Вечеринка разочарований

Резкая боль, пробивающая голову будто металлическая арматура, въелась глубоко в мягкие ткани, нервными тиками отражаясь на подрагивающих руках. Тишина, царившая во всем седьмом блоке единой заглушкой забивала уши, постоянное ощущение того, что сидишь в шумоподавляющих наушниках преследовало везде: когда вошел в пустой блок, налил стакан проточной воды, кинул рюкзак с конспектами в угол и наконец рухнул на кафель, закрывая голову руками. Всепоглощающие чувство того, что он остался один в этом ещё недавно шумном, не стихающем от разговоров пространстве, ужасно сильно отбивало в голову, ударяясь о стенки сосудов, что лопались в глазах.  Болела не то, что душа, болело все тело. Может не от того, что несколько часов простоял в битком наполненной больнице, указывал что делать персоналу, в конце концов усмиренный охраной, что заламывала руки. Вовсе не от того, что ещё час ехал до общежития в пустом автобусе, успев на последний, слушая веселое, усталое напевание чего-то себе под нос водителя. Руки всё сжимались в кулаки, короткие ногти протыкали мягкие ткани ладоней, кровавыми струйками просачивалась сквозь пальцы кровь, впитываясь в ткань толстовки, напоминающая теперь об этом мокрым пятном.  Тело трясло от переизбытка эмоций, наплывших за все последние события, смешавшиеся наконец воедино в один прекрасный день, сидя на холодном кафеле. Какая-то истеричная тряска пошла по телу, послышалось тихое шуршание одежды, стук кроссовок о пол и какое-то смазанное бормотание. Прекрасно представляя себя со стороны, в голове всплывали неожиданные образы соседа, находившегося сейчас в больнице под трубками и аппаратами жизнеобеспечения. Вспомнил странные выпады парня, тупое расследование касательно слежки, постоянную активность и жуткие тики по ночам. Понял, что выглядит точно так же, как и он, трясясь на одном месте, бормоча что-то себе под нос, как спящий сосед, что очень странно спал, то и дело дергаясь.  От ещё одного упоминания пострадавшего, в голову снова ударила тупая боль, смешанная с вечной, грузящейся в душе виной. Той, что он будет испытывать теперь всегда, вспоминая свои слова накануне. Он не должен был слышать это от него в последний раз, когда видел его целым, живым и сияющим. Даже сквозь его синяки под глазами видел, как тот сбегает ночами, пропадая неизвестно где, отговариваясь нелепым образом. Оставалось лишь гнать его спать, указывая на все еще не расстеленную кровать, что в идеальном состоянии стояла больше двух суток. Смеялся, язвил и уходил на учебу, замечая на себе уставший взгляд темных глаз, на удивление ярко выделявшихся среди множества других. Никогда не думал, что чьи-то карие глаза запомнятся ему легче, чем очередной код.  И даже с нелепой улыбкой вспоминая все внешние признаки соседа, не помнил, чтобы на той носилке он выглядел так же чисто и красиво. Видел лишь кровавые разводы на лице, закрытые глаза, полный жалости взгляд фельдшера и нервные кивки головой от врача, что молча выполнял свою работу. Всё дольше вспоминая эти обреченные взгляды персонала скорой помощи, принимающего врача в самой больнице и испуганных санитарок, в груди болело ещё сильнее. Не от того, что волнуется, а от того, что до конца жизни будет жалеть о том, что не смог сказать ничего напоследок, не хотел запомниться тем, кто пожелал отстать. Но мог стать, если продолжит выдавливать слезы, сидя на холодном полу, каясь самому себе, что не хотел этого. Сжатые в кулаки руки как током одернуло, теперь покоились совершенно спокойно, лишь редко подрагивали от долгого напряжения, а может от того, что по запястьям стекала кровь, пачкая светлый паркет. Лицо вовсе перестало давать каких-либо намеков на мимику, спокойным покрывалом ничего не выражая. Влажные ресницы дрожали, красные веки и лопнувшие капилляры в глазах придавали этому ещё более нездоровый вид. Засохшие на щеках соленые дорожки неприятно щипали, а уголки глаз, сильно натертые, болели ещё больше, когда он прошелся рукавом толстовки по лицу, стирая влагу.  Облокачиваясь о бетонную стену около входной двери, он практически единым пластом лежал на кафеле, разинув руки по сторонам, позволяя крови подсохнуть на ладонях, неприятной коркой сворачиваясь на коже. Шмыгнув носом, он как-то спонтанно посмотрел влево, поднимая голову.  — Тоже ничерта не клеится? — Сглатывал вязкую слюну, совершенно неопределенно и слепо смотрел по разным сторонам, водя одними глазами по комнате, огибал взглядом лежащего на полу соседа, сразу переключался на пол или стены. Глаза бегали по всему, куда зацепится. Тот волновался, подавляя слезные позывы. Только вот зеленые радужки сильно выдавали парня, те блестели от влажной пелены.  — А должно? У меня тут жизнь, кажется, расклеилась. — Успокоившись и сглотнув накопившуюся во рту слюну, прочистил горло, но все еще не решался двигаться. — А у кого-то оборвалась. — Опустил взгляд, осматривая испачканные в крови руки, лишь скривил нос от вида кровавых разводов. Только кривиться было не от чего, сегодня он видел столько крови, сколько никогда в жизни больше видеть не хочет. Но, как показала практика - все еще будет. Будет и долгожданное солнце посреди осени, в конце этого кошмара. — Просто.. я не верующий или что-то такое, но, боже, я уже готов поверить во все и вся, лишь бы хотя бы он выжил. Знаешь, мне успели как-то притереться его глаза, даже странно знать его так мало, но истошно желать, чтобы выжил. Мне хочется, чтобы ты не делал виноватым себя. Люди часто винят себя в чьей-то смерти.  — Я, конечно, реалист, но ты бы не говорил так, как будто мы его уже потеряли. Я всё ещё хочу до последнего верить в компетентность врачей и в то, что мой чертовый телефон сейчас не отключится! — Смотря на погасающий экран, в душу пробиралась не тоска, а извечная агрессия, огромной накатывающей волной разом обрушаясь на голову. Наконец погаснувший экран телефона выдал блеклое мигание и рука расслабленно разжалась. — Тц. Сегодня желание не лечь спать, а задохнуться во сне. Ты со мной, Чед? — Кладя телефон рядом и наплевав на свежие раны на ладонях, скрестил руки на груди, нахмурив брови и закрыв глаза. Молча наблюдавший за этим, Чед лишь сомкнул дрожащие губы, как-то слишком быстро моргая и бросая на пол несколько капель соленых слез, последних, что держал в себе. Они бесшумно разбились о кафель, оставляя после себя влажные отметины, быстро высохшие после. Сложно было говорить с подступившим к горлу комом, таким, что он думал, что никогда не проглотит, оставляя в себе немые слова, так и больше не озвученные. Вокруг было настолько тихо, что любое шуршание заставляло растерянно обратить на него внимание, успокаиваясь, зная, что они тут одни. А после этой мысли невольно вспоминать произошедшие события, жалея, что они здесь одни.  — Проветримся? — Уже совсем обреченно спросил рыжий, склоняя голову, обнажая бледную шею и открывая вид на заплаканное лицо, красное от слез и болезненно покрытое зудом от аллергии на те же слезы. Глаза слезились ещё сильнее от нахлынувших когда-то слез, жжение было настолько привычным, что лезть лишний раз с руками было бы странным. Отмахнувшись от вопросительного кивка в сторону лица, Чед ещё раз сомкнул веки, а по щекам прокатились прозрачные ручейки.  — Только если за твой счет.  *** Музыка заглушала все мысли, в этой энергичной суматохе слабо улавливался даже собственный голос, что ещё по дороге кричал не идти, но был заглушен яркими произведениями новой попсы, неоновым светом и раскачивающимся в стаканах спиртом. Заглушенный, теперь он не мешал оторваться от потока всех мыслей, сжирающих тебя изнутри, норовивших ещё недавно выцарапать тебе на подкорке всё, что думается.  Высматривая в толпе что-то неопределенное, рыжие волосы колыхались то ли от непонятно откуда взявшегося ветра, то ли голова уже плыла, а глаза начинали подводить, потому что всё вокруг стало слишком размытым, реальным, но все еще неосязаемым. Протянув руку вперед и напоровшись на рассматриваемые долю секунду назад рыжие волосы, пальцы зарылись в густую копну, даже не обращая должного внимания на ещё только покрывшиеся раны на ладони коркой. Шипя от резких движений рукой, чувствуя, как тянут неглубокие порезы, он все еще не переставал расчесывать меж пальцев волосы.  — Дилан, тебе в голову спирт ударил настолько, что ты начал тактильничать. Напомню тебе об этом утром, главное самому не забыть.. — Подаваясь вперед руке, что блаженно массировала кожу головы и пропускала пальцами волосы, зеленые глаза забегали, ища то, куда можно будет записать. Найдя, как он думал, какую-то квадратную салфетку и попросив маркер, Чед записал странно звучащую фразу, чтобы напомнить о позоре соседу утром.  — Думаю твоя рыжая голова этого не запомнит, а значит я этого не узнаю. Точнее, сейчас знаю, но завтра ты облажаешься. — Отпивая содержимое бокала, Дилан как-то вальяжно для своего состояния поставил стакан на место, осушив тот до дна. — Так уверен в этом, что готов поставить всё на это. — Громко и звучно поставив стакан на барную стойку, тот отклонился назад, победно прикрывая глаза, пьяно и очень не аккуратно держась дрожащей рукой о стойку.  — Не хочу порадовать, но после этого на тебя пару парней обернулись. — Хихикнул Чед, прячась в стакане с каким-то коктейлем, высматривая на лице товарища хоть долю эмоций. Но тот, решив не сдавать позиции, не проронил ни одного испуганного оглядывания назад. — Я отойду.  — Я с тобой, тут шумно пиздец. — Прикрывая уши и пытаясь как можно аккуратнее слезть с барного стула, проследовал за рыжей макушкой, что уж очень сложно потерять в толпе. Точнее, было много кого с цветастыми, но такого рыжего оттенка ни у кого. — А у тебя этот цвет волос натуральный или как? Выглядят красиво, правда. — Плыл от нахлынувших чувств Дилан, наконец-то захлопывая за ними дверь санузла. На огромное удивление, ещё никто не валялся в углу с заблеванным лицом, перекошенным от дозы.  — Это надо точно записать. Дилан делает комплименты моим волосам. Когда про глазки будет? — Доставая из кармана вторую салфетку и начиная писать новую фразу украденным фломастером, почему-то Чед вызывал смешанные чувства в парне.  — Глазки тоже красивые, только челка мешает, погоди-ка. — Подходя ближе к уже почти закрывшему кабинку туалета рыжему, протиснул руку к нему, предотвращая закрытие. Протянул пальцы и смахнул отросшую челку в сторону, открывая вид на темно-зеленые глаза, застланные пьяной пеленой. Смекнувший не то, Чед перехватил руку Дилана, притягивая к себе и закрывая свободной дверь в кабинку. Сжимая ладонь настолько сильно, что послышалось невнятное шипение, явно не от приятных ощущений. Но быстро поняв, что не особо контролирует силы, отпустил настрадавшуюся ладонь.  — Что ещё скажешь? Я много салфеток украл, на все твои фразы хватит! — Почему-то осмелевший в момент Дилан, толкнул слабо сопротивляющегося Чеда на закрытую крышку туалета, застывая осесть сверху и непонятливо считывать зелеными глазами причину такого выпада. Но, долго не медлив, парень взабрался сверху, бедрами прижимаясь в чужому телу, а потом и вовсе обхватывая руками лицо напротив, крутя тем и рассматривая со всех сторон.  — У тебя веснушки красивые и нос ровный. — Останавливаясь на этих чертах, голубоглазый как-то всё ещё странно смотрел на лицо рыжего, мелькая взглядом по всему лицу, но слишком часто приковывая свое внимание к губам, не решаясь сказать. И все же, не успев проронить и слова, почувствовал, как чужие руки позволяли себе слишком много, ложась на бедра, обтянутые джинсами. Текли по телу и остановились на затылке, спустились ниже и стянули с шеи наушники, как-то небрежно откидывая в сторону. Сразу непривычно закололо, ощущался легкий холодок, это видимо сквозняк дул прямо в шею, а может просто с непривычки стало не по-себе. Но все же оценив такие яркие движения, глаза снова непроизвольно смотрели на губы, вот-вот намереваясь прикоснуться. Хоть чем-то, пальцем или губами, может вовсе невесомо. — Губы пухлые. Это от коктейлей или мне мерещится? — Наклонялся ближе, шептал куда-то прямо в те самые губы, смотря только в зеленые глаза напротив, подмечая красноту век и почти сошедшую на нет аллергическую реакцию на слезы. Правой рукой аккуратно приподнял подбородок, ещё ближе преподнося веснушчатое лицо к своему. — Хочешь, чтобы я дотронулся до тебя или разойдемся этим нелепым флиртом? — Лукаво улыбнулся Дилан, сверкая в полумраке голубыми глазами, ещё недавно казавшимися блеклыми и совершенно никакими.  — Можешь, если хочешь, чтобы я все-все запомнил и жутко опозорил тебя утром. Хочу. — Говорил опасно тихо и близко, скользил руками по чужой пояснице, залезая под теплую толстовку холодными руками. Почувствовал, как кончики пальцев согреваются о поразительно горячую кожу, мягко и без особых усилий проводил по бархатной коже, слушая учащенное дыхание.  — Ладно, у тебя не было выбора, слова принцессы - закон. — Прошептал напоследок Дилан в самые губы, после чего облизнулся и прикоснулся так мягко, как только мог. Прошелся языком по шершавым губам, смочил слюной и приоткрыл чужой рот легким нажатием пальцев на щеках, углубляя поцелуй и мокро скользя языком внутри. Вслушивались в дыхание обоих, пока совсем не сбившись, не отстранились, разрывая тонкую связь. Чед стер пальцем стекающую по подбородку слюну, что сочилась из уголка губ, повторил движение и на лице напротив, как-то странно и криво улыбаясь.  Дилан, долго не выдержав этого неоднозначного лица, снова мягко поцеловал, но теперь отдавая себя движениям руками, что двинулись под кофту, оглаживая бока, как-то бегло проходясь по соскам и наконец резко спускаясь вниз, начиная расстегивать ремень, гремя пряжкой. Быстрые и не всегда точные движения не упрощали ситуацию, напоминая о небольшом минусе - пьяная слабость все же перебивала привычное восприятие, и это действие заняло слишком много времени. Но даже расстегнув ремень, предстояло расправиться с ширинкой, явно не поддавшейся с первого раза.  Дилан услышал на ухо что-то похожее на стон, когда пальцами надавил на выпирающий бугорок, приходясь интенсивнее после и чувствуя, как чужие руки сильнее сжимают бедра. Не удивляясь такой реакции, но поразившись, как неожиданно и гармонично звучал тот стон, захотелось услышать больше подобного. Теперь сжимая истекающий член рукой, нарочно надолго задерживаясь большим пальцем на головке и стирая капли, проступавшие из уретры, слышал, как сильно сбилось дыхание Чеда и как тщетно тот пытался спрятаться в изгибе шеи, кусая нежную кожу партнера, дабы подавить любые звуки. Не сильно обрадовавшись такому исходу событий, чуть отпрянул, заставляя чужую голову снова приблизиться к собственной. Поцеловал мокро, оценив, как сильно изменилось слюноотделение и как приятно стало сплетаться языками, скользя.  Продолжил движения рукой, истошно медленно двигаясь и почти заставляя открыто стонать от переизбытка чувств, Дилан более чем был доволен своей работой. Целовал часто, прикусывал губу и слизывал сказывающуюся по подбородку слюну, выбивая из чужого рта только приятные звуки, мелодичные, не похожие на обычно слышимую им громкую музыку в наушниках. Будто на другой частоте Чед произносил его имя, когда хватался одной рукой за затылок голубоглазого, а второй сжимая бедро, как-то уже слишком сильно сдавливая через ткань на мягкую кожу.  — Не хочешь ничего мне сказать? — Слушая, как нормализуется пульс и учащенное дыхание становится просто спокойным, но не менее теплым, Дилан всё ещё язвил, пытаясь что-то выбить из уставшего Чеда.  — Про глаза уже как-то банально, да? — Шептал рыжий куда-то в изгиб шеи, целуя молочную кожу и игриво кусая за излюбленное сегодня место. Завтра появится гематома.  *** Даже просыпаясь будучи с раскалывающейся головой, он благодарил кого-то свыше, что проснулся не в грязном туалете клуба, а в вполне своей кровати, бережно укрытий одеялом. Мерзко было только от того, что уснул в уличной одежде, явно испачкав постельное белье. Но беспокоило больше всего то, как сильно кто-то распинался за дверью, прерываясь на всхлипы. Удачно поняв что к чему, голову пробила резкая боль, затмевающая ту, что он испытал пару секунд ранее. Она была той, что похожа на разочарование.  Выйдя из комнаты, голубые глаза не сразу сориентировались в пространстве, но быстро заметили рыжую макушку. Воспоминания сами собой всплывали в голове, но отчаянно мешались друг с другом. Поняв из мелькающих перед глазами картинками, что очень сильно оплошал, перевел взгляд на стоящих поодаль соседей.  Карл стоял почти шатаясь, пытаясь сквозь пелену слез доказать или рассказать что-то Чеду. Тот, в свою очередь, стоял облокотившись о кухонную столешницу, прикладывая ко лбу лед. На его шее красовалось пару багровых отметин, так и не скрытых за воротом кофты. Он смотрел как-то слишком уж устало, но краем глаза замечая вышедшего из комнаты Дилана, отводит испуганно взгляд, прячась за пакетом льда.  Они всё конкретно и максимально аморально проебали, когда встретились в тот вечер взглядами, находясь у входной двери: один с кровоточащими руками от выпущенной агрессии, второй с аллергической реакцией на слезы, льющий их без конца, как самый настоящий мазохист. Встретились и всё пропустили, всем настоебали и самим себе не устояли. Разочарование огромным кирпичом полетело на голову тогда, когда не ждали, но определенно заслужили.