бельём для фотосессий. — Ох, воу... — всё, что смог обронить Джисон, обескураженно глядя на реквизит. Он подошёл к куче вещей, кончиками пальцев дотрагиваясь до тяжёлых шелков и выделанной кожи костюмов, а затем, нащупав что-то твёрдое, потянул наверх, вытаскивая из недр нарядов один из ободков с заячьими ушками. Хан ахнул, закусив нижнюю губу, и огляделся по сторонам. Пожав плечами, парень, недолго думая, подошёл к зеркалу и нацепил ушки себе на голову, любуясь собой в зеркале. — О нет, никаких фото, никаких папарацци, нет, — начал кривляться он, манерно размахивая руками. — Хуан, убери их, зайчик сегодня не в духе, — обратился к выдуманному телохранителю Джисон, а затем прыснул от смеха в кулак и достал из кармана телефон, фотографируя своё отражение для Хёнджина и бормоча себе под нос. — Да эти уши стоят целое состояние... Внезапно дверь распахнулась, и Джисон, испуганно подскочив, в ужасе обернулся; какой-то осанистый парень, держа в руках кипу бумаг, засуетился вокруг него, недовольно сдвинув брови. — Я, извините, я... — сбивчиво начал говорить Джисон, ощущая, как от страха сердце колотится в глотке, но парень оборвал его на полуслове, начав поправлять его волосы. — Почему ты всё ещё не собран? — собрав брови в кучу, раздосадованно спросил он оторопевшего Хана. — У нас мало времени, Минхо просил собраться всех в главном зале ровно в шесть вечера! — Что? Но я- — Быстрее, быстрее! — не давая ошарашенному Джисону опомниться, затараторил незнакомец, начав рыться в одежде. — Тебе выдали костюм? Нет? — он окинул быстрым взглядом побледневшего Хана, силящегося сказать хотя бы что-то, и ухнул себе под нос что-то неразборчивое. — Так, я понял, вот это подойдёт, — дизайнер, довольно улыбнувшись, выцепил из разнообразия тканей один из костюмов и подал его начавшему краснеть Джисону, — Одевайся поскорее. Взяв в руки чёрное боди с глубоким вырезом, опешивший Хан начал лихорадочно соображать, что же ему делать: сказать, что никакая он не модель, и попал сюда незаконно, или же влезть в чужую одежду, притворившись одним из "зайчиков"? И что будет, если он ненароком сорвёт мероприятие — а он ведь, не будучи моделью, точно его сорвёт. — Раздеваться? Прямо здесь? Перед вами? — стушевался Джисон, переведя смущённый взгляд на лацкан парня с вышитым на нём золотыми нитями именем "Сынмин", и дизайнер вскинул одну бровь, недоумённо уставившись на него. — Да что с тобой такое сегодня? — непонимающе протянул он, начав ловко расстёгивать шорты Хана, ставшего бордовым. — Не задерживайся, мне ещё нужно тебя подготовить! Ты в первый раз в особняке? Только в студии снимался? — Я? Да, — нервно кивнул Джисон, снимая футболку. Шорты упали на пол, и алеющий Хан перешагнул через них, прикрывая боксеры руками. — Ну? Снимай бельё, — собранно приказал ему Сынмин, отходя к столику с косметикой. — И почему ты не накрашен? Что за бардак, Минхо меня убьёт, — дизайнер прочистил горло и нажал на кнопочку миниатюрной рации, связываясь с ассистентом. — Где носится Феликс? Пусть живо марширует в гримёрку, у меня здесь заяц без грима. Джисон, неловко натягивающий поверх обнажённого тела боди, растерянно таращился на стол, заваленный целым арсеналом кистей и косметики. Он встал ровно, одевшись, и смиренно сложил руки поверх паха, скрывая выступающие контуры члена. — Итак, пока мы ждём Феликса, я... — Сынмин обернулся и удивлённо наклонил голову, рассматривая неловко шаркающего ножкой Джисона. — Ты чего такой зажатый? — Не выспался, — сконфуженно ответил Хан, поджимая губы. — Сынмин, где это чудо? — прозвучало из-за спины, когда дверь распахнулась, и в комнату вошел пресловутый Феликс, широко улыбаясь. — Ох, вот ты где, — визажист обогнул Джисона и взял его по бокам головы, осматривая его со всех сторон. — Вот это типаж, — присвистнул он, — Ты с каким фотографом работаешь? Не видел тебя раньше. — Он впервые в особняке, — сверяясь с часами, буркнул Сынмин. — Разберись со всем хаосом сам, мне ещё нужно подготовить остальных зайчат. — Без проблем, — отозвался Феликс, берясь за кисти, и Сынмин быстро вышел из комнаты, спеша по лестнице вниз. Визажист наклонил голову, быстро окидывая профессиональным взглядом едва дышащего Хана, и принялся за работу. — Впервые работаю с таким типажом, — восхищённо поделился Феликс, начав наносить базу на лицо застывшего камнем Джисона. — Я добавлю тени во внешние уголки глаз, чтобы придать им глубину, тебе пойдёт мягкий оттенок коричневого. И подведу верхнюю линию ресниц карандашом, чтобы они выглядели более выразительно. — Джисон не успевал следить за выверенными движениями визажиста, пока тот продолжал болтать. — А вот и последний штрих: немного блеска на внутреннем уголке глаза, чтобы придать им свежий и открытый вид. Как насчет бровей? Я предлагаю немного подчеркнуть их, чтобы они рамировали твое лицо. Что ты думаешь? — Э-э, да? — вопросительно согласился Джисон, неуверенно улыбнувшись, и Феликс, кивнув, аккуратно подчеркнул форму бровей Хана карандашом. — Ну всё, скачи на полянку, зайчик, — радостно объявил Феликс, откладывая косметику в сторону. — Только переобуйся. — Спасибо, приятель, — натянуто улыбнулся Джисон, неловко скидывая с ног собственные кеды и надевая стоящие рядом остроносые сапожки на каблуке, которые, к счастью, оказались его размера; он посмотрел на своё отражение и сдержал восхищённый вздох, выпрямившись. Боди облегало подтянутое тело, обнажая упругую кожу и крепкие мышцы, стройная талия особенно выделялась на фоне широких плеч, атлетичные узкие бёдра перетекали в мягкие формы округлой задницы. Хан сглотнул и провёл рукой по гладким изгибам, любуясь собой; заячьи ушки топорщились на голове, и Джисон со стыдом ощутил, как несдержанно дёрнулся его член под плотной тканью. — Давай-давай, галопом, — поторопил его Феликс, мягко толкая в спину. — Все и без того на нервах. Джисон кивнул и, встревоженно выдохнув, поспешил из гримёрки в основную часть особняка, где столпились гости в ожидании главного редактора Playboy. Что же с ним будет, когда его раскроют? — Хёнджин, я тебя убью, — пробубнил Хан, хмуро оглядываясь. — Клянусь, убью. — Эй, зайчик, иди вниз, — окликнул его кто-то из лакеев, и Джисон, вздрогнул, поскакал вниз, гремя каблучками, и, вылетев на мраморный пол первого этажа, замер, встревоженно оглядываясь. Официанты носились по залу особняка, разнося подносы с закусками из сыров и морских деликатесов, модели переговаривались между собой и улыбались гостям, поправляя друг другу причёски и одежду. Джисон, совсем струхнув, попятился поближе к стене; он быстрым движением руки схватил с подноса одного из официантов бокал шампанского, в несколько глотков осушив его, и замер в самом тихом уголке, прячась за чужими спинами. Внезапно гомон голосов стих, и по людским группкам пошли тихие взволнованные шепотки: — Он здесь, он приехал! Ли Минхо здесь! Джисон вытянулся по струнке, округлившимися глазами таращась в центр зала; модели окружили кого-то, улыбаясь, и все одновременно что-то вдохновлённо рассказывали, не давая Хану увидеть того самого Минхо. — Я понял, понял, — донёсся до него чей-то приятный мягкий тенор, и заинтересованный Джисон привстал на носочки, пытаясь выцепить в толпе его обладателя. — Ну что вы все на меня напали? Как вы без меня, всё хорошо? Никто не обижает? Модели вновь начали одновременно голосить, о чём-то эмоционально рассказывая, и Джисон растерянно покачал головой, не понимая, каким образом Минхо понимает всех и каждого из них. — Вы готовы? — спросил Минхо и, получив в ответ положительные кивки, объявил. — Тогда можем приступать! Модели начали расступаться, и Джисон задержал дыхание — сейчас он вживую увидит главного редактора Playboy! Хан напрягся, вытягивая шею, но кто-то вдруг схватил его за локоть и потянул за собой, напугав дёрнувшегося Джисона. — Куда? — выпалил Хан, едва поспевая за парнем, утягивающим его в одну из комнат особняка, и незнакомец обернулся, сверяя Джисона удивлённым взглядом. — Как куда? — недоумённо спросил он. Джисон перевёл взгляд на его шею, на которой болтался фотоаппарат, подвешенный на кожаном ремешке. — Фотографироваться, конечно. — А, — сконфуженно протянул Джисон, закусив нижнюю губу. — Да, конечно. — Ты давно в моделинге? — любопытно поинтересовался фотограф, проводя Хана в подготовленную для фотосессии комнату. — Не особо, — струсив, заикнулся Джисон, поправляя края боди на бёдрах. — Удивил, — хмыкнул фотограф, снимая крышку с фотоаппарата. — Ладно, расслабься, сделаем аппетитные снимки. Я Чонин, — представился он, протянув руку Джисону, и Хан пожал её, силясь улыбнуться. Фотограф показал ему большой палец вверх и, оглядев Джисона, чуть сдвинул свет в сторону, корректируя получающуюся картинку. — Давай начнем с того, что ты поднимешь руку и немного повернешь голову влево, — сказал Чонин, и Джисон, выдохнув, поднял руку вверх, повернув голову так, чтобы хорошо очерчивалась тонкая шея, — вот так, и сохраняй эту позу. Отлично, держи, держи... — Чонин, спохватившись, начал быстро щёлкать фотоаппаратом, в то время как перетрусивший Джисон чувствовал, как капельки пота стекают по затылку вниз. Чонин выпрямился, задумчиво оглядывая его. — Давай теперь попробуем что-то более игривое. Можешь поднять одну бровь и слегка приоткрыть губы, да, и взгляд чуть в сторону... Супер! Так, положи указательный палец на нижнюю губу, ага, вот так. Джисон неумело позировал, молясь, чтобы его не раскрыли; иначе беды не миновать. Чонин с каждым снимком выглядел всё более кисло, озадаченно глядя на Джисона и скептично изгибая бровь; чем больше Джисон позировал, тем сильнее вытягивалось и кривилось лицо Чонина, будто он съел целый лимон. Он старался скрыть своё разочарование заигрыванием с камерой, однако всё было очевидно; атмосфера накалялась, и Хан начал тревожиться сильнее, натянуто улыбаясь. — Давай, детка, покажи мне настоящую страсть. Меня не интересует обычное фото! — Чонин извернулся так сильно, что казалось, будто из его чрева должен вырваться чужой, и Джисон дёрнулся, сменив позу. Затвор фотоаппарата начал щёлкать с утроенной силой, и Чонин пробормотал себе под нос, ослепляя Хана вспышками: — Читатели нашего журнала должны хотеть съесть тебя глазами! Попробуй наклонить одно ушко, что ли... Кто-то тихо кашлянул, и оба парня вздрогнули, резко обернувшись. Джисон сбивчиво охнул, встретившись с пронзительным взглядом какого-то молодого мужчины, который, судя по всему, наблюдал за ними уже несколько минут. Тот наклонил голову, хищным взглядом пробегаясь по телу Хана, и повернулся в сторону Чонина. — Как успехи? — спокойно спросил он, и фотограф, больше не скрывая досады, отрицательно покачал головой. — Он непробиваемый. На всех снимках как камень. Такой выпуск никто не купит! Джисон учащённо дышал, широко распахнутыми глазами глядя на стоящего в дверном проёме мужчину. Полупрозрачная рубашка расстёгнута на три верхние пуговицы, оголяя медовую грудь и ключицы, сильные руки скрещены вместе, прямые брюки подчёркивают ровные ноги; ткань топорщится прямо на паху, и брови Джисона бессознательно поползли вверх, когда парень наклонил голову, вглядываясь в проступающий силуэт аккуратно сложенного в боксеры члена. Всё равно ещё хуже ему уже точно не будет. — Иди-ка отдохни, — невозмутимо обратился к Чонину незнакомец, указав себе за спину. — Давай мне фотоаппарат. Посмотрим, что можно сделать. Чонин придушенно ахнул, сжимая фотоаппарат в руках; видимо, он слышал такое из уст этого мужчины впервые. — Как скажете, сэр, — кивнул фотограф. Он вручил незнакомцу фотоаппарат и вышел, прикрыв за собой дверь. Мужчина посмотрел на Джисона; плотоядный взгляд обжигал нутро Хана, и Джисон поёжился, чувствуя, как ткань боди неумолимо натягивается на промежности. — А теперь разберёмся с тобой, — улыбнувшись уголком рта, сказал незнакомец, размеренным шагом подходя к Хану, закрывающему ладонью привставший член. — Ты у нас?.. — Хан Джисон, — быстро представился Джисон, натужно улыбаясь. — Хан Джисон, значит, — кивнул мужчина, с прищуром разглядывая фигуру Хана. — Меня ты должен знать, — насмешливо сказал он. — Ли Минхо, главный редактор Playboy. Джисон поперхнулся в кулак, стараясь восстановить дыхание, в то время как Минхо, проигнорировав его бурную реакцию, начал листать готовые снимки в фотоаппарате, быстро просматривая их. Он хмыкнул себе под нос, недовольно качая головой, и, развернувшись, пошёл из комнаты в коридор особняка. — За мной, — бросил он Джисону, не оборачиваясь, и Хан посеменил за ним, непонимающе хмурясь: — Куда мы? — В мою личную студию, — пожал плечами Минхо. — Эта уже осквернена, каждый пиксель на снимках кричит о помощи. Джисон напрягся; Минхо явно вызовет охрану как только узнает, кто он такой и как сюда попал. А узнает он быстро. Либо уже узнал. Почему-то Минхо пошёл не вдоль комнат. Наоборот, редактор начал спускаться по ступенькам вниз, преодолевая сначала пролёт второго этажа, а затем первого. Он спускался прямиком в подвал, о которым с восхищённым испугом в голосе говорил Хёнджин. — Ваша студия находится в подвале? — растерянно спросил Джисон, следуя позади Минхо. Тот кивнул, подойдя к чёрной двери, и начал отпирать ключом замок. — Да. Никаких лишних людей, света и шума, — сдержанно ответил он. "Только плётки, кляпы и наручники", — подумалось Хану; он замер, невольно представляя красочные картины — жилистая рука Минхо сжимает его шею, мокрый язык скользит от ключиц вверх по шее, в то время как его собственные руки медленно ползут вверх, прощупывая сквозь ткань штанов твёрдый член. Интересно, насколько он большой, если его силуэт так чётко виден даже сквозь одежду? Джисон отмер лишь тогда, когда дверной проём со скрипом открылся, и редактор обернулся, пристально рассматривая его. — Заходи, — в приглашающем жесте махнул рукой Минхо, пропуская Джисона первым. Хан робко вошёл в тёмную комнату, услышав, как сзади на ключ запирается дверь. Он закрыл глаза на несколько мгновений, стараясь контролировать дрожь в коленях, а когда открыл, увидел перед собой ухмыляющееся лицо Минхо в уже освещённой комнате. Это действительно была студия; но не совсем обычная. Между зонтами, рефлекторами и стрип-боксами располагалась кинг-сайз кровать, заправленная кроваво-красной шёлковой простыней; на столике неподалёку лежали атрибуты для съёмки, включая самые вульгарные — плётки, кляпы и наручники, иногда мелькающие на глянцевых страницах Playboy. Джисон заторможенно изучал всё глазами, и Минхо повёл плечом в сторону кровати, спокойно заговорив: — Не беспокойся, это лишь реквизит, — редактор хмыкнул, — конечно, если ты не намерен использовать его иначе. Шучу, — Минхо развернулся, направившись к столу; под ним стоял мини-бар, и он наклонился, вынимая из него охлаждённый виски. — Для начала тебе нужно расслабиться, фотографии должны быть живыми, — Минхо выпрямился и, достав два стакана, начал разливать по ним алкоголь. — Конечно, напиваться нельзя, — он взял стаканы и, вернувшись к Джисону, вручил ему один. — Присаживайся. Хан, сжав стакан, деревянной походкой дошёл до кровати и рухнул на неё, сжимая ноги между собой. Минхо нерасторопно сел рядом с ним, совершенно спокойный. Он первым пригубил виски, задумчиво щурясь. — Ты ведь никакая не модель? — прямолинейно спросил Минхо, смакуя алкоголь. Внутренности Джисона обожгло холодом. По спине побежали мурашки, кулак стиснул стакан с такой силой, что стекло издало скрип. Его засудят. — Как ты сюда попал? — не моргнув глазом, спросил Минхо. — Через забор перелез, — хрипло ответил Джисон, стараясь не уронить стакан из дрожащих рук. — М, — понимающе кивнул Минхо. Он насмешливо улыбнулся и покачал головой. — Мне нравится, как на тебе сидит боди. Мне не нравится только то, что ты трусишь. Прямо как настоящий зайчик, — Минхо перевёл ехидный взгляд на опешившего Джисона. — А? — недоумённо ахнул Джисон. Когда уже ворвётся охрана? — Все мои зайчики потрясающе красивы. Кажется, на этот раз мне попался домашний крольчонок, — испытующе протянул Минхо, скользя взглядом по застывшей фигуре Хана. — Это поправимо. В каждом домашнем кролике живёт дикий заяц. Будем вызволять его из клетки. Джисон оторопел, вопросительно вскинув брови. Он нервно отхлебнул из стакана и поморщился, чувствуя, как огненная жидкость обжигает горло. Особенно контрастно после лёгкого шампанского. — У меня глаз намётан на прекрасное, — продолжал говорить Минхо. — Я тебя заприметил ещё в основном зале. Стоял и трясся как банный лист. Совсем не похож на моих зайчиков. Хорошо ли они изображают нужные эмоции? Да. Однако ты их не изображаешь. Ты их чувствуешь, и это видно в объективе. Ты живой, ты не инсталляция из притворного желания. — А? — ошалевший Джисон не мог разобрать ни одного слова. Виски, смешавшись с шампанским, дал в голову. Он растерянно захлопал ресницами, ёрзая бёдрами по кровати. Ладонь соскользнула с паха, больше не скрывая напряжённый стояк, топорщащийся с самой встречи с главным редактором Playboy. — Я никогда не спал с моделями, — честно сказал Минхо. — Искусство разврата не подразумевает сам разврат. Секс может быть платоническим, как бы абсурдно это ни звучало. Если ты хочешь, ты можешь уйти в любой момент, — Минхо полез в карман брюк, и Джисон медлительно посмотрел вниз, наблюдая за тем, как пальцы редактора скользят под тканью в опасной близости от интересующего его силуэта. Напряжён ли он? Или так чётко виден даже без эрекции? Минхо выудил ключ и положил его на кровать перед Джисоном, — держи. Хан поднял взгляд, отрицательно качая головой и отодвигая ключ дальше от себя. Интересно, ждёт ли его Хёнджин под забором? — Тогда приступим к съёмке, — довольно кивнул Минхо. — Если получится хорошо, возьму тебя в постоянный штат. Он поднялся, рассматривая Джисона; и если художник работал с холстом и красками, Минхо творил обнажённым телом на простыни. — Впервые вижу такой типаж, — тихо прошептал Минхо, повторяя слова Феликса. — И правда маленький кролик на заячьей полянке. Джисон опрокинул стакан, выливая весь оставшийся виски в глотку. Он глубоко вдохнул, закрывая глаза; голова приятно кружилась, Хан чувствовал, как расслабляются мышцы. Минхо удовлетворённо улыбнулся и наконец взял фотоаппарат в руки. Подкрутив рассеивающий свет, он встал над Джисоном, наклонив голову. — Начнём, — объявил он. Джисон открыл глаза, встречаясь взглядом с Минхо. Под его взглядом он чувствовал себя странно обнажённым; боди не скрывало ни одного его изгиба от проницательных глаз Минхо. — Главное правило: не позируй, — сказал Минхо, хитро сощурившись. — Как? — озадаченно спросил Джисон, нахмурившись. Минхо расслабленно пожал плечами. — Можешь пить. Можешь валяться на кровати. Что ты сейчас хочешь? — сказал он, поднимая фотоаппарат на уровень глаз. Джисон задумался всего на мгновение. Всё, чего он хотел, это узнать, что скрывается в штанах главного редактора Playboy. Но вместо этого Хан плаксиво протянул: — Хочу ещё выпить, — Джисон встал, плавающей походкой подошёл к столику, взял бутылку виски и плеснул себе ещё одну порцию. Отпивая небольшими глотками из стакана, парень вернулся обратно и откинулся на подушки, чувствуя, как алкоголь приятно растекается по его телу. Минхо наблюдал за ним с растущим интересом. Движения Джисона были грациозными и непринужденными, как у дикого животного. Он не был похож ни на одну из моделей, с которыми он работал раньше. У Джисона не было их профессионализма, а у них не было его откровенности. — Хорошо, — сказал Минхо, нажимая на кнопку затвора. — Давай попробуем так. Джисон продолжал пить, не обращая внимания на камеру. Минхо же продолжал снимать, запечатлевая каждый его жест и выражение лица. Через некоторое время Джисон почувствовал, как на него опустилось что-то тяжёлое. Он открыл глаза и увидел, что Минхо навис над ним, его губы были всего в нескольких сантиметрах от его. — Ты прекрасен, — прошептал Минхо, восхищённо глядя на разрумянившееся лицо Хана. — Такой невинный и порочный одновременно. Джисон в ответ на эти слова жалобно изогнул брови, издав тихий скулёж, и Минхо тотчас уловил этот кадр, щёлкнув затвором. Хан, потеряв остатки всякого приличия, потянулся рукой к ремню на брюках редактора, цепляясь за него трясущимися пальцами. — Ты никогда-никогда не спишь с моделями? — по-заячьи тоненько спросил он, сжимая ремень. — Это твоё кредо? Минхо прищурился, нисколько не удивлённый. Он дразняще провёл рукой по предплечью сбивчиво дышащего Джисона и, дойдя до тонкого запястья, увёл руку Хана в сторону от своего паха, издевательски улыбаясь. — Да, — твёрдо подтвердил он, и Джисон не смог сдержать разочарованный вздох. Губы Ли растянулись шире, он наклонился ещё ниже, опаляя горячим дыханием лицо замершего Джисона, и многозначительно прошептал: — Но ты ведь не модель. Хан громко ахнул, прежде чем Минхо придвинулся вплотную, крепко вжав его в шёлковую простынь, и впился губами в его губы, беззастенчиво и небрежно целуя. Джисон приоткрыл рот, настойчиво замычав, и Минхо, хмыкнув в поцелуй, заскользил языком в его рот, играясь. Его язык мокро скользил по языку Хана, лаская нёбо и дёсны, а затем проворно исчез, на что Джисон недовольно всхлипнул; Минхо, улыбнувшись, дерзко прикусил его нижнюю губу и начал посасывать её, гладя ладонью изящную талию Хана. Джисон закрыл глаза, вытягивая шею, чтобы быть ещё ближе к Минхо, но редактор журнала отстранился, хитро глядя на него. Послышался щелчок, и Хан увидел блик вспышки сквозь закрытые веки. Он распахнул глаза, встретившись взглядом с линзой объектива, направленного на него. — Не хочу утратить вид твоих зацелованных губ, зайчонок, — прошептал Минхо, беря Хана пальцами за подбородок и подвигая его голову в нужное положение. — Ещё не разбитый, но уже надтреснутый. Безумно красиво. Джисон расслабленно лёг на подушки, блуждающим взглядом наблюдая за Минхо, сжимающим умелыми пальцами фотоаппарат. Каждый кадр отражал Хана до тишайшего вдоха: на снимках отчётливо видны капельки пота на висках, трепещущие ресницы, нежный изгиб губ и переполняющее волнение в глазах. Минхо восторженно выдохнул, быстро просматривая получающиеся фотографии. Словно один из Эросов снизошёл до него, и теперь лежит перед ним лишь в жалком боди, едва прикрывающим тело, и плотоядно облизывает распухшие от поцелуя губы — Минхо придушенно рыкнул, ощущая, как кровь приливает к паху. — Замри, — попросил он, делая очередной снимок. — Мне нравится, как ты смотришь в объектив. Хан послушно замер, стараясь унять дрожь в теле. Он никогда не чувствовал себя настолько уязвимым, как перед камерой Минхо. Минхо отвёл фотоаппарат в сторону, внимательно рассматривая растрёпанного Джисона, и шумно выдохнул, сверкнув глазами. — Приспустим лямку боди с одного плеча, — прошептал он, касаясь кончиками пальцев плеча подвинувшегося навстречу Джисона. Лямка заскользила вниз, и Минхо не отнял своей руки, пока не оголил Хана настолько, чтобы было видно сосок и рёбра с левой стороны. Правая же часть тела осталась интригующе закрытой, к большому сожалению самого Джисона. Он уже давно раздел Минхо глазами, почему Минхо до сих пор не раздел его самого? Минхо наклонил голову вбок, размышляя о чём-то. — Нет. Не то, мало, — пробормотал он, сощурившись. Джисон хотел было спросить, чего ему мало, но не успел: Минхо наклонился, приникая губами к нежной коже чуть выше затвердевшего соска Джисона, и начал втягивать кожу между губ, оставляя отчётливый багровый след. Хан несдержанно застонал, хватаясь за жёсткие волосы на затылке Минхо; он прогнулся в пояснице, подставляясь под губы парня, и Минхо улыбнулся, покусывая и оттягивая кожу зубами. Его язык мягко зализал укус, задев сосок, и Джисон дёрнулся, сильно сжав бёдра, чтобы хотя бы немного облегчить напряжение между ног. Не вышло. Минхо отодвинулся назад, со стороны разглядывая своё творение — на чувствительной смуглой коже проступил алый след прямо над розовеющим соском, и редактор мокро сглотнул, облизывая губы. — Мне жарко, — тихо выдохнул Джисон, оттягивая боди ещё ниже. — Зайчик такой нуждающийся, — бархатисто протянул Минхо, наводя на Хана объектив. — Зайчик такой отчаявшийся... Вспышка. Новая вспышка. В глазах Хана яркие искры от вспышек, а хотелось бы, чтобы от жаркого члена Минхо, вбивающегося в его нутро. — Зайчик хочет морковку, — плаксиво протянул Джисон, игнорируя щелчки затвора. Минхо вскинул брови, лукаво улыбнувшись. Он опустил фотоаппарат вниз, бросив его висеть на ремешке, и отрицательно покачал головой. — Ты назвал мой член морковкой? Серьёзно? — редактор усмехнулся, скрестив руки на груди. — Нет, никакой морковки. Зайчик не готов к этому, — нахально хмыкнув, обронил он. Джисон сел прямо и капризно ударил ладонью по кровати, обиженно надувшись. Его вело от похоти, заносило от алкоголя и надламывало от непозволительной раскованности. Хан, больше не думая, потянулся руками к ширинке на брюках редактора, смирно сидящего перед ним и с интересом наблюдающего за его движениями. Замок громко вжикнул под пальцами Хана; Джисон расстегнул пряжку ремня и запустил ладонь под ткань штанов, нащупывая сложенный под бельём член, уходящий в левую штанину. И если у Джисона он помещался в воздушное пространство между телом и брюками, у Минхо ствол был плотно припечатан к внутренней стороне бедра, не влезая в воздушный островок. — Я ещё не до конца твёрдый, — небрежно бросил Минхо, с ухмылкой глядя на вытянувшееся от потрясения лицо Хана. Он мягко взял Джисона за запястья и вытащил его руку из своих брюк. — Ты же не девственник, надеюсь? И ты ел сегодня? — Нет, — заторможенно ответил Джисон, таращась на Минхо огромными глазами. — Хорошо, — кивнул Минхо, поднимаясь с кровати, — Здесь есть ванная комната, вторая дверь с правой стороны, подготовься, а я сейчас вернусь, — он отвернулся, направившись в сторону одной из нескольких дверей, уводящей в подсобное помещение, и Джисон принялся нетерпеливо стаскивать с себя боди, путаясь в порывистых пьяных движениях. Минхо замер перед самой дверью, услышав недовольные звуки возни, и обернулся, окликнув Джисона: — Только не раздевайся! У меня ещё есть планы на твою заячью сущность. Джисон замер, пугливо уставившись на него, и начал натаскивать наполовину спущенное боди обратно. Одевшись, он поправил съехавшие набок ушки и взволнованно застыл, ожидая Минхо, исчезнувшего в темноте другой комнаты. Тело нещадно трясло от волнения, Джисон кусал ставшие алыми губы, сжимая в ладонях шёлковую простынь, липнущую к разгорячённому телу, влажному от пота. Джисон не соврал, он действительно не был девственником; но такой большой размер видел впервые, и безотчётный страх сковал его, заставив сердце стучать в груди с утроенной силой. Хан, покачиваясь, поднялся с кровати. Найдя плутающим взглядом нужную дверь, он сбросил с ног туфли и петляющей походкой пошёл в её сторону; за ней оказалась небольшая ванная комната, на всех свободных поверхностях, включая ободки самой ванны, разбросана косметика — видимо, комната заменяла гримёрку. Джисон всё же снял боди и, цепляясь руками за стены, перешагнул через бортик и опустился в ванну. Он включил тёплую воду и направил между ног слабую струю, очищаясь и стараясь расслабить мышцы под мягким потоком. Страшно и так до безумия волнительно одновременно. Выдохнув, Хан закрыл глаза и облизнул указательный палец, щедро смачивая слюной. Опустив руку к промежности, он приставил к конвульсивно сжимающемуся колечку мышц влажный от слюны палец. Кончик пальца, оставляя разводы слюны, которую тотчас смывало проточной водой, помассировал тугой вход. Ноги разъехались в стороны и упёрлись в бортики, открывая наилучший доступ к колечку, и Джисон, глубоко вобрав в лёгкие воздуха, медленно погрузил первую фалангу указательного пальца внутрь. Он хорошо его принял, издав тихий стон — лишь вчера ночью Хан играл сам с собой, и мышцы сохранили прежнюю эластичность. Джисон начал размеренно шевелить пальцем, разминая узкие стеночки. Свободная рука легла на затвердевший член, начавший смягчаться от неприятного вторжения, и принялась ритмично двигаться по стволу, сильнее сжимая пальцы у основания, чтобы не кончить заранее. Мышцы плотно сжимались вокруг пальца; и Джисон, закусив клыком нижнюю губу, зажмурился, стараясь дышать ровнее, и мягко скользнул внутрь вторым пальцем, пытаясь разработать сопротивляющийся сфинктер. От мыслей, что скоро его пальцы заменит влажная малиновая головка члена Минхо, судорожно сводило ноги. Без смазки Джисон не решался вводить пальцы слишком глубоко; он вытащил их, испустив дрожащий вздох, и, погладив сразу сузившиеся мышцы, выключил воду. Член вожделенно пульсировал в другой ладони, и Хан надавил на головку, сдавленно зашипев. В ванную деликатно постучались, послышался переливчатый голос Минхо: — Зайчик, ты готов? Я тебя жду. Джисон нечленораздельно замычал в ответ, поднимаясь на ноги. Взяв с полки аккуратно сложенное полотенце с выстроченным на нём именем Ли Минхо, Джисон промокнул влажное тело, смахнув капли воды с кожи, и, подняв с кафеля упавшее боди, нетвёрдыми шагами вышел в студию. Всё так же одетый Минхо лежал на кровати, на крепкой шее всё тот же фотоаппарат. Брюки, расстегнутые ранее Джисоном, приспущены и оголяют кромку чёрных боксеров, и под тканью явственно набух большой каменный стояк. — Чёрт... — прошептал себе под нос Хан, взглядом скользя по возвышающемуся силуэту. — Оно вообще в меня влезет?.. Минхо усмехнулся, привстав на локтях. — Ты растянулся? — вместо ответа спросил он. Джисон неуверенно кивнул, робко подойдя к кровати. — Немного, мне нужна сма- Его речь оборвалась, когда его взгляд наткнулся на лежащий на кровати кроличий хвостик. Пальцы разжались, и боди тряпкой упало вниз у ног обнажённого Джисона. Минхо, удовлетворённый такой реакцией, улыбнулся шире. Он поманил Хана пальцем, похлопав второй рукой по своим массивным бёдрам. — Сядь, — не терпящим возражения голосом приказал он, самоуверенно щурясь. — Но сначала надень боди. Фотографии оттого и манящие, что зритель не может увидеть всё. Самое возбуждающее именно то, что сокрыто. Джисон, сглотнув, кивнул и, послушно подняв боди, принялся надевать его обратно на тело. Ткань сдавила стоящий торчком член, и Джисон поморщился, оттягивая пальцами тугие края боди. — Ко мне, зайчонок, — повторил Минхо, властно сжимая брюки на своих бёдрах. Хан шумно выдохнул и забрался на кровать, жалобно глядя на внушительный бугор, скрытый под тканью штанов Минхо. Он перекинул одну ногу через бёдра редактора и сел лицом к лицу хитро улыбающегося Ли. — Неправильно. Развернись, — велел Минхо, прокрутив в воздухе круг пальцем. Джисон растерянно распахнул глаза, замявшись, и всё же развернулся, расположившись задницей прямо на чужом стояке. Тот хорошо ощущался даже сквозь одежду: толстый, пульсирующий, он время от времени инстинктивно дёргался, напрягаясь и вжимаясь в бёдра Джисона, и опадал обратно. Минхо двинул бёдрами вперёд, потёршись стволом о чувствительную кожу между ягодицами ахнувшего Хана, и взял его одной рукой сзади за боди, сминая ткань так, чтобы оголить лопатки Джисона. — Зайчик с ангельскими крылышками, значит? — горячо шепнул на ухо замершему Джисону Минхо, притягивая его ближе к себе за боди. Белая вспышка, щёлкнул затвор. Пальцы Минхо провели по выступающим косточкам, слегка щекоча, и скользнули ниже, сдвигая ткань на промежности в сторону. Джисон напрягся, сжав в руках мускулистые икры Минхо, когда почувствовал, как к сжимающейся дырочке приставили липкие от смазки пальцы. Уловимо запахло сладкой малиной. — Расслабься, — утробно проурчал Минхо ему на ухо; тяжёлое дыхание парня трепало его волосы и согревало нежную кожу за ушком. — Я не хочу тебя порвать. Ни членом, ни пальцами. Пальцы Минхо ненавязчиво тёрлись о вход, размазывая вязкий лубрикант, чтобы позднее не натереть тонкую кожу во время быстрых фрикций. Фаланга задержалась на колечке, закружив вокруг, и затем всё же скользнула внутрь, смазывая изнутри сдерживающего тихие всхлипы Джисона. — Замечательно, зайчик, — продолжал бархатисто шептать Минхо. Он взял ахнувшего Джисона за бёдра и приподнял его таз, а затем ловко спустился под парня так, чтобы тот сел на его грудную клетку, остервенело выпучив глаза. Что-то влажное и тёплое коснулось его сзади, и Хан глухо взвизгнул, порвавшись встать; сильные руки Минхо успели схватить его за талию и рывком насадить обратно. — Смелее, — раздался невнятный голос Минхо снизу, а затем что-то влажное вновь размашисто провело между его ягодиц, и Джисон опустил голову вниз, стыдливо рассматривая собственный член, ноющий под покровом боди. Головка вылезла из-под ткани, розовея, на ней блестела прозрачная капля естественной смазки. Мягкое и мокрое заскользило внутрь Хана, и Джисон, задержав дыхание, втянул живот, зажмурившись. Сладкая смазка смешивалась со слюной, пока редактор ритмично трахал Хана своим языком, виртуозно двигаясь внутри и лаская податливые стенки. Джисон свёл брови к переносице, несдержанно хрипя, он сам зажал себе рот рукой, краснея и неосознанно сжимая бёдра. Минхо шумно и рвано дышал под весом Джисона; его руки сжимали талию Хана до красных следов, он часто сглатывал, вытягивая шею, чтобы было удобнее вылизывать парня изнутри. Рука сдвинула ткань боди сильнее, открывая доступ к дёргающемуся члену. Язык скользнул наружу, прошёлся по измазанной в малиновом лубриканте коже прямо к яичкам и лизнул одно из них, вынудив Хана сильно дёрнуться уже во второй раз. Джисон наклонился вниз и упёрся локтями в кровать, выгибаясь в спине и подставляясь упругой задницей к Минхо; выдохнув, он начал трясущимися пальцами стягивать боксеры редактора вниз, освобождая налитый кровью член. Слишком тяжёлый для того, чтобы стоять колом вверх, член выпрыгнул наружу, шлёпнувшись о ткань висящих на бёдрах боксеров и штанов. Бугристый, венозный, с лоснящейся под светом ламп головкой — Джисон заскулил лишь от его вида. Он обхватил ствол пальцами и ошеломлённо задрожал, увидев, что пальцы не сходятся вместе. Такой толстый. — Боже, — заикнулся Хан, начав возить пальцами от основанию к головке. Он сомневался в том, сможет ли принять такой член в рот, нечего и говорить о тугой заднице. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Однако Джисон уже выпил. Облизав губы, Джисон испуганно зажмурился и приоткрыл рот, коснувшись головки губами. Приноровиться было довольно сложно: Минхо под ним по-звериному рычал, целых три его пальца двигались внутри Джисона, раскачивая Хана вперёд-назад, в то время как его язык и губы посасывали тонкую и чувствительную кожу яичек Джисона. Джисон застонал, пустив вибрацию по головке члена Минхо, и тот призывно дёрнулся в его руке. Губы Хана обхватили вокруг большую головку, на пробу облизав языком. Смочив слюной ствол, чтобы двигаться было легче, Джисон начал медленно насаживаться ртом на член — уголки губ обожгло огнём, будто ещё немного, и рот Джисона порвётся. Минхо инстинктивно двинул бёдрами вверх, надсадно захрипев, и Джисон замычал, втягивая расширившимися ноздрями воздух. Рот саднило, но Джисону до безумия нравилось ощущать, как большой член трётся о покрасневшие губы, раздразнивая. Губы Минхо исчезли с его кожи. Хан удивлённо распахнул глаза, прекратив заглатывать головку, и в следующий миг выгнулся дугой, закатив глаза так, что стало видно бельмо белка. С хлюпающим звуком Минхо погрузил в него холодную металлическую пробку. Минхо ввёл хвостик не до конца; массируя член Джисона, он принялся выверенно вводить и выводить пробку обратно, имитируя настоящие фрикции. Раскалённый Хан выпустил член Минхо изо рта и выпрямился, глядя вниз на руку Минхо, ласкающую его между разведённых в сторону ног. Чавкающие звуки ускорились и не прекращались до тех пор, пока пробка не погрузилась внутрь Джисона полностью, торча снаружи пушистым белым хвостиком. — Превосходно, — с неподдельным благоговением прошептал Минхо; его член вновь дёрнулся. — Зайчонок. Испачканные в смазке пальцы сжали фотоаппарат, наводя объектив на упругие ягодицы с непристойным хвостиком между ними. Минхо протяжно застонал, фотографируя, и затем увесисто шлёпнул вскрикнувшего Джисона, оставляя на коже наливающийся алым след, чтобы вновь защёлкать затвором, снимая Хана снизу. — Поверни голову вбок и посмотри на меня вниз, зайчик, — приказал Минхо. Джисон послушно повернулся вполоборота, глядя в камеру; его возмутительно изгвазданная в липкой смазке задница и неподобающе раскрасневшееся потное лицо отразились на небольшом экране фотоаппарата, и Минхо едва не задохнулся от возбуждения: — Срань господня... Я сейчас кончу. — Нет, — слабо выдохнул Джисон, укоризненно сведя брови к переносице. Он сжал рукой член Минхо, и тот раздражённо рыкнул, кусая губы. — Вот дерьмо, — тихо выругался Минхо, ощерившись; неприятная пульсация от сухого оргазма начала быстро притупляться, и редактор в отместку потянул за кроличий хвостик, вынудив Джисона распрямиться пружиной и захныкать. Минхо вслепую пошарил ладонью по простыне, ища что-то. Нащупав острые краешки квадратика, он схватил его и разорвал упаковку, доставая наружу презерватив. — Надень, зайчик, — протянув презерватив Хану, бросил Минхо, откинувшись на подушки. Джисон засуетился, раскатывая латекс по стволу — какой же он, чёрт возьми, большой. Минхо щёлкнул крышкой смазки. Он выдавил себе на ладонь обильное количество сладко пахнущей вязкой жидкости и сунул руку между ног сидящего на нём Джисона, размазывая всё по своему члену — лубрикант струйками стекал вниз, скапливаясь в мокрую лужицу в выемках на тазу Минхо. — Иначе будет больно, — глухо пробормотал Минхо. — Если будет нужно, ещё добавим. Джисон нервно кивнул, широко раскрытыми глазами глядя на покачивающийся под ним толстый член, который Минхо держал пальцами, направляя вверх. Сейчас он окажется в нём. — Можно верхом? — робко спросил Хан, через плечо посмотрев на Минхо, закинувшего одну руку себе за голову. — Конечно, зайчики ведь любят прыгать, — хмыкнул Минхо, проказливо сверкнув глазами. Джисон вспыхнул бордовым. От страха перед неизведанным он протрезвел, и теперь от заячьих каламбуров ему хотелось уткнуться лицом в подушку и кричать. — Ну? — Минхо взялся рукой за белый хвостик, надавливая на него — Джисон судорожно втянул воздух, чувствуя, как пробка вошла до предела. — Хочу контролировать глубину проникновения, — срываясь на фальцет, ответил Хан. Минхо медленно потащил кроличий хвостик наружу, а затем вновь резко вогнал внутрь, выбивая из Джисона очередной гортанный стон. — Хорошо, — кивнул он, играя пальцами с пушистым хвостиком. — Тогда будь осторожен. Иногда фотосессии кончаются травмами, но я не хочу, чтобы причиной стал мой член. Хвостик заскользил наружу и упал на кровать забытым реквизитом. Джисон приноровился, встав над Минхо — он учащённо дышал, глядя вниз на покачивающийся член. Бёдра медленно направились вниз, осторожно насаживаясь на широкую головку, и Хан в очередной раз прогнулся в пояснице, широко раскрыв глаза и рот в немом стоне. Минхо взял его за талию, придерживая, чтобы Хан не вобрал в себя всю длину; он со скрипом сцепил зубы, стараясь не двигаться. Боль и удовольствие смешались воедино. Джисон рвано выдохнул, ощутив, как головка раздвинула в стороны разработанную плоть. Смазка чавкала при каждом движении, Хан зажмурился, уперевшись ладонями в тазовые кости Минхо, чтобы удержать собственный вес в воздухе. Невозможно медленно он опускался вниз, мучая и себя, и Минхо; он отчётливо чувствовал, как растягивается его собственная плоть от проникновения, и исступлённо хныкал, поджимая пальцы ног. — Хороший зайчик, — шептал Минхо, продолжая держать Хана за талию. Его большие пальцы массировали кожу, отвлекая от тягучей боли. — Красивый зайчик. Сильный зайчик. С особо мокрым хлюпаньем Джисон сел до конца, громко замычав. Он опустил глаза вниз, затуманенным взглядом смотря на отчётливый контур чужой головки, проступивший внизу живота. — Ох, блять, — простонал Джисон, кончиками пальцев касаясь бугорка. Минхо издал тихий стон под ним, сильнее сжав пальцы на талии парня. Липкая лужа из лубриканта сцепилась с кожей Хана, и, когда Джисон начал приподниматься, смазка потянулась за ним клейкими прозрачными нитями. — Б-блять, — вновь по-заячьи тонко застонал Джисон; тысячи иголок впились в его ноги, низ живота скрутило узлом, на глазах выступили непроизвольные слёзы. Он учащённо дышал, опираясь на заламывающие руки, дорожки солёных слёз потекли по щекам, каплями срываясь на бёдра Минхо. Последний заметно встревожился, нахмурившись: — Больно? Вытащить? — Н-нет, — захлёбываясь слезами, отрицательно мотнул головой Хан. — Приятно. — Точно? — приподняв Джисона, переспросил Минхо. Тот молча кивнул, быстро утирая слёзы одной рукой. — Я не знаю, п-почему заплакал, — прошептал Джисон. Минхо приподнялся, мягко касаясь губами его спины. Его член скользил между боди и голой кожей, проникая глубоко в Хана, пока сам Ли оставлял поцелуи на лопатках Джисона. — Тебя так много... — неразборчиво пробормотал Хан; его ладонь опустилась на собственный член, начав быстро надрачивать его. Он сбивчиво дышал, зажмурившись. Минхо нерасторопно входил в него снизу на половину длины, сдерживая агрессивные порывы. — Чёрт... — Хан задержал дыхание, чувствуя накатывающие волны, и с особенно плаксивым стоном кончил, пачкая спермой алую простынь. Минхо одним резким толчком вышел из него наружу, отпустив Хана, рухнувшего на кровать. Заячьи ушки сорвались с его волос, Джисон не моргал, силясь отдышаться. Напряжённо нахмурившись, Минхо принялся быстро водить рукой по стволу, шумно втягивая воздух. Он согнулся, опустив голову вниз, и с сиплым хрипом извергся в презерватив. Облегчённо выдохнув, Минхо снял использованный контрацептив, вытер руку о простыню и зарылся другой рукой в волосы всё ещё не двигающегося Хана. — Ты в норме, зайчик? — хрипло спросил он у Джисона. Хан кивнул, единожды моргнув, и вновь уставился в пустое пространство. Всё, что он чувствовал, разом испарилось. До безумия лёгкое опустошение. — Воды? — поинтересовался у него Минхо. Джисон отрицательно покачал головой, расслабленно выдыхая. Ему ничего не было нужно. Ему было хорошо, хотя глубоко внутри всё отзывалось тягучей болью. Внезапно он резко вскочил, широко распахнув глаза. — Мой телефон, — выпалил он, глядя на вскинувшего брови Минхо. — Я оставил его в гримёрке. Мне нужно написать другу. — Принести? — спокойно спросил Минхо, поднимаясь. Он подтянул брюки обратно на бёдра, начав застёгивать ремень. — Да, — кивнул Джисон. — И контракт о приёме в штат. — Вот как мы заговорили? — ухмыльнулся Минхо, покачав головой. — Всё-таки не домашний крольчонок? — Ты сам сказал, что тебе нужен мой типаж, — пожал плечами Джисон. — А я не дурак, чтобы отказаться от славы. Минхо хмыкнул себе под нос. — Хорошо, скоро вернусь, — зачесав влажные после секса волосы назад, он вышел из студии, оставив Джисона вальяжно валяться на постели, ещё не зная, какие реформы ждут его журнал в скором будущем под влиянием пронырливого зайчонка Хан Джисона.