Ещё один день

      Гул присутствующих отбивал чёткий ритм в ушах в унисон сердцу, что беспокойно билось в груди. Сторона обвинителей и защиты расположились на своих местах, судья подготавливал бумаги. Лёгкая дрожь пронзала всё тело. Авантюрина не было видно. Решил не приходить? На него не похоже, хотя, Топаз уже не могла быть уверенной, что вообще на него похоже. — Всем встать, — голос судьи эхом прошёлся по залу. Присутствующие тут же замолчали. Кровь стыла в жилах. Тишина сопровождалась шорохом одежды и еле слышимым шёпотом. Напряжение тянулось подобно струне, что была готова вот-вот лопнуть. Веритас быстро осмотрел всех присутствующих, краем глаза заметив беспокойный взгляд Топаз, устремлённый прямо на него. Та легонько кивнула в знак поддержки. От этого жеста захотелось улыбнуться, но держать себя под контролем было задачей куда важнее. Все сели на свои места. Ладони потели, холод бегал неприятным роем насекомых по спине. — Итак, — судья сложил руки в замок, — Веритас Рацио, Вы обвиняетесь причастным в особо тяжком преступлении: пропаже девушки по имени Жуань Мэй. Сторона обвинения, Ваше слово. Прокурор коротко кивнула. Это была та же девушка, что и на закрытом заседании. Кафка, кажется? От неё не исходила опасность — добрый взгляд и лёгкая улыба словно дурманили — но тело рефлекторно напряглось, готовое принять защитную стойку. Поднявшись с места, прокурор поправила пиджак, повернулась на пятках к столу обвиняемого и, растягивая гласные, заговорила: — При допросе свидетелей, мы получили информацию, что накануне пропажи жертвы у них с подсудимым произошла крупная ссора, в которой Веритас Рацио повёл себя крайне агрессивно. Ваша честь, я хочу вызвать одного из свидетелей, — прокурор повернула голову в сторону судьи. Тот кивнул. В зал вошла низкого роста девушка с длинными распущенными волосами. Уверенным шагом она быстро преодолела небольшое расстояние, присаживаясь сбоку от стола судьи. Её взгляд был устремлён вперёд, в глазах не виднелось ничего — только холодная пустота. — Я, Герта Мэттсон , обязуюсь дать Суду только правдивые и полные показания об известных мне лично сведениях и материалах, касающихся рассматриваемого дела, — после этих слов она села на место. — Какие у Вас были отношения с пострадавшей? — прокурор встала около свидетеля, сложив руки за спиной. — Мы хорошо дружили, — кивнула Герта. — Учились на одном курсе. — Могли бы Вы рассказать о взаимоотношениях между Жуань Мэй и Веритасом Рацио? — Ничего особенного, — пожала плечами, — Они были парой. Веритас всегда вёл себя сдержанно и хорошо относился к ней, — Герта на миг перевела взгляд в сторону подсудимого. — Хорошо, — кивнула прокурор. — Какие у Вас были взаимоотношения с Веритасом Рацио? — Не относится к делу, — встрял Вельт. — Я лишь хочу прояснить картину, — расслаблено ответила Кафка. — Продолжайте, — кивнул судья. — Мы не были друзьями, — начала Герта, — но были хорошими знакомыми. Я часто проводила с ним время в компании Жуань Мэй. — Вы знали о ссоре перед пропажей Вашей подруги? Герта на секунду будто застыла. Мимолётный жест, казалось бы, ничего особо не значимый, от чего-то заставил напрячься. Она не была готова к этому вопросу? — Да. Мэй набрала мне и рассказала о случившемся. — Уточните, пожалуйста. — Был вечер. Я находилась дома, занималась своими делами. Мэй позвонила мне в слезах. Она рассказала, что Веритас, — Герта запнулась. — Захотел расстаться с ней. Веритас смотрел исподлобья, внимательно изучал взглядом Герту. Что-то было не так. Она никогда не отличалась обильным спектром эмоций, по крайней мере именно таковой себя и показывала на людях. Однако, этот образ медленно трескался в неочевидных жестах. Она боялась. Но чего? — Свидетель Ваш, — прокурор села на своё место, с лёгкой улыбкой глянув в сторону Вельта. — Герта, помните ли Вы, когда проводилось празднование посвящения в студенты? — адвокат поднялся с места, медленно проходясь до места свидетеля. Веритас шумно сглотнул. Он прекрасно знал план защиты. От того и не мог уловить саму суть действий прокурора. Сторона обвинения смело завила, что Веритас был единственным, кто последним контактировал с Жуань Мэй. Но сейчас Герта сообщила обратное. Как это понимать? — Ваша Честь, не относится к делу! — встряла прокурор. — Этот вопрос нужен для дальнейшего опроса, напрямую связанного с моим клиентом, — пояснил Вельт. Судья кивнул. — Где-то перед пропажей Жуань Мэй, — спокойно ответила Герта. — Я не помню даты. — Эта вечеринка происходила после звонка Жуань Мэй? Герта поджала губы, но не сводила взгляда, будто от этого зависела её жизнь. Она несколько секунд молчала, ёрзала на стуле. Это мгновение, казалось, длилось вечность. Что-то пошло не по плану? — Ваша Честь, адвокат давит на свидетеля! — вновь вмешалась Кафка. — Но это ведь обычный вопрос, — пожал плечами Вельт. — Я лишь хочу прояснить хронологию. Или прокуратуре это невыгодно? — Продолжайте, — кивнул судья. Герта выпрямилась, кинув быстрый взгляд на прокурора, после чего, набрав в грудь больше воздуха, произнесла: — Да. Вечеринка прошла после её звонка. — Вопросов больше нет. Вельт сел на место с лёгкой улыбкой. Герта же быстрым шагом удалилась из зала. Топаз провожала её взглядом, хмуря брови. Напряжение ощущалось всем телом, стало частью воздуха. Веритас с сомнением смотрел в сторону прокурора, что читала документы перед собой с лёгкой улыбкой на лице. Разглядеть сокрытое за напускным спокойствием было невозможно. От этого становилось тревожно. Неизвестность — её Веритас ненавидел больше всего.       Опрос остальных свидетелей не принёс ничего нового. Опрашиваемые либо были слабо знакомы с Жуань Мэй, либо повторяли то же, что и Герта. Прокуратура подготовила их или же действительно они считали одинаково? В любом случае, каких-то особо серьёзных обвинений не следовало. Будто обе стороны специально тянули время, поджидали удобный момент, когда можно будет вскрыть главный козырь. Но будет ли козырь Вельта настолько сильным?       В зал зашёл Авантюрин. Он с размашистой походкой и с высоко задёрнутой головой прошёл к месту свидетеля. Топаз заёрзала на стуле, внимательно вглядываясь в еле уловимые жесты. Мало кто знал, что, при особо стрессовых ситуациях, Авантюрин заводил руку за спину. Этот жест она заметила ещё давно, в самую первую их сессию. Он редко показывал беспокойство открыто, но стоило только приглядеться — Авантюрин читался, подобно книге с яркими картинками. — Как давно Вы знакомы с Веритасом Рацио? — Вельт медленно расхаживал взад-вперёд. — Не так много. Познакомился я с ним в университете. Мы однокурсники и соседи по общежитию, — Авантюрин говорил чётко, выговаривал каждое слово. — Какие у Вас с ним сложились взаимоотношения? — Нейтральные, — кивнул Авантюрин. — Мы работали вместе над групповым заданием и общались по бытовым вопросам. — Замечали ли Вы за ним агрессивное поведение или что-то около похожее? — Да, иногда. Не могу сказать, что это сильно тревожило меня, — пожал плечами. — Были ли Вы знакомы с Жуань Мэй? — Лично нет. Единожды видел её на пороге квартиры Веритаса, — Авантюрин следил за каждым движением профессора, не сводил взгляда. Под столом, где никто не видел, он сжимал ладони в кулак, возвращая самообладание всякий раз, когда тревожность переходила воображаемую черту. — Расскажите подробнее о том случае, — Вельт сложил руки за спиной. — Я тогда уставший вернулся домой и почти сразу же лёг спать. Стены в общежитии очень тонкие, потому любые разговоры, чуть громче обычного, отчётливо слышны. Не могу судить, что конкретно происходило там, но выйдя из квартиры, чтобы попросить соседа быть потише, я увидел убегающую в слезах Жуань Мэй, — Авантюрин шумно сглотнул, — И злого Веритаса, — добавил чуть тише. — Хорошо, спасибо, — Вельт, отойдя к столу, взял несколько бумаг. — В ходе расследования, я наткнулся на некоторую интересную вещь, — он разложил документы перед прокурором и судьёй, — На фотографиях Вы можете видеть присутствие моего клиента в день вечеринки, о которой упоминалось ранее, и уходящей с неё Жуань Мэй. — Что Вы хотите этим сказать? — с вызовом произнесла прокурор. — Разве не очевидно? Мой клиент не сопровождал пострадавшую, — Вельт развернулся к свидетелю, кладя фотографию перед ним. — Вы помните тот вечер? Авантюрин пододвинул листок ближе, всматриваясь. Хоть он прекрасно знал содержимое этого видео — сам же и нашёл его — от чего-то ком встал в горле. Всеобщая атмосфера непременно давила, будто всё вокруг вдруг стало таким огромным. Тени над ним сгущались, скалились в искривлённой улыбке. — Да, — протянул он. — В тот день было празднование посвящения в студенты. Приглашены были все. Не знаю точно, чья эта квартира, но пошёл я туда в компании подруги. Честно, я мало что помню с того дня. Вельт пододвинул небольшой экран так, чтобы все присутствующие могли увидеть предоставляемый материал. Хрипящие колонки нагнетали, заставляли сильнее сжимать челюсть. Авантюрин пытался концентрировать взгляд на экранчике, следить за разговором, но спотыкался. Мысли обрушились огромными валунами, ломали хрупкий каркас некогда дома, выбивая из реальности. Взгляд метался из угла в угол, дыхание сбивалось. — Вот тут, — Вельт поставил видео на паузу, указывая пальцем, — видно, что мой клиент подошёл к Жуань Мэй. Рядом стояли ещё люди. А здесь, — переместил ладонь в угол экрана, — прекрасно видно как она уходит. И рядом нет моего клиента.       Адвокат сел на место, теперь шла очередь стороны обвинения. Прокурор выглядела расслабленно и спокойно: лёгкая добрая улыбка, мягкий взгляд и бархатистый голос. Однако, вся эта медовая сладость быстро треснула. От чего-то внутри всё сжалось, выворачивалось наизнанку. Нить самообладания медленно ускользала из-под пальцев. — Вы говорили, что у Вас с Веритасом Рацио нейтральные отношения, верно? — издалека начала прокурор, медленно расхаживая кругами. — Да, — кивнул. — Не было ли никогда с его стороны каких-либо комментариев относительно Вашего происхождения? — прокурор завела руки за спину, смотря куда-то сквозь сидящего перед ней свидетеля. — Как это относится к делу? — протянул Авантюрин, следя за медленными движениями около себя. — Не уходите от вопроса, — улыбнулась шире. — Нет, — процедил сквозь зубы. — Нет или Вы просто хотите помочь своему однокурснику? — Неоднозначные вопросы и ответ за свидетеля, — перебил Вельт. — Я не пытаюсь ему помочь, — всё равно ответил Авантюрин, хмуря брови. — Почему тогда Вы не вызвались рассказать об увиденной ссоре ранее? — вдруг сменила тему, — Почему решили рассказать именно сейчас? — Я… Я не был уверен. Авантюрин старался унять дрожь, цеплялся зубами за реальность, что так и норовила ускользнуть. Голос предательски подрагивал, сообщал хищнику о слабости. Взгляд прокурора заглядывал прямо в душу, искал ответы, устраивая внутри хаос. Но отвернуться — значит проиграть в немой схватке. — Или же Вы сейчас врёте, — мягко улыбнулась. — Ваша Честь! — воскликнул Вельт. — Я имею в виду, — она взяла со стола несколько бумаг, раскладывая их перед присутствующими, — Вы ведь приходили к нему. Вот журнал посещений, — прокурор внимательно смотрела на свидетеля. Сердце пропустило удар. Пальцы рефлекторно впились в ткань брюк, царапали сквозь них кожу. Нет. Не сейчас. Он не позволит слабости овладеть телом, говорить за него. — Да, приходил, — уверенно ответил Авантюрин. — Я его однокурсник, это разве странно? — изогнул бровь. — Другие его однокурсники не посещали полицейский участок, — девушка склонила голову вбок. — Почему Вы решили прийти к нему почти сразу же после новостей о его аресте? Авантюрин поджал губы, смотря на листок перед ним. На коже чувствовались пристальные взгляды, что подобно диким голодным зверям, смиренно ожидали ошибки от своей жертвы. Он ощущал себя загнанным в клетку — в первую очередь собственного сознания, которое так вовремя решило отключиться. Веритас поджал губы. Чего прокуратура пытается добиться? Вызвать сомнения у присяжных, поставив себя под удар? Но это слишком рискованно. Если только их цель кто-то другой. Нет. Не может быть. Веритас помотал головой. — Я… — тихо, почти себе под нос, бубнил Авантюрин, — Я подумал, что... — Подумали, что Веритас на самом деле не виновен? — закончила мысль прокурор, складывая руки на уровне груди. — Или Вы были соучастником? — Ваша Честь, ответ за свидетеля! — вскочил Вельт. — Знаете, ведь Вам это вполне подходит, — девушка подошла ближе, игнорируя возгласы со спины. — Ваше прошлое… тёмное, склизкое. Помогли преступнику исполнить план мести? Очень знакомый случай, не находите? Авантюрин не поднимал взгляд, сжимался сильнее, будто это помогло бы избежать режущих, подобно лезвиям, слов. Он более не слышал чужие голоса, лишь тягучий, бархатный женский голос, что вёл его по тёмной тропинке, раскрывал все запертые на множество замков двери, выпуская то, от чего Авантюрин бежал всё время. Почему? Почему именно сейчас? Когда на него смотрят тысяча глаз. Когда его раздирают на мелкие кусочки. Нет. Он не хотел. Не хотел вспоминать. Вокруг темнота — страшная, скалящая свои клыки. Она тянет когтистые пальцы, обвивает их вокруг шеи, давит. Давит сильнее. А Авантюрин не сопротивляется. Не может. Расплывчатые образы, тихие голоса извне — всё смешалось воедино. — Тишина! — звонкий голос судьи и стук молотка заставил обратить на себя внимание. — Мисс Кафка, если Вы продолжите игнорировать замечания суда, я буду вынужден отстранить Вас, — грозно произнёс мужчина. — Простите, — прокурор отошла от свидетеля, усаживаясь на место. — Господа присяжные, прошу не учитывать допрос прокурора. Объявляю перерыв.

***

      Авантюрин чуть ли не выбежал из зала, расталкивая людей по пути. Зайдя в кабинку туалета, он медленно сполз на пол по стене, тяжело и рвано дыша. В глазах всё плыло, мерзкий звон в ушах не прекращался, а воздух, казалось, будто прямо сейчас закончится. Руки зарылись в волосы, оттягивали их до боли в попытках прийти в себя. Но не получалось. Страх, злость и отчаяние перемешались, оставляя грязные разводы. Хотелось сжаться в клубок, спрятаться где-нибудь в тёмном углу, исчезнуть без следа, чтобы никто и никогда его не нашёл. А ведь профессор предупреждал, что так будет. И Авантюрин знал это. Но не послушал. И сейчас сидел на кафельном полу, не в состоянии подняться. Мозг стёр страшные картины воспоминаний, спрятал их в самый тёмный уголок души. Но это откопали, небрежно и грязно. А Авантюрин даже не попытался защититься, поддался вперёд на нож, который, кажется, несколько раз провернули вокруг своей оси.       Вельт поднёс два небольших стаканчика кофе, протягивая их студентам. Те благодарно кивнули. Топаз смотрела в собственное отражение в тёмной жидкости, задумчиво поджимая губы. Хотелось пойти за Авантюрином, протянуть руку помощи, но осознание глупости этой идеи не позволило сдвинуться с места. Она прекрасно знала его. И также прекрасно знала, что он скорее отгрызёт протянутую руку, чем позволит коснуться себя. Неизвестность пугала. Ещё больше пугало отсутствие Авантюрина. Эта встревоженность передалась и Веритасу. Он мало что знал о своём соседе, никогда, честно говоря, и не интересовался. Лишь отмечал нестандартное мышление и острый ум, что тот губил в частых попойках. Это и отталкивало. Но сейчас, когда, можно сказать, лишь благодаря одному Авантюрину, у Веритаса появился шанс вернуться домой, он неосознанно начал задумываться о кроющем за маской добродетели смысле. Человек никогда не делает что-то просто так. Но какая тогда ему в этом выгода? Стрясти в будущем долг? Нет, это даже звучало абсурдно. Авантюрин хоть и был, в некотором роде, аномалией, но и под определение такого гнилого человека не походил. Иначе, стала бы Топаз так сильно за него переживать и держать рядом?       Авантюрин подошёл незаметно. Словно тень, стоял поодаль, за спинами других. Он не смотрел в глаза, держал руки в карманах брюк. Его волосы были небрежно уложены назад, немного мокрые на концах. Напряжение в воздухе ощущалось физически. Топаз молчала, не поднимала головы, будто боялась встретиться взглядом. А Авантюрин... Он просто вёл себя отчуждённо. Сложно было сказать, насколько такое поведение для него норма, но что-то внутри настойчиво указывало на обратное. Он не показывал это открыто, скрывал под тысячью различных масок. Только вот отличить ложь от истины не мог даже Веритас. Перед ним стоял не человек — пятно. Бесформенное, тёмное. — Как обстоят дела? — прервал тишину Авантюрин, обращаясь к Вельту. — Не так плохо, как ожидалось, — выдохнул мужчина. — Если верить наблюдениям, большинство присяжных приняли нашу сторону. Но расслабляться нельзя. Уверен, у прокуратуры припрятан туз в рукаве. — А у Вас? — хмыкнул Авантюрин, приподнимая бровь. — Нет, — печально усмехнулся. — Если только сейчас мне не придёт отчёт о повторной экспертизе. — Пойду перекурю, — Авантюрин развернулся на пятках, быстро удаляясь из виду.       Спустя пару минут, размышления профессора прервал звонок. Топаз смотрела исподлобья, с подозрением складывая неутешительный вывод. Авантюрин играл в опасные игры, ходил по лезвию ножа. Один не верный шаг — и пропасть готова сцепить свои когтистые руки в крепких объятиях. Это пугало. Ещё больше пугали последствия и слепая уверенность Авантюрина в их преодолении.

***

      Авантюрин сел на единственное свободное место — рядом с Топаз. Та подняла на него мимолётный взгляд, но ничего не сказала. Это… огорчало? Сейчас тяжело было понять, что конкретно он испытывал, когда в груди одновременно пусто и тяжело. Удар судейского молотка эхом прошёлся по залу. Все замолчали. — Ваша Честь, — встал с места Вельт, упираясь руками в стол. — На днях я запрашивал повторный обыск квартиры моего клиента. К сожалению, ответ пришёл буквально несколько минут назад. — Это недопустимо, — скрестила руки на груди прокурор. — У стороны защиты было достаточно времени, чтобы подготовиться. — Не забывайте, что я не с самого начала мог этим заниматься, — поправил оправу очков Вельт. — А это, — указал ладонью на телефон, — доказательство, которое нельзя игнорировать. — И откуда мне знать, что это не Ваш заранее заготовленный план? — изогнула бровь. — Не принимайте меня за себя, — твёрдо ответил Вельт. Подойдя к судье, он положил телефон перед ним. — Это имеет место быть, — спустя некоторое время задумчиво ответил судья. — Но ведь... — У нас справедливый суд, — поднял взгляд на прокурора. Авантюрин слабо усмехнулся, складывая руки на уровне груди. Мурашки неприятным роем прошлись по спине. Она догадывалась, по какой причине всё так удобно произошло. И, наверное, стоило радоваться? Ведь это означало, что с большой вероятностью они выиграют суд. Но почему-то грудь лишь с болью сдавило.       Все вернулись на свои места. Время будто застыло. Топаз, подобно натянутой струне, ни на миг не расслаблялась, сидела ровно и напряжённо закусывала нижнюю губу. Один только Авантюрин выделялся своей сияющей уверенностью. Хищные огоньки плясали в его глазах, ухмылка не сходила с лица. Более не виднелись неуверенность и волнение. Будто его подменили. Это пугало. Но что она могла сделать? Остановить? Это бы не сработало. Авантюрин — безумец. Ослеплённый победой, в которой так уверен, совсем не замечает, как падает в бездну. Как она затаскивает его в свои сети, сводит с ума, нашёптывая желанное.       В зал вошла небольшого роста женщина, медленно и спокойно проходя к месту свидетеля. Она, проговорив клятву, села на место, с приподнятой головой внимательно смотрела на адвоката. Веритас знал её. От того тревога переполняла сознание. Он старался не смотреть в сторону свидетеля — попросту не мог. — Знаете ли Вы что-то об этом документе? — Вельт положил перед ней листок. — Да, — сухо ответила та. — По какой причине Вы решили связать моего клиента и Жуань Мэй, Вашу дочь, браком? — Мы уже давно в хороших отношениях с семьёй Рацио. Множество раз нас просили о помощи, но не всё же делать безвозмездно? Веритас очень способный и умный парень, к тому же, я сама вышла замуж по такой традиции. Думать о будущем важнее собственных чувств. — О какой помощи Вы говорите? — Эрнест более 10-ти лет работал адвокатом. Он многое привнёс в эту сферу. За его заслуги стоит гордиться. Но, как всем прекрасно известно, обычно на этом карьера и заканчивается. Пробиться выше очень тяжело. К счастью, у нас была возможность помочь ему. И этот договор — даже малые требования за такую услугу, — её голос звучал ровно и холодно. — Можете рассказать подробнее о возможности, про которую говорите? — Ничего противозаконного, если Вы намекаете на это, — она немного приподняла бровь. — У нас были нужные знакомства. Мы просто зарекомендовали его. Остальное — заслуги самого Эрнеста. — Вопросов больше нет, — Вельт сел на место. Свидетель провожала взглядом адвоката, мимолётно задержав его на рядом сидящем Веритасе. Он не дёрнулся, не отвернулся, но внутри всё переворачивалось вверх дном. Холод голубых глаз, что говорил громче любых слов, обжигал. Это была не ненависть. Это было что-то хуже — разочарование. — Вы знали о наследстве? — прокурор завела руки за спину. — Да. — И Вы согласны с тем, что Веритас Рацио входит в него, а не Ваша дочь? — изогнула бровь. — Не я принимала такое решение. Согласно договору, где Веритас и моя дочь вступят в брак — чьё наследство не имело значения. — Но, судя по показаниям, они не собирались вступать в брак. Свидетель свела брови к переносице, глянув в сторону Веритаса. Прокурор, довольная подобной реакцией, слабо улыбнулась. — Сам подсудимый, да и свидетели ранее, говорили, что суть ссоры — разрыв договора Ваших семей. Разве это не странно? — Неоднозначные вопросы! — воскликнул Вельт. — Извиняюсь. Вопросов больше нет.       Веритас смотрел вслед уходящей. Жгучее чувство вины выедало дыру в груди. Может, он не виноват в пропаже, но мог её предотвратить. Мог заткнуть свой рот, мог попытаться поговорить, не оставлять Жуань Мэй одну. Наверняка, её родители так и считали. Груз ответственности давил на плечи. Он не справился, пошёл наперекор договору — что ещё требовалось, чтобы стать целью ненависти? Не важно кто на самом деле преступник — люди склонны винить в бедах удобных им. А Веритас был идеальным кандидатом.

***

— Таким образом, теория прокуратуры о том, что мой клиент совершил это преступление рушится. Он не мог совершить его, поскольку даже не присутствовал рядом. Видео и фотографии находившихся на той вечеринке тому прямое доказательство, — Вельт сложил руки в замок перед собой. — Но как тогда Вы объясните наличие телефона жертвы в его квартире? — спокойно произнесла прокурор, облокачивая голову о руку. — Так же, как и отсутствие отпечатков моего клиента на нём. Никаких весомых улик нет. Моего клиента могут подставлять. Это я не говорю о том, что прокурор умолчала о связи других людей с жертвой накануне её пропажи. — Что Вы хотите этим сказать? — она развернулась лицом к Вельту, изгибая бровь. — Читая письменные показания, всё указывало на то, что мой клиент был единственным, по Вашим словам, кто как-то связывался с Жуань Мэй. Но допрос в суде показал обратное. Восстановив хронологию событий, можно сделать вывод, что Веритас был далеко не последним, с кем она разговаривала, а значит, роль главного подозреваемого он получил несправедливо. — Тем не менее, Ваш клиент, как минимум, был самый близкий к ней человек, — пожала плечами прокурор. — И, если Вы говорите об отсутствии отпечатков, не приходила ли Вам мысль, что давно не тайна каким образом можно их не оставлять? — хмыкнула. — Я прекрасно об этом осведомлён, — холодно ответил Вельт. — Но в таком случае ломается вся логика. Жертву не нашли, никаких улик, помимо телефона без отпечатков, нет. Свидетели так же не говорили ничего сверхъестественного. — Но Вы забываете про анонимного свидетеля, — мягко улыбнулась. — Откуда же он, по-Вашему, взялся? — Выяснение этого феномена не входит в мои обязанности, — сложил руки на уровне груди. — Показания этого свидетеля ничем не подкреплены. Тем временем, у нас есть реальные сведения, что явно имеют больший вес. — Тишина, — судья поднял руку в жесте. — Можно сколько угодно времени строить догадки, но мы здесь собрались не за этим. Если сторонам больше нечего предоставить, тогда суд удаляется в совещательную комнату для постановления приговора по делу.

***

      Авантюрин стоял около кофейного автомата, без интереса разглядывая его скудный ассортимент. Топаз подошла сзади, несколько небрежно дергая его за руку. — Можно и аккуратнее, — цокнул, поправляя рукав пиджака. — Твоих рук дело? — хмуро смотрела снизу вверх. Авантюрин лишь неопределённо пожал плечами, отводя взгляд. — Слушай, мне без разницы какими способами ты всё это делаешь, — сердито потёрла лоб, — Я не хочу, чтобы ты потом расплачивался за свои действия. — Кто сказал, что я буду платить? — ухмыльнулся он, разворачиваясь обратно к автомату. — Хочешь сказать, Ханаби просто так решила тебе помочь? — расставила руки в боки. — Есть вещи, которые тебе, моя дорогая Топаз, знать не нужно, — его голос звучал слишком серьёзно, даже грубо. — Просто прими это как чудо и живи дальше.       С этими словами Авантюрин лёгкой походкой скрылся за углом. А она только и могла, что молча смотреть в спину уходящему, сердито сжимая ладони в кулаки. Да что с ним такое? Будто чужие, совсем незнакомые. Будто не он дурак, а она. Но ничего не оставалось, кроме как действительно просто принять это всё. Топаз устало рухнула на сиденье около Веритаса, откидывая голову назад. Пустым взглядом она рассматривала потолок, с грустью усмехаясь собственным мыслям. Всё так перевернулось. Ведь только недавно они обменивались сплетнями, ходили в соседнюю кофейню после пар, оставались ночевать друг у друга. А теперь? А теперь между ними пропасть. Авантюрин становился всё дальше, совсем без сожалений разворачивался к ней спиной. — Поссорились? — вдруг заговорил Веритас, не поворачиваясь. Топаз слабо кивнула. — Ты пыталась с ним поговорить? — Можно и так сказать, — с печалью ответила, — Толку от этого разговора мало. А вообще, не забивай голову. Сейчас куда важнее суд и твоё состояние. — Можешь не переживать на мой счёт. Я готов принять любой исход суда. Да и отвлечься не помешало бы. Но, если вдруг, эта тема очень личная, то, конечно, тогда настаивать не буду. — Не личная, — слабо улыбнулась Топаз. — Просто я не знаю, как поступить. — Порой лучшим выходом является бездействие, — на выдохе произнёс, откидываясь на спинку. — А точно ли это будет лучшим вариантом? — Никто не знает, — вздохнул Веритас. — Но, если разговоры не помогают, есть ли иные варианты? Топаз отвернула голову, смотря в окно. Бездействие… Возможно, это правда самый лучший выход. Но что, если она ошибётся? Что, если Авантюрин совсем закроется в себе, выстроит непробиваемую стену и сожжёт все мосты? Думать об этом сейчас так странно и эгоистично. Но эмоции сами вырываются наружу, затмевая собой всё остальное. Размышления прервал Вельт, сообщив о готовности вынесения приговора. Ребята переглянулись.

***

      Тишина. Она давила на плечи, заставляла делать рваные глубокие вдохи. Напряжённые мышцы уже болели. Топаз судорожно тёрла лицо и глаза, грызла заусенцы на пальцах. Сердце бешено колотилось в груди, готовое вот-вот выпрыгнуть. Авантюрина нигде не было. Снова. Возможно, так даже лучше. Но лучше ли? — Провозглашается приговор суда, — мужчина встал с места, оглядывая зал. — Веритас Рацио, обвиняемый в особо тяжком преступлении по отношению к Жуань Мэй… Время застыло. Напряжение стремительно росло. Топаз скрестила пальцы, зажмурившись. Веритас поправлял галстук, нервно постукивая носком ботинка. Вельт сильнее сжимал кулаки, хмуро смотрел на судью. Все затаили дыхание в ожидании.