Извинения.

Тишина в комнате усиленно давит на ушные перепонки, так и намереваясь лопнуть их. Кунигами поджимает пальцами белые простыни, слегка хмурится, колеблется, махая рыжей челкой и глаз не отрывает от чужого затылка. Да, он дурак. Возможно идиот. Возможно ничерта не понимает. Но вид напряжённых плечей, по которым так красиво растеклись эти ядрëно-красные волосы, - Кунигами ни на секунду не перестанет думать о том, насколько его возлюбленный красив, - совсем немного, совсем чуть-чуть, но точно колит где-то в грудной клетке медицинской иглой. Ибо любые обиды Чигири всегда ощущаются, как укол лидокаина. Мол, ты проебался, так что будь добр на какое-то время завалить ебало. И продолжись это ощущение давления и напряжённости, что образовались и чувствуются кончиками пальцев на атомном уровне в их метре друг от друга, ещё какое-то время, Кунигами ведь и правда свалится. О, а если ещё и Чигири взглянет этими своими алыми глазами, что на сей раз обросли вековыми льдинами и айсбергами, Кунигами точно упадёт. Только не в продолжительный сон, а в могилу, потому что взгляд обиженного Чигири похлеще любой вещи будет. Хоть будь то нож, хоть пистолет. Поэтому, во избежание собственной смерти, Кунигами осторожно, но уверенно подкрадывается ближе к чужой спине, заставляя матрас прогнуться в месте тяжести двух тел. —Чигири... Голос его звучит непривычно тихо, оседая теплом в районе плеча. Чигири упрямится, шумно собирает кислород носом и так же шумно его выпускает. Пыхтит, крепче сжимает плечи ладонями, смотрит куда угодно, но не оборачивается. Потому что не один Кунигами помрёт тут от одних очей напротив. Пусть Чигири и упрямый. Но стоит ему на секунду взглянуть в эти ужасно красивые янтарные глаза, на дне радужки которых огонь пылает, а на свету точно патока переливается.. Былое упрямство как ветром сдувает. Потому что Чигири хоть и вспыльчивый.. Но устоять перед ним он не в состоянии. Никогда не был. Поэтому он лишь вскидывает подбородок выше, глазами изучая на деле совершенно не волнующую его штору. —Хëма.. - вновь слышится сзади и в груди что-то приятно растекается, а губы дергаются, сжимаются в тонкую линию, - У тебя уши покраснели.. Чигири вновь пыхтит и щёлкает языком, но сидит всё так же смирно, не шевелясь. —Хëма.. Ты злишься? На череп словно свалилась груда камней, собственное имя из чужих уст звучит так по особенному, что Чигири даже задумывается, что всё таки ему достаточно дуться. Но лишь грузно выдыхает, колко бурча: —Злюсь. Кунигами не видит его лицо, но нутром чувствует, как у Хëмы брови хмурятся и пылают щëки. Это заставляет уголок его губ дернуться в полу-улыбке. Он двигается ещё ближе, руками скользя по крепкой талии и сковывая руки на чужом животе в замок, а подбородок устраивает на плече, утыкаясь носом в чужой висок. Знает, это беспроигрышная тактика. —Хëма... - губами касается нежной кожи у основания шеи, тут же чувствует, как тело прижатое к собственному наконец отвечает, вздрагивает и прижимается навстречу. —Перестань, у меня нет настроения... Чужая речь тут же обрывается, Чигири смущённо прикрывает лицо одной рукой, а другой хватается за сильную руку. Кунигами тут же переплетает собственные пальцы с чужими, но зацеловать чужую шею не перестаёт. Слегка прикусывает мочку уха, слыша, как судорожно выдыхает Хëма, мягко ведёт по венке артерии, выводя языком узоры. —Хëма... И Чигири не выдерживает, поворачивает шею в сторону чужого лица, наконец встречаясь глазами с глазами напротив. И он вновь тает. И льды, что всё таки были замечены Кунигами в алых очах рушатся, оседая в длинных ресницах и вовсе пропадая, когда те смахивают их. И Хëма разворачивается полностью, подпуская Ренске к себе ещё ближе, длинными пальцами зарываясь в рыжую макушку, спиной прижимаясь к простыням и позволяя чужим рукам и рту вновь накрыть поджарое тело. Тихо выдыхает, когда Ренске умело обращается с крайне чувствительными местами. И наконец накрывает чужие губы своими, слегка, совсем чуть-чуть покусывая нижнюю, давая понять, что у Кунигами хоть и получилось подмять его, снова, но так легко он всё равно бы не отделался, получая сдавленное мычание в поцелуй. Разорвав его, Ренске заправляет прядь алых волос за чужое ухо, довольно улыбаясь и как-то игриво спрашивая: —Значит... Я прощён? Или.. - он вновь склоняется над слегка розовыми от поцелуя губами, - Мне стоит постараться лучше, Ваше Высочество? Чигири ухмыляется, легонько ущипнув Кунигами за бок и обхватив того ногами за поясницу: —Глупый герой. —Это значит да? Чигири приподнимается на локтях, сокращая расстояние между ними и коротко дует в чужое лицо. —Это значит, что ты меня достал. Кунигами смеётся, щекочет носом щеку и шепчет на ухо: —Но любишь ты меня больше, я ведь прав? Чигири возмущённо прыскает смехом, толкая и менясь с Ренске местами, на что тот молча поддаётся, смотря в алые очи. Хëма внимательно разглядывает лицо напротив, что бы в итоге тихо, но уверенно произнести: —Конечно. И вновь прижаться своими губами в губам напротив. Чигири упрямый. Но лишь на пару минут.