Наверное, тут уже дело принципа — вести себя так, как не положено, потому что всего лишь один раз сказали, что
можно. Чонгук понимает, что Тэхён ни за что в этой грёбаной жизни не разрешит ему больше, чем было и есть сейчас, и он честно не хочет давить на мужчину, потому что одна лишь мысль о том, что парень своими порывами может оттолкнуть, вызывает ужас. Чон отлично понимает, о чём думает учитель, когда размышляет о них двоих. Это очевидные и закономерные мысли, потому и налегать не хочется, но всё же это рьяное желание стать ближе подталкивает совершать пакости, ведь в голове ярко-красным светится надпись: «моё!».
Легко ли в это поверить?
Трудно сказать наверняка.
Это странное чувство, что тебя любит в ответ тот, о ком ты грезил месяцами, не даёт покоя, заставляя ощущать себя между мирами. Словно Чонгук в вечной прострации, и тело это вовсе не его, а чьё-то чужое. Необходимо время, чтобы привыкнуть. А ещё необходимы неопровержимые доказательства, что всё наяву, и именно поэтому в Чоне дрожат разные желания. Он смотрит на Тэхёна во время урока и думает о многом, представляет, старается впихнуть себе в голову, что нельзя спешить, нельзя спугнуть мужчину, когда он только-только стал для Чонгука, но эта прострация не даёт покоя.
Парень уже давно открыл в себе интересную черту: он очень тактильный, оказывается, и именно поэтому ему до зуда хочется прикоснуться к Тэхёну так, как никто другой его касаться не может, чтобы удостовериться, что не приснился тот вечер после неудавшегося боя.
Впрочем, работает это тоже не всегда. Прошло уже две недели, из которых дней так семь Чонгук регулярно дожидался учителя после работы, дабы вместе поехать на машине до дома. Не до дома Тэхёна, конечно же, а чтобы просто подвёз. Сэнсэй сам предлагает, и это льстит.
Так о чём это мы? Работают касания для внутреннего спокойствия не всегда. Этого мало. Мало просто проводить пальцами по чужим костяшкам. Мало просто обниматься, когда они останавливаются у дома Чонгука, и Тэхён всегда выходит из машины, чтобы прижать к себе мальчика. Мало просто иногда тянутся, чтобы уткнуться носом в шею или щеку, не прикасаясь губами.
Мало.
Как и сейчас. Мужчина снова подвозит парня домой, и они просто болтают, как и все эти дни недели. Узнают друг друга. Больше открываются.
Чонгук узнал, что Тэхёну нравятся американские боевики, капучино, золотые украшения, книги в твёрдой обложке, запах порошка и кондиционера для белья, острая пища, музыка на колонке во время уборки, татуировки, которые бы очень хотел сделать, но из-за профессии не может. Ещё Тэхён любит ходить в торговые центры, чтобы в одиночестве там побродить, любит читать вечерами, по выходным проводить время с друзьями с университетских времён, тренироваться в зале три раза в неделю, подолгу принимать душ, хрустеть снэками во время просмотров видео и готовить панкейки. Тэхён ненавидит груши, у него аллергия на цитрусовые, ему не нравится носить костюмы, не переносит звонки от родителей, не любит цветные волосы, звенящие браслеты, наглых и высокомерных людей, резкий парфюм, клеящихся в баре девушек, оранжевый цвет и японскую музыку. Тэхён хотел бы побывать в Швейцарии, часто забывает про посуду в посудомоечной машинке, про вещи, которые куда-то убрал во время уборки, а потом не в состоянии вспомнить куда. Он часто теряет телефон, а ещё может бессознательно заговорить на корейском, потому что до тринадцати лет прожил в Корее и время от времени разговаривает с тётей и дядей, которые помогают не забывать родной язык. Тэхён заработал на двухкомнатную квартиру и машину самостоятельно, он был школьным ловеласом и работягой, а в студенческие времена почти четыре года встречался с хорошей и милой японкой, у которой родители владели цветочным магазином, и она научила тогда ещё парня языку цветов.
Тэхён спокойный и домашний человек. Чонгук это знал, а сейчас убедился окончательно. От него всегда веяло спокойствием и комфортом, но мужчина никогда не расскажет, что боролся с пожирающей душу агрессией многие годы из-за таранящих детскую психику родителей.
Он часто бывает раздражительным — это всё, что узнал Чон в последний раз и совсем не поверил в это. Учитель всегда излучал взрослое равновесие и жёсткий стержень.
Впрочем, хотелось не только узнать больше о человеке, в которого влюблён, но и многое рассказать о себе. Хотелось показать себя, чтобы уличили в чём-то хорошем, а может, и не очень. Хотелось, чтобы знали, какой Чонгук на самом деле, и окончательно для себя решили, что желают остаться рядом. Парню важно, чтобы его полюбили со всеми изъянами и недостатками, потому что всё, что рассказывал Тэхён, его совсем не оттолкнуло, а даже притянуло, побуждая самому в быту убедиться во всех его привычках.
Чон рассказал, что ему нравятся сопливые фильмы, множество проколов на ушах, массивные кроссовки, наклейки из каких-нибудь аниме, запах аромапалочек, которые он понатыкал дома. Он любит осьминогов, хот-доги, длинные белые носки, часы на руках, дождь, песни американского андеграунда, мягкие свитера с горлом. Хотел бы отправиться в горы, купить себе крутую машину и посетить Италию. Мальчик любит наблюдать за людьми, подмечать их особенности, смеяться над спорами друзей, ходить с ними к морю и до ночи в одиночестве гулять по парку с сакурами. Чонгук рассказал, что с мамой у него хорошие отношения, не считая вечных ссор после боёв, а ещё сказал, что мало чего ненавидит, потому что по большей части ему плевать, но он не любит, когда его допрашивают, пытаются высосать правду. Он не переносит чужие оправдания, глупые попытки задеть и когда стремятся привлечь к себе внимание. А ещё ему не нравится несправедливость, наглость, запах больницы, собственные слёзы, жара и клюквенный морс.
Они успели многое обсудить, посмеяться, погрустить. В машине Тэхёна всегда тепло, а в классе, где они занимаются, спокойно, но этого всё ещё мало. И иногда это «мало» обостряется сменой настроения мужчины. Его участие в их… недоотношениях, если это так можно назвать, становится безразличным. Иногда он ведёт себя не так, как обычно, словно в голове резко срабатывает кнопка «стоп», после чего Чонгук чувствует себя жалким. Ему временами перестают разрешать обыденные вещи: коснуться, обнять, начать обсуждать отвлечённые темы на дополнительных. Они могут разговаривать взглядами во время урока, но даже они порой становятся до одури морозными.
Но это иногда.
А так Чону по-прежнему дико мало и безумно страшно.
Чонгук сидит в салоне чужого автомобиля и глядит на руку мужчины на коробке передач, а потом немного неуверенно подносит свою ладонь и накрывает поверх, медленно поглаживая подушечками пальцев чужие. Затем пытается нырнуть под ладонь, и Тэхён это видит, поэтому поднимает руку, пока они стоят на красном светофоре, и сплетает пальцы с мальчиком, который всё никак не может оторвать взгляд от их общего замка.
Ему позволено только такое.
Хотя, есть ещё кое-что.
Чонгук поворачивает голову к мужчине, сталкивается с чужим взглядом во мраке, слегка освещённым уличными фонарями, а потом тянется, чтобы уткнуться носом под мочку уха и прикрыть глаза. Что-то типа их объятий.
— Ты вчера ходил в бар с друзьями? — Всё ещё тяжело мешать обращения «ты» и «вы». Первое за пределами школы, второе — в самой школе. Мальчик может часто путаться, но постепенно привыкает.
— Ходил. — Тэхён льнёт к макушке и нежно проводит щекой, собирая влагу с волос Чона, который сегодня забыл шапку дома.
Парень отстраняется и начинает большим пальцем поглаживать ладонь мужчины, пока не загорается синий, и они лишь на миг расцепляют руки, а потом снова соединяют их в замок. Тэхён ведёт одной рукой, и Чонгук сжимает бёдра, осознавая, как классно это выглядит.
— Что там было? — начинает издалека, потому что они всё ещё не разобрались с гарантией.
— Музыка и выпивка, Чонгук. Что ещё может быть в баре? — без раздражения в голосе отвечает Тэхён.
— А если чисто гипотетически, — немного зажато говорит Чон, волнуясь, сжимая чужую ладонь, — там бы оказалась твоя бывшая. Что бы ты делал?
Мужчина лишь на пару секунд поворачивает голову на парня, чтобы кинуть какой-то неразборчивый взгляд, а потом снова начать следить за дорогой.
— Поздоровались бы, наверное, — пожимает плечами, отвечая на поглаживания мальчика своим большим пальцем.
— Выпили бы вместе? Ты бы позвал её за ваш столик?
Тэхён странно усмехается, всё-всё, конечно же, понимая.
— Если чисто гипотетически, мальчик мой, я бы вообще не обратил на неё внимание.
Это нежное «мальчик мой» глубоко внутри вспыхивает чем-то слишком горячим и отзывчивым.
— Это гипотетически.
Учитель цокает и закатывает глаза, улыбаясь. Сжимает чужую ладонь, дабы парень успокоился, а потом добавляет:
— Конечно же, я бы поздоровался с ней, как старые знакомые, но я не собираюсь возвращаться в прошлое. Я её уже не люблю.
— А если бы какая-нибудь другая девушка захот…
— Чонгук, боже мой, прекращай, — выдыхает, поднимая уголки губ. — Никто меня уже не заинтересует.
— А я сильно интересую? — впивается взглядом в чужой профиль лица, не замечая, как они останавливаются возле его дома.
Тэхён расцепляет замок из рук и ставит машину на паркинг. Поворачивает голову, откидываясь на спинку, как-то слишком нежно смотря на мальчишку.
— Достаточно, чтобы дать тебе слово, что до твоего выпуска и после него меня никто не заинтересует.
— Всё в жизни бывает, — неуверенно пожимает плечами и отводит взгляд. — Ты даже не разрешаешь поцеловать себя, и сам меня не целуешь.
— А так хочется? — немного игриво спрашивает Тэхён. У него, похоже, сегодня хорошее настроение.
— Издеваешься опять, да? — вновь смотрит на мужчину, хмуря брови.
Они как-то по-особенному смотрят друг на друга, а потом учитель становится слегка серьёзным, чтобы произнести:
— Мы с тобой в одной лодке. У нас одинаковые страхи и мысли, поэтому я отлично понимаю, что у тебя в голове. — Тэхён тянет руку, заправляя чужую мокрую от снега прядь за ухо. — Я чувствую то же самое. Думаю, нам с тобой надо остыть и просто ждать. Всякое может произойти, и ни ты, ни я не сможем ничего проконтролировать.
— Это ты к чему? Думаешь, кто-то из нас не дождётся? — ещё гуще хмурит брови. Как же ему не нравится этот разговор. Хотя он сам его начал, и Тэхён по факту говорит то, о чём говорил до этого он сам, только сейчас мужчина намекает на будущие остывшие чувства мальчика, в то время как сам Чон намекал на обратное.
Они действительно в одной лодке.
Тэхён озвучивает это вслух:
— Видишь, тебе неприятны мои слова, а мне неприятно то, что ты вот так говоришь о том, что я в баре разрешу кому-нибудь двусмысленно прикасаться к себе. Я не такой, Чонгук. И ты не такой. Я это знаю и понимаю, но человеческая психика — дело тонкое. Мы верим в одно, но в противовес к этому думаем совсем о другом.
К Тэхёну хочется прижаться. Тэхёна хочется поцеловать лишь потому, что вот такими словами он может успокоить и остудить пыл. Вернуть рассудок.
— Прости, — искренне. — Я не хочу так себя вести, но мне правда страшно. Я не хочу контролировать тебя, не хочу, чтобы мне нужно было всё и сразу. Я бы хотел, чтобы у меня было больше самоконтроля, но я так… — выдыхает, прикрывая глаза, — так много чувствую, что боюсь всего на свете, — размыкает веки, чтобы вновь неуверенно взглянуть на Тэхёна так, будто бы за эти слова он его сейчас очень жестоко осудит.
Тут всё больше начинают играть свою закономерную роль границы, которые поставил сэнсэй, но Чонгук ничего не может с ними поделать. Только мириться и терпеть.
Ему немного завидно, что мужчина не такая истеричка, как он. Он с холодной головой принимает решения, рассудительно подходит к каждому вопросу и не устраивает вот такие эмоциональные выходки. Только если совсем иногда в его взгляде и поведение читается холодность, которая взялась неизвестно откуда. Чонгук думал, что такой же каменный и спокойный, однако сейчас, когда рядом с ним человек, которого хочется видеть подле себя всю оставшуюся жизнь, он превращается в другую личность, либо же просто выпускает наружу настоящую. Тут не поймёшь наверняка, но ясно одно: он мальчик очень тревожный, когда дело касается дорогого и самого родного.
— Всё хорошо, родной, — нежно поднимает уголки губ мужчина. — Пошли на улицу.
Какими только ласковыми словами Тэхён не называет его, и все они заставляют так ярко реагировать сердце, что оно не упускает любой возможности пропустить громкий и тянущий удар, принося удовольствие.
Чонгук медленно и судорожно выдыхает, лишь на миг прикрывает глаза, дабы уместить в своей голове чужое обращение и успокоить приятную дрожь. Тэхён выходит из салона, а потом Чон тоже выползает за ним, прикрывая дверь машины. Он обходит автомобиль и останавливается напротив своего дома и около учителя, поворачиваясь к нему.
— Ты не обижен на меня? — с надеждой спрашивает.
— Нет, конечно, — ласково улыбается и сгребает в охапку парня, щекой прижимаясь к виску, окольцовывая шею, в то время как Чон обнимает за талию, забираясь под расстёгнутую куртку. — Всё, что ты чувствуешь сейчас — это нормально.
Чонгук кладёт щеку на чужое плечо, прячась от холодного ветра, прижимаясь ближе, тихо бубня:
— За пределами школы мы ведь не учитель и ученик?
— Чонгук, ты ведь знаешь… — устало вздыхает Тэхён.
Мальчик недовольно ластится щекой и хмурит брови, теснее сжимая в своих объятиях.
— Но я не хочу расставаться на новогодние каникулы. Можно приходить к тебе? Иногда.
Лучше бы, конечно, каждый день, но он не хочет просить так много, лелея надежду, что хотя бы это разрешат.
— И чем ты хочешь заниматься?
Они отстраняются. Тэхён просовывает руки в карманы куртки, и Чонгук, словно щеночек, следует за своим хозяином, тоже суёт свои руки в чужие карманы, хватаясь за мужские ладони, сжимая их и перебирая пальцы.
— Всем, — заглядывает в глаза, немного приподняв голову. — Ты умеешь в игры играть?
— Ты меня совсем за старика не держи. — Оба на это довольно и игриво улыбаются. — У меня даже приставка есть, между прочим.
— Держу пари, Тэхён-сама, вы даже джойстик в руках держать не умеете.
Мужчина образует на лице наигранное удивление и неверие, что Чонгук вообще это сказал, а потом специально сжимает его ладони, чтобы тот шикнул от лёгкой боли и толкнул в плечо.
— Когда я только начал играть в игры, ты только родился, малыш, — довольно поднимает уголки губ.
Не послышалось, значит…
В тот злополучный вечер Тэхён действительно его так назвал, потому что нынешнее «малыш» звучит так знакомо и так по-родному сладко, что Чон готов замурлыкать и поджать в удовольствии пальчики на ногах, но он лишь расплывается в улыбке, и так хочется поддаться вперёд, чтобы чмокнуть, но, к сожалению, не сейчас. Сейчас парень тянется вперёд, дабы просто коснуться своим кончиком носа чужого и провести в разные стороны, а потом отстраниться и состроить немного застенчивое личико, от чего у мужчины сладко щемит сердце и натягивается улыбка.
Эта зима обещает быть тёплой.
***
— Ты шёлковый и немного странный, — с подозрением смотрит Даики, всё так же сидя впереди Чонгука.
— Почему это? — вопросительно поднимает брови.
И вопрос действительно не очевидный, потому что даже несмотря на то, что в его жизни всё круто поменялось, с другими парень ведёт себя точно так же, как и раньше. Он такой же задумчивый, молчаливый, в меру улыбчивый. Возможно, поменялось только то, что время от времени его лицо не корчится в лёгкой гримасе боли от сильных приливов неразделённой любви, но это мелочи, которые друзья редко замечали.
Говорят, любовь красит. Вероятнее всего, Даики и Йори заметили это по чужим глазам, которые не такие уж грузные, унылые и печальные, как были всё это время, вот и задают подобные вопросы.
Может быть, любовь и красит, вот только Чонгук по натуре тихий и спокойный, пока дело не касается чего-то важного, потому и в принципе ничего особо не поменялось, кроме всё тех же глаз, где уже не воют одичалые звери от одиночества. Они воют лишь от желания больших свершений и дальнейших разрешений, но эти тянущие чувства не сравнятся с теми, когда Тэхён ещё не зарывался в его волосы, не обнимал, не держал за руку.
Сейчас, Чонгук, может, и слегка расцвёл, вот только закономерные страхи всё ещё шипят и кусаются.
— Да просто странный ты, — вновь говорит Даики. — У тебя что-то случилось?
— Да нет, — пожимает плечами.
— А на бой, надеюсь, не пойдёшь? — подаёт голос Йори.
— Хватит с меня.
— Замечательно, — одновременно с облегчением выдыхают друзья, и Чонгук улыбается на это, слегка покачиваясь на стуле.
— Но я в курсе, что завтра дерёшься ты, — указывает на Маэду, у которого волосы растут быстрее, чем он успевает их стричь.
— Я сам в шоке! — вдруг взрывается эмоциями парень, чуть ли не подпрыгивая на стуле. — Мне кинули вызов, хотя я думал, что сэнсэй прикрыл лавочку!
— Ты, кстати, нам про это ничего так и не рассказал, — врывается Кимура, обращаясь к Чону. — Зачем он увёл тебя? Ты получил по шапке?
Чонгук перестаёт качаться и берёт в руки карандаш, начиная вертеть его меж пальцев. Задумчиво смотрит на него, а потом поднимает взгляд к друзьям, отвечая:
— Ну да, отругал. Не только за это, но и за прогулы дополнительных. Я уговорил его, чтобы не рассказывал директору.
— Как?! — в унисон выкрикивают парни, округляя глаза.
— Ну, факты всякие привёл… — растягивает буквы, потому что вообще отмазку придумать не может. — Наговорил, в общем, фигни, и он сжалился надо мной.
Йори хлопает в ладоши один раз, резко поднимаясь с места, выглядя как солдат в строю.
— Всегда знал, что сэнсэй — отличный человек.
— Но я сказал, что мы закрываемся, — добавляет Чонгук, радуясь, что его друзья совсем немного глупые, и одновременно благодарит их за то, что верят и не расспрашивают до победного, обгладывая до костей.
— Мы больше не спалимся, — прикладывает руку к сердцу Маэда. — Я тогда чуть не помер со страху, серьёзно.
Они громче начинают болтать, и Чону кажется, что он какой-то не очень друг, если честно. Эти ребятки такие искренние и честные, что мальчику совестно становится, что у него всегда так много секретов от них. Именно поэтому он может рассказывать им абсолютно всё из своей обычной жизни, будто бы таким образом замолит грех, в котором любовь Чона к мужчине старше на девять лет полностью поглотила его и никогда, кажется, не отпустит.
Он ещё не задумывался над тем, чтобы когда-нибудь рассказать о своей связи с учителем близким, но от этой мысли становится не по себе. Не то чтобы парень стыдится этого. Просто ему кажется, что чужие уши и языки могут разрушить всё, что Чонгук строил по одному кирпичику, вытирая со лба пот. Мама вообще вряд ли такое переживёт, а друзья… Возможно, когда-то, он решится, если они после выпуска ещё будут держать связь. Всё-таки поступать все трое собираются в разные университеты. Даики и Йори уезжают из этого города, а Чон остаётся здесь. Он останется здесь, если Тэхён всё так же продолжит быть рядом с ним. Возможно, они даже съедутся. Возможно, мужчина предложит подвозить до универа. Возможно, Чонгук сам сдаст на права и будет обкатывать чужую машину, если мужчина разрешит. Возможно, они станут семьёй, если Тэхён всё так же останется с ним.
***
Каникулы не заставили себя долго ждать. Чон сдал все тесты на хорошие оценки, а математику на твёрдые семьдесят пять баллов, что просто замечательно, ведь до этого он еле дотягивал до тридцати семи. Он чуть ли не до скрежета зубов всё зубрил, чтобы не только немного возгордиться собой, но и порадовать сэнсэя, который тратит на него время и иногда терпит эти внезапные приливы нежности, из-за чего приходится остановиться на десять минут и поболтать ни о чём, чтобы успокоить ласкового кота внутри мальчика.
Впрочем, радости Чонгуку было не занимать лишь от мысли, что все новогодние каникулы он будет проводить дома у Тэхёна, о чём раньше даже мечтать не смел, но всегда есть одно жирное «но». С мужчиной парень стал забывать, что мир вокруг них, вообще-то, всё ещё существует, и у него есть друзья, которые хотят сходить погулять, побродить по торговым центрам, выбрать подарки, а также в планы они внесли регулярные хождения друг к другу, потому что что ещё делать на каникулах дома одному, когда можно провести это время с друзьями и не думать об учёбе? Чонгук, конечно же, рад, но он сейчас на стадии конфетно-букетного периода, где приоритетом всегда будет стоять новоиспечённый партнёр, если Тэхёна вообще можно так называть. Чон даже не знает, кто мужчина ему, но определённо точно понимает, что он его, и этого, в принципе, достаточно.
Они гуляют по торговому центру, и парни громко и недовольно переговариваются о том, что совершенно не знают, что подарить своим знакомым и близким. Таких людей у Чонгука мало, потому что в круг его общения входят исключительно Даики, Йори, Тэхён и мама. Есть, конечно, одноклассники, с которыми они на днях хотят погулять, но Чон не растрачивает деньги на людей, к которым не может прийти со словами «я достаточно сильно устал, чтобы что-то делать, и меня это гложет».
Парень останавливается напротив витрины с тёплыми вещами, и взгляд тут же цепляется за клетчатый бежевый шарф с коричневыми, белыми и тёмно-зелёными линиями. Тэхён всегда ходит без шапки и ничем не прикрывает горло. Чонгук уже не раз говорил об этом мужчине, но тот отвечал, что ему и так нормально, но мальчик никогда так не считал, поэтому он тянет друзей в этот магазин, беря с полки нужный шарф.
— Кому подаришь? — суёт свой нос через плечо Йори.
— Тебе, — с каменным лицом отвечает парень.
— Да ну, весь сюрприз испортил, — тут же мрачнеет и бурчит, засунув руки в карманы куртки.
— А спрашивать было не надо, идиот, — толкает в плечо Даики, желая засмеяться.
— Правда мне?
— Нет, конечно. Не заслужил ты ещё шарф, — бросает через плечо Чон, улыбаясь.
— Эй! — тут же накидывается друг со спины, сгибом локтя игриво начиная душить, из-за чего мальчик смеётся и пытается убрать чужую хватку. — Ну кому это? — всё же отпускает и позволяет Чонгуку дойти до кассы.
— Дяде, — выпаливает первое, что приходит в голову. — На каникулы приезжает к нам.
— Ты никогда не рассказывал о нём.
— О нём нечего рассказывать, — пожимает плечами и оплачивает покупку.
Когда ему запаковывают шарф в крафт пакет, они выходят из магазина, дальше продолжая свой путь.
— Нам нужно, вообще-то, купить подарки друг другу, — невзначай напоминает Кимура. — Давайте сейчас разойдёмся, а потом встретимся на первом этаже около ёлки?
Все согласно кивают и уходят в разные стороны.
Всё хождение по магазинам в одиночестве Чонгук думает лишь об одном: как сказать друзьям о том, что завтра он не пойдёт гулять с одноклассниками и вообще не собирается каждый день проводить с ними не потому, что они не так важны, как Тэхён, а потому, что к Тэхёну просто очень сильно хочется. У него в планах мешать встречи, но что делать, когда наступит время идти к мужчине, а друзья будут ждать ответа на вопрос: идёт Чон сегодня куда-то или нет.
Для Даики парень покупает мангу и два брелока с его любимыми персонажами из комиксов, а Йори складывает в подарочный пакет пак наклеек каких-то аниме героев, о которых друг в последнее время говорил, и тёплые чёрные перчатки, потому что только вчера этот растяпа потерял свои. Маме взял её привычные духи, которые у неё заканчиваются, и, в принципе, остался довольным тем, что приобрёл.
Чонгук вместе с друзьями выходит из торгового центра с громким жужжанием с двух сторон, потому что эти дураки пытаются заглянуть в пакеты, в которых прячутся подарки друг для друга.
В сумеречном небе не кружат снежинки. Лишь морозный воздух обжигает щёки. Каждый шмыгает красным носом, доходя до автобусной остановки. Вокруг мерцают лампочки гирлянд и разноцветные подсвеченные фигурки на окнах. Новогоднее настроение уже давно не посещало Чонгука, и этот год не исключение, хотя японцы жуть как уютно украшают свои дома. В парне это вызывает лишь какие-то тёплые и уютные чувства, под которые хочется закутаться в одеяло, включить на телевизоре фильм и уплетать сладости, и чтобы рядом обязательно хрустели снэками и бурчали о том, что боевики намного лучше сопливых мелодрам.
***
— Куда это ты? — в удивлении спрашивает мама, смотря на время.
Новый год начался час назад. Чонгук никогда в своей жизни не выходил на улицу в новогоднюю ночь, предпочитая запереться в комнате и продолжать впихивать в себя вкусную еду матери, либо же вместе с ней глянуть что-то по телевизору, лёжа на диване, время от времени переговариваясь.
— Мы с Даики-куном и Йори-куном договорились встретиться, — впопыхах говорит мальчик, натягивая шапку и застёгивая куртку, чуть не прищемив кожу на подбородке.
— Гулять, что ли? — в ещё большем изумлении спрашивает женщина. — Чонгук, я не разрешаю. Сейчас чёрт пойми кто шляется по улицам.
— Мам, — недовольно закатывает глаза парень, — мы в гости к Даики-куну.
— Надолго?
Она всегда так спрашивает. Никогда не ставит рамки по времени, потому что по себе знает, как в молодости хочется погулять, повеселиться с друзьями без этих глупых родительских запретов. А ещё мама доверяет Чонгуку и знает, что он не подведёт её. Разве что дерётся время от времени, что её очень расстраивает, но домой пьяный и накуренный никогда не приходил. Никогда не забывал отписываться, если задерживается. Никогда не хулиганил и всегда вёл себя привычно. Мама ему доверяет, и Чон не собирается её больше подводить, ведь только они остались друг у друга.
— Я вернусь днём, хорошо?
— Ладно, будь аккуратен.
Мальчик целует её в щеку и быстро выбегает из дома с одним крафт пакетом.
Автобусы сейчас не особо часто ходят, да и заполнены они до краёв, что чувствуешь себя шпротой в банке, поэтому Чонгук решает раскошелиться и поехать на такси. Когда он впервые побывал у Тэхёна, то тут же открыл карту на телефоне и запомнил адрес, поэтому сейчас отправляется именно туда, хотя почти все его одноклассники собрались в доме одной девчонки, собираясь устроить вечеринку. Чонгук быстро нашёл отмазку: мама хочет, чтобы он побыл с ней в новогоднюю ночь. Никто спорить не стал. Даики и Йори расстроились, правда, но Чон действительно ничего не может поделать. Он хочет именно к Тэхёну, а не в большой дом, в котором сейчас литры алкоголя и гора закусок. Мама бы одобрила выбор сына, если бы не знала, что Ким Тэхён — это учитель математики, с которым её кровинушка, вроде как, роман крутит.
Пробки дикие. Чонгук трясёт ногой и в нетерпении кусает губу, смотря на свой уютный спальный район, освещённый светом из окон и фонарей. Он вчера всё утро и весь вечер составлял в голове список того, что можно поделать с мужчиной, и проблема в том, что пунктов там так много, что они вряд ли всё это успеют. Парня вообще в моменте унесло, и он начала думать о том, как они съедутся, купят общий дом с бассейном на заднем дворе, а потом поженятся в какой-нибудь Америке и до старости лет будут ходить за ручку.
Когда водитель приезжает на нужный адрес, Чонгук лишь надеется, что Тэхён не спит. Парень заранее спрашивал, какие у того планы на новогоднюю ночь, на что учитель ответил, что в этом году он один. Друзья уехали праздновать к родителям, поэтому по плану просто лечь спать, но Чон надеется, что мужчина всё ещё бодрствует.
Так и оказывается, когда он, шелестя пакетом и курткой, топчет снег под ногами и слышит, как прокручивается замок. Перед ним вырастает Тэхён, одетый в широкую белую футболку и чёрные треники с резинкой на щиколотке и лампасами по бокам. Он смотрит удивлённо и слегка потерянно, но Чонгук не даёт время для раздумий, делая шаг и падая в чужие объятия, обжигая своей холодной одеждой.
Тэхён смеётся, и мальчик думает лишь о том, как бы записать этот смех и проигрывать у себя дома в ночной тишине.
