Меж двух вод

      При жизни Хэ Сюань не был ревнив. Он помнил, как ловил восхищённые и заинтересованные взгляды в сторону будущей невесты, и тогда лишь признавал, что они заслужены. Он сам так на неё смотрел, разве мог он злиться или винить кого-то за то же самое?       Но превращение в демона всё изменило. А может, то, что предшествовало превращению — теперь уже не узнать. Но в какой-то момент, заметив блестящий взгляд в сторону Ши Цинсюаня, Хэ Сюань поймал себя на кипящей внутри ярости. Могло бы показаться, что это единичный случай, но так продолжилось и дальше.       Особенно тяжело становилось, когда это неугомонное создание принимало женский облик и спускалось в мир людей. Очаровательная девушка тут же привлекала мужское внимание, особенно сосредоточенное на глубоком декольте, и только ребёнок мог подумать, что дело в рисунке цветка, а не в манящей ложбинке под ним.       Хэ Сюаню хотелось выколоть все эти масляные глазки, чтобы они никогда больше не оскверняли своим взором саму невинность. Хотелось убить. Хотелось просто стереть с лица земли. И то, что он сам, бывало, заглядывался, нисколько ситуацию не улучшало. Пожалуй, даже наоборот.       Мин И, конечно, ничем не выдавал творившееся в демонической душе, пряча под маской холодности и безразличия все свои истинные чувства.       Хэ Сюань привык к своей злости на тех, кто интересовался Повелителем Ветров, сросся с ней, так же, как со злостью на виновника своих бед.       Поэтому оказалось неожиданностью не почувствовать её, когда Ши Уду обнял Ши Цинсюаня. И дело явно было не в том, что объятия всего лишь братские — потому что нет, они не были такими.       Старший прижимал к себе младшего со всей страстью, с какой пылкие юноши притягивают к себе юных дев, притирался щекой к щеке и даже касался губами шеи.       — Брат, что ты делаешь, здесь же Мин-сюн, он смотрит, — вяло сопротивлялся Ши Цинсюань, лишь предупреждая словами, но не пытаясь оттолкнуть.       Но Ши Уду не требовалось напоминание о наличии зрителя, он и так о нём прекрасно знал, ведь всё это время, делая все эти возмутительные вещи, он неотрывно следил за Мин И. Смотрел ему в глаза, словно бросая вызов.       Тот медлил, оценивая ситуацию и свои от неё ощущения.       Он ненавидел Ши Уду. Он ненавидел, когда кто-то проявлял интерес к Ши Цинсюаню. Но сейчас он чувствовал себя… спокойно. И, возможно, немного заинтриговано.       Он не испытывал злости, глядя на чужие объятия. Пожалуй, он признавал права Ши Уду на Ши Цинсюаня. Младший брат действительно всецело принадлежал старшему, а тот готов был на всё ради младшего, защищал так, как никто другой — об этом Хэ Сюань знал даже слишком хорошо.       И конечно же, Ши Уду оставлял за собой право выбирать, кого допустить к своему сокровищу. И сейчас его испытующий взгляд говорил именно об этом. Говорил «Докажи, что ты достоин» вместо кажущегося на первый взгляд «Только попробуй приблизиться». Хотя и последнее тоже присутствовало — потому что только тот, кто не испугался бы конфронтации со старшим братом, заслуживал бы оказаться рядом с младшим.       Мин И принял вызов.       Он подошёл к парочке и прижался к Ши Цинсюаню с другой стороны, оплетая руками, зарываясь носом в волосы и вдыхая запах свежести и цветов.       — Мин-сюн! — от неожиданности воскликнул тот, но ощущалось, как скопившееся в нём напряжение ушло из тела.       Ши Уду выглядел довольным, но ещё не до конца удовлетворённым. Всё так же внимательно посматривая на Мин И, он опустил руку, и теперь его ладонь ещё более распутно лежала не на талии, а на бедре. Наверное, он бы и вовсе ухватился за ягодицу, если бы не мешало прижавшееся сзади тело.       Зато Мин И не отказывал себе в возможности потереться пахом об округлый зад, но этот жест едва ли был заметен суровому экзаменатору, и требовалось проявить свою решимость иначе. Он отвёл в сторону мягкие каштановые волосы и припал губами к открывшейся шее. Ши Уду пришлось немного отстраниться, чтобы видеть происходящее, и он с жадностью лицезрел, как меж губ проскальзывает язык и по-хозяйски проходится по молочной коже, оставляя на ней влажный след.       Ши Цинсюань мелко задрожал.       — Мин-сюн… Брат… Вы ведь…       Он явно чувствовал чужое возбуждение и понимал, что другие сейчас решают его судьбу.       — Идёмте в спальню, — не предложил — скомандовал Ши Уду, и никто не возразил ему.       Две руки скрестились на спине Ши Цинсюаня, с двух сторон обнимая его за талию, и тот не мог выбрать, к кому льнуть, качаясь то в одну сторону, то в другую, прижимаясь к боку и принимая новые поцелуи и ласки. Казалось, всё внимание было на нём — кроме взглядов. Двое других внимательно следили друг за другом, словно незримо боролись.       В спальне три пары рук принялись раздевать Ши Цинсюаня, действуя вразнобой, но, к удивлению, почти не конфликтуя, осторожно пробуя подстроиться друг под друга. Стоило из-под одежд показаться открытой коже, как процесс заметно замедлился: ладони принялись оглаживать обнажившуюся грудь, мять бока, поцелуи активнее прежнего посыпались на плечи.       Лишь необходимость самим раздеться заставила отвлечься. Ши Уду и Мин И отстранились одновременно, словно синхронизировавшись, и Ши Цинсюань остался стоять между ними: обнажённый, возбуждённый и растерянный, не знающий, кому из двух своих партнёров помочь и как при этом не обделить второго.       Те в итоге управились без него.       А потом снова зажали юношу между собой. Теперь, без слоёв одежды, это единение ощущалось иначе, намного ярче, почти до проскакивающих между тел искр. Ши Цинсюань простонал, чувствуя одновременно как один горячий член вжимается в его зад, а другой соприкасается с собственным, так мучительно откровенно и постыдно, но потрясающе приятно.       — На кровать, — снова повелел Ши Уду, и ему молчаливо подчинились.       Они легли так же, как и стояли, зажимая Ши Цинсюаня между двумя пылающими телами. Что-то прохладное коснулось руки Мин И. Тот опустил взгляд и увидел протянутый ему пузырёк с маслом. Этот мерзавец, Ши Уду, всё подготовил заранее!       Но чужая предусмотрительность вкупе с пониманием, как давно всё это было запланировано, не вызывала возмущения. Вместо этого грудь заполняла гордость за то, что ему позволено заняться подготовкой самому.       — Мин-сю-у-ун, — сладко протянул Ши Цинсюань, когда масло пошло в дело. Он ещё теснее вжался в грудь брата, словно ища поддержки в водовороте ярких ощущений. Но тот только подливал масло в огонь, страстно целуя, а после холодя дыханием влажную кожу. А в какой-то момент и вовсе поймал отчаянно цепляющуюся за него руку и опустил туда, где тёрлись друг о друга два члена, заставил охватить оба ствола вместе.       — Бра-а-ат, — простонал Ши Цинсюань, чувствуя, как под двумя ладонями сплавляются вместе два напряжённых жара.       Он капризно хныкал, почти плакал от окружающего его с двух сторон удовольствия, не в силах вынести столько ощущений. Но ему предстояло вынести ещё большее, ведь Мин И, заглянув в глаза Ши Уду, увидел разрешение.       И воспользовался им, проникая в Ши Цинсюаня сзади.       Тот простонал особенно громко и принялся повторять: «Мин-сюн, Мин-сюн, Мин-сюн…», щекоча дыханием кожу старшего брата.       Между двух тел стало особенно тесно и одновременно — хорошо.       Взгляды Ши Уду и Мин И снова сцепились. Они так интенсивно смотрели через плечо Ши Цинсюаня, словно занимались сексом друг с другом, а не с кем-то иным, но третий не давал забыть о себе шумными выдохами, слетающими с губ обращениями и просьбами: не останавливаться, только не останавливаться.       Мин И и не думал останавливаться.       В глазах напротив он видел властное удовольствие. Этот мерзавец разгадал одну из тайн, которую демон пытался запрятать глубоко в душе, и сумел обернуть её себе на пользу. Но сейчас его триумф не вызывал отторжения. Возможно потому, что сам Хэ Сюань тоже торжествовал. С попустительства врага, он заполучил его главное сокровище, и сейчас по-хозяйски имел его, трахал прямо перед глазами доблестного защитника.       И никто из присутствующих не был против.       Даже содрогаясь от движения члена внутри, Ши Цинсюань не забывал о своей задаче и продолжал ласкать те два, что находились в ладони. Он быстро подстроился под чужой ритм, рука ходила вверх-вниз так же часто, как твёрдый ствол проникал сзади.       Вот только он первым не выдержал обрушивающееся на него двойное удовольствие, извергся — и не смог сразу же продолжить работать рукой, чтобы помочь брату.       Тогда на выручку пришёл Мин И, добавив свою ладонь и продолжив движение. Он успел заметить, как глаза напротив распахнулись как будто в испуге — похоже, впервые этим вечером что-то пошло не по плану Ши Уду. Он не хотел взаимодействовать с тем, кого сам же и пригласил присоединиться? Забавно, если так, потому что это нисколько не помешало ему очень скоро кончить от руки Мин И. Прежде внимательно следившие глаза наконец закрылись в экстазе.       Ещё чувствуя, как пульсирует в руке чужой орган, Мин И излился следом.       Они так и лежали втроём, наслаждаясь всё ещё расходящимися по телу отзвуками свершившегося удовольствия.       Когда-нибудь потом Хэ Сюань обязательно позлорадствует над Ши Уду за то, что тот доверился своему худшему врагу, но пока он только расслаблялся в уютной неге.       И планировал, как в следующий раз получит ещё больше прикосновений от этого недотроги.