Шоколадный апельсин

— Котёнок, я дома… — хлопает входная дверь, Хёнджин наощупь шарит рукой по стене, ища выключатель. Спустя секунду во всей квартире загорается свет, разрывая полумрак реальности, — Ты ещё на работе… Хван тихо вздыхает от усталости, но собирает себя в кучу и уходит в спальню, попутно раздеваясь. С удовольствием снимает с себя надоевшую за день одежду, оставляет лишь нижнее бельё, накидывает халат и садится перед зеркалом, уставленным всевозможными баночками с кремами и тюбиками. Одно за одним с изящных пальцев исчезают кольца. Хёнджин не без тени брезгливости смахивает их в коробку и убирает её в ящик. До следующего помпезно грандиозного мероприятия, а проще говоря, культурной звёздной попойки. Золото, Хван никогда не любил украшения из него. Хоть оно и придавало ему величественный вид. Вместо золотых колец Хёнджин одевает два серебряных. С виду простых, скромных с незамысловатыми узорами, но очень важных для парня. Ведь они были подарены возлюбленным. Возлюбленным, который снова пропадает на работе. Ведущий музыкальных шоу по сути имеет право не задерживаться на работе допоздна. Вот только Минхо придерживается своих правил и принципов. Перфекционист до мозга костей. В свободные от шоу дни даёт танцевальные мастер-классы. Вообще Минхо мечтал когда-то стать айдолом, но из-за травмы отказался от этого. Проверяет телефон. Ни входящих, ни смс. И так каждый раз. Беспокоиться не о чем, но в уставшую голову как назло лезут отнюдь нерадостные мысли. Быстро строчит несколько слов и отправляет. «Всё, не паникуй. С Минхо всё хорошо, он просто как обычно занят.» — успокаивает себя Хван, протирая лицо лосьоном. Выбрасывает в ведёрко рядом кучу ватных дисков. И наконец-то вытаскивает из причёски шпильки. Забив на всевозможные стереотипы, перекрасил надоевший блонд. Ярко сочные цвета апельсина пряди волос ниспадают волнами на плечи. Хёнджин слабо улыбается, глядя на собственное отражение. «Минхо, я соскучился… Когда же ты приедешь?» Но телефон по-прежнему молчит, отправленное сообщение висит непрочитанным. Телефон улетает куда-то в сторону кровати, а Хёнджин уходит из комнаты. «К чёрту всё, я просто устал.» Включает электрический чайник, шуршит конфетным фантиком и уже немножко повеселевший отправляется в ванную комнату. Рисует на запотевшем стекле рожицы и сердечки, бросает в ванную пару апельсиновых бомбочек, наполняя комнату соблазнительным ароматом цитрусов. Невольно облизывается. слишком уж яркий аромат. И погружается в горячую воду с тихим вздохом наслаждения. За стенкой слышится шум закипевшего чайника. И квартира вновь погружается в тишину, изредка нарушаемую лишь всплесками воды. Хёнджин почти засыпает, утопая в наслаждении. Как вдруг хлопает входная дверь. — Хённи, малыш? Хван с чуть обиженным видом поднимает глаза, увидев наконец своего любимого кота. Парень топчется на пороге комнаты, виновато опускает глаза, пытается улыбнуться. Боится, что его любимое высочество окатит его горячей водой или бросит в лицо мочалку или гель для душа. Но Хёнджин слишком расслаблен, чтобы что-то делать. — Я писал тебе смс, а ты не ответил, — немного сонно бурчит, опираясь на бортик ванны, и тянет руку к Минхо. Тот без раздумий подходит к Хвану, мягко целует в губы, касается мокрых волос. — Ты покрасился? Тебе очёнь идёт. Мой Хённи-апельсинчик, — под нежным взглядом карих глаз исчезают все обиды и усталость. Хёнджин и сам как котёнок ластится к любимому, но чуть отстраняет его. — Я буду ждать тебя на кухне, — хрипло шепчет на ушко Минхо и уходит из комнаты, тихонько закрыв дверь. Хёнджин сползает обратно в воду, позволяя себе ещё чуть-чуть понежиться. А после вытирается полотенцем и, надев белый махровый халат, отправляется на кухню. Минхо, вооружившись ножом, разрезает на кусочки торт. В вазе на столе букет красных роз, так любимых Хёнджином. — С днём рождения, любимый, — в глазах Хвана проблёскивает удивление, но когда он бросает взгляд на часы, не может не улыбнуться. 00:01. — Минхо, — с лёгким смущением он подходит к Минхо, тут же заключённый в сильные, но нежные объятья, — Спасибо… Я. Я совсем забыл, — тихо вздыхает и получает нежный чмок в лоб. — Всё хорошо. Я буду всегда напоминать тебе об этом, — Ли невесомо касается кончиками пальцев лица возлюбленного и приникает к губам, целуя мягко и будто бы осторожно. Не прерывая поцелуя, усаживает Хёнджина на стол. А Хван послушно раздвигает ноги, позволяя Минхо быть ещё ближе. Хотя хочется ещё ближе, ощущать его в себе. Стать единым целым, биться в сердце одним пульсом на двоих. Ли нежно касается его бедра, скользит пальцами по разгорячённой коже, задирая мягкую ткань халата. Заставляя Хёнджина чуть выгнуться от такого мимолётного прикосновения, с тихим стоном разрывая поцелуй. Хван не даёт ему отстраниться, судорожно шарит рукой по халату, развязывая узел на поясе. А Минхо, воспользовавшись моментом, с нежностью целует Хвана в шею, приспускает халат с его плеч, обнажая соблазнительные ключицы. Будто бы случайно касается рукой затвердевшего от возбуждения соска, срывая с губ любимого прерывистый стон. Тихонько усмехается ему куда-то в шею, чуть прикусывает кожу и отстраняется. «Детка, как же ты прекрасен сейчас…» — Не хочешь тортика, детка? — хрипло шепчет, не сводя взгляда, и подцепляет на пальцы мягкий белый крем. Пачкает чуть опухшие губы и вновь увлекает Хвана в поцелуй, стискивает пальцы на талии. Целует глубоко, играясь с язычком. Чувствуя как напрягается в его руках Хёнджин, безмолвно просит продолжения. Как хочет раствориться в нём без остатка. — Минхо, — с треском разорванная надвое футболка летит на пол, обнажая подтянутое тело. Хёнджин с наслаждением касается кожи, пачкает пальцы кремом и рисует узоры. А после слизывает сладость с нежной кожи, позволяя уже себе вести в этой игре. Играется с сосками, чуть прикусывая и обводя языком. Не может сдержать улыбки, глядя на прифигившее лицо Минхо. Тянет пальцы к ремню, но его хватают за руки и возвращают их на стол. Ли отрицательно качает головой, хитро улыбаясь. — Сегодня твой день рождения, Хённи. Поэтому наслаждайся, — испачканными в креме пальцами обводит соски и проводит пальцами по напрягшемуся животу к разгорячённой затвердевшей плоти. Заставляя Хвана выгибаться до хруста позвонков и цепляться пальцами за столешницу. От удовольствия закатываются глаза и почти теряется сознание, но Ли вновь и вновь возвращает Хёнджина к реальности. Заставляет наблюдать за своими действиями, кусать губы чуть не до крови и охрипшим голосом просить большего. -Минхо, а. ах. а что это за коробочка? — чтобы не кончить раньше времени Хван пытается отвлечься, переводя взгляд с чёрной макушки на что-нибудь другое и замечает прямоугольную коробочку около вазы с цветами. А рядом внушительную пачку бумажных салфеток, что вызывает тихий смех сквозь стоны. — Это мой маленький подарок тебе, — Минхо проводит языком по члену любимого, слизывая растаявший крем, — Маленький, но очень приятный. Получишь его позже. Но Хван уже не слышит его, вновь окунаясь с головой в обжигающие волны удовольствия. Стоит только Минхо провести языком по головке, параллельно скользя пальцами по влажной от слюны коже. Ли без колебаний обхватывает губами член, вбирая сразу весь, расслабляя горло. — Минхо, нет. Пожалуйста… — Хёнджин мечется между да и нет, из последних сил цепляясь за стол, царапая ногтями несчастное дерево. Хрипло стонет, что-то бессвязно шепчет и кусает себя за руку, чувствуя приближающийся оргазм, когда Минхо начинает активнее двигать головой. Зарывается пальцами в волосы любимого, уже не в силах здраво мыслить и что-то говорить. Чувствует, как стремительно темнеет в глазах. А после сквозь темноту как мощный фейерверк врывается оргазм, выбивая из лёгких кислород. Заставляя жадно хватать губами воздух, изливаясь горячими тугими струями в горло любимого. Оргазм пьянит не хуже алкоголя, заставляя плавиться в руках любимого подобно шоколаду. — Малыш, не отключайся. Веселье ещё только начинается, — слышится хриплый шёпот на ушко, бегущий по коже мурашками, — Открой ротик. Хван послушно приоткрывает рот, чувствуя обжигающую сладость вина. Позволяет Ли влить в себя целый бокал. Сейчас он так послушен, что готов абсолютно на всё. Абсолютно НА ВСЁ. — Пойдём, Хённи, — Минхо приобнимает одной рукой Хвана, другой же сует в карман халата салфетки и прихватывает ещё ту самую коробочку. Расслабленный и уже немного пьяный Хёнджин пытается прийти в себя, цепляясь мыслями за эту таинственную коробочку, гадая, что же в ней. Зная Минхо, в ней может скрываться всё что угодно. От продукции секс-шопа до дорогих украшений. В голову прокрадываются пугающие мысли и образы, но Хван прогоняет их прочь. Он доверяет своему возлюбленному целиком и полностью. И поэтому позволяет усадить себя на кровать, снять халат. Чуть вздрагивает от прохладного воздуха и предвкушения чего-то нового, грандиозного. — Не поворачивайся, детка. Закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу, — Хёнджин безмолвно кивает, прислушиваясь к звукам за спиной. Но они глохнут от бешено бьющегося в груди сердца. Кровать рядом проседает, бедра касается что-то прохладное. От чего Хван дёргается, но вновь садится прямо. Минхо встаёт позади него на колени, нежно целуя в шею, чуть прижимается. И резко скрещивает руки Хвана на груди, связывая поясом от халата. На мгновенье Хёнджин открывает глаза, во взгляде в пустоту плещется удивление. Никогда до этого Минхо не связывал его. Вообще никогда, даже когда страсть накрывала обоих с головой в самых неожиданных местах. Не пресекал попыток обнять или просто прикоснуться. Это немножко страшно и волнительно. — Ты такой послушный, — беззлобно усмехается Ли, оставляя нежный поцелуй-укус на коже. Шуршит салфетками и спустя секунду мягкий бумажный кляп оказывается во рту Хвана. Тот мычит, чуть дёргает связанными руками. Но послушно держит глаза закрытыми. — Не бойся, просто доверься мне. Этот день рождения ты запомнишь надолго, — Минхо выдавливает немного смазки из тюбика, осторожно и нежно касаясь прохладными пальцами напрягшегося колечка мышц, вводя сначала один палец, затем второй. Аккуратно растягивая и наблюдая, как постепенно расслабляется Хёнджин, готовый принять в себя что-то куда большее, чем пальцы. Мычит недовольно, чувствуя пустоту, чуть елозит, прося продолжения. В ответ получает сильный шлепок по ягодице. А после вместо пальцев ощущает что-то гладкое и холодное, аккуратно проникающее внутрь. — О, да, детка. Ты бы видел себя сейчас, — облизывается Минхо и одаряет Хвана ещё одним смачным шлепком, от которого тот выгибается, желая ощутить горячую кожу любимого. Но Ли не торопится слиться с любимым в единое целое, хочет довести его до исступления. Невесомо гладит по ягодицам и вновь шлёпает, оставляя на коже красные следы. Губы расплываются в улыбке от заманчивой идеи, Минхо вновь садится ближе, максимально близко. Позволяя почувствовать собственное возбуждение, поблескивающее от выступающих капель смазки. Стискивает одной рукой нежную талию, другой же прикасается к животу, обводит кончиками пальцев пупок. Слышит бессвязные стоны сквозь кляп. Хван расслаблен, послушен. А ведь мог спокойно и вытащить салфетки изо рта. Но нет, он не хочет проигрывать в этой страстно азартной игре. Изящные пальцы спускаются всё ниже, обхватывают член, мягко поглаживая, будто ненарочно задевают головку, размазывая липкие горячие капли по всему стволу. Хёнджин дергает руками, желая разорвать мягкую, но прочную ткань. Но лишь смиренно прижимается к Минхо, чувствуя его горячее дыхание на коже. Кайфуя от их смешавшихся ароматов апельсина и шоколада. «Минхо, пожалуйста, не мучай меня…» А Минхо, словно услышав мысли возлюбленного, вытаскивает анальную пробку, заменяя её своим членом. Развязывает тугой узел на покрасневших запястьях одной рукой, другой же продолжая ласкать член Хёнджина. И тот не выдерживает, выплёвывает влажный комок и хрипло стонет, уже самостоятельно насаживаясь на бёдра Ли и упираясь в них руками. Его разрывает надвое от удовольствия, но он отчаянно держится в сознании. Гонит от себя обжигающе горячие как пламя вспышки приближающегося оргазма. Отстраняет руку Минхо от своего члена, насаживаясь яростнее и чувствуя, как всё больше напрягается член любимого внутри. Сжимается, слыша громкие стоны, но не прекращает насаживаться. И сладко кричит, когда тугими струями в его тело изливается Минхо. А вслед за ним кончает и сам Хёнджин. Практически теряя сознание, прижимается к Ли, вздрагивая от волн оргазма в руках любимого. Алкоголь добивает распалённую до невозможности нервную систему. Минхо что-то говорит, но Хван уже не слышит, отключаясь от реальности. Ли устало улыбается, касаясь волос Хёнджина и целует того в лоб, укрывает одеялом. Убирает на полку в ванной комнате заветную коробочку до следующего раза. Запоздало сонно думает о том, что надо было бы получше спрятать от любопытных глаз Хвана. Но нещадно клонит в сон. Минхо ложится рядом с уже посапывающим Хёнджином и обнимает. Душу греет мысль, что у них обоих впереди два выходных. И кто знает, возможно они уже вдвоём посетят ближайший секс-шоп. «Хённи точно будет в восторге от пушистых наручников и хвостика…» Утро для Хёнджина начинается не с кофе, а с лёгкой головной боли. Хван морщится, ворочается на постели, нехотя вырываясь из объятий морфея. Во рту сухо, в голове пусто. Хёнджин чуть приподнимается на кровати, нежная улыбка расцветает на губах, когда он видит мирно спящего рядом Минхо. «Мой любимый котёнок, что же мы делали вчера, раз у меня всё так болит?» Хван не без труда поднимается с постели, чуть не падая. «Нехило так погуляли, судя по всему». Пытается хоть что-нибудь вспомнить, но мысли как назло разбегаются, образы ускользают. Заходит в ванную комнату, включая свет. И тихонько присвистывает, любясь своим отражением в зеркале. — Если бы у меня сегодня были съёмки, то мой внешний вид вызвал бы немало вопросов, — хихикает, скользя пальцами по коже, обводя следы от засосов и укусов на шее и плечах. Включив воду, умывается, не сдержав очередного смешка. И тянется к зубным щёткам, заглядывает на полку в поисках новой упаковки пасты. Заметив спрятанную за баночками ту самую коробку, вытаскивает её на свет и открывает. Чуть не выронив из ослабевших пальцев. От накативших воспоминаний становится невыносимо жарко и сладко внизу живота. Хёнджин оседает на пол, не в силах отвести взгляд от содержимого коробки. «Это так… красиво?» На ярко красной ткани аккуратным рядочком лежали три анальные пробки, от серебра так и веяло восхищающим холодом. Они завораживали одним своим видом, украшенные у основания распустившимися бутонами роз. Красных роз. На секунду Хвану показалось, что он уловил их еле ощутимый нежный аромат. Не удержавшись от соблазна, он взял одну, самую маленькую, наслаждаясь тяжестью и холодом металла, прикоснулся к ней губами и провёл языком. — Хённи, ты уже проснулся? — появившийся на пороге комнаты Минхо, так и застыл на месте, приятно шокированный увиденным, — Малыш?