Он не понимает

За окном льёт дождь. Как из ведра, сильно и, наверное, там холодно. Меня это не останавливает. Не смотря на градусник и не смотря в прогноз, одеваю кеды и мне все равно, если они промокнут. Намеренно забываю, хотя честнее будет, оставляю, зонт дома, накидываю на плечи ветровку и выхожу из своей квартиры. Не отношусь к такому типу людей, которые любят сидеть дома. Вообще. Не отношусь к такому типу людей которые не любят гулять и ходить по улице. Холодные капли дождя попадают на волосы, делая их мокрыми, на ветровку, на руки и на кроссовки. Весело. Мне нравится дождь. Иду по знакомому проспекту, сворачиваю на другую улицу, иду вдоль дороги. Уже час. Прохожу мимо своей школы. Сразу появляется слишком много мыслей. Если бы я осталась в школе и не пошла бы ни в какой университет. Если бы я так и осталась в этой школе, сидела бы на уроках, ходила бы на подготовку к экзаменам, общалась бы со своими одноклассниками, ходила бы на олимпиады в соседние школы, делала бы школьные уроки, на моих тетрадях учителя бы подписывали “9 А”, или уже 10. Все было бы совершенно по другому. Все было бы, как и раньше, как было на протяжении девяти лет. Ничего нового. Но я пошла в университет. После экзаменов подала документы и свой аттестат, прошла по очень высокому баллу. А потом расстроилась. Когда узнала, что поступила, скорее расстроилась, чем обрадовалась. С одной стороны поступление казалось чем-то очень важным. Чем-то, о чем мечтают другие. Но не мечтала я. Чем-то классным. И одновременно чем-то слишком другим. Другим, не похожим на школу. Там все будет другим. Но стало ещё более другим, чем я предполагала. Другим и крутым. В университете жизнь поменялась на все сто восемьдесят градусов. В университете я стала другой. Перестала бегать за оценками, перестала бегать за учителями. Здесь все другое. И преподаватели, и подход, и отношение, и оценки. Помню, как мама сказала : "— у вас там такой красавчик физкультуру будет вести. Но скорее всего не у вашей группы." И я тогда захотела сходить на его физру. Даже не знала, что этот физрук станет причиной, по которой я прихожу в университет. И на физкультуру, которую никогда не любила. *** Мокну под дождём и даже не собираюсь возвращаться домой. На улице холодно, особенно с ветром. Но это так приятно ощущать. Этот холод, этот дождь. Иду к дому, но все ещё сомневаюсь, стоит ли возвращаться. Все равно делать нечего, модно было бы погулять подольше, но одежда уже вся промокла. Захожу в подъезд. Лифт не работает. Понимаю, что подниматься придётся пешком. Второй этаж. Третий. Шестой. Шаги звучат слишком громко, то ли потому, что подъезд пустой, то ли потому, что лестницы пыльные, и пыль создаёт этот еле слышимый шум. На лестничной площадке между шестым и седьмым. Вот, где мы встретились снова. Или опять. Замечает меня, улыбается, а после протягивает руку, подзывая к себе. Подхожу, обнимаю за плечо, кладу вторую руку на высокий подъездный подоконник и смотрю, как и он, в открытое окно. От ветра волосы развеваются прямо назад, а маленькие капли ливня попадают и на меня, и на него. — помирились? — кажется, этот вопрос стал уже самым привычным, тем самым вопросом при встрече, который он задаёт каждый раз, когда мы видимся здесь. Видимо, он понимает, что я испытываю сейчас. Какие проблемы, трудности и неприятности, которые он уже прошёл в моем возрасте. Холодный подъезд , холодный ветер и холодный дождь. И все здесь. С ним. Сигарету он уже убрал в карман спортивных штанов, и сейчас он тоже подставляет свое тело под ветер февраля. — вчера, — отвечаю, смотря в даль. Не вижу, но знаю, что он улыбается. Мне не нужно это видеть, чтобы просто знать. Слышу, как он тихо усмехнулся. — а я говорил. — ему лишь бы собой похвастаться. Молчит. Я в куртке, хоть и в расстегнутой, но в куртке. А он в футболке. И ему не холодно. Хотя, он не говорил. Он просто не говорит и не показывает, но это не значит, что не чувствует холода. — какие планы? — спрашивает, снова доставая сигарету. Теперь, как ты решил покурить, сначала посмотреть на тебя, а все остальное уже потом. — ты сейчас будешь курить, — это мои планы, — смеётся, — а я про твои. — а я буду смотреть и пялиться, —не стесняясь говорю ему об этом, зная, что больше мне не придётся выбирать с ним слова и выражения. Мы с ним уже в таких отношениях, когда я буду говорить все, что хочу. Он улыбается и смотрит на мои руки. Разглядывает пальцы, кучу серебряных колец на них, запястья. Зачем-то беру его за запястье, поднимая вверх его руку с сигаретой. Подношу к его лицу, приближая к губам, а после он делает затяжку. Выдыхает дым, оставляя за собой белое облако. Только запах другой. Какой-то слишком сладкий или слишком ванильный. Что это вообще? Хмурю брови. — это что? Ананас? — совсем не похоже на виноград. Может, когда он курит, ему нравится больше на вкус, но это не похоже на виноград. Смеётся. — ага. Виноград закончился. — прям точно закончился? Он был классный. Улыбка обрамляет его губы, а уголки рта тянутся вверх. — тогда схожу потом куплю виноград, раз он тебе больше нравится, — понимаю, что это звучит максимально смешно. Купит другой вкус сигарет, не потому, что ему на вкус нравится больше, а потому, что мне я говорю, что виноград лучше. Дождь капает на нас, и на соседнее закрытое окно. Оседает тяжёлыми каплями на грязном подъездном стекле, рисуя какие-то странные рисунки. А дождь на окнах рисует Для хорошей встречи не хватает ещё чего-то. Наверное, того, как он целовал меня. Он как будто читает мысли. Наклоняется и легко касается губами моей щеки. А на фоне шумит дождик, продолжая лить, как из ведра. Напоминая о твоих поцелуях — так какие планы? — после поцелуя спрашивает, как ни в чем не бывало. Как будто ничего и не произошло. Может, для него это и есть ничего, и это в принципе что-то обычное. Додждь продолжает стучать по окнам. Все дело в том, что дождь ничем не рискует — наверное сейчас доклад буду писать, — он смеётся. — забей. — в смысле? — не делай ничего, я тебе итак пятерку поставлю.