Джинн

Вечер ужасно поздний, а Осаму сидел напротив своей "волшебной лампы". Уже вусмерть пьяный, но это не мешало ему сидеть за столом и курить. Чего тут ещё желать? Чудесное забвение. Кто там говорил, что не испытывать смущенье, страх, обиду, боль, ненависть и отвращенье помогает алкоголь? Дазай уже не помнил, однако всё равно это не мешало ему сидеть и мурлыкать эти слова. Но не хватает собеседника, поэтому он трёт свою лампу, посмеиваясь, но всё же надеясь, что вдруг кто-то появится. И появляется — уставший блондин в пижаме. Совсем на джинна он не похож. Слишком вымученный. — Что тебе надо? — Подскажи, предложи варианты, что тебе можно загадать. — Город покори. — Весь этот город я так и не покорил, его населяют поэты и музыканты. Может здоровье вечное? — Ты бы спортом занялся, не бухал бы и нормально питался бы. И режим дня наладь. — Тогда можно денег столько, чтобы на всё хватало? — Ну знаешь, обычно все зарабатывают деньги. Осаму вздыхает, притягивая своего новоиспеченного собеседника и прижимаясь к нему. — Мне нужен чёрный ход. Он чувствует, как прохладные пальцы бережно поглаживали, перебирая кудрявые волосы. Доппо привык к тому, что Дазай часто зовёт его тогда, когда чувствует себя слишком одиноко. Однажды шатен позвал его тогда, когда построил штаб из подушек и одеял и кричал, что он в домике, не играет, и будет тут. Тогда Куникида узнал про страшные проблемы шатен с общением. И он "учил" Дазая общаться хоть как-то. Хоть раком, боком и подскоком. Но это лучше, чем молчать и пикать, как неизвестно кто. А квартира-то какая! Вообще! Настолько захламлена разными странными вещами, что однажды Доппо подметил, что его эпоха похожа на карнавал. И Осаму тогда шутил, что внимание, есть жирный спойлер, "в конце все умрут!" И у него был паркет в комнате. Но под толстым индийским пыльным ковром. И Осаму всегда подкалывал Доппо, что это не просто ковёр, а целый ковёр-самолёт блондина, который маскирует паркет. Однажды Дазай прибежал домой и позвал своего джинна. И тогда только Куникида узнал, что Осаму в кого-то. Его щеки горели. Как он сам говорил, "мои скулы горят от стыда и пощёчин, а ты что подумал?" Потом он и вовсе плакался, что пусть и начал разговаривать, но в спорах, как всегда, идеальный ответ придумал только когда разговор был окончен и оппоненты разошлись. Доппо долго утешал и специально спорил с парнем, чтобы Осаму сразу же говорил то, что думает, а не жалел об этом потом. И сейчас Дазай с потерянным взглядом говорит, прижимаясь к полупризраку: — Мне нужен чёрный ход. — Зачем? — Чтобы я мог в любой момент уйти как будто ни при чём! А ещё мне нужен чёрный кот! — Зачем? Суеверных пугать? — Это весомый аргумент. Враги ж плюют через плечо, а я тем временем уже исчез. И не найти моих следов, и я уже не появлюсь — вообще чудо! — А вообще… Пора начать процесс? Ты готов? — Не до конца понимаю, что ты имеешь в виду, но я ко всему теперь готов, я не боюсь. — Я про признание. Ты вечно на прошлой неделе твердил, что не можешь признаться. Уже пора. Дазай так хитро улыбнулся с сигаретой, что Доппо аж сглотнул. Но затем соскочил и, стряхивая сигаретный пепел, понёсся в свою комнату. Тем временем Куникида решил допить уже алкоголь, чтобы не пропадало. Да и нервы были не железные. Вот и решил напиться от горя. Жалко было шатена. По-человечески жалко. Но когда Осаму подбежал с дурацкими черными кошачьими ушками, то Доппо очень сильно захотелось ударить его. Вот правда. И блондин позволяет напялить на себя эту дрянь. И позволяет притянуть себя к худощавому тельцу. — Ты мой чёрный кот. — Я блондин. И человек. — То есть ты не отрицаешь, что ты мой? — А смысл? — Тогда моё окончательное желание — чтобы ты стал свободным. И только моим. Любовь Осаму — собственническая. Он хочет присвоить этого милого блондина себе. Он хочет владеть партнером и совсем чуть-чуть контролировать партнера. Дазай конечно понимает, что такой тип любви часто считается негативным и Доппо может его не принять, однако… он любит блондина. Но он знает, что Доппо знает о такой любви. И раз до сих пор появляется, то… то наверное, тоже любит. В этот лампа исчезает, с рук Куникиды падают широкие медные браслеты, а он там падает на Дазая, так как зависать в воздухе больше не может. И Осаму широко улыбается, поглаживает по голове своего Куникиду. — Ты теперь мой, Доппо. — Твой, твой. Они будто бы признались. И именно поэтому Дазай щурится, целуя возлюбленного в губы, а Доппо краснеет, отвечая на поцелуй и неловко жмуря глаза. Этот милый блондинчик — только его джинн, который чудесно подсказал варианты того, что можно заказать у джинна.