***
Глаза уже совсем устали, и О’Райли потирает веки. Время тянется слишком медленно, ожидание утомляет ничуть не меньше, чем абсолютное бездействие. Нет сладостного предвкушения хороших новостей. Профессор Фиг, хоть и попросил её сегодня придти, между делом обмолвился, что на деле разговор будет слишком серьёзным. Моргана опускает взгляд в книгу. Она уже в четвёртый раз перечитывает главу о ведьме из Йоркшира, но ни её дела, ни её имя никак не хотят укладываться в голове. На прорицании её обязательно спросят об этом. А ещё попросят заглянуть в стеклянный шар. Но как бы не был распространен слух, что со слепотой открывается дар пророчить будущее, третье око у неё всё такое же слепое, как и было раньше. И хоть профессор Онай ведёт уроки живым, бойким, пусть и немного туманным языком, Моргана сомневается что ей под силу разглядеть будущее в кофейной гуще. Хотя почитывать «Оракул снов» ей нравится. Может, именно по этому она хоть как-то способна выполнять задания, а это только начало учебного года. Звон колоколов разносится по школе, усиленный магией, чтобы даже в самом дальнем уголке школы было слышно — занятия окончены, можно расходиться по своим делам. О’Райли закрывает книгу, убирает её в сумку. Голова совсем не думает об учёбе. Дверь в кабинет профессора Фига открывается и впереди всех вылетают, как выпущенные на поле бладжеры, гриффиндорцы. Сколько бы не было им лет, все они раздражающе шумные, отчаянные и наглые. Их стол в большом зале в обед просто невозможно перекричать. В толпе старшекурсников Моргана замечает Бентлея. Ожидаемо, что он пройдёт мимо. Вот только предсказание её неоправданно. Староста коротко кивает, затем так же быстро его внимание к ней угасает. Кеннет вовлечен в разговор с другой слизеринкой. И О’Райли невольно вспоминает: а не та ли это грязнокровка? Не похожа, вроде и волосы уложены, и кожа не выглядит такой уж тёмной, да и мантия не потёртая. Разве могут грязнокровки выглядеть подобающе? В Ильверморни Моргана редко задумывалась о чистоте чьей-либо крови. Но здесь, в Хогвартсе, на факультете змей быстро стало ясно — чем громче ты говоришь о чистоте своей крови, тем больше тебя уважают. Её мать была чистокровной волшебницей в четырнадцатом поколении. Отец, пожалуй, намного больше. Сильно больше. Но, если верить тому, что написано в книгах в их библиотеке, то когда-то давно свою фамилию им подарили лепреконы. Как, пожалуй, и многим другим ирландским семьям. Моргана предпочитает об этом не думать. Хорошо хоть на гербе не изобразили этих безобразных зелёных человечков. О’Райли проскакивает в кабинет профессора Фига, как только последний ученик выходит, а зачарованная дверь намеревается закрыться. — Добрый день, профессор Фиг. — Мисс О’Райли, — профессор перекладывает книги в одну стопку, выравнивает их, что весьма необычно. Чаще вокруг него полный хаос и беспорядок, на его рабочем столе — завалы пергамента. Сейчас же мужчина, давая волю рукам, словно пытается выстроить в единую систему свои мысли. — Ждал вас. И крайне рад вас видеть. Как успехи с учёбой? Как ваше общение с однокурсниками? — Всё отлично, профессор Фиг. Осваиваюсь, ещё не могу полностью избавиться от ощущения, что я тут чужая. Но мысли о том, что в Хогвартсе когда-то учился мой брат Кайджел действительно утешают и подбадривают. Неправда. Она только и думает о том, как не стала ему ещё ближе, как он не смог узнать о том, что она теперь студентка Слизерина. На рождественских каникулах стоит разобрать его старые вещи. Может, найдется что из того, что было в его школьной жизни. — Я преподаю в Хогвартсе уже давно. И мне довелось знать вашего брата. Талантливый молодой человека. У него было прекрасное будущее. Но сейчас я смотрю на вас, — профессор Фиг кладёт ладонь поверх синей обложки, — и если я ещё хоть на что-то гожусь, то уверенно вам заявляю, вас ждёт великое будущее. И дело даже не в том, что вы особенная, мисс О’Райли. — Вы так думаете, профессор Фиг? — Я в этом убежден. Чем чаще ей будут это говорить, тем больше она будет в это верить. Быть особенной, пожалуй, не так уж и плохо, если не думать о том, что она и так слишком другая для большинства. — Что вы узнали, профессор Фиг, о нашей книге? Ей хочется сказать «моей», но манеры берут верх. Всё же эта книга была найдена в стенах школы, значит она ей и принадлежит. Однако, Моргана лучше всего чувствует связь, и потому маленький червяк наглости, что точит её изнутри, напоминает, что она может заявить на книгу права. О’Райли сцепляет руки перед собой. — Выяснил некоторые удивительные вещи. И думаю, после этого могу вернуть вам книгу, — профессор выдвигает ящик стола. Двумя руками он вынимает её и кладёт перед собой. — Это удивительное пособие о природе вашей силы. Нам очень повезло, что до вас были ещё люди, не придётся идти вслепую наугад. И я узнал, где находится одно из хранилищ. Вот это уже интригует. Ещё одно испытание? Она не сомневается, что её что-то ждёт. Так просто ничего в жизни не бывает, и Моргана это понимает. Готова ли она? Не до конца уверена, но всё же надеется справиться. — Так где же оно? Близко? — Нам крайне везет, мисс О’Райли. Потому что оно находится в Запретном лесу. Нужно скорее бежать! Желание естественное, порывистое, но Моргана держит себя в руках. Она ликует, но всеми силами старается не показывать этого. Ей нужно оставаться серьёзной и рассудительной, думать только холодной головой, а не… становиться, как все гриффиндорцы. И хотя шляпа за что-то определила её на Слизерин, пока О’Райли видит в себе больше дикого и необузданного. — Когда мы пойдём туда? — Не сейчас, — профессор Фиг складывает руки треугольником. — Видите ли, профессор Уизли за мной приглядывает. И я бы не хотел, чтобы у нее возникли вопросы. Давайте условимся. Встретимся у моста, что ведёт к Запретеому лесу. Сегодня, после восьми. Я понимаю, что прошу вас нарушить правила, и это весьма непрофессионально с моей стороны, однако… — У нас нет другого выбора, профессор, — Моргана прикладывает руку к сердцу, — мы должны во всём разобраться! — Рад, что вы меня понимаете. Но не будем больше тратить времени. Идите, идите. Моргана берет со стола тяжелую книгу.***
Словно лезвие холодный ветер прорезает мантию, проникает под свитер и брюки из плотной шерсти. Моргана старается не дышать полной грудью. Еще только сентябрь, а она уже готова взвыть от того, что замерзает. Ей холодно постоянно, кончика пальцев ледяные, трясутся. И зубы стучат. Но даже в этот не самый приятный вечер находятся те, кто сидят на лавочках и болтают между собой. Моргана направляется к воротам. Те ещё распахнуты, и не видно ни мистера Муна, ни кого-то из дежурных волшебников из Хогсмида, кто вечерами обходит территорию, чтобы отследить, что наглые студенты не убежали. Моргана облегченно выдыхает. Выйдя на дорогу, О’Райли достаёт волшебную палочку. Ещё светло от фонарей в пастях огромных статуях кабанов, но под ноги приходится смотреть. — Вы готовы, мисс О’Райли? — интересуется профессор Фиг, едва ей стоит с ним поравняться. — Да, профессор, готова, — Моргана старается предать своему голосу уверенности. Однако, выходит у неё скверно. — Запретный лес опасен для одиноко блуждающих студентов, я бы в жизни не позволил вам сунуться сюда, но ничего не поделаешь. И хотя Запретный лес и выглядит зловещим, высокие деревья подпирают темнеющее небо, а мост, по которым им предстоит пройти, не такой уж и крепкий, Моргана не боится. Патрулирование тёмных не освещённых катакомб замка Ильверморни было для неё самым большим желанием. Так чем прогулка по чёрному лесу не тот же самый патруль? Маленькая мечта может сбыться. Что там говорил на этот счет ответственный за патрули? Выучите карту, держитесь парами, обращайте внимание на примечательные элементы на стенах и полу. Ничего сложного. Профессор Фиг и Моргана направляются по мосту до тропы, ступают под раскидистые кроны еще не опавших деревьев. И мрак окутывает их слабым кисейным платком. — Люмус, — профессор выставляет палочку, поднимает её над головой. И Моргана следует его примеру. — Наверное, нам стоило отправиться сюда днём. — Днём у меня занятия, мисс О’Райли. Впрочем, как и у вас. И если моё отсутствие вызовет негодование профессора Блэка, то ваше — недопонимание и некоторое изумление. Вы не та фигура, которую пропустят мимо. Может, вы не замечаете, но за вами следят, за всеми вашими успехами и неудачами. — Пока вы не сказали мне об этом, профессор, я чувствовала себя в безопасности и не так неловко. Теперь же чувство незримой ответственности доведёт меня до беспокойства и нервной истерии. — А вы неплохо рассуждаете о болезнях, хотите стать лекарем? Работа в больнице Святого Мунго достаточно почётна. Может, вы стали бы достаточно перспективным специалистом, и подобно профессору Шах поможете маглам в их изысканиях. — Я не хочу становиться лекарем. Не для нее эта забота о несчастных, раненных и обездоленных. Не то, что она не сможет справиться с внутренними переживаниями от взгляда на всевозможные магические и не магические болезни, просто для нее эта работа слишком грязная. Да и варить зелья на постоянной основе муторное и скучное занятие. Нет, чтобы быть лекарем нужно иметь огромное сердце и безграничное сострадание. Чем дальше они заходят по тропе, тем холоднее становится, тем сильнее сгущается мрак. Он уже не лёгкий мазок на вечернем пейзаже где-то на горизонте, он — чёрное пятно, растекающееся кляксой. — Как вы узнали, куда идти, профессор? — Когда я был в вашем возрасте, любопытство иной раз заводило меня в запретный лес. И потому было не так уж сложно вспомнить то место, о котором писалось в книге. Затем я попросил оказать одного призрака мне маленькую услугу, взамен, разумеется, на свой визит на праздник в честь его дня смерти. Я, разумеется, говорю о профессоре Бинсе. День смерти. Почти созвучно с традиционным праздником Самхейном. Но Моргана думает, что это совершенно другое, совсем не то же самое. Однако, углубляться в жизнь призраков, как бы это не было интересно, она не собирается. Вдоль тропинки выставлены предупреждающие таблички и все о смертоносных, огромных пауках. И зачем только строить школу рядом с логовом чудовищ? Профессор Фиг пригибается, чтобы пролезть под поваленным деревом. Впереди доносятся голоса грубые, приглушенные. Свет от пламени танцует, рябит меж плотных зарослей уже порядком полысевших кустов. Моргана пригибается, пролетает под деревом и подходит к кустам, шепчет «нокс». Аккуратно раздвинув ветви, она выглядывает, чтобы осмотреться. Берег небольшого озера залит лунным светом. По воде проходит слабенькая рябь. Но привлекательно не это, а разбитый на берегу лагерь. Одна палатка на железных опорах, разбросанные сундуки и мешки, лопаты, воткнутые землю. Один из гоблинов опирается на кирку. — Полагаю, это место мы ищем? — шепчет Моргана. Профессор кивает. — Но как они сюда попали? — Не знаю, но мимо них нам не пройти. Поджав губы, Моргана отстраняется от кустов. Она прячется за деревом. Если бросить камень, то ничего не выйдет. Отвлечётся кто-то один. Да и мало ли в лесу разных звуков? Тут пробежит олень, там упадёт ветка. Те, кто часто бывают в лесу совсем не обращают на подобное внимание. И все же пока профессор Фиг ничего не делает, О’Райли бросает сноп красных искр на дорожку. Следом шепчет «Бомбардо» и подрывает ближайшее дерево. Оно с треском валит на бок, валит за собой и другое. Слишком шумно. Профессор качает головой. Плевать. Им нужно подобраться поближе к проходу. И это работает, диалог затихает, малоразборчивым приказом командир отправляет двоих на проверку. О’Райли ждёт, прижавшись спиной к дереву. Слушает шаги и биение своего же сердца. Едва гоблины оказываются в поле зрения, Моргана взмахивает палочкой. — Петрификус Тоталус! Петрификус Тоталус! — рассекает воздух дважды со свистом. И гоблины, полностью парализованные, падают лицами вперёд. И это как сигнал профессору Фигу, он не остаётся в стороне, выскакивает из-за дерева и мощным «Депульсо» разбрасывает других гоблинов. Моргана срывается с места. — Остолбеней! Конфринго! — Аресто моментум! Они застали их врасплох. Потому никто из гоблинов не успевает схватиться за оружие. И стойку с ним Моргана разбивает одним метким заклинанием, превращая топоры в искорёженное нечто. Профессор Фиг сносит палатку, и тяжелая ткань падает на гоблина, он растерянно болтает ногами, путаясь только сильнее. — Инкарцеро! — веревка вырывается из кончика палочки и крепко обвивает тело гоблина, делая из него подобие мумии. Но только это не останавливает оставшихся трёх подчинённых Ранрока. Доспехи, мерцающие красным светом, кажется, внушают им особенную уверенность в собственные силы. Но никакая броня не остановит магию. Есть с сотню заклинаний, которые обойдут любую защиту. Один из гоблинов хватает топор, бросается с ним на профессора Фига, пока другой орет, что хватать нужно ребёнка, а не старика. О’Райли раздражается. Она не ребёнок, да и профессор Фиг совсем не старый. К тому же сейчас ей очень хочется испытать все, что она отточила с Себастьяном. Моргана взмахивает рукой, делает росчерк снизу вверх по прямой. С грохотом между гоблинами ударяет синяя молния и их разбрасывает в стороны мощной волной. Моргана опускает руку, опирается на ближайший ствол и выдыхает. Когда её поддерживал за талию Себастьян было легче. — Вы в порядке? — профессор Фиг оказывается рядом, кладет ладонь Моргане на спину, будто желает её подхватить, если она вдруг упадет. — Все хорошо, профессор. Пойдемте. Это же то место, которое мы искали? Выпрямившись, Моргана спускается к берегу. Гладкие камни скользят под ногами. Наверное, ей не стоило надевать туфли, чтобы не испытывать судьбу. Чуть поодаль от озера стоит чаша — поилка для птиц. Аккуратная, с прямым изящным основанием, обвитым каменным плющом. Но что делать поилке в лесу? Моргана подходит к ней ближе, заглядывает в грязную, мутную воду. — Что еще нам тут искать, профессор? — В книге писалось, что проход в хранилище. И увидеть его может только «маг с особым даром». Значит, нужно осмотреться, прислушаться к своим чувствам и попробовать услышать зов. Временами она и правда слышит нечто отдалённое, потустороннее, нечто совершенно странное, похожее на шипение, или работу какого-то замысловатого механизма. Моргана осматривается по сторонам. Есть ли здесь хоть что-то, что она может понять, какой-то проход? — Что-нибудь чувствуете? Ничего. Моргана ещё раз заглядывает в поилку. Она будто омут памяти, о котором совсем забыли. Может, тут и было воспоминание, только куда оно делось? О’Райли убирает руки от края и начинает блуждать вдоль берега. Хоть что-то должно же проявиться. А профессор Фиг только и наблюдает, не говоря ни единого слова. Разве он не должен её наставлять? Разве он не должен ей помогать? Хотя бы немного! Моргана хмурится, она подходит к отвесной скале. Ведь что-то гоблины же здесь искали, значит у них была какая-то зацепка. Стоило подслушать разговор, не действовать так сумбурно. О’Райли замечает высеченный в камне рисунок. Вот он! Вот она, нужная ей руна. — Профессор Фиг! Пальцами О’Райли проводит по рисунку. И он откликается, во все стороны расходятся голубые молнии. Они закручиваются по спирали, пока не образуют огромный круг. Каменные плитки вырисовываются в скале, расходятся в стороны, образуя проход. Она бы хотела показать это Себастьяну, чтобы он понимал всю серьезность той силы, которой ей нужно овладеть. За стеной от глаз скрыли зал. Огромный, светлый, такой же, как в банке Гринготтс, как тот самый коридор, по которому она бежала, чтобы добраться до книги. Только здесь аккуратная лестница в пять ступеней, высокие колонны из темного, переливающегося мрамора, с позолоченными основаниями. Впереди — каменные стражи. Ну, конечно, без них то нигде не обойтись. — Я всё ещё не перестаю удивляться тому, что скрыто в нашем мире. Так много всего под носом, чего мы не замечаем, — мужчина восторженно осматривает зал. — Мириам это понимала, она верила в древнюю магию. Жаль, что она этого не видит. Моргана сцепляет руки, стискивает палочку. Если бы не крепкая древесина терновника она бы уже давно сломалась. О’Райли поглаживает тонкий излом. Когда-нибудь она треснет, не выдержав всей силы. И хотя Моргану заверяли, что палочка из терновника отличается отличной проводимостью, есть чувство — в моменте она обязательно её подведёт. Её тело само по себе не выдерживает. Каблуки щёлкают по мраморному полу. В зале не так холодно, как на улице, но Моргану всё равно передёргивает. Каменная стена за их спинами затягивается, скрывая проход. — Как гоблины вообще могут знать что-то о древней магии? Почему, имея книгу, мы от них отстали? Кто вообще этот Ранрок, что он понимает больше всех? Откуда у него такие знания? — У вас очень много вопросов, мисс О’Райли. И я был бы счастлив вам на них ответить, но пока я не представляю, что именно должен сказать. Мне ясно лишь одно, Министерство не поможет нам в наших изысканиях и не остановит гоблинов. Может профессор Бинс не просто так читает лекции о гоблинах? Может он понимает, что им необходим опыт прошлого, чтобы они смогли избежать ошибок. Пожалуй, в следующий раз ей стоит прислушаться к тихому бурчанию призрака. Моргана направляется вперед, она спускается по лестнице, ступает на плитку, и та под её ногой вспыхивает голубым светом. Яркие искры рассыпаются, однако, не во все стороны. Они как капельки тянутся вперёд, зовут за собой к красной двери с двумя створками. Каменные рыцари со сложенными на богато украшенных мечах руками даже не двигаются. Но стоит О’Райли переступить незримую грань, как грохот разрубает тишину. — Мисс О’Райли, отойдите! — Нет. Профессор не видел, как она сражалась с троллями, не видел, как она в одиночку расправилась с каменными стражами, охранявшими книгу. Справится и сейчас, если вдруг стражи нападут. Только у Морганы нет ощущения, что статуи могут причинить ей вред. Не сейчас. Не исходит от них жутковатой энергии угрозы, темной и гнетущей ауры опасности. Стражи ударяют мечами по полу, запуская новый механизм. Сколько сил и стараний было вложено, каким выдумщиком был человек, создавший это. Пол раскалывается, идёт волной под ногами. И от этой волны, уходящей под дверь, расходятся вспышки по кованым украшениям. Вспыхивают синим пламенем факела. И медленно открываются створки, приглашая войти. — Мерлин… Кто бы мог подумать. — Пойдёмте, профессор. Ей уже не терпится узнать, что будет дальше. Моргана делает несколько шагов, за дверью оказывается небольшой балкон с постаментом и двумя лестницами, ведущими вниз. Круглый зал с куполообразным потолком, витиеватыми стенами, похожими на переплетение лиан, погружен в полумрак. Слышно приглушенное журчание воды, между колон разливаются водопады. И четыре огромные рамы от самого пола тянутся ввысь на противоположной стороне. О’Райли опускает руки на позолоченную перекладину. Стискивает её, скрывая восторг. Зал поражает воображение, и голова идёт кругом от увиденного. В центре зала огромный бассейн, заполненный водой до краёв. И Моргана видит в нём мириады звёзд. — Годриково сердце. Кто же сотворил всё это… Просто невозможно. Элеазар Фиг прижимает ладонь к груди, придерживает шарф. Торопливо вперёд Морганы он спускается. Наступает на пол, выходит на середину. И зачарованная вода расходится кругами по его ногами. Самое настоящее чудо. — Мисс О’Райли… Она сама спускается, затаив дух. Подходит к профессору, и стоит ей только остановиться с ним рядом, как в пустых рамах в синем водовороте возникают пустые комнаты портретов. Но где же те, кто должен быть на них изображён? Вопрос остаётся не озвученным, потому что на фоне стола с шаром для прорицания появляется человек: мужчина в возрасте с седой бородой и своеобразной шляпе забавной формы фиолетового цвета. Его длинная мантия старомодна, сложно сказать, как давно жил мужчина, в котором Моргана узнаёт профессора Рэкхема из самого первого воспоминания в банке Гринготтс. Хозяин сейфа, в котором начался её путь! — Это вы! — Наконец, кто-то нашёл наш зал картографии. — Вы были в омуте памяти. Профессор Рэкхем. Мужчина коротко кланяется. О’Райли оглядывается на профессора Фига, он не произносит ни слова. Его благоговение написано у него на лице, в глазах — глубочайшая признательность и восхищение. — Признаться, вы так молоды. Я совершенно этого не ожидал. — Мне столько же, сколько и Исидоре Морганак, профессор Рэкхем. — Вы наблюдательны. Это многое о вас говорит. Полагаю, вы нашли зал картографии благодаря карте, которая была сокрыта в медальоне. Скажите, вы принесли с собой книгу? — Разумеется, профессор Рэкхем, — Элеазар суетится, подходит к Моргане и протягивает руки. О’Райли кивает, достаёт из сумки книгу и отдает её Элеазару. — Положите её на подставку, сейчас самое время. Профессор Фиг прижимает книгу к себе и уходит к подставке. Книга, как живая, чувствует, что её возвращают на место. Невиданная сила подхватывает фолиант, и он аккуратно ложится в самый центр. Страницы приятно шелестят, перелистываются и открываются на середине. Во все стороны вырываются белые отголоски древней магии. Звёздное небо под ногами О’Райли приходит в движение. Внутри глади, словно под стеклом, появляется карта. Большая, объемная. Как зачарованная, Моргана смотрит себе под ноги. Она не знает этого места, но сердце колотится, словно их команда только что выиграла тяжёлый матч. Моргана ищет Колмана. Грусть тонкой иглой впивается в висок. Мёрфи тут нет… Мёрфи остался в Америке. Она опускает взгляд в пол. — Что тревожит вас, юное дарование? — Профессор Рэкхем, для чего всё это?