Зима, 2000 г.
— Нарцисса, — шепотом произношу я и касаюсь части ее руки, где яд еще не растопил, как воск, плоть. Она приоткрывает глаза, и слабо заметная улыбка расплывается на ее губах. — Спасибо. Я не говорю, зачем я здесь, но Нарцисса прекрасно понимает, почему я пришла. И это осознание делает ее лицо блаженно-довольным. Мои руки трясутся, а мысли путаются. Слезы катятся водопадом, пока я откручиваю деревянную крышку колбы и выливаю содержимое в стакан с водой. Я ощущаю, как болезненно рвется наша с Малфоем связь, будто кто-то настойчиво вырывает нити из моего тела. Еще не поздно передумать. Я могу просто уйти. И, видимо, Нарцисса считывает мой страх и, как заведенная, начинает повторять «спасибо». Ее сухие тонкие губы движутся без остановки, наполняя комнату благодарным шепотом. — Драко… — Мое сердце останавливается на пару секунд, прежде чем начать биться в агонии о клетку ребер. — Он поймет, — ободряюще произносит она. Навряд ли. Как можно понять, что человек, которому ты доверял, убил твою мать, пусть и с ее позволения? Это то, что проводит черту, навсегда разделяя жизнь на до и после. Мне хочется пить, чтобы смыть желчь от принятого мной решения глубоко в желудок, и я нуждаюсь в теплом пледе, так как дрожь по телу уже давно перешла в лихорадочные потряхивания. Я сажусь на край больничной койки и подношу стакан к ее губам, она смотрит на меня черными зрачками, наполненными признательностью и удовлетворением. Тишину палаты разрывают мои скомканные всхлипы. Еще несколько секунд у меня теплится надежда, что она передумает, но Нарцисса одним резким движением выпивает всю жидкость, а после откидывается на подушке. Зелье перемещает сознание в дни, насыщенные ярким счастьем и праздничной эйфорией. Ты умираешь, пронизанный блаженством. В знак прощания она касается моей руки, а после произносит странную фразу, которую я едва могу расслышать. — Увижу мою девочку… Ее глаза медленно закрываются, а ладонь сползает с кровати. Я плохо помню, что было после, только как долго просидела на той больничной койке, сдерживая рыдания и рвущиеся наружу всхлипы, и до какой степени сжимала ее уже похолодевшую руку. Лучи восходящего зимнего солнца, льющиеся сквозь окно на мертвое лицо Нарциссы, были молчаливыми свидетелями моего преступления. Но с того момента, как я вышла из палаты и закрыла за собой дверь, не было ни одного дня, чтобы я жалела, что воплотила ее желание в жизнь. Я подарила ей это избавление.Октябрь, 2007 г.
И сейчас меня пугали не суды, тюрьма или общественное осуждение. Все, что меня на самом деле страшило до спазмов в глотке, — это встретиться с серыми глазами, затуманенными ненавистью и болью от моего предательства. После звонка Драко отдает громкие и яростные приказы о выезде из отдела по адресу Агаты. Конечно, он берет меня с собой, потому что теперь он точно знает: я что-то скрыла. Всю дорогу Малфой не смотрит в мою сторону, даже не касается своим взглядом, а только сильнее придавливает педаль газа. И я готова молиться всем существующим богам на свете, лишь бы Агата была жива. Только одну смерть я смогу вынести в наказание за свою ложь, кончина бывшей жены Малфоя разобьет меня на кусочки. Я и авроры вбегаем в небольшой квартирный комплекс, следуя за быстрыми и уверенными шагами Драко. И мне хочется окликнуть его, потому что внутри сидит твердая уверенность, что через две минуты я навсегда лишусь возможности слышать его голос. Стоит ему только узнать правду, как он навсегда вычеркнет меня из своей жизни, в которую я недавно снова вошла. Драко выбивает дверь и проносится внутрь квартиры, пока я еле двигаю свои онемевшие ноги к уже открытому входу. Чем ближе я подхожу, тем громче раздаются предсмертные хрипы ни в чём не повинной женщины. Агата лежит голой на полу, и Малфой стягивает с себя пиджак, которым с такой нежностью накрывал нас еще час назад, а после укутывает располосованное кровавыми рубцами в форме круга с крестом тело Агаты. Ткань моментально пропитывается кровью, а я так и стою около дверного проема. В горле такой плотный ком, что при попытке проглотить слюни пищевод болезненно сводит. Глаза жжет, и я нервно покусываю губы, отчаянно желая унять овладевшее мной чувство вины. Мерлин, почему я просто не сказала ему? Я ведь знала, что убийца имел в виду. Если бы только я смогла взять себя в руки и признаться Малфою в повинности за смерть его матери, ничего бы не случилось. Агата бы не пострадала, а я пусть и сгорала бы заживо от ненависти Драко, но не отягощалась бы болью еще одного человека за свое собственное извращенное милосердие. — Он сказал, — голос Агаты хрипит, а кровь изо рта начинает заливать подбородок, — что твоя девушка, — на этом слове она переходит на всхлипы, — не выполнила свою часть игры, — слеза катится по ее лицу, и она поднимает руку, чтобы коснуться его щеки. — Мне страшно… Мне так страшно… Я не хочу умирать. Звук булькающий и надрывный, и я еле могу разобрать слова. Она делает последнюю попытку вдохнуть, а после закрывает глаза. Последнее, что я хотела, — это чтобы пострадал другой человек. Я до боли сжимаю ногтями свою руку, но мерзкое и липкое чувство вины с нотками страха только сильнее накрывает с каждой секундой. Я не боюсь Малфоя, его физическое преобладание надо мной никогда не пугало. Что паникой проносится в моем сознании, так это страх перед его мучениями. — Агата! — он трясет ее тело, но она уже мертва. Я собираю в кулак последние остатки самоконтроля и поднимаю взгляд на Драко, и злость на его лице настолько ощутима, что мурашки покрывают все мое тело от отчаяния. Он встает в полный рост, испепеляя меня на месте. — О чем ты соврала? — ярость в его голосе прижимает меня к полу. Он как будто не обращает внимания на десятки глаз подчиненных, собравшихся вокруг. Мне нужно уйти. Мы обсудим это позже. Сейчас я просто хочу убежать, как последняя трусиха. Скрыться, спрятаться, притаиться. Что угодно, лишь бы не врезаться на полной скорости в его агонию. — Не уходи, когда я говорю с тобой! — он хватает меня за руку, видя, что я делаю шаг к двери, а после разворачивает к себе лицом. — Отпусти, — монотонно прошу я. Я готова разрыдаться и молить его дать мне хотя бы час на передышку. Хочу накрыться одеялом и сжаться в позе эмбриона. — Благодаря тебе погибла девушка! Уверена, он знает, насколько глубоко меня ранят его слова, видя, как глупо я поджимаю губы и перевожу взгляд на пол. Я не могу смотреть на него — это обжигает кожу. Видимо, раздражение оголяет его нервы, доводя ситуацию до пика. — Хочешь посмотреть, что он с ней сделал? — Малфой кричит, и напряжение в его теле отравляет меня. — Пожалуйста, не надо… — еле слышно произношу я. Он хватает меня за шею и тащит к трупу Агаты. Я брыкаюсь, пытаясь тормозить ногами о пол. И хотя одна часть меня знает, что заслуживает этого, другая больно ломается о его грубость. Ни один из авроров не останавливает действия Малфоя. Для них он царь и бог. Они только неловко отводят глаза, делая вид, что ничего не происходит. Мой громкий всхлип пронзает комнату, и рука Драко разжимается. Он медленно переводит на меня взгляд, полный сожаления, но потом сразу же отгоняет это чувство, обращая внимание на мертвую девушку на полу. Он сдергивает со своего пальца кольцо, а после касается моего запястья, побуждая раскрыть ладонь. — Подумай о кровати в моем доме, — безэмоционально говорит он, а после я чувствую холодный металл на своей коже. Его лицо исчезает, а что-то, как крючок, хватает меня за желудок, и я падаю на мягкий матрас. Я тут же прижимаю к себе ноги, опуская подбородок на колени, и зажмуриваю глаза. Мои громкие рыдания сотрясают воздух. Не знаю, сколько проходит времени, пока я топлю подушку в своих слезах, но восход солнца за окном и красные лучи, проникающие внутрь, побуждают меня остановиться в полном саморазрушении и умыть лицо холодной водой. Мне нужно взять себя в руки. Я ее не убивала. И не собираюсь нести ответственность за то, чего сама лично не делала. И пусть Малфой провалится под землю со своей злостью. Отражение в зеркале показывает мне смертельно уставшую девушку, красные глаза, опухшие губы и спутанные волосы. Я делаю кофе и сажусь на диване в полной тишине в ожидании своего палача. Мой взгляд приковывается к двери. Звук падающих капель из крана о раковину звучит в симфонии с биением моего сердца. Есть еще время убежать, я просто соберу вещи и уеду. Спрячусь. Оставлю записку и испарюсь. Он поймет. В голове вспыхивают предсмертные слова Нарциссы. И все мое нутро хочет ей верить. Ожидание изводит, кромсая мои нервы на крохотные кусочки. Я хочу, чтобы он быстрее пришел и мы покончили с этим, но одновременно надеюсь, что дверь никогда не откроется. Но время идет, а я все остаюсь неподвижно сидеть на диване. Стрелка давно переваливает за десять утра, но Малфой так и не появляется. На улице завывает ветер, заставляя стекла слегка дрожать, тучи настолько густые, что кажется, давно наступил глубокий вечер. Где он? Я кладу голову на спинку дивана и закрываю глаза. Тревожность закручивает пищевод в узел, меня подташнивает, а руки сводит. Звуки подъезжающей машины и открывающихся ворот заставляют меня подскочить на месте. Но это не Малфой. Тео отворяет дверь и проходит внутрь. Он весь в крови. Его лицо тут и там испачкано красными разводами. — Тео! — я подбегаю к нему, пытаясь рассмотреть, насколько сильно он избит. — Мерлин, что случилось? — Ничего серьезного. Палочка осталась в моем доме, я схожу попозже и излечусь. Он обходит меня и садится на диван, вытягивая ноги вперед. — Ну, чем займемся? — Что? — растерянно уточняю я. — Малфой сказал, сегодня я твоя нянька. Так что выбирай культурную программу на день. — Ты виделся с ним? — заторможенно спрашиваю я. — Ты не заметила наши теплые мужские объятия? — он проводит пальцем вокруг своего лица. — Почему вы подрались? — У нас бывают недопонимания, — спокойно отвечает он. — Он рассказал тебе? — Об Агате или о твоем вранье? Я скрещиваю руки на груди, потому что надеялась услышать ответ «нет». — Присядь, — он хлопает ладонью рядом с собой. Я послушно выполняю его просьбу, приземляясь около него. — Забудь о нем на пару дней. — Что? Почему? — Потому что он вспылил. А в этом мире существует только один человек, агрессия в сторону которого вызывает у него самобичевание. Дай ему время поплакать и поесть мороженое. — Но, Тео… — Он разбирается с похоронами Агаты и встречается с ее родителями, — перебивает меня он. Все мое нутро отрицает идею с выжиданием. Мне нужно сказать ему правду, а после бежать, чтобы больше никогда с ним не пересекаться. Просто посмотреть последний раз в его глаза, которые я постараюсь никогда не выискивать в толпе прохожих. — Сделай, как я говорю, и не пройдет и двух дней, как твой Ромео прибежит, обещая тебе все блага этого мира. Я еле выдавливаю из себя слово «ладно». Тео уходит домой переодеться и возвращается с абсолютно чистым лицом. Заставляет меня надеть платье и увозит осматривать город. Холодный воздух из открытого окна приводит меня немного в чувство, хотя внутри еще неприятно саднит от утренней ситуации, но громкий голос Нотта и его интересный рассказ о калейдоскопе архитектурных стилей Мадрида и как мирно сосуществуют модернистские и современные конструкции города бок о бок активно отвлекают от навязчивых мыслей о Драко. Чтобы погрузиться в атмосферу старой Испании, Тео привозит меня на площадь Пласа Майор. Черепичные крыши, ярко-красные стены и массивные деревянные двери уносят меня в совсем другой век, позволяя перевести дух и почувствовать хоть ненадолго, но легкость в теле. Он выбирает красивый ресторан с открытой верандой. Маленькие круглые лампы висят, как груши, по периметру, распространяя мягкий желтый свет. Вид на голубое озеро, в котором расслабленно плавают лебеди, приводит меня в дикий восторг. Мы садимся на мягкие сиденья, и я вдыхаю полной грудью прохладный бриз с озера. Нотт заказывает две порции «Писто» — сочное овощное блюдо — и два бокала «Сангрии». Еда, напитки и вид восхитительны, но плечи все равно предательски снова опускаются при воспоминаниях о Драко. Мне нужно позвонить ему. Я просто хочу знать, что он в порядке. — Ты собираешься сегодня в музей? — спрашивает Тео в попытках разговорить меня. — Нет, Жак уехал на конференцию, — вяло произношу я, ковыряясь вилкой в тарелке. — Говори, — настойчиво требует Нотт. — Просто… — слова еле выходят из моего рта. — Из-за меня умерла женщина, которую он любил. — Как я вижу, ты жива, — загадочно произносит он, но видит, что мне не до смеха, поэтому просто продолжает: — Гермиона, — он глубоко вздыхает, как будто я не понимаю суть происходящего, а после откидывается на спинку стула. — Дело не в этом. Он прожил с Агатой несколько месяцев, просыпался и засыпал, видя ее лицо, ужинал и завтракал, разговаривая с ней, а теперь она мертва. Он просто хочет помочь ее родителям провести похороны. — Понимаешь… — я снова заикаюсь, как дура. — Драко ведет себя как другой человек, — наконец-то сформулировав мысль, произношу я. — И поэтому мне не всегда ясно, как найти подход к нему. — Малфой, которого ты знала, не существует, а это значит, что тебе просто нужно познакомиться с ним заново. — Но почему? Это из-за Бена? — Он сам тебе расскажет, если захочет, — отказывается отвечать Нотт. — Иногда мне вообще кажется, что в нем живет другая сущность, — смеясь, произносит Тео. — Пообедаем и поедем в больницу. — Зачем? У тебя что-то болит? — Нет, просто стандартная проверка при моем диагнозе. — Диагнозе? — удивленно переспрашиваю я. — У меня синдром Алажиля. Бокал, который я подношу к губам, чтобы сделать глоток, так и застывает около моего открытого рта. «Один случай на семьдесят тысяч. Избран, как и его отец…» «Это генетическое заболевание…» «Никогда не испытывал симптомов…» Этого. Просто. Не. Может. Быть. Все тело наливается свинцом, и я еле могу пошевелить рукой. Это так много объясняет, что я сомневаюсь в своем интеллекте. Как я не сложила два плюс два, замечая странное поведение Уизли? Какова вероятность, что это глупое совпадение, что парень, с которым Джинни училась в Хогвартсе, является носителем болезни, которая есть у Фредди? Нулевая, блять! Она никогда не рассказывала мне, что они спали. Джинни словом не обмолвилась хоть о какой-то связи с Ноттом! Гнев начинает закипать в моих венах. Мне нужно ей позвонить. Она бы никогда не поступила так с Гарри. С кем угодно, но не с Гарри… И, видимо, бог удачи на моей стороне, потому что Тео встает, чтобы отлучиться в туалет. Я судорожно вытаскиваю телефон, стоит Нотту скрыться за дверьми ресторана, и набираю Джинни. — Гермиона, — она радостно произносит мое имя, и сердце сжимается от нахлынувшей грусти за раздражение, которое я испытываю прямо сейчас. — Лисичка, — мой голос звучит нервно даже при попытках контролировать его. — Прости, что не позвонила вчера, так забегалась, — вру я первое, что приходит в голову. — Понимаю, как тебе город? — Прекрасный, — нужно быстрее переходить к делу, пока я одна. — Как раз вот сижу в красивом месте. Обедаю… с Тео Ноттом. И молчание в ответ выдает ее с потрохами. Мерлин, отец Фредди — Нотт. Я сжимаю стол рукой, чтобы не наорать на нее прямо сейчас. — Как… Как у него дела? — ее голос опускается мне куда-то прямо в желудок и скручивает орган в тугой узел. Джинни, какого хрена?! — Хорошо, он заместитель начальника уголовного отдела авроров. У него красивый дом и дорогая машина. — М-машина? — она заикается. — Можешь себе представить? Он водит автомобиль. Краем глаза я вижу, что Тео возвращается. — Хочешь поболтать с ним? — Нет! — громко выкрикивает она. — Прости, я перезвоню тебе позже. Не знаю, сколько моральных усилий я использую, чтобы не выдать своим выражением лица эту охренеть какую ужасающую новость, но мы спокойно заканчиваем обед, и я еще два часа трачу на ожидание Нотта, который посещает больницу. Бессонная ночь начинает сказываться, и я прикладываю голову, в которой назойливые мысли, как мухи, крутятся без остановки, к холодной стене. Малфой все еще не звонил. У нас нет никакого будущего. Он меня не простит. Отец Фредди — Тео. Джинни врала нам всем девять лет. Эта новость убьет Гарри. Моя ложь погубила Агату. Мы так и не продвинулись в расследовании. На мне порча. И что Хосе имел в виду под «аврор по понедельникам, убийца по пятницам»? Я видела те снимки. Не знаю, в чем Малфой и Нотт замешаны, но это еще больше заставляет голову спазмировать. Предположения сменяют друг друга на вечном повторе. Невыносимо. Мне нужна хоть какая-то ясность. Еще неделю назад я жила своей спокойной размеренной жизнью, а теперь ощущаю, как будто меня поместили в стеклянную банку и поставили под обжигающие солнечные лучи. Тревожность уже, видимо, заменяет кровь в моих венах. Надо снять маску со второй жертвы, рассказать Драко правду о матери и бежать настолько далеко, насколько это вообще возможно. Порча пройдет, как только я сознаюсь. И тогда Малфою больше будет незачем со мной нянчиться. Я еле доживаю до конца вечера под бурные попытки Тео развеселить меня. После посещения врача он стал еще более энергичным. Болезнь не прогрессирует. А значит, у Фредди есть все шансы на полноценную жизнь. Мерлин, я все еще не могу поверить. Он знает, что у него есть сын? Джинни вообще хоть словом ему обмолвилась? Они вместе приняли это решение или она просто скрыла факт беременности? Я еще не понимаю что делать с этой информацией. Если сказать правду, то это разрушит все. Как Гарри воспримет, что растит некровного сына? Как Нотт отреагирует на такую массивную ложь? Почему Джинни вообще это сделала? А если оставить все как есть, то я снова буду частью душащей меня тайны. Когда мы приезжаем домой, я уже как в тумане от бессонной ночи, но стоит мне осознать, что Малфоя так и нет, волнение снова бьет меня кнутом по лицу, оставляя красные следы. Я поворачиваюсь к Тео, и он выглядит не менее вымотанным. — Прости, что тебе приходится это делать, — говорю я. — Все в порядке. Я лягу в зале, чтобы услышать, если что-то пойдет не так, — он садится на диван. — Просто ложись спать. Я не хочу доставлять ему больше проблем, поэтому волочусь в комнату и закрываю за собой дверь. Драко просто не пришел. Заставил Нотта быть со мной весь день, но даже не сделал хоть одного звонка или жалкой смс. Мои попытки заснуть проваливаются раз за разом, пока в четыре утра я просто не вскакиваю с кровати с ощущением дикой злости. Достаю телефон и набираю Малфою сама. Я хочу на него накричать. Сказать, чтобы он вернулся. Узнать, как он себя чувствует. Но гудки сменяют друг друга, а ответа так и не поступает. Когда я звоню во второй раз, абонент занят, и, судя по тому, что Нотт за дверью с кем-то разговаривает, Малфой решает игнорировать меня. До меня доносятся обрывки фраз «Все нормально» и «Просто ответь на звонок, Драко». Он избегает меня. Гнев тут же разлетается по моему телу, покалывая кончики пальцев. Я целый день не могу расслабиться, думая о нем, а он просто равнодушно оставляет меня на дозвоне. Мудак! Я отправляюсь в душ и выбираю самое короткое платье, что у меня есть. Белый хлопок садится как вторая кожа. Квадратный вырез подчеркивает грудь, а ткань сужается в районе талии, делая ее еще тоньше. На ноги надеваю маленькие белые пумы и несколько раз меняю прическу. Я знаю, что веду себя неадекватно. Но у меня буквально зудит под кожей от его поступка. Малфой оставляет меня в листе дозвона! Я еле дожидаюсь, когда Тео снова проснется, прежде чем заставить его отвезти меня к Драко. Если я прямо сейчас не скажу ему все, что о нем думаю, то просто лопну от злости. Видимо, мой настрой и наряд дают Нотту понять, что спорить бесполезно. И он молча выполняет просьбу. Как только мы оказываемся внутри отдела, он показывает, куда идти, оставляя меня рядом с дверью, которая точно не является кабинетом Малфоя. Но мне все равно, где я обрушу на него все свое недовольство. Но стоит мне оказаться внутри, как задор моей смелости начинает стремительно угасать. Это большой зал, на котором по всему периметру лежат черные маты. Звуки борьбы разлетаются по комнате. Это тренировочный центр. Несколько десятков людей тут и там дерутся друг с другом, отрабатывая какие-то приемы. Я сразу нахожу глазами Малфоя, потому что он выше и массивнее остальных. И если я думала, что уже достаточно взбешена, то глубоко ошибалась. Вот теперь я точно в ярости. Малфой спаррингуется с той девушкой, которая подмигнула ему пару дней назад. И моя кровь закипает. Ревность стальными нитями переплетает мне шею. Вот, значит, как он занят. Ни одной свободной секунды, чтобы ответить на мой звонок! Он в одних спортивных штанах, и я могу видеть, как кубики его обнаженного вспотевшего пресса напрягаются, когда он делает очередной выпад ногой. Он ставит девушке подножку, и она падает на маты, а после смеется. Смеется! Клянусь, что готова вытащить палочку и кинуть в нее Бомбарду. Она встает и кладет свою руку ему на обнаженный торс. И я могу попрощаться со своим самоконтролем, потому что ноги уже двигаются по направлению к матам. О боги, четырех дней этому мужчине хватило, чтобы у меня снова снесло крышу. Да что там крышу — весь кирпичный дом развалило до самого фундамента. Видимо, звук быстрых шагов привлекает всеобщее любопытство, потому что десятки глаз устремляются в мою сторону. — Гермиона? — удивленно произносит Малфой. А его подружка так и не убирает свою ладонь, и он, видимо, понимает, куда обращено все мое внимание, поэтому и бросает ей легкое «На сегодня все». — Привет, — глубокий тембр его голоса проносит сотню мурашек по моим бедрам, стоит ему только подойти ко мне. Он медленно ведет глазами от моих обнаженных ног к лицу. — Ты не отвечаешь на звонки. — Мне нужно было время, чтобы разобраться со смертью Агаты. — О. Я вижу. Не знала, что похороны организуются в вагинах подчиненных. Я скрещиваю руки, а он растерянно моргает. — Гермиона… — он глубоко вдыхает и подходит ко мне вплотную, отчего приходится запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. — Я просто был на взводе и не хотел сказать тебе что-то, о чем сразу пожалею. Вот и все. Я собирался сразу после тренировки вернуться домой. Терпкий аромат его тела побуждает меня вдохнуть поглубже. Но воспоминания о том, как девушка смотрела на него, как будто тот шоколадный пончик, снова выбивают почву из-под ног. — Ну извини, что отвлекла от… — я жестикулирую рукой в попытках вспомнить, говорил ли мне кто-то имя этой пожирательницы сладостей. — Марианны, — произносит он, и его ухмылка становится такой широкой, что я еле сдерживаюсь, чтобы не двинуть ему. — Марьяны, — отвечаю я, как будто не расслышала. Его лицо излучает удовольствие от происходящего. Он знает, что я ревную. — Просто хотела убедиться, что ты в порядке. Но я рада, что ты нашел, чем заняться. Надо срочно уходить, пока я не поплыла прямо перед ним. Я разворачиваюсь, пытаясь сделать вид, что все нормально, и выхожу (Мерлин, надеюсь, я не бегу) из зала. Стоит мне спуститься немного по лестнице, как крепкая рука обвивается вокруг моего локтя. — Да стой ты, — смеясь, произносит Драко. Я смотрю перед собой, пытаясь сконцентрироваться на том, как его грудь поднимается и опускается при дыхании. Он кладет ладони на мои скулы и заставляет посмотреть на него. — Прости, что не ответил на звонок. Я просто не хотел сделать хуже. Близость Драко остужает скопившуюся злость, и я растекаюсь от его прикосновений. — Ладно, — шепотом соглашаюсь я. — Давай сделаем вот что… — Стоит ему произнести это, как мое лицо растягивается в блаженной улыбке. — И это тоже, — он ухмыляется. — Но чуть позже. А сейчас я приму душ, мы доедем до морга, чтобы снять маску с Карлоса, а после я свожу тебя в одно красивое место, и ты расскажешь мне, о чем соврала. Умеет он все испортить. — Значит ли это, что ты приглашаешь меня на свидание? — Если оно предполагает заезд для того, чтобы поглядеть на труп, то да, Гермиона, я приглашаю тебя на свидание. Я кладу свои руки на его бицепсы, а после скольжу вверх по плечам, переплетая ладони у основания шеи. Мне приходится встать на носочки, чтобы это сделать. Он опускает голову и касается своим лбом моего, а после прикрывает глаза. — Я скучал по тебе, — шепчет он. — Мы не виделись полтора дня, — улыбаясь, произношу я. — Я скучал по тебе восемь лет, — он выдыхает эту фразу в мои губы. И мой язык сразу же проникает в его рот. Он хватает меня за ягодицы, прижимая к своему уже твердому паху. — Видишь, как мало мне надо, — произносит он, остановив поцелуй. — Ты подлила мне Амортенцию? Мой смех разносится по коридору, и Драко проводит носом по впадинке у шеи, заставляя меня испытывать ноющий трепет. — Иди, — умоляюще просит он. — Иду, — я оставляю легкое прикосновение пальцев на его ширинке штанов. Когда я оказываюсь на первом этаже, меня переполняют эйфория и тоска одновременно. Сегодня я не буду грустить. Сегодня я сделаю вид, что у нас есть завтра. А завтра притворюсь, что сегодня ничего не значило. Я заслужила один день с ощущением, что надежда есть. Знаю, что такое притворство всегда дорого обходится, но прямо сейчас это все, что мне нужно. Драко спускается с Тео через двадцать минут. Они о чем-то активно разговаривают, пока идут по лестнице, а после жмут друг другу руки, и Нотт уходит в другую сторону. Видимо, драка на их отношениях никак не сказалась. Малфой выглядит великолепно. На нем нет привычного костюма. Черная рубашка заправлена в темные брюки. Две пуговицы сверху расстегнуты, обнажая часть кожи. На нем солнцезащитные очки, а в руках он крутит ключи от машины. Пальцы сводит от желания быстрее к нему прикоснуться. Он источает тестостерон. Он всегда был таким, но из нового Малфоя буквально льется мужская энергия. Наверное, поэтому девушка в регистратуре краснеет, как помидор, когда Драко подходит к ней, чтобы подписать какой-то бланк, прежде чем двинуться ко мне. Малфой берет меня за руку, оставляя легкий поцелуй на тыльной стороне ладони, и я окончательно принимаю решение забыться, пока он хоть немного, но открывается мне. Пока мы едем в машине, он рассказывает, что натворил Тео. Хосе так и не пришел в сознание, а значит, мы не можем продолжить допрос. Нотт отказался объясняться, но я и не стала давить. Это их взаимоотношения. Малфой знает лучше, как докопаться до истины. Он заправляет прядь мне за ухо, а после кладет ладонь на мою ногу, сжимая пальцами внутреннюю сторону бедра. И мне просто хорошо. Как будто мы снова вместе — и я могу касаться его когда захочу. Завтра разрушит всю эту иллюзию. Но сегодня я возьму от этого все. Поэтому я отключаю все жужжащие в голове страхи и отстегиваю ремень безопасности. Наклоняюсь под его вопросительным взглядом над коробкой передач и оставляю легкий поцелуй на его шее. — Не сбрасывай скорость, — шепчу ему в ухо. Малфой снимает солнцезащитные очки и сильнее втаптывает ногу в педаль газа, и его ухмылка говорит о том, что он думает, что я блефую. Он немного поворачивает голову в мою сторону, сохраняя внимание на дороге, а его губы встречаются с моими, и под синхронный стон наши языки набрасываются друг на друга в изголодавшемся ожидании. Ему приходится держать глаза открытыми, контролируя дорогу. — Если ты сейчас не прекратишь, то я остановлю машину на обочине и трахну тебя, — угрожающее предупреждает он. Но его грубость еще сильнее заводит, разрушая инстинкт самосохранения и навязанные рамки. Я просто хочу его целиком. Поэтому я, не разрывая горячий поцелуй, двигаю ладонью по его телу и нащупываю пряжку ремня, которую моментально расстегиваю. Малфой выжимает газ еще сильнее, и, мне кажется, нам обоим сносит крышу. Несмотря на возможную опасность, он ведет автомобиль уверенно, и все мое тело реагирует похотью на его решительность и властность. Моя рука проникает под резинку боксеров, и пальцы сжимаются вокруг уже твердого желания Драко. — Давай, детка, позаботься о нем, — он выдыхает просьбу мне в полуоткрытый рот, приостановив поцелуй. — Разгоняйся, — произношу я и, клянусь, на пару секунд вижу, что его глаза становятся черными. Видимо, я совсем тронулась от болезненного томления между бедрами. Машина срывается с места, и я стягиваю брюки с нижним бельем с ног Малфоя. Он помогает мне, приподнявшись на пару секунд. Мне приходится наклониться сильнее, поставив оба колена на пассажирское сиденье и скрестив лодыжки. Платье задирается, обнажая мою задницу и ткань стрингов. Он сразу же прикасается к оголенным ягодицам, сжимая одну из них так сильно, что, я уверена, останутся следы. Я люблю, когда он так делает. Его напряженный член привлекает все мое внимание. Я скольжу ладонью по его длинной и толстой плоти, размазывая доказательство плотского вожделения. Мои губы сначала опускаются на бархатную головку, а после впускают внутрь всю его величину. У меня сводит нутро от возбуждения. Я скрещиваю бедра сильнее, чтобы увеличить наслаждение, закипающее в моем центре. Малфой проводит ладонью под тканью трусиков, а после в тот же момент вводит два пальца в мое влажное естество. Чувство заполненности обдает жаром все тело. Его рука начинает активно двигаться, и звук горячего слияния разносится по машине. Вторую ладонь он сохраняет на руле. Я пытаюсь не отставать от этого сумасшествия, энергично вбирая его плоть внутрь. Несмотря на то, что я на коленях, я чувствую полный контроль над ним. Его рваное дыхание только сильнее закручивает сладкую муку внизу живота. Все это чистое утоление жажды. Я не понимаю, сколько проходит времени и на какой уже скорости мы несемся. Меня волнуют только ощущения его шелкового естества на моих губах и его пальцев внутри моего центра. Наслаждение закручивается спиралью, когда я чувствую, как он становится еще тверже, а после изливается в мой рот, издавая самый восхитительный стон в моей жизни. Этого достаточно, чтобы оргазм схватил меня изнутри, заполняя приятной негой все тело. В ушах стучит, а моя плоть спазмирует вокруг его руки. Мерлин, эта животная похоть сведет нас в могилу. Я сглатываю его возбуждение и приподнимаюсь, садясь обратно на пассажирское сиденье. На лице Малфоя застывает блаженная улыбка. Он сбавляет скорость, подъезжая к парковке «Свиты», я не успела понять, как мы приехали. Драко натягивает брюки обратно и прислоняется к спинке сиденья, поворачивая голову в мою сторону. А после нагибается, впиваясь своими губами в мои. Он надавливает на мой подбородок, побуждая открыть рот шире, его язык проносится по моему, слизывая остатки похоти. Поцелуй заканчивается так же резко, как и начался. — Пойдем. Когда мы приходим в морг, Лилит, как обычно, спит на лежанке. Она едва открывает глаза, чтобы проверить, кто пришел. А после переворачивается на спину, подставляя свой живот под мои поглаживания. — Кто у нас хорошая девочка? — произношу я идиотским сюсюкающимся голосом, почесывая ей пузо. — Мерлин, Гермиона, оставь демона из преисподней в покое, — недовольно просит Драко. — Малфой, я и не собиралась тебя бросать, не переживай. Ложь. Он одаривает меня довольной ухмылкой, прежде чем пройти к Питеру и пожать ему руку. — Рад вас обоих видеть, — доброжелательно здоровается тот. Судмедэксперт открывает холодильник для трупов, а я подхожу к Драко, становясь плечом к плечу с ним. Металлический стол медленно выезжает, пока все тело не оказывается на виду, а после Питер снимает белую ткань с лица жертвы. — На первой маске был длинный язык, на второй — массивные уши, — говорит Драко. — Убийца хочет нам на что-то указать. Помнишь, что я сказала тебе в первый день? — Отличительная черта на маске — это причина, по которой ребенка «казнили». — Да. Что мы знаем о Карлосе? — Вырос в детдоме, который закрылся сразу после того, как он оттуда выпустился. Конфиденциальность о детях в таких пансионатах не дает нам возможности узнать, кто учился с ним одновременно. А директор лежит в психбольнице с острым психозом. — Какое странное совпадение, что они закрываются сразу после его выпуска. — Мы запросили ордер на обыск в Министерстве. Нужно ждать до завтра. Завтра у нас не будет. Я хочу помочь тебе сейчас. — Что с Олисией? — Как под землю провалилась. Мы знаем, что Хосе был близок с ней, но, так как Нотт отправил того на больничный, нам снова приходится ждать. — А ее квартира? — Ничего особенного. А дом родителей ты и так видела. — Хорошо, давайте начнем. Малфой обходит меня, прижимаясь своей грудью к моей спине, а после кладет ладони мне на плечи. — На случай, если тебя откинет, как в прошлый раз, — сообщает он. И его забота ранит, как напоминание, что скоро я лишусь возможности касаться его. — Animas inquietas pro peccatis trademus in bonum. Я осматриваюсь по сторонам, но ничего не происходит. Всё кажется нормальным, пока я не замечаю, что Питер застыл. Его тело как будто окаменело. — Драко… Я разворачиваюсь в его руках, но с ним то же самое. Он, как восковая фигура, сохраняет одну и ту же позу. Часы на стене стоят. Что происходит? Труп с громким криком садится на металлическом столе. Твою мать! Он спрыгивает и начинает метаться, как сумасшедший, пока, сбив все, что было на его пути, так как маска закрывает ему весь обзор, не садится в углу комнаты, сжимаясь от страха, как маленький ребенок. — Оно здесь. Оно здесь. Оно здесь, — он обнимает себя за плечи, раскачиваясь из стороны в сторону. — Карлос… — я стараюсь говорить тихо, чтобы не испугать его еще сильнее. — Она убила меня, — он начинает биться головой о стену. И мне приходится отойти от Драко. Я ступаю еле слышно, приближаясь ближе к нему. — Кто убил тебя? — Олисия. Он вдруг резко замирает, а после медленно поворачивает голову из стороны в сторону и, видимо, когда что-то находит, вытягивает руку, показывая направление, куда смотреть, пальцем. И я слежу за этим движением своим взглядом. Драко. — Темнота здесь. Он может помочь, — его зубы стучат, а ладонь трясется. — Что с ним, Карлос? — Он ею повелевает, — убитый рисует в воздухе крест с кругом. — Книга в «Беласкесе». Не дай ему забрать мою душу, — всхлипывая, произносит он. Скрежет когтей по стене заставляет меня выпрямиться, а рой мурашек сразу атакует спину. Тени из стен начинают принимать человеческие очертания, пока не сливаются в одно до ужаса знакомое существо. Мерлин. Это не магия. Я вижу видение. Я пячусь назад, пытаясь придумать, что делать. Ноги монстра, обернутые в балахон, начинают делать шаги, приближаясь к нам, и плач Карлоса становится еще громче. Он пришел не за мной. Я беру стул рядом с собой и кидаю им в существо. А после хватаю Карлоса за руку. — Бежим! Я тяну его на себя, и мы срываемся с места, выбегая на парковку. Это все нереально. Мое настоящее тело не двигается. Монстр выходит из дверей, двигаясь в нашу сторону. Мы спринтуем с места, направляясь в лес позади морга. Пульс подскакивает. Шум собственного сердцебиения заглушает. Надо попросить у Малфоя пару тренировок, потому что дыхалка моментально выходит из строя. Не знаю, что насчет трупов, но мое тело предательски ослабевает после пяти минут бега. Я резко останавливаюсь, крутя головой в разные стороны. Рука все еще сжимает ладонь Карлоса, и тот факт, что он, вообще-то, мертв, видимо, только доходит до меня. — Как мне тебя спасти? Грех. Он убивает их за грехи. — Что ты сделал? — Я использовал Империус на Оливии, чтобы насиловать ее, — рыдая, признается он. — Олисия убила тебя, потому что ты насиловал ее сестру? — Она убила меня, потому что тьма науськала ее. — Этот бред ни черта не помогает! — Нам нужно вернуться… — Что? — Его тьма не даст ему тебя тронуть. — Хватит говорить загадками! Мое тело резко отлетает в сторону, встречаясь со стволом дуба. Боль пульсирует в боку, пока я пытаюсь подняться на ноги. Существо держит Карлоса за горло, приподнимая над землей. Всё, на что у меня хватает ума, — это схватить ближайшую тяжелую палку и обрушить рой ударов по голове монстра. Он откидывает оживший труп в сторону и поворачивается ко мне. — Бесконтрольная, как и Дракор, — шипит чудовище. — Вставай! Как только Карлосу удается подняться на ноги, я срываюсь с места и хватаю его за руку. Мы бежим обратно, и холодный пот выступает по моей спине. — Нам нужно в морг. — Зачем? — еле дыша произношу я. — Он защитит нас. Я бы убила Карлоса еще раз, если бы он уже не был мертв. Но идей, что делать, у меня нет, поэтому мы спускаемся обратно на минусовой этаж. Драко и Питер все еще стоят неподвижно. Звук тяжелых шагов по лестнице останавливает мое сердце на пару секунд. — Что теперь? Карлос останавливается около Драко и сжимает ладони. — Что, по-твоему, ты делаешь? Мы умрем. Мы точно умрем прямо сейчас. — Подойди к нему, — шепчет он. Я становлюсь рядом с Малфоем, когда чудовище уже показывается в дверном проеме. Оно двигается на меня. — Карлос, он убьет нас! Монстр подходит вплотную и подносит коготь к моему горлу. — Его не разбудить, — монотонно произносит существо. Я сжимаюсь в ожидании боли, но Малфой вдруг движется, перехватывая руку чудовища. Тени из ладони Драко вырываются потоком энергии, закручиваясь около шеи монстра. — Ты пытался убить наших девочек! Они принадлежат нам с Драко! Голос Малфоя, но я, видимо, отлетела кукушкой. Это же видение? Мне просто кажется! Но магия Драко продолжает сжимать тенями горло чудовища, пока голова того не отрывается от тела. Я как будто в тумане. Еле успеваю обрабатывать информацию. Малфой медленно разворачивается, а после двигается в мою сторону. Мои руки трясутся, потому что у него такой магии быть не может. Он прикасается ладонью к моей щеке. — Миона, — он произносит это с такой нежностью, что я теряю полное понимание происходящего. — Я не… Его губы касаются моих со звериным рыком. Мои глаза округляются, когда внутри меня что-то издает стон. Это была не я! — Любимая, не дави на нее. Ты еще не готова. Мы еще не готовы, — он оставляет рой маленьких поцелуев на моей шее. Я хочу пошевелиться, но буквально не могу. Как будто что-то еще контролирует мое тело. — Прости, что оставил тебя на восемь лет. Но мой хозяин — идиот. Я не мог проснуться. Такого больше не повторится. То, что меня отвезут в Мунго и положат в отдел психических больных, — неоспоримый факт. — Гермиона, только попробуй сбежать. Я и Драко найдем тебя, где бы ты ни была, а теперь возвращайся. Малфой протягивает ладонь к Карлосу и срывает с него маску. — Ты не заслуживаешь этого, мерзкий насильник, но для моих девочек важно сохранить твою душу. В следующую секунду я снова стою лицом к Питеру, ощущая спиной грудь Драко. Я резко разворачиваюсь, и его удивление на лице говорит о том, что мне не придется объяснять необъяснимое. Он часто дышит в такт биению моего сорвавшегося с цепи пульса. Маска валяется на полу. Карлос все еще лежит на столе. А надпись с моего пальца полностью пропала.***
Мы сидим молча рядом друг с другом в морге около часа, Малфой просто смотрит вперед, почти не моргая. — Все было как наяву, — наконец-то он начинает говорить. — Я не контролировал свое тело, но ощущал, что это я. Не знаю, как объяснить это лучше… — Драко, что такое «Беласкес»? Он переводит на меня настороженный взгляд. — Карлос сказал. — Я слышал. Малфой резко становится холодным, снова закрываясь от меня. — Поехали, — он встает и протягивает мне руку. — Куда? — На свидание, которое я обещал. — Ты уверен, что в порядке? — Да, нам нужен маленький перерыв после всего. Я опираюсь на его ладонь, и он приподнимает меня, а после обхватывает в объятиях. — Испугалась? — Есть немного. — Мы выясним, что происходит. И я верю ему. Когда я чувствую его теплое прикосновение большой ладони к моей спине… Кто бы только знал, как я верю ему прямо сейчас. Пока мы едем в машине, Драко звонит Тео и рассказывает только часть про Карлоса. Они решают передать ориентировки по всей Европе на случай, если Олисия всё-таки смогла как-то трансгрессировать из Испании. Мы проезжаем мимо небольшого леса, пока не останавливаемся на краю опушки. Прохладный воздух приятно бьет по лицу, проветривая все еще затуманенную голову. Вид открывается восхитительный. Звезды на темном небе сверкают, как россыпь бриллиантов, создавая сказочные созвездия. Малфой вытаскивает палочку и произносит заклинание, которое раньше я никогда не слышала. Сразу после этого перед нами возникает низкий мужчина в вельветовых синих штанах и красной рубашке с массивными валунами. — Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, рады приветствовать вас на острове Астерисмо, — говорит он на английском. — Астерисмо с испанского — созвездие. Он проводит несколько раз палочкой под разными углами, и передо мной появляется прозрачная стена. Малфой берет меня за руку и благодарит мужчину. Стоит нам только перейти завесу, как мой рот открывается от восторга. Здесь одно бунгало и большое голубое озеро с желтым песком на берегу. Температура намного теплее. Разноцветные птицы летают под звездным небом, напевая приятную мелодию. — Пойдем, — Драко улыбается, проходя вперед. Домик внутри небольшой, но в нем есть все, что нужно. Большая мягкая кровать стоит напротив уже разожженного камина, прямо как у Драко дома. И меня вдруг как будто окутывает холодной водой. — Ты раньше здесь был? — Да. — С… — Один, — произносит он, снимая пару валунов, придавливающих мое дыхание. — Я прихожу сюда, когда хочу расслабиться. Никогда раньше в это место никого не приводил. Он разливает шампанское в небольшие бокалы и передает мне один. — Спасибо, — произношу я и делаю глоток. — У меня кое-что есть для тебя, — Малфой достает кошелек из кармана и вытаскивает из него что-то, сложенное вдвое. — Не переживай, на ней нет порчи. Его комментарий вызывает у меня неконтролируемый смешок. Он протягивает мне подарок, и я раскрываю его. Это колдо… нас, сделанное Джинни на Рождество. Первый день, как мы съехались на Гриммо. Мы оба смотрим в окно. Ровно через год после этого умрет Бен. Сердце сразу же больно сжимается. — Драко… — я чувствую, как глаза закипают. — Переверни. — «Я готова целовать тебя под любимыми созвездиями», — зачитываю я вслух, чувствуя, как голос предательски вздрагивает. Я возвращаю свой взгляд к нему, и он смотрит на потолок. Восхитительная анимация белой медведицы, состоящая из ярких точек. Я всхлипываю, и он касается своей большой ладонью моего лица, притягивая к себе ближе. — Гермиона, будет трудно. Тебе придется узнать, кем я стал за восемь лет. Но если ты хочешь попробовать… — Хочу, — я произношу это быстрее, чем он успевает договорить предложение, а после встаю на носочки, обрушивая свои губы на его. Ему приходится опустить голову, чтобы мне было удобнее. Его мягкий язык проникает в мой рот, вызывая во мне новый всхлип. — Искупаемся? — вдруг произносит он и стягивает с меня платье резким движением, оставляя в одних белых стрингах. — Тут никого, кроме нас, нет. Я снимаю с него рубашку с брюками, сохраняя на нем черные боксеры. Драко поднимает меня на руки и проносит до самого берега, ставя мои ноги в парную воду. Его ладони гладят мои бедра, и, прежде чем меня снова окутывает возбуждение, я ныряю с головой, обрызгивая Малфоя. Он, видимо, делает то же самое, потому что, когда я оказываюсь на поверхности, его нигде нет. — Драко, — я верчу головой. Но он не появляется. Тревога маленькими укусами терроризирует мою кожу. — Драко! Он резко выныривает рядом со мной, пугая до икоты. — Ты идиот! — я толкаю его в грудь. — У меня чуть сердце не остановилось. — Прости, — смеясь, произносит он, а после хватает меня за ноги, побуждая обхватить его. — Теперь тебе придется загладит вину, — краснея, произношу я. — Сделаю что угодно, чтобы заслужить твое прощение. Он выносит меня из воды, откидывая на теплый песок и снимая промокшее белье с моих ног. А после нависает надо мной. Мерлин, ощущать жар его большого тела — лучшее, что когда-то случалось в моей жизни. Его массивные руки и четко очерченные мускулы гипнотизируют, а стойкий аромат мятного одеколона скручивает легкие в ярком наслаждении. Он касается своим языком изгиба моей шеи, буквально пожирая мягкую кожу. Его напористые поцелуи распространяются ниже, даря внимание каждой части тела. Малфой захватывает мой сосок, стискивая ладонями мои ягодицы. Низ живота тут же стягивает в разгоревшемся внутри удовольствии. — Драко, пожалуйста… Он двигается дальше, оставляя свод приятных полуукусов на моем животе. Дрожь эйфории пробивает меня насквозь, стоит его горячему языку опуститься в самый центр моей плоти. Он проводит им по всей длине, собирая мои соки, вызывая у меня тем самым бесконтрольные стоны. Я зарываюсь пальцами в его волосы, пока он с такой жадностью ласкает меня, посылая в кровь чистое блаженство. Я выгибаю спину в попытке быть еще ближе. Он считывает это желание, подтягивая мои бедра сильнее ко рту. Он овладевает мною, подводя к черте, а после снова сбавляя обороты. Малфой делает это несколько раз, пока я не начинаю жалобно скулить, взывая его наконец-то подарить мне разрядку. Драко снова нависает надо мной, пока его член резко входит внутрь, заполняя меня полностью. Он кладет мою ногу к себе на плечо, и угол проникновения меняется. Мне кажется, я на несколько секунд глохну от собственного стона. Он двигается с животной агрессией, буквально вколачиваясь в мое тело. Это сводит с ума от неутолимого желания. Влажные звуки разносятся по магическому пляжу, пока я впиваюсь в его губы. Хочу, чтобы он был везде. Касался каждой части моего тела. Заполнял собой всё, что можно. Его твердый и набухший член, видимо, теперь мое любимое времяпрепровождение. Между нами нет и миллиметра свободного пространства, но мне нужно еще ближе. Я хочу забраться ему под кожу. Такое вожделение даже пугает на несколько секунд, пока оргазм не захлестывает меня, разбивая на мелкие кусочки от наслаждения. Я чувствую, как мое естество спазмирует вокруг него, и этого достаточно, чтобы Малфой с громким стоном сделал последний толчок, изливаясь в меня. Его твердые ладони не отпускают, пока я не восстанавливаю дыхание. — Никогда больше не уходи, — еле слышно произносит он. И мне сразу хочется рыдать, потому что это невозможно. Завтра все закончится. Но прямо сейчас я стискиваю его шею в своих руках, вдыхая мужской запах. Хочу запомнить это навсегда. Буду прокручивать воспоминания, пока тоска внутри не сожрет меня окончательно вдали от него. Он отталкивается коленями и подхватывает меня на руки, занося внутрь и кладя на мягкую кровать. Я хочу что-нибудь сказать, произнести что-то важное, но матрас рядом со мной проминается, и горячее тело прижимает меня к себе. Драко накрывает нас пуховым одеялом, и я проваливаюсь в глубокий сон.***
Настойчивый солнечный луч пробивается сквозь мои закрытые глаза, я пытаюсь спрятаться от него рукой, но это не помогает. Приятная боль по всему телу заставляет улыбнуться, я шарю ладонью в поисках Драко, но его сторона постели пуста. Я сажусь и натягиваю плед на свою обнаженную грудь. Малфой сидит на краю кровати, опустив голову вниз и рассматривая что-то в своих руках. — Драко, в чем дело? Он поворачивается в мою сторону, и его глаза наполнены болью. Мое сердце делает кульбит, и желудок сразу сводит. — С утра принесли вот это. Малфой кидает небольшую склянку в мою сторону, и я ловко подхватываю ее. На ней приклеена бумажка, на которой написано: «Нарциссе, с любовью, Гермиона». Я откупориваю флакон и вдыхаю содержимое. Мои глаза режет, а пульс подскакивает. Это зелье смерти. — Молю, скажи, что это не то, что я думаю, — просит он. Я поднимаю на него свои глаза и понимаю, что больше не смогу соврать.