По прозвищу Лютый

Вид на море, обманчиво спокойное и бескрайнее, захватывал дух и притягивал взгляд. Огромные водные просторы, линия горизонта и яркий диск луны казались воистину прекрасными! Я никогда не считал себя ценителем природных красот, но от этого зрелища у меня перехватило дыхание, а сердце предательски замерло и пропустило удар. Я застыл, не в силах оторвать взгляда от морских вод и просторов. Слух ласкал шум прибоя и тонкий крик чаек. Где-то неподалёку, у самого берега, играла музыка, слышались тихие голоса и звонкий, девичий смех. Очнувшись от наваждения, я подбежал к железному ограждению смотровой площадки, подался вперёд, перегнувшись через перила, и зацепился взглядом за небольшую, прогулочную яхту, на верхней палубе которой легко различались тонкие, женские силуэты в изысканных вечерних платьях. — Кажется, ты опоздал, глупый мальчишка!.. Холодный и до боли знакомый голос, сочетающий в себе нотки надменности и насмешки одновременно, заставил меня вздрогнуть. Появление Водолей, по сложившейся традиции, оказалось довольно неожиданным и внезапным, но вместе с тем — своевременным и уместным. — Рад тебя видеть, Водолей, — я широко улыбнулся, обернувшись к звёздному духу. — Ты вовремя. Она громко фыркнула, взмахнула хвостом и, перекинув через плечо тугую косу небесно-голубых волос, нехотя поравнялась со мной. Русалка наградила меня раздражённым взглядом, пробирающим до самой печёнки, и грозно проговорила: — Ну, и что теперь?.. Вместо ответа — я улыбнулся ей, а после отвернулся, ловя взглядом отчалившую от пристани яхту. Водолей не менялась, оставаясь верной себе — необузданной, непокорной, нетерпимой. Такой я помнил её ещё с детства, с тех времён, когда та состояла в договоре с моей матерью. Русалка обладала жёстким, несгибаемым характером и творила всё, что ей заблагорассудится. И в последние несколько лет она взяла за правило появляться, когда ей вздумается, и также исчезать, когда захочется! Помнится, в одном из сражений, это её самоуправство чуть было не стоило мне жизни. У русалки намечалось свидание с возлюбленным, а тут я со своим призывом! Благо, тогда всё закончилось хорошо и обошлось без жертв. Водолей немного помяла разбойников, порушила пару зданий в Суйрене, плюнула в сиятельный лик местного бомонда и была такова. А мне, помимо заоблачных счетов и нескольких повесток из судейской коллегии, в качестве напоминания о случившемся достался шрам на левой ключице. Битва с разбойниками в Суйрене, то поражение и фиаско показали мне насколько сильно я зависел от силы звёздных духов и насколько сам по себе оказался слаб, лишившись их поддержки. Эти события дали мне толчок к развитию и самосовершенствованию. «Мне не собрать «Зодиак» и не стать сильнейшим заклинателем звёздных духов, если останусь таким же беспомощным и слабым, если продолжу полагаться на силу и могущество духов,» — решил я тогда. «Зодиак» — моя цель, моя мечта, наивная, светлая, детская. Рак и Водолей — первые из духов зодиакального круга, кто заключил со мной договор. Их ключи достались мне в наследство от матери, после её смерти. И пусть эти двое были всецело преданы ей, своей дорогой и любимой госпоже Лейле, это не помешало нам подружиться, сработаться и установить меж нашими душами связь, крепкую и нерушимую. Впрочем, поверить в то, что Водолей принимала меня за друга, а не за маленькую, назойливую и надоедливую букашку, казалось нереальным. Поступки русалки выглядели крайне неоднозначными — то она вступалась за меня в драке и одним взмахом дородного, керамического кувшина выносила шайку разбойников, посмевших встать на нашем пути, то этим же кувшином лупила меня, выражая собственное недовольство. Водолей была странной в части проявления чувств и в этом была её главная особенность! — Долго ты собираешься пялиться на горизонт, мальчишка?.. Отвечай, когда тебя спрашивают! Недовольный голос русалки, сопровождаемый болезненным тычком под рёбра, заставил меня встрепенуться и отвлечься от дум. — Я могу призвать Ала и догнать их по воздуху, — выдохнул я, небрежным движением кисти смахнув чёлку со лба. — Думаю, с тем чтобы просто поймать бандитов, проблем не возникнет. Но, если битва начнётся в море, пленники могут пострадать и тогда не видать мне награды, как собственных ушей, — я коротко улыбнулся и добавил: — Действовать нужно тонко и аккуратно! Водолей недовольно цыкнула, сложив руки на груди. Я лишь пожал плечами, не обратив внимания на нетерпение звёздного духа, и хотел было перейти к объяснению своего плана, как меня прервал громкий и отчётливый шёпот: — Из «Хвоста Феи»?.. Я порывисто обернулся и обнаружил в паре метрах от нашего с Водолей дуэта ещё одну странную парочку. Парнишка с розовыми волосами сидел на корточках и тонкими пальцами цеплялся за железные прутья ограждения смотровой площадки, а над головой у него, расправив белые крылья, завис голубой кот. Неизвестный шептал что-то неразборчивое, не отрывая взгляда от горизонта. Выглядел он одновременно и чужим, и знакомым. Я никак не мог отделаться от мысли, что где-то мы с ним уже пересекались. Впрочем, розовые волосы и светлый шарф с чешуйчатым рисунком, что висел у незнакомого знакомца на шее, ассоциировались у меня лишь с одним человеком — Саламандром из «Хвоста Феи». Но разве это мог быть он?.. Возможно, но не точно! — Из «Хвоста Феи», — повторился неизвестный и я с удивлением заметил, что железные прутья под его пальцами раскалились и начали плавиться, — это они-то! Несмотря на то, что я следил за парнем, который-таки и вправду оказался Саламандром, практически не моргая, для меня стало полнейшей неожиданностью, когда тот сорвался с места, резво перепрыгнул через ограждение и, будучи подхваченным в воздухе летающим котом, устремился к яхте. Я проводил стремительно удаляющуюся парочку озадаченным взглядом и, тяжело выдохнув и накрыв лицо раскрытой ладонью, тихо проговорил: — Вот же идиоты. — Кажется, заказ у тебя всё-таки подрезали, — фыркнула Водолей, напомнив о своём присутствии. — Не думаю, — я покачал головой и направился к лестнице, спускающейся к берегу. — Саламандр из «Хвоста Феи», если слухи не врут, совершенно не переносит транспорт. Что он сможет сделать на качающейся яхте?.. Да, каким бы смешным и грустным одновременно не казался сей факт, но одна из визитных карточек «Хвоста Феи» — огненный волшебник Саламандр - становился абсолютно беспомощным, стоило тому только забраться в транспорт. Причём в любой! Будь то повозка, корабль, поезд — разницы никакой! Сражаться в таких условиях Саламандр не мог и, как бы ни старался, транспорту он безнадёжно проигрывал. — А что будешь делать ты? — выразительно изогнув правую бровь, поинтересовалась русалка. — Не «ты», Водолей, — улыбнулся я, — а «мы»! — Хорошо, — понизив голос до уровня зловещего шёпота, отозвалась Водолей. — Что будем делать мы? От этого её тона по спине пробежал холодок. Я замер на месте, сглотнул подступивший к горлу комок, медленно обернулся и, уставившись на звёздного духа снизу вверх, ибо уже успел спуститься на добрый десяток ступенек, осторожно поинтересовался: — Вынесешь посудину на берег? — Значит, по-твоему, это тонко и аккуратно? — рассмеялась русалка. — Ещё бы, — аки болванчик закивал я, спрятав руки в карманах, а после немедленно добавил: — Если, конечно, сделать всё тонко и аккуратно! Водолей раздражённо фыркнула, уловив в моих словах крайне непрозрачный намёк на её недавнее фиаско в городе Кику, где она разнесла гостиницу и половину торговой площади в попытке обезвредить шайку воришек. Русалка взмахнула хвостом, перехватила кувшин и, состроив страшную гримасу, прошипела: — Я постараюсь. Она гордо вздёрнула подбородок и исчезла в звёздном сиянии. А мне, как её заклинателю, оставалось лишь тяжело вздыхать, сетовать на строптивость звёздного духа и отчаянно молиться, чтобы та не натворила дел. К слову, молитвы мои так и не успели вознестись к небесам. Ибо Водолей исполнила мою просьбу со свойственными только ей одной неистовством и изяществом. В единое мгновение потемнело небо и поднялся ветер. Повинуясь воле русалки, взбунтовалось море. Волны вскинулись и закружились вокруг яхты, увлекая ту в водоворот. Я обречённо глядел на развернувшееся действо. Водолей перестаралась и назвать её работу тонкой и изящной не поворачивался язык. Скорее уж то, что сотворила русалка, можно было приравнять к катастрофе или стихийному бедствию. — Эх, — тяжело выдохнул я, проведя ладонью по лицу, — плакала моя награда!..