Визажист

«Белый. Всё белое. Потолок, стены, кровать. Только Хёнджин выделяется, весь в чёрном», – голова неприятно гудела, и Феликс аккуратно повернулся к напарнику. «Он спит? Впервые вижу его спящим. Такой умиротворённый», – руки старшего следователя были сложены на груди, его плечи еле заметно поднимались и спустя несколько секунд опускались, повторяя ритм его дыхания. Феликс попытался приподняться на кровати, но только голова оторвалась от мягкой подушки, как дрожащий голос отразился от стен полупустой комнаты: – Феликс, ты очнулся. – Хёнджин за секунду преодолел расстояние между ними и заключил парня в объятия, держа того, как самую драгоценную вещь в своей жизни. – Я так переживал, места себе не находил. Боялся, что ты вообще не очнёшься. Что потеряю тебя… Младший прикрыл глаза, утопая в любимом запахе. Он обхватил широкую спину двумя руками, хватаясь пальцами за чёрный пиджак. Голова Хёнджина ютилась у него на плече, и единственное, чего он хотел – чтобы это длилось целую вечность. В какой-то момент он открыл глаза и прильнул к чужой щеке, зарываясь носом в мягкие тёмные волосы. Руки сами сползли по спине, останавливаясь в районе талии или немного ниже. Хёнджин сильнее вжался в парня, и Феликс всем телом чувствовал, как чужое дыхание становилось всё более различимым и громким. Старший аккуратно отстранился и посмотрел в медовые глаза. Его взгляд застилала тёмная пелена. Он обхватил руками веснушчатое лицо и не раздумывая накрыл чужие губы. Феликс машинально прикрыл глаза, и видя перед собой темноту он был точно уверен, что это просто сон и скоро он закончится. «Боже, какие же у него мягкие губы», – младший наслаждался каждой секундой, ловя себя на мысли, что ничего лучше в жизни быть не может. Хёнджин целовал его осторожно и нежно, немного поглаживая мягкие щёки. Феликс коснулся горячей шеи и подался вперёд, активней отвечая на поцелуй. Как только его язык скользнул в чужой рот, старший отстранился и уложил свой лоб на хрупкое плечо. Блондин недолго молчал, пытаясь восстановить дыхание. – Я сделал что-то не так? – Нарушил тишину Феликс. – Нет, – по интонации было понятно, что уголки его губ поднялись наверх, – если мы продолжим, то у нас появится «проблема». И не одна. – Понял. – Парень чувствовал, как кровь сильнее приливает к лицу. – Наверно мой вопрос покажется глупым, но что ты ко мне чувствуешь? Хёнджин поднял голову и непонимающе свёл брови. Тонкие пальцы коснулись белой макушки. – Ты точно головой не ударился, когда падал? – Я серьёзно. – Низким голосом ответил парень. – Я ещё давно всё понял по твоему взгляду. – Брюнет переплёл свои пальцы с чужими. – Ты для меня намного больше, чем коллега или напарник. Хёнджин примкнул к тёплой щеке и стал медленно водить носом, очерчивая скулы и подбородок, иногда одаривая эти места невесомыми поцелуями. Феликс снова прикрыл глаза и полностью растворился в новых ощущениях. «Нет, это точно сон, такого просто быть не может, чтобы Хёнджин был таким нежным и искренним. Скоро я проснусь и окажусь в офисе, где он орёт на меня и разбрасывает бумаги в разные стороны», – Феликс вспоминал первые месяцы работы и тихо хмыкал от этих мыслей. – Это точно происходит наяву? – Не успокаивался парень. – А что, тебе уже снились такие сны? – Хёнджин отвлёкся от своего приятного занятия и поднял глаза. – Да, было дело. – Без доли сомнения ответил Феликс. Старший следователь негромко рассмеялся. – Это точно реальность, в моих снах Хёнджин сонбэним не смеялся надо мной. – Прости, прости. – Пытался успокоиться напарник. – Где мы кстати? – В больнице. Ты не помнишь, чем всё закончилось? Феликс несколько секунд глядел в потолок, пытаясь найти нужные воспоминания: – Не-а. Помню, как мы вышли на улицу, и я упал, а дальше темнота. – Этот урод попросил бармена добавить тебе наркоту в коктейль. Да ещё и в таких дозах, что тебя от одного глотка скосило. Потом он вывел тебя через задний ход и уже хотел поймать такси, но я подлетел и скрутил его. Затем приехала скорая и тебя быстро госпитализировали. Врачи говорят, что всё хорошо и ты должен быстро восстановиться. – И что с ним сейчас? – Сидит в отделе и ни в чём не признаётся. Как минимум он обвиняется в склонении к употреблению наркотиков. – Кто его допрашивал? – Сам начальник, но результатов это не дало. Феликс ухватился за одеяло и начал стаскивать его: – Мы должны его допросить. – Что, прямо сейчас? – Ошарашенно смотрел старший. – Да, прямо сейчас. Хёнджин положил руку на белую ткань и взволнованно посмотрел на напарника: – Ликси, тебе нужно восстановиться и полежать ещё пару дней. Парень был серьёзен как никогда: – Я точно уверен, здесь что-то не чисто.

***

Феликс распахнул железную дверь и вошёл в небольшую комнату. Одного тусклого светильника хватало, чтобы была возможность разглядеть свои руки в полумраке. – Ну что, он признался в чём-нибудь? – Блондин бросил взгляд на толстое серое стекло почти во всю стену. В соседней комнате на неудобном стуле съёжился короткостриженый парень, его руки были прикованы наручниками к столу, чтобы он не мог сделать лишнего движения. Его усталый и пустой взгляд был устремлён на два места напротив. – Феликс? – Бан Чан вскинул толстые брови. – Ты же должен быть в больнице. Как ты вообще? – Всё хорошо, – младший не сводил глаз с обвиняемого, – когда мы можем его допросить? – Да хоть сейчас, – обречённо выдохнул старший, передавая в руки папку с личным делом, – вряд ли он хоть в чём-то сознается. Даже если он что-то рассказывает, то это больше похоже на бессвязный бред. – Ан Союн? – Брови Феликса свелись у переносицы. – Его разве не Намгиль зовут? Почему тут Ан Союн? – Дай посмотреть. – Хёнджин обхватывает чужие пальцы, наклоняя папку в свою сторону, чтобы лучше разглядеть первую страницу. – Он тебе Намгилем представился? Странно как-то. – Спустя время заключает старший. – Всё, оставляю его на вас, парни, – Бан Чан остановился в дверном проёме и добавил, – что нельзя делать при допросе, Хёнджин? – Бить и пытать. – Монотонно пробубнил старший, смотря в потолок, будто его отчитывали за очередную невинную, по его мнению, шалость.

***

– Добрый вечер, Ан Союн, – голос Феликса был холодным и твёрдым, – или мне лучше обращаться к вам Намгиль? Услышав последнюю фразу, парень стал медленно поднимать голову. Ужасная улыбка появилась на тонких губах, искажая и так не приятное лицо. Его глаза прищурились, и он тихо произнёс. – Вот мы и снова встретились, Джинни. Парень показательно достал из кармана значок с удостоверением: – Следователь по особо важным делам Ли Феликс. Напарник решил не отставать и тоже потянулся к карману. – Старший следователь Хван Хёнджин. Перед тем как мы начнём, есть ли что-то, что вы бы хотели нам рассказать? – Хм-м, – звон цепей отразился от стен глухой комнаты, – у следователя Ли самые красивые губы во всём мире. – Подозреваемый снова улыбнулся, оголяя ряд немного пожелтевших зубов. Рука брюнета что есть мочи хлопнула по столу, отчего Ан Союн невольно вздрогнул: – Посерьёзней, пожалуйста! И не выводите меня из себя. – Мне нечего вам рассказывать, – стоял парень на своём, – я ни в чём не виноват. И в том, что следователю Ли стало плохо нет моей вины. Феликс скрестил руки на груди и строго посмотрел на обвиняемого. «Понятно, просто так он ничего не расскажет. Будем заходить издалека». – Вы любите женщин? – Подал голос младший. – О да, женщин я люблю. – Парень противно смаковал каждое слово, явно видя перед глазами непристойные картинки. – А вы любите женщин, следователь Ли? Хёнджин раздражённо цокнул, а на лице Феликса не дрогнул ни один нерв, хотя внутри он тоже начинал понемногу закипать от хамского поведения парня напротив. – Разговор не об этом. – Отрезал следователь. – Какие у вас отношения с матерью? Вы её любите? Союн закатил глаза и наклонил голову вправо: – В параллельной вселенной я определённо люблю свою мать, но явно не в этой. – А тетю вы любите? – У меня нет тёти. – Голос парня стал холодным и безразличным. – Как нет? – Хёнджин притянул к себе личное дело и пролистал первые страницы. – Тут чёрным по белому написано «тётя по маминой линии – Ю Ёнми». – У меня нет тёти! – Почти крича, произнёс Союн. Глаза Феликса прищурились, он чувствовал, что они идут в правильном направлении: – Она умерла? Парень надолго замолчал, сверля взглядом серую напольную плитку. Спустя несколько минут он всё же ответил: – Для меня, да. – Ан Союн вы… – Не успел закончить фразу Хёнджин. – Союна здесь нет, – подозреваемый поднял свои пустые глаза. Старший следователь непонимающе глянул на напарника, пытаясь найти объяснение происходящему в его выражении лица. – А где он? – Уверенно спросил младший. – Спит. Они все спят. И вы когда-нибудь уснёте, следователь Ли. Хёнджин начинал не на шутку заводится: – Это сейчас была угроза? – Сквозь зубы процедил брюнет. – Просто констатация факта, – выдохнул подозреваемый, вновь звеня цепями. – Кто ещё спит сейчас? – Феликс сам не до конца понимал смысл своего вопроса, но он пользовался моментом, пока подозреваемый был разговорчив. – Джихо. – Уверенно ответил парень. – Это ваш друг? – О нет, – подозреваемый активно замотал головой, – мы с ним не ладим. Мы слишком разные. У него нет чувства прекрасного, понимаете о чём я? Хёнджин снова не догадывался о чём идёт речь, он попеременно смотрел то на напарника, то на Союна или Намгиля, как его там? – Расскажите ещё про Джихо. Какой он? Парень громко усмехнулся и недовольно протянул: – Он самый неприятный тип из всех, которых я знаю. Но хотя бы не такой слюнтяй как Союн. Тот вообще ничего в этой жизни не может, да и ничего из себя не представляет. Одним словом – ничтожество. – А какой вы? – Серьёзно спрашивал Феликс. Ответ был кратким: – Я – всё. – Это как? – Смутился Хёнджин. – Я всё, что есть в этом мире, – Намгиль наклонился и начал проговаривать слова как мантру, – я трава, солнце, вода, грех, огонь, милосердие, правосудие, горесть, печаль, благодать; всё, что вас окружает – это я. После этих слов в комнате воцарилась гробовая тишина. Ни один следователь не мог придумать следующий вопрос, да и элементарно понять, что здесь происходит. Спустя время Хёнджин выдаёт первое, что приходит ему в голову: – Вы дьявол? – Я – Бог. – С невозмутимым лицом выдаёт Намгиль. – Как вы думаете, – облокотился на стуле Феликс, – какие люди заслуживают божьей кары? Подозреваемый ехидно улыбнулся и тихо засмеялся себе под нос: – Это мой самый любимый вопрос, – он резко замолчал и поднял пустой взгляд на блондина, – я вижу это в глазах – отпечаток греха человека. Он выжигается на самой сетчатке, – парень медленно поднял руку, его указательный палец направился на лицо Феликса, – вот, видите? Ваш первородный грех, следователь Ли? Вы чувствуете, как он сжигает вас изнутри и заставляет вашу плоть гнить?! Звук хлопка и звон цепей от наручников нарушают безумную проповедь. – Не смейте тыкать пальцем, – сел на место Хёнджин, – продолжите так общаться и в следующий раз ударю не по руке. Намгиль поник, потирая покрасневшую ладонь, затем он медленно поднял голову и тихо произнёс: – Вы не гнилой, следователь Хван. Вы беспомощный, – глаза парня округлились, отчего тёмные радужки казались мелкими в сравнении с белками, – вы ничего не могли тогда сделать. Но поймите, те девушки заслуживали смерти. Их души и даже тела давно разложились, это были просто оболочки, походящие на людей. Не плачьте по ним, он всё сделал правильно. Старший следователь резко вскочил, хватая короткостриженого парня за ворот рубашки: – Да что ты бл*ть несёшь?! – Я вижу, – спокойно говорил Намгиль, – я вижу эту беспомощность в ваших глазах. Они видели реки крови в Инчхоне. Но не верьте своим глазам, это просто обман, иллюзия. Феликс вскочил с места, пытаясь оттянуть руку напарника. – Хёнджин сонбэним, успокойтесь, пожалуйста. – Пытался достучаться младший. – Кто это сделал?!! – Яростно кричал брюнет. – Быстро отвечай! Тихий смех Намгиля с каждой минутой становился всё громче: – Вот руки, что совершили это правосудие, – парень поднял ладони наверх и залился самым ужасающим почти истерическим хохотом. Хёнджин неподвижно стоял, всё ещё держа обвиняемого за воротник. – Я убью тебя. – Тихо произнёс он, но спустя мгновение яростно прокричал что есть мочи. – Я убью тебя прямо здесь!!! – Глаза главного следователя налились кровью, в них пылал яростный огонь, который, казалось, невозможно потушить. Он уже хотел приложить гогочущего парня о стол, как умоляющий крик достиг его ушей: – Хёнджин, посмотри на меня! – Феликс тянул напарника за правую руку. – Прошу тебя, успокойся. Брюнет заглянул в чужие глаза. Этот нежный и одновременно трепещущий взгляд на секунду успокоили старшего. Он не глядя швырнул Намгиля на пол и скрылся за хлопнувшей дверью.

***

Хёнджин сидел на последних ступенях офиса и докуривал третью сигарету. – Он во всём признался, – Феликс положил свою ладонь на чужое плечо и устроился рядом, – это он задушил двух девушек. А Джихо это «Инчхонский тесак». – Я так и не понял, кто этот Джихо? – Хм-м, – задумчиво промычал парень, собирая все мысли воедино, – мне кажется у него раздвоение личности или даже «растроение». Союн, Намгиль и Джихо. Но это всё один человек. Пока это только предположение, надо назначить ему психиатрическое освидетельствование. Между напарниками возникла безмолвная тишина. Хёнджин молча вдыхал табачный дым, держа сигарету немного трясущимися руками. Младший начал успокаивающе поглаживать широкую спину. – Он сказал, что всегда «убирал» за Джихо, – подал голос Феликс, – наверное поэтому ты тогда не смог его вычислить. Намгиль слишком хорошо заметал следы. Хёнджин шумно выдохнул и опустил голову: – Кровь тех девушек на моих руках, – его взгляд упал на широкие ладони, – отчасти я виноват в этих смертях. – Нет, – Феликс, не думая, коснулся немного холодных рук, – в Инчхоне ты делал всё, что мог. И, наконец-то, убийца пойман. Блондин опустил взгляд и начал осторожно изучать каждую фалангу длинных пальцев. Он почти невесомо дотрагивался до немного побитых костяшек, затем до аккуратных коротких ногтей. С каждым касанием по прохладной коже бил приятный ток от чужого тепла. Старший следователь молча наблюдал за плавными движениями и постепенно мрачные мысли начинали отступать. – И что теперь будет? – С горечью в голосе произнёс Хёнджин. – Ещё несколько раз его допросим, соберём все улики и направим дело в суд. Его посадят, и мы забудем об этом расследовании как о страшном сне, – Феликс попытался приободряющее улыбнуться, но уголки его губ с трудом поднимались. Брюнет тихо хмыкнул, затем наклонился ближе к напарнику: – А между нами? Младший несильно дёрнулся от такой неожиданной близости и шёпотом произнёс, вставая на ноги: – Можно мы обсудим это в другой обстановке? – Он опасливо посмотрел по сторонам и добавил, – а то мне кажется мы уже привлекли ненужное внимание. Хёнджин тоже поднялся на ноги и негромко рассмеялся, видя, как аккуратные уши порозовели и стали выделятся на фоне светлых волос.