***
Когда это случается, она находится в своём офисе поздно вечером. Всё происходит быстро — вспышка движения, боевик врывается в незапертую дверь, уже подняв пистолет в её сторону. Действительно, профессионал. На мгновение всё замирает. Лена думает, что её сердце тоже застыло. Дыхание застревает в груди, лёгкие отказываются работать, и она хочет сказать мужчине, что он может приберечь пулю — её тело решило закончить работу за него. Она уже умирает. Затем в ливне из разбитого стекла через окно за её спиной проносится фигура в плаще, так быстро, что Лена едва замечает сине-золотое пятно. Пистолет стреляет — дважды — пули безвредно отскакивают от груди Супергёрл, а затем пистолет сминается в комок бесполезного металла под её рукой, и стрелок теряет сознание. — Лена! — Руки Супергёрл ложатся на её плечи, теперь нежные и тёплые. Лене кажется, что она вот-вот упадёт в обморок. В голосе блондинки сталь, обёрнутая мягким бархатом, и он странно знакомый. — То есть мисс Лютор… мисс Лютор, вы в порядке? — Я… — Лена не может думать ни о чём, кроме прикосновения Супергёрл. Её взгляд постоянно возвращается к очевидным очертаниям бицепсов, напрягающихся под костюмом. И к её глазам… Боже, её глаза голубее любого неба, которое она когда-либо видела из окна самолёта. — Он не причинил вам вреда, правда? — Теперь Супергёрл смотрит на неё, и между её бровями пролегает очаровательная морщинка беспокойства. — Нет, нет. Я в порядке. — Пока ты ко мне прикасаешься. — Ты добралась сюда раньше, чем он смог… — Теперь очередь Лены нахмуриться. — Как? Как ты узнала, что я в опасности? Наступает момент молчания, во время которого ей кажется, что Супергёрл краснеет. Какая глупая мысль. Должно быть, это отблеск красного мигающего света аварийных фонарей над головой — они замигали в тот момент, когда было разбито бронированное стекло. — Я… э-э… я патрулировала район, когда увидела, как он врывается в дверь вашего кабинета. — Киллер, будто по команде, издаёт жалобный звук. — Ты… увидела его? — Суперзрение. — Супергёрл улыбается, и, несмотря на то, что она только что чудом избежала смерти, Лена не может не улыбнуться вместе с ней. — А. Удобно. — Ага. Киллер снова стонет, и они обе сердито смотрят на него, как будто он их прервал. (Он действительно это сделал, но Лена не уверена, что именно он прервал). — Не возражаете, если я избавлюсь от мусора? — Пожалуйста, — Лена показывает жестом, — сначала направо… Она замолкает от звукового удара вытесненного воздуха и смаргивает слёзы как раз вовремя, чтобы увидеть, как Супергёрл взмывает в ночное небо с наёмником, перекинутым через плечо. — Увидимся, мисс Лютор, — долетают до неё слова, и тогда частичка сердца покидает её грудь вместе с Супергёрл. Всё выше и выше, пока вокруг обоих не смыкается усыпанная звёздами темнота. Когда в коридоре раздаются шаги сотрудников службы безопасности, у Лены есть время подумать, что она никогда в жизни так сильно не хотела летать.***
Ей не приходится особенно долго ждать исполнения её желания. Ровно столько, сколько требуется Лексу, чтобы сбежать из тюрьмы строгого режима, в которой он был заперт. — Это было близко, — шепчет Супергёрл, её губы в опасной близости от уха Лены. Лена соглашается. Её взгляд прикован к обломкам её автомобиля, горящего в нескольких футах под ними. Сирены воют в ночи, становясь всё ближе. Она уже видит мигающие огни полицейской машины, окрашивающие парковку в синий цвет. Слишком близко. Она утыкается лицом в грудь Супергёрл, буква «S» на костюме впивается в её скулу. Лена ничего не говорит, но биение её сердца подсказывает Супергёрл, что она хочет улететь, и они поднимаются. Высоко над жаром бушующего пожара. Подальше от едкого запаха расплавленного пластика и горящей резины. Ещё выше, туда, где воздух залит лунным светом и веет прохладой с ароматом осени. Лена говорит себе, что ей не следует так сильно цепляться за Супергёрл, но она не может перестать сжимать её руки. Её сердце подступает к горлу и бьётся так быстро, что она уверена, что оно вот-вот остановится, но затем её ноги снова касаются твёрдой земли, и Супергёрл медленно отступает назад. Может быть, неохотно — но, возможно, Лена просто надеется на это. — Я проведу несколько осмотров по окрестностям, чтобы убедиться в отсутствии других угроз. — Голос Супергёрл напряжённый, пронизан хрипловатой нотой, которую Лена не может объяснить. — Хорошо. Супергёрл взлетает, и Лена, чувствуя слабость в коленях, смотрит ей вслед, пока у неё не начинает жечь глаза.***
— Это становится слишком привычным. На этот раз на неё напали с ножом, и Супергёрл прижимает ватную ткань к глубокой ране в боку Лены, пока они ждут скорую помощь. — На самом деле ничего страшного, — пытается убедить её Лена, но её рот выдаёт её, кривясь от боли, когда она двигается. — Уверена в этом. — Супергёрл прижимает два пальца к горлу, проверяя пульс. — Я всё же считаю, что будет лучше, если вас осмотрит врач, мисс Лютор. — Лена, — торопливо говорит она. — Ты спасала меня… боже, я сбилась со счёта, сколько раз. — Пять или больше, если она что-то знает о Лексе. — Думаю, мы уже давно прошли формальности. — Если ты уверена… Лена. То, как Супергёрл произносит её имя, мягко и с оттенком благоговения, напоминает Лене Кару. — Уверена.***
В тот день, когда Супергёрл получает травму, пока спасает её, Лена наконец сдаётся и целует её. Это мимолётное, осторожное прикосновение губ, во время которого криптонка замирает с широко раскрытыми от недоверия глазами. Лена собирается отстраниться и извиниться, когда на её поцелуй отвечают. Язык Супергёрл скользит по её нижней губе, сильные пальцы пробегают по её распущенным волосам, и Лена наклоняет голову, отвечая взаимностью. Поцелуй углубляется, он полон потребности и голода, и когда зубы Супергёрл прикусывают её нижнюю губу, дыхание Лены прерывается. — Мы не можем. Я не могу. Извини. Прежде чем Лена начнёт умолять её остаться, Супергёрл улетает, неровно и немного шатаясь. Частичка сердца, украденная у Лены много месяцев назад, возвращается к ней полностью разбитой.***
Ей повезло, что рядом с ней есть Кара. Кара, чьи глаза почти такие же голубые, как у Супергёрл. Кара, обнимающаяся на диване в вечер кино, Кара, которая обнимает её после ухода Супергёрл и позволяет ей плакать у себя на плече, не спрашивая, о чём она плачет, но при этом обещая, что будет рядом, когда бы ни понадобилась Лене. Было бы легко влюбиться в неё, — думает Лена, — так же легко, как было влюбиться в Супергёрл. И, возможно, Кара даже ответила бы на её чувства. Но она не может. Она не допустит, чтобы Кара ответила на неуместную влюблённость, но даже если она знает, что это неправильно, Лена позволяет объятия, совместные ночёвки и то, что Кара в шутку называет свиданиями за ужином. (Потому что она же шутит, верно? Должно быть, это так). Кара становится её лучшей подругой, и Лена наблюдает за всем процессом так, словно это неизбежная автокатастрофа. В то же время Кара преодолевает её защиту настолько быстро, что Лена едва ли осознаёт это, пока однажды не просыпается, и уже слишком поздно положить этому конец. Почти каждую пятницу она засыпает в объятиях Кары и просыпается от того, что пальцы подруги перебирают её волосы, задумчивые глаза смотрят на неё с нежностью, в то время как Лена притворяется, что всё ещё спит. И когда Кара встаёт между ней и следующим приспешником Лекса, обнимая её так крепко, что Лена едва может дышать после того, как его забирает полиция; она снова и снова шепчет: «Я не могу тебя потерять» — ну, друзья так делают, правда же? Это совершенно нормально. Но оказывается, что вовсе нет.***
— Я не могу. Кара навещает её неделю спустя без предупреждения. — Извини, Кара, но я должна провести удалённое совещание. Не могла бы ты… — Лена видит выражение лица Кары, тихое отчаяние, зарождающееся бурей в её глазах, и останавливается. — Что ты не можешь? — Я больше не могу делать это. Вокруг Лены всё рушится, и она снова опускается в кресло. Тяжело. — Дружить со мной? — Лене невыносимо слышать, как близок к срыву её голос. Конечно, она должна была это предвидеть. Наследие её фамилии всегда рано или поздно настигает её. Кара, должно быть, осознала, что она слишком хороша, чтобы общаться с кем-то вроде неё. — Что? Нет, я… — Кара делает паузу. — Конечно, я хочу быть твоим другом! Нет, я имею в виду, мне нужно кое-что тебе сказать, но, если подумать, мне следует просто показать это. — Показать мне что? — Это. Кара размытым пятном проносится через комнату, и у Лены есть всего секунда, чтобы заметить сильные, мускулистые руки, обхватывающие её за талию, прежде чем её поднимают и выбрасывают из открытого окна. Нет. Не выбрасывают. Они летят. — Лена, я… — Кара опускает её на крышу и, отступив назад, берётся пальцами за рубашку. Но Лена уже знает. — Супергёрл, — заканчивает она за неё и подходит ближе, чтобы самой расстегнуть фланелевую рубашку Кары. Голова у неё кружится, дыхание становится прерывистым и учащённым. Лена уже знает, что найдёт: она столько раз прижималась щекой к алой букве «S». — Пожалуйста, не сердись, — умоляет Кара, пока Лена проводит по символу дрожащим кончиком пальца. — Я понимаю, если ты злишься, но… — Я не злюсь, — отвечает Лена, удивляя саму себя. — Это всё упрощает. — Разве?.. — Да. — Лена кивает. — Я влюблена в Супергёрл, а также в свою лучшую подругу, Кару Дэнверс. А если это один и тот же человек, что ж, тогда мне не придётся выбирать. — Слова раздуваются в её груди, как разрушительный поток, и переливаются через край, прежде чем она успевает сомкнуть перед ними плотину из зубов. Правду сопровождают слёзы, её предательское сердце учащает ритм, и Лена не уверена, что оно не вырвется из груди при следующем ударе. — Ты в меня влюблена? — удивляется Кара, и её голос повышается. — Зачем ещё я бы стала целовать тебя, балда? Кара моргает, глядя на Лену так, словно у той только что выросла вторая голова. Между ними повисает тишина, и Лена чувствует, как у неё леденеет кровь, всё её тело готовится к тому, что её отвергнут. — Ты поцеловала Супергёрл, — замечает Кара — и она, чёрт возьми, дуется? Серьёзно? — но она притягивает Лену в свои объятия и вытирает её слёзы. — Тогда поцелуй меня, чтобы я могла сказать, что целовала вас обеих. — Лена смеётся над явным идиотизмом этого заявления, но смех заканчивается хриплым стоном в тот момент, когда Кара делает именно то, что ей сказали. Кара целует её одновременно страстно и медленно, отчего по её спине пробегает дрожь. Она целует Лену так, как будто она — загадка, которую нужно разгадать, или новый путь, который нужно открыть. Каждое нежное прикосновение языка Кары к языку Лены разрушает то, что осталось от её защиты, пока мягкие губы скользят по её губам. Это бесконечно, безжалостно, и когда Кара перемещается от её рта к шее, облизывая языком солёную кожу, словно пытаясь раствориться в её пульсе, Лена теряется в пространстве и времени. Когда, запыхавшиеся и растрёпанные, они снова смотрят друг другу в глаза, Лене кажется, что в глазах Кары заключён весь небесный свод. Они мерцают с такой теплотой и любовью, что затмевают настоящие звёзды, и она притягивает Кару для ещё одного поцелуя, смеясь от восторга, когда её помада оставляет красные следы на щеке и челюсти Кары. Они проводят на крыше всю ночь, разговаривая, целуясь и смеясь, их пальцы и тела переплетены, обе не желают расставаться ни на секунду теперь, когда они нашли свою родственную душу. Небо вот-вот побледнеет, когда Кара прижимает их лбы друг к другу и смущённо отводит взгляд. — Я тебе солгала, когда спасла тебя в тот первый раз. — О? — Я не видела, как наёмный убийца входил в твой кабинет, но я знала, что ты в беде, потому что слышала, как у тебя резко участилось сердцебиение. — Мое сердцебиение? Ты можешь разобрать, как звучит моё сердце в городе такого размера? — Возможно, я его запомнила. — Кончики ушей Кары окрашиваются в самый яркий красный оттенок, который Лена когда-либо видела, и она опускает взгляд на бетонную крышу. — Возможно, это последнее, что я слушаю перед сном. И первое, что я слушаю утром. — Правда? — Глаза Лены щиплет от новой волны слёз, и всё, что она может слышать, — это собственное прерывистое дыхание. Затем пальцы Кары нажимают на её подбородок, заставляя ее снова поднять голову, и её губы снова захватываются в плен, лицо Кары сияет любовью. — Правда. — Обнявшись, они смотрят, как небо бледнеет с краю. Внизу квартал за кварталом гаснут уличные фонари, розовые кончики пальцев утренней зари тянутся к горизонту, окрашивая хромированные небоскрёбы в нежный розово-золотистый цвет. — Лена? — Да? — Возможно, это немного преждевременно, но… могу я… могу ли я отнести тебя домой? — Да. — Хрупкое сердце Лены она держит обеими руками. Лена добавляет: — Ты также можешь остаться, если хочешь. Я бы хотела, чтобы ты осталась. Ответная улыбка Кары настолько яркая, что соперничает с рассветом.***
— Я люблю тебя, Кара Дэнверс. Приятно выдыхать это вслух, когда она лежит обнажённая на кровати, а рука Кары медленно скользит между её ног. — На самом деле меня зовут Кара Зор-Эл. И я тоже люблю тебя, Лена. Затем пальцы Кары сгибаются внутри неё, и всё тело Лены содрогается. Она достигает кульминации, прижавшись лицом к изгибу шеи Кары, падая и взлетая одновременно. Кара крепко обнимает Лену во время внутренних толчков, пока дыхание той не выравнивается, и её кожа такая тёплая, что Лена чувствует некоторое сочувствие к Икару, который так хотел подлететь близко к солнцу, что был готов упасть. Кара — её собственное солнце, и Лена смотрит на неё, не боясь обжечься. Она снова падает — в своей влюблённости в Кару и в Супергёрл, но впервые в жизни не рискует разбиться. И, когда они устраиваются под одеялами и, даже засыпая, держатся за руки, Лена приходит к выводу, что её отношения с полётами могут быть немного неспокойными, но, в конце концов, они не такие уж и сложные.