До следующей жизни, Костя

      Казалось, крики наполнили всю окрестность «Юпитера». КПК с открытым сообщением раздраженно вернулся в карман. Оттолкнув нескольких искрящихся напряжением подчиненных, Шульга вывалился в общий зал.       Возгласы стали громче — сработало появление подполковника. Кто-то из долговцев усмехался, кто-то — в открытую зубоскалил и подначивал. Гневные свободовцы держались только усилиями своего лидера, который стоял к ним лицом и призывал не взрывать пороховую бочку, размахивая готовым ко всему стволом. Поворот головы. Костя с сожалением поджал губы в ответ на темно пролегшую складку скорби между бровей. Локи тускло нахмурился, но промолчал. Кто бы мог подумать, что генерал Воронин вспомнит неудавшийся штурм главной базы «Свободы» и решит провернуть действо вновь? К сожалению, удачно…       — Договорите, мы и вас перебьем!       — А ну, заткнулись! — рявкнул на подчиненных Шульга. — «Янов» — нейтральная территория!       — Ага, а я католичка! — возмутился пятнистый комбинезон. — Как можно делить крышу и молчать?!       — Остынь! — гаркнул Локи, теряя терпение.       Костя вытянул руку, тем самым остановив одного из своих подчиненных от новой нападки.       — Мы не знали о штурме Армейских складов. А если бы и знали…       «Что мы могли бы сделать?» комом застряло в горле.       — А если бы знали, то нас бы уже перебили! — не унимался свободовец. — И правильно, что канителиться!       — Да заткнись ты уже!       Крик лидера заставил челюсти недовольно сжаться. Локи повернулся к долговцам. Взгляд со страхом коснулся напряженного лица. Шульга до скрипа сжал кулаки.       — И перебили бы! — раздалось из глубины черной толпы.       — Кто бы сомневался!       — С вами по-другому нельзя!       — Мы вас раньше перебьем!       Гул заткнул уши, уже скоро сделавшись каким-то белым шумом. К горлу подкатил ком беспокойства. Локи почувствовал, что скоро пальцами проломит стиснутую в руках винтовку.       — Да вы все тут будете ползать в своих кишках, как ваш сраный Лукаш!       — Заткни пасть!       Влажные глаза, смотревшие в упор в родное лицо, засекли испуг. Шульга, как в каком-то пиратском фильме, медленно округлил глаза и шагнул вбок. Как в бреду Локи обернулся и наугад ударил прикладом потерявшего самообладание свободовца.       Тело с грохотом рухнуло на пол. К вернувшемуся слуху робкими перешептываниями вернулись звуки. Уши неприятно зудели, словно до этого был какой-то громкий резкий звук. Как крик, как…

Выстрел?

      Локи спешно обернулся. Сердце испуганно замерло, как замерли глаза на каплях крови под стоящим Костей. Взгляд беспокойно окинул толпу долговцев — они стояли в крайнем напряжении, остановленные лишь неожиданным нокаутом по своему вражеского командира. Ватные ноги сделали шаг вперед.       — Мэн?!       — Вам мало того, что произошло на Складах?! — не выдержал Локи, с ненавистью отпнув от себя чужое выстрелившее оружие. — Сколько наших там полегло? И сколько здесь нас поляжет?!       — Нисколько…       Притихшие толпы метнули взгляды на бездвижно стоящую фигуру долговского командира. Стекающая кровь по руке, каплями спешащая на грязный пол — Локи до боли прикусил щеки, чтобы подавить жалостный стон.       — Товарищ подполковник!..       Светлые глаза поднялись на побледневшее лицо. Ладонь плотнее прижалась к животу.       — «Долг» уйдет со станции мирно.       «Гром» с грохотом упал на каменный пол.       — Т-товарищ подп…       — «Долг». Уйдет. Со станции, — громко повторил Шульга. — Мирно и без пререканий…       — Ага, так вас и отпустили! — возмутился кто-то из свободовцев.       — Отпустили! — не своим голосом крикнул Локи. Потемневшие глаза пробежали по недоуменно замершим бойцам. — «Долг» покинет станцию без бойни.       Локи взглянул на хмурого, но еще доблестно стоящего на ногах Шульгу. Еле заметный кивок.       — Бойцы, собираемся! Гавриленко, забирай наши документы из кабинета.       — А как же…       Приблизившийся Локи подхватил раненого Костю и серьезно проговорил растерявшемуся врагу:       — Мы идем следом в кабинет. Иди.       Гавриленко торопливо юркнул на свою сторону. Оставшиеся долговцы последовали его примеру и направились собирать своим монатки. Локи теснее прижал к себе Шульгу и шагнул, пытаясь унять внутреннюю дрожь.       — Пойдем, Кость. Пойдем. Сейчас все вылечим. Сейчас, Кость.       Испарина на лбу. Теряющий силы Шульга позволил себя тащит до кабинета, позволил проявить слабость. Как тогда, при задержании дилера на концерте «Агаты». Как тогда, удивительно доверчиво вложился в эти руки.       Не успел Локи опустить скривившегося от боли Костю на пол, как к ним подскочил Гавриленко и нарисовался Кремень.       — Товарищ подполковник…       — Мэн…       — Кремень, ну а ты тут че забыл? — возмутился Локи, расстегивая долговскую разрядку. — Иди и следи, чтобы шуму не было! Помогай им выметаться, пока я здесь. И Костоправа — сюда! Быром!       — Гавриленко, — Шульга устало поднял палец на стол. — Там документы. Но сначала уведешь отряд в сторону «Юпитера».       — А вы?       — Потом вернешься. Выполнять.       — Но… Так точно.       Спешный топот скрылся за дверью. С губ Кости сорвался тихий, полный сожаления вздох. Усталый рык — реакция в ответ на неловкое движение дрожащих рук.       — Прости, Кость.       Локи приподнял одежду. Глаза беспокойно забегали по ране. Кадык двинулся вниз.       — Плох?       — Заткнись. Пожалуйста.       Избавившись от разрядки, Локи торопливо выковорил из снаряги «Глаз» и «Медузу», сунул их в скользкую от крови руку и прижал ее чуть выше раны. Костя клацнул зубами и простонал.       — Держи, Кость. Держи…       В аптечке не нашлось специального кровоостанавливающего бинта. Заткнув рану обычным, Локи положил ладонь на держащую артефакты руку Кости. Тяжелое дыхание наполнило кабинет. Из-за стены раздались голоса на повышенном тоне. Свободовский командир нервно выдернул из кармана КПК:       — Кремень, где Костоправ?!       — Мэн, тут траблы. Руку убери! — куча голосов, какой-то грохот.       — Кремень, мне нужен медик!       — Нас не пропускают…       — Это приказ! Костоправ уже должен быть у меня!       С раздражением швырнув КПК на пол, Локи забегал глазами по красному бинту, по медленно, с усилием поднимающейся груди, по бледному лицу. Жалостный стон, почти собачий, все же сорвался с мелко вздрогнувших губ. Костя поднял осоловелые глаза, и Локи поспешил поменять повязку, опустить глаза вниз, чтобы только сильный Костя не увидел этих ненужных слез.       — Прости…       Темные глаза в непонятках заморгали.       — За что?       — За Лукаша.       — Не ты его убил, — отрезал Локи, затыкая рану новым бинтом. — Не тебе и извиняться.       Костя, ойкнув, вздохнул. Затем, неожиданно для Локи, встрепенулся. Свободная рука легла на шею, коснулась влажных от напряжения волос на затылке. Надо быть сильным. Надо быть смелым. С титаническим усилием Локи поднял на любимое лицо влажные глаза. Губы Кости тронула улыбка. Если раньше она успокаивала, то сейчас, почему-то, резала ножом по сердцу.       Уверенное движение. Растерявшегося Локи притянули ближе, жадно припадая к покусанным губам в поцелуе. Локи хотел вырваться, но оказался бессилен перед полными страсти, жадности, нежности движениями Костиных губ. Полными спешки движениями, словно отчаянно бьющимися за что-то, чего совсем скоро лишаться. Осознание. Страх. Паника. До звездочек зажмурившись, Локи растворился в поцелуе, не заметив, как трясущаяся ладонь вжала мокрый бинт прямо в пульсирующую рану, как по щекам побежала горькая влага.       Брякнув, артефакты медленно скатились на пол. Рука мазнула по влажной скуле.       — Костя. Костя, постой...       Молчание. Не получив ответа от желанных губ, Локи хлюпнул носом и, обхватив руками Костино лицо, замер. Как… неправильно было не ощущать его дыхания на своих губах. В груди что-то заплакало, разрываясь на куски. В последний раз коснувшись молчаливых губ поцелуем, мужчина спрятал лицо в бездвижную грудь.       — Отряд на «Юпитере», товарищ…       Локи медленно повернул раскрасневшееся лицо к стоящему на входе запыхавшемуся Гавриленко. Убитый взгляд. Словно свободовский лидер умер сам.       — Локи!       Ворвавшиеся в кабинет Кремень с Костоправом чуть не сбили с ног сиротливого долговца. Локи нехотя отпрянул от прислоненного к стене тела. Заторможенный взгляд уперся в восковое, будто совершенно чужое и незнакомое, лицо почившего.       — Не успели… — с досадой бросил медик.       — Почему так долго?       В вопросе уже не было тех эмоций, как при разговоре по КПК. Оставшийся за старшего Гавриленко неторопливо прошел к столу, принялся доставать долговские документы.       — Наши не захотели, чтобы Шульге оказали помощь. Не пускали нас, пока Яр не выстрелил им под ноги.       — Он стрелял?       — Да.       Локи отрешенно кивнул.       — Свободны. Идите. Я… помогу Гавриленко.       «Свободе» удалось собрать уцелевшие после нападения «Долга» силы.       Место погибшего от рук врагов Лукаша занял Макс — анархист уважаемый, преданный своим принципам и товарищам. Поборов радикальные и самоубийственные настроения в группировке, он скомандовал всем подтягиваться в сторону станции «Янов», где и будет решаться дальнейшая судьба уцелевших. Получив эту информацию, Локи маякнул об этом Гавриленко, и тот успел вовремя увести отряд в безопасное место — то, за сохранность чего погиб их предыдущий командир.       После инцидента «Свобода» остервенела — сказалось влияние твердого Макса и потерявшего близкого друга Локи. Сталкеры все чаще вспоминали в байках и анекдотах добродушный и дурачковатый характер старых анархистов, который уже был далеко от настоящего, бескомпромиссного и недоверчивого.       Может быть, именно эта появившаяся остервенелость и помогла «Свободе» дойти до самого Саркофага. Отряд во главе с Локи, когда-то веселым богом лжи и дурацких приколов, а теперь — скромно улыбающимся молчаливым отщепенцем, был первым. Узнать, что там, как родилась Зона, существует ли легендарный Исполнитель желаний — ажиотаж и предвкушение новых открытий, скрывающихся впереди, неожиданно вернули к анархистам их истинный облик. Полные энтузиазма свободовцы вошли в Саркофаг.       Локи не понял, как он оказался один. Взглянув на КПК и убедившись в сохранности пиплов, он двинулся вперед по темному коридору. Монолитовцев здесь не видели с неделю, но ствол был готов ко встрече с фанатиками. — Твоя цель здесь.       И тишина. Дуло незначительно опустилось.       — Неужели…       Ноги сами принесли к обвалившемуся входу в просторный зал, наполненный голубоватым свечением. Отправив оружие за спину, Локи осторожно направился к исполинских размеров кристаллу Монолиту — Исполнителю Желаний. Сердце Зоны, породившее столько легенд и рассказов: о расширении Зоны с каждым загаданным желанием смелых сталкеров, о волшебном происхождении его, о высокой цене самих желаний.       — Я готов исполнить твое самое заветное желание.       Как он работает? Нужно правильно сформулировать и произнести? Нужно представить, чтобы он материализовал? Он сам увидит самое заветное?       — Я слушаю.       — Не торопи, — бросил Локи, доставая сигареты. — Строишь из себя здесь… Знаешь, я тоже давным-давно был богом.       Он закурил, не ожидая ответа. Какой ответ можно получить от светящегося куска то ли инопланетных соплей, то ли…       — И как же ты пал до смертного?       Локи нервно сглотнул. Говорящий камень, понимающий человеческую речь…       — «Как»… Лишился того, кто меня боготворил. Думать не мешай.       И Исполнитель Желаний не мешал. Он в полном молчании ждал, когда в пальцах свободовского командира кончится сигарета. Потом — когда кончится вся пачка сигарет. Потом терпеливо наблюдал за задумчивыми шагами по каменной крошке, за бурчанием под нос каких-то рассуждений и мыслей. Великий Монолит нарушил свое молчание только когда карие глаза с безысходностью на него поднялись.       — Я вижу, чего ты хочешь. Ты раз за разом возвращаешься к одному и тому же желанию.       Нервно взъерошив волосы, Локи усмехнулся.       — А если я просто попрошу тебя о мире во всем мире?       — Есть другое, которое ты жаждешь сильнее. Сердцем, а не разумом.       Локи сглотнул. Поджал губы, словно взвешивая уже принятое решение. Рюкзак, разрядка и оружие опустились на пыльный пол. Благоговейно раскинув руки в стороны, Локи поднял лицо к свету Монолита.       — Исполни мое самое заветное желание.       Яркая вспышка заполнила мир. Локи инстинктивно закрыл лицо руками.       Свирель птиц. И это был не ворон — единственная выжившая в Зоне птица. Медленно, с опаской Локи опустил руки и открыл глаза.       Восточный сад его родного города. Звуки, запахи, ощущения красочным вихрем забытых воспоминаний ворвались в больное сердце. Локи восхищенно вздохнул, пытливым взглядом бегая по давно забытому пейзажу своей прошлой жизни.       — Локи?       Сердце сжалось, услышав родной голос. Так же оно реагировало на него, когда Зона сыграла свою партию и примирила — жаль, что временно — «Долг» и «Свободу». Когда во вражеском командире оно узнало его.       Взволнованно поджав губы, Локи обернулся. Костя. Светлые глаза удивленно округлились. Какой же он хороший в этой светлой «хэбэшной» рубашке. Как же красиво солнышко освещает его живое лицо. В носу Локи сильно защипало.       — Что ты тут делаешь?       В одно мгновение сорвавшись с места, Локи ткнулся лицом в теплую грудь. Руки собственически обвили потерянного любимого. Когда Локи почувствовал на своей спине до боли родные ладони и поцелуй в макушку, его в глазах появилась влага.       — Тебе рано здесь находиться.       — Тебе тоже.       — Я — другой разговор. Локи, пока не поздно…       Но своенравный Бог Огня только отпрянул, обхватил обеспокоенное лицо ладонями, оживленно оглядывая Костю, заулыбался:       — Я никуда не уйду. Я дома.       Перехватив ладонь и прижавшись к ней губами, Костя с сожалением сказал:       — Ты же обещал...       — Прости, Кость, но в этот раз пришлось сорвать. А то какой я бог лжи и обмана?       Сокрушенно вздохнув, Костя трепетно прижал к себе счастливого Локи. Перед тем как блаженно закрыться, темные глаза заметили два стоящих поодаль знакомых силуэта.       Отряд «Свободы» долго искал пропавшего командира.       — Что за чертовщина…       — Он не отвечает. Случилось че?       — Кто бы знал…       — Пиплы, нашелся!       Картина, которую обнаружил глазастый анархист, заставила ругнуться и опасливо отпрянуть. Не каждый день, пусть и сидя на наркотиках, видишь своего старшего товарища мертвым, да еще в объятиях истлевшего скелета. Вопросы не ушли дальше настороженных переглядок. Попытка освободить командира не увенчалась успехом.       — Проклятье, вцепилось как поп в грешную душу, — ругнулся свободовец, доставая КПК Локи. — Пиплы, придется его оставить.       — Вы как хотите, а я с наркотой завязываю. Все, хватит с меня.       И отряд медленно, с неопределенными чувствами скорби и испуга направились к выходу из Саркофага. Внимательный свободовец, обнаруживший труп лидера отряда, еще раз удивленно посмотрел на совершенно новую феньку с белоснежными крыльями на кисти скелета и поспешил к товарищам.