Белые капронки

— Ты весь день в облаках витаешь! Что-то случилось? Руи, вынырнув из мира фантазий, немного пристыженно смотрит на своего молодого человека. В голосе Акиямы не было и капли злости или недовольства, лишь волнение. От этого вина чувствовалась вдвойне. Камиширо заставляет себя улыбнуться в привычной манере, скрыв румянец на щеках, и сжимает ладони Мизуки в своих. Да уж, свидание сегодня явно прошло совсем не так, как они того хотели. А все ведь из-за Акиямы... Укорять человека за само его существование кажется дикостью, но Руи ничего с этим поделать не может. Всем своим «я» возлюбленный сводит его с ума. Особенно сегодня, в этом молочно-белом платье со шнуровкой, белых капроновых колготках и — блять — туфлях с открытым носком. Не пялиться на просвечивающие черные ногти Мизуки было невозможно. Да и в целом на ноги, плотно обтянутые капроном, выглядывающие из-под короткого подола. Они не были той парочкой, которая только и делала, что думала о сексе. Даже несмотря на пубертат и явную страсть во время интимной близости, это все не было на первом месте. В конце-концов, оба были со своими проблемами, нашли друг в друге поддержку и опору, разговоры всегда были важнее. Руи не знает, может, это всеми известное весеннее обострение наконец до него дошло, может несколько недель воздержания из-за экзаменов сказались. Черт бы побрал Мизуки и его невероятно соблазнительные бедра и колени! Камиширо приходит в себя, когда перед глазами щелкают тонкие пальцы. Причем несколько раз. Втянув воздух сквозь плотно стиснутые зубы, парень заглядывает в глаза Акиямы. Беспокоится. Поднеся ладонь возлюбленного к губам, Руи оставляет мокрый поцелуй на коже. Щеки Мизуки алеют. — Твоя мать дома? — не говорит, шепчет Камиширо. — Сам же знаешь, что нет, — Акияма сминает ткань платья и слегка наклоняет голову. — Презервативы и смазка у меня есть. Если хочешь... Он не успевает договорить, прерванный чужими губами и горячим дыханием. Руи нетерпеливо раздвигает губы языком, морщится от скользкого блеска, но проникает глубже. Ладони спускаются на талию молодого человека, стискивают в объятиях. Мизуки трепетно выдыхает в поцелуй, обвивая плечи Камиширо. Им явно не хватало близости. Кажется, они даже не отрываются друг от друга, пока заходят в подъезд, в лифт, буквально вваливаются в квартиру. Акияма еле успевает захлопнуть дверь перед тем, как его подхватывают под бедра. Скрестив ступни на чужой пояснице, он испускает тихий стон, сплетаясь с жарким языком своим. Они прижимаются друг к другу достаточно для того, чтобы Мизуки почувствовал привставший член парня. Губы Руи блестят от его блеска и слюны, от этого в собственном паху становится тесно. Нашарив поверхность комода своей комнаты — когда Камиширо успел донести его аж до сюда? — Мизуки отклоняется назад, притягивая возлюбленного за ворот толстовки. Его руки задирают подол платья, почти до боли сминают бедра, даже шлепают разок. Акияма со свистом выдыхает, когда Руи тянет его за волосы, запрокидывает голову и лижет шею. Кончик языка обводит адамово яблоко, губы вбирают кожу в рот с громким причмокиванием. Глаза закатываются от шумных и быстрых ласк, которых тело так давно не чувствовало. Камиширо нетерпеливо тянет шнуровку платья на груди, дергает его с плеч и впивается в выступающие косточки жесткими поцелуями. Его ладони гладят стройные, покрытые мурашками ноги, скользят вниз к ступням, разбираются с ремешками туфель. Обувь с грохотом от каблуков падает на пол. — Так... Ах, спешишь... — Бля, расшнуруй, у меня руки трясутся. Хихикнув, Мизуки развязывает узел и ткань платья струится вниз по рукам, остановившись у локтей. Этого вполне хватает, Руи наклоняется и покрывает поцелуями бледную грудь. Стянув его волосы на затылке, Акияма сдавленно стонет от горячего дыхания на сосках. Обычно он проявляет куда больше инициативы, а не просто позволяет себя облапывать, но сегодня... Руи необычно сильно завелся. Чаще такое нетерпение можно увидеть, если парень занимает принимающую позицию. Сейчас Мизуки по взгляду возлюбленного понимает — задница будет болеть отнюдь не у Камиширо. Схватив Акияму за предплечье, он стаскивает его с комода и, позволив платью полностью упасть, затаскивает на кровать. Мизуки прикусывает нижнюю губу и зажимает бедрами руку парня, надавившую на пах. — Стой, а колготки? — Оставь. Мизуки расширяет глаза и приподнимается на локтях. — Я не ослышался? У тебя новый фетиш? — он заинтересованно пялится на Руи. — Пока не знаю, — Камиширо обводит взглядом ноги возлюбленного и сжимает стопу. — Но сегодня они выглядят соблазнительно. — Серьезно? — Мизуки недоверчиво вскидывает бровь, помогая своему молодому человеку избавиться от толстовки и расстегнуть джинсы. — Хочешь футджоб? Высвободившись из цепких пальцев, Акияма давит ступней на член партнера, обтянутый тканью белья. Руи издает неожиданно громкое «ах!» Покраснев пуще прежнего, парень осторожно двигает стопой, пальцами обхватывая ствол. Это новое, необычное чувство завораживает. Тем более Камиширо не говорит и слова против! Только придерживает лодыжку, направляя движения. Вскоре смазка просачивается через ткань, пальцы становятся немного липкими. Мизуки вытягивает шею, рассматривая выражение лица возлюбленного и его реакцию в ответ на действия. Пальцы давят на головку, и Руи тяжело дышит. Ступня аккуратно, чтобы не причинить боль, нажимает на ствол члена, слегка вдавливая в живот, и Руи впивается ногтями в лодыжку. Мизуки оттягивает ткань белья пальцами и сжимает оголенный дернувшийся член между ступнями. Руи стонет, громко и протяжно, согнувшись пополам. — Купишь мне новые колготки, — хрипловатым голосом сообщает Акияма, завороженно наблюдая за тем, как легко его ноги в тонком капроне, скользком от смазки, двигаются по стояку. — Хоть десять... — выдыхает партнер. — Не останавливайся... — Хочешь кончить так? Внезапно ноги откидывают в сторону. Мизуки ойкает, не заметив, как Руи так быстро над ним навис. Потемневшие от похоти глаза и тяжелое дыхание не предвещало ничего хорошего. Сглотнув, Акияма переворачивается на живот и тянется к тумбочке, наощупь находя смазку и упаковку презервативов. Не успевает он отдать их партнеру, как комнату наполняет звук треска. Волна смущения поднимается внутри. Извернувшись, Мизуки ошарашенно пялится на свои несчастные колготки, разорванные на заднице. — Да ладно... — он морщит кончик носа, впихивая в руки Камиширо тюбик смазки. — Будь добр, хотя бы тут не надо спешки. — Ничего не могу обещать, — ехидно отзывается Руи, торопливо откидывает джинсы и ложится рядом с возлюбленным. — Шучу, я буду аккуратен. Стянув с волос Мизуки резинку, парень зарывается носом в мягкие пряди. Вишневый аромат наполняет легкие и отрезвляет на какое-то время. По крайней мере его хватает, чтобы выдавить на пальцы смазку и, стянув белье с ягодиц, осторожно протолкнуть палец внутрь. Акияма шипит, уткнувшись носом в подушку, и стенки ануса напрягаются. Сколько бы не занимались сексом, никогда не привыкнет. Руи прижимается губами к взмокшему виску, щеке, наконец заставляет Мизуки повернуть голову и достает до губ. Складка между бровей разглаживается, и парень, выдохнув, угукает. Смазка стекает по ложбинке меж ягодиц, пока Камиширо медленно проникает вторым пальцем внутрь, сначала одной фалангой, ждет минуту, затем второй. Бедра Акиямы ерзают из стороны в сторону, ему явно уже не терпится закончить с подготовкой, но в такой момент Руи знает, как сохранить голову холодной. Не хотелось повторять тот единичный опыт, когда простынь испачкалась кровью по неосторожности обоих. И так от чувства вины еле-еле отделался. — Трех достаточно, — пыхтит Мизуки, приобняв Камиширо за шею. — У тебя не такой большой член. — Как-то ты говорил, что тебе будто до глотки достает. Мстительно зажав зубами палец, гладивший его по губам, Акияма опускает голову на подушку. Это изматывает, но осторожность и забота возлюбленного трогает до глубины души. Даже если он заведен так, что с трудом думает о том, что говорит, всегда основательно подходит к подготовке. Когда три пальца свободно двигаются внутри, Руи наконец успокаивается и вынимает их. Мизуки укладывается поудобнее и, глянув через плечо, со вздохом встает в коленно-локтевую. Перекинув волосы с вспотевшей спины вперед, он млеет от нежных пальцев, считающих позвонки. Ладони Камиширо как всегда стараются расслабить, согреть каждый миллиметр чужого тела, чтобы после раскрыть без всяких препятствий. Шуршание упаковки презерватива заставляет сжаться от предвкушения. Мизуки прикусывает щеку, когда Руи раздвигает ягодицы и подставляет головку к анусу, капля пота скатывается с его лба, Руки уже дрожат от напряжения, Акияма почти уверен, что дотрахивать его будут раком, не иначе. Навалившись на чужую спину, Камиширо обнимает его одной рукой поперек груди и прижимается губами к загривку. Их щиплет от капелек пота. — Можно? — шепот щекотит волоски на коже. — Можно, — еле слышно отвечает Мизуки. Он задыхается как в первый раз, когда член раздвигает стенки напряженного ануса. Не выдержав, его руки разъежаются в стороны по простыне, Мизуки прогибает спину и прижимается щекой к подушке. Никогда, никогда Акияма не устанет шутить на тему того, что его член будет побольше, чем у Руи, вот только сути этот факт не меняет — когда партнер входит полностью, как будто и правда членом достает до глотки. Первые движения всегда медленные, тягуче, мучительно медленные. Времени вполне достаточно, чтобы Мизуки почувствовал, как стояк проникает внутрь, сжатый мышцами. На его член опускается ладонь Руи, парень задавленно стонет, поднимая бедра выше. Колготки снова трещат, а на ягодицу с громким шлепком приземляется вторая рука. Акияма кряхтит, выдавливая улыбку. — Это по моей части, — бормочет он. — Тебе ведь нравится. Бедра двигаются слишком резко. Мизуки вскрикивает и стонет, дернувшись от неожиданности. Перед глазами темнеет от ощущений и заполненности, особенно от того, что член смог проехаться по нужному месту с первого раза. Смяв ладонью простынь, Акияма привыкает к темпу, очень быстро переставшему быть «плавным». Постанывания вырываются из груди вместе с прерывистыми вздохами, непроизвольно получаясь куда громче, чем хотел бы Мизуки. Если он был в принимающей роли, то секс всегда был нежным и медленным. Животный трах был не совсем по его части, это больше любил Руи. Любовь, забота, ласка — вот то, что нужно, чтобы расслабиться и насладиться оргазмом. Но иногда бывали исключения. Акияма опускает веки, слушая скрипы кровати. Шлепки бедер о ягодицы отдаются в голове звонким эхом, пока парень с трудом просовывают руку между собственным телом и кроватью, сжимая в ней член. Движения Руи ускоряются, ровно как и стоны становятся громче и чаще. Их секс не был долгим. Не тогда, когда Камиширо уже внутри. С силой прикусив губу, Мизуки жмурится и старается не кричать слишком громко. То, как Руи вбивается в него, грубо и по-животному, было непривычно. Он не скажет, что это было неприятно, но чувство растяжения ануса было странным. — З-заканчивай уже, — скрипя зубами выдавливает Акияма, надрачивая свой член. — Это слишком... — Потерпи, еще... — особенно глубокий и точный толчок выбивает из Мизуки вскрик. — Ох, блять. Ладонь невольно слишком крепко сжимает красную головку и парень, закатив глаза до звездочек, кончает. Тело сотрясается от оргазма, а внутренности пульсируют, сжимая член Руи сильнее прежнего. Придерживаемый только руками партнера за бедра, Мизуки обмякает, раскрыв рот. Стимуляция простаты заставляет дергать ногами — слишком быстро. Ягодицам больно от того, как сильно Камиширо ударяется о них каждый раз, когда толкается навстречу, а шлепки заставляют голову кружиться. Громко, душно, жарко. Член болит от трения между телом и взмокшей простыней, но Мизуки не может произнести и слова, только стонать в ритм сумасшедших и быстрых шлепков. Громкий стон раздается чуть ли не в самое ухо, на спину наваливается тяжесть. Акияма всхлипывает от переизбытка ощущений, сжимая член Руи внутри. От этого партнер вздрагивает. — Ха-а... Прости... Камиширо перекатывается набок и снимает презерватив, завязанный кидая в мусорное ведро возле кровати. Подтянув Мизуки к себе, парень крепко обнимает его, прижавшись к раскрытым губам. Поцелуй, нежный и поверхностный, расслабляет. — Я переборщил, да? — М-м, — Акияма лениво открывает один глаз. Последние силы он тратит на то, чтобы стянуть колготки и испачканное в сперме белье. — Мне понравилось, не волнуйся. Закинешь в стирку сам. — Да-а-а, потом. В душ с утра? — Определенно, — еле шевеля языком отзывается Мизуки и закидывает ногу на Руи. — Сейчас я больше и пальцем не двину. Устало улыбнувшись, Камиширо собирает разметавшиеся по подушке волосы возлюбленного и отводит наверх. Прохладный ветерок из открытого окна нагоняет сон, Руи зевает. Не проходит и пяти минут, а уже слышится сопение Мизуки. Как следует рассмотрев красное лицо, парень довольно хмыкает. Ему так безумно повезло. Взгляд падает на разорванные белые колготки. Да уж, кто еще согласится на подобные фетиши кроме его замечательного Мизуки?