Новые земли

Старая Нэнси всю ночь просидела над телом мужа, не сомкнув глаз. Лум с Лумином, заперев пленников в овчарне, отнесли мертвого советника к нему в дом, уложили в кровать, неловко потоптались на пороге и отправились пировать вместе с друзьями. Пир шел прямо напротив дома Нима и Нэнси. Играли скрипки, рожки, дудки — закроешь глаза и можно представить, будто все как прежде, и Ним сейчас войдет и спросит, зачем это Нэнси ушла с пира... Сытые и сонные орландцы начали расходиться далеко заполночь — после того, как утес покинула Колдунья. Нэнси же, затеплив свечу, все сидела у окна рядом с кроватью… Обычно Анвард просыпался на рассвете, но после ночного пира люди вставать не спешили. Потому белый огонь высоко в горах и сменившую его яркую зарю видела только маленькая древняя старушка, чья дочь и сыновья уехали в Нарнию, невесток и внучек заперли в овчарне, а муж, с которым она прожила больше восьмидесяти лет, бледный, холодный, неподвижный лежал на постели с остекленевшим взглядом, и некому было подсказать Нэнси, что глаза мертвого лучше закрыть. Это не была первая в мире смерть. В диких горах Севера иногда погибали и великаны и люди. Старушка знала всех мальчиков, которые не вернулись с охоты. Все они были ее родичами. Какими-нибудь внучатыми племянниками. Но смерти их она не видела. В Орландии, в Нарнии смерть казалась далекой и непонятной легендой. Такой же далекой, как северная колдунья. — Ним! Вставай! Посмотри, солнышко всходит. Вставай, Ним! Слышишь, как поют птицы? А теперь замолчали… И… Холодно-то как… Ох, Ним. Ну, посмотри же ты — летит чего-то! Здоровенное-то какое… Ох, Аслане милостивый… На краю деревни с неба спустились два огромных голошеих грифа. С одного из них соскочил Сын Ветра, с другого сошла Колдунья. Жуткие птицы взмыли вверх и скрылись из виду. Мальчик затрубил в охотничий рог тревожный сигнал: «Беда! Беда!». Из домов высыпали заспанные орландцы. — Люди! Спасайтесь! — что есть мочи завопил Сын Ветра. — Коль позвал льва! Я его видел! Он идет сюда! Он уничтожит всех нас! — Не бойтесь, друзья мои! — заговорила Колдунья. — Идемте со мной, и лев вас не тронет! Здесь слишком близка Нарния. На равнине сила льва ослабеет, а моя возрастет и там, в южном краю, мы построим великий город людей! Не жалейте об Анварде — оставьте его львиному мальчику Колю. Не берите поклажу — у нас нет времени! Лев бежит следом, ища кого поглотить! Не жалейте ни о чем — я подарю вам гораздо больше! Не бойтесь льва — уходите сейчас и он вас не тронет! Тем временем Сын Ветра вывел из ближайшей конюшни двух лошадей и торопливо оседлал своего серого в яблоках коника. — Жду вас на берегу Орлянки, друзья! — крикнула Колдунья грациозно вскочив на спину белого неоседланного жеребца. Конь заржал, встал на дыбы и с места взял в галоп. Поднявшийся ветер разметал белую гриву и черные волосы Колдуньи. — Стрекоза! — позвал Сын. Растрепанная девочка, успевшая тем не менее натянуть свое роскошное платье, выскочила из толпы. Сын помог подружке сесть боком на круп. — Сынок! — пробилась сквозь толпу Лилиан. — Сынок, где папа?! В этом миг с севера раздался ужасающий львиный рык. Сын вскрикнул и взлетел в седло: — Мама, беги! Потом объясню! Спасайтесь! — завопил мальчик и со всей силы стукнул пятками коню по бокам. С севера к Анварду приближался великий золотой Лев Нарнии. Земля содрогалась от его прыжков. Рык его был ужасен. Глаза горели. — Бежим! — заорал очнувшийся Зар и ринулся в конюшню. Остальные мальчишки бросились следом. — Мама! Папа! Скорее! Ну! — Зар подвел родителям оседланных лошадей. Глядя на перепуганного Зара, растерянный Ленельфи с женой вскочили на лошадей, взяли в седло плачущую Молли. Страх, словно лесной пожар, охватил души орландцев. Срубленная их детьми Яблоня. Ночной пир с Колдуньей. Связанные Коль и Ива. Погибший советник Ним. Как они смогут объяснить все это?! Тем более, если Аслан в гневе… — Дети! Где же дети? — стонала Совушка. — Раз пришел Аслан, с семьей Коля все будет хорошо, — ворчал Лесной Кот, пытаясь посадить жену на лошадь. — Колдунья же их не забирала? Значит, забрала Ива. — Мама! Мама! Пожалуйста, поедем, мне страшно! — шептал Медвежонок, прижимая к себе бледного, толком не проснувшегося Енота. Лилиан и Ирис, сидя в седлах, спорили с Розой, наотрез отказывающейся уходить: — Папа, наверное, вперед пошел! Обоих же ночью не было! — со слезами убеждала сестричку Ирис. — Не стал бы папа без нас убегать, сама знаешь! Идите! У тебя семья, мама за братом присмотрит... Бегите! — отвечала Роза. — Милая, через пять минут убегать поздно будет, — тихо произнес Ник, прижимая к себе маленькую Лаванду. Лилиан прерывисто вздохнула и пришпорила коня. За ней поскакала Ирис и Ник с трехлетней крохой в седле. — Стойте! Стойте! Куда вы? Она же врет! Вернитесь к Аслану! — слабым голосом кричала с моста старая Нэнси. Но кто ее сейчас слышал? Аслан уже стоял у калитки в Анвард. Кроме Нэнси никто не обратил внимание, что Лев не перескочил через забор, а остановился. Сидевшие на его спине дети, спрыгнули на землю и побежали открывать калитку. — Вон твоя Нэлли! Жива и здорова! Поехали же скорее! — Лесной Кот наконец усадил Совушку в седло. Орландцев словно безумие охватило. Многие уже и лошадей не брали — просто перелазили через забор и бежали в лес. Поггин, Брик и Клипси, вгромоздившиеся втроем на одну лошадь, на миг задержались у забора, прорубили для бегущих дыру и поскакали на юг. За их спинами на замковой площади исчезли колдовские столы и скамейки. Поселок, в котором жило больше сорока семей, опустел, и когда Аслан неспешно вошел в калитку, у конюшен его ждали лишь восемь человек.