Каникулы адского режима

Чарли смотрела вслед грешникам, решившим устроить перегонки, призом в которых был лучший номер, какой смогла забронировать принцесса. Белоснежная челка Энджела трепыхалась на скорости длинных ног. Паук возмущенно хохотал от мельтешащей и мешающей ему вырваться вперед Ниффти. Улыбка тронула черные губы принцессы, а мысли ушли в воспоминания не такой далекой давности. Помимо учебников по поднятию командного духа стол принцессы был завален старым фолиантам. Эти массивы были уже из библиотеки Люцифера в семейном имении Морнингстаров. Магия, как искусство, была для Князя Тьмы его собственной природой, а потому изучать ее не было смысла, однако тесная долгая дружба с Грехами и низами демонической иерархии наполняли пространство книжных шкафов бумажными носителями самой разнообразной информации. Знания были залогом информации, благодаря которой можно покорить мир. Люцифер этим правилом не пользовался, в отличие от жены, но книги сохранял для растущей дочери. Хотя и она к своей магии не проявляла интерес, полностью уходя в примитивизм человеческих взаимоотношений. Максимум, на который была способна принцесса в проявлении демонической принадлежности – раскрытие через метаморфозу и колыхание волос. Трепет это, может, и внушало, но страх и власть – нет. Особенно у искушенных грешников. Стоило вспомнить самодовольное выражение лица Валентино, когда Чарли в краткой ярости наступала на мотылька с желанием... А что это было за желание? Чарли не знала. Но нужно было научиться понимать свою природу. Чарли осознала, насколько слаба в своей демонической сути, когда Адам на раз два приподнял принцессу за горло. Крыша отеля была сценой, где первый человек исполнял соло под названием «Падение ангельского отродья. Версия 2.0». Отчаяние и детская наивность колыхались в глазах принцессы, этот момент был переломным в ее понимании своей беспомощности. Кто знает, что бы с ней случилось, если бы вовремя не подоспел отец. Первым делом стоило воспитать магию. Самостоятельное изучение было делом сложным. Познать виды своих способностей и их лимиты получилось благодаря отцу. Фолианты складировались на столе принцессы детскими кубиками, казалось, им не было конца. Часто не находя по вечерам девушку в постели, Вэгги уже точно знала, куда идти. Чарли засыпала за книгами. Стремление в учебе порой превышало возможности к активности, а ее было много. Ангел не спрашивала о причинах такой увлеченности и демоница ей была за это благодарна. В их паре нос в чужие дела любил совать разве что Аластор, и то, что частью пары он не является, того нисколько не смущало. Если наработать магию было делом нехитрым, перевоспитание самой своей сути было сложнее. Чрезмерная, инородная доброта на грани слабоумной наивности помешала принцессе во многих вещах за прошедший год. Из-за этой беспомощности безвозвратно был потерян Даззл. От вида остывшего тела дракона было пролито немало слез, и слезы были даже не скорбью наполненные. Это была злость на саму себя. «Я все твердила, что мне важен мой народ, но что я сделала для его реальной защиты?» – Чарли много плакала от того, какое она дитя. Истинная принцесса из человеческих сказок, не знавшая жизни вне стен замка, не нюхавшая горя и скорби на улицах кровавого королевства. Чарли знала, что должна воспитать в себе твердый стержень. Пока что он был податливым и уступчивым, что и мешало девушке быть карающим добром. Во время строительства отеля она как никогда воспылала решимостью сделать что-то с ситуацией Энджела. Если ранее это было намерение отсрочить тому бесконечную работу, то теперь желание действовать вложило силы в ноги, которые несли принцессу к саморазвитию. Отец мало помог в юридических вопросах составления контракта, но он вел дружбу с верхушкой демонской иерархии, о чем говорили несколько томов фотоальбомов с пометками «Наше величайшее шоу». На фотографиях был замечен большой трехликий демон с карточным веером в руках. Грех Похоти не так давно был вовлечен в юридические склоки, но по его же словам мало что сделал в своем деле. Однако ему оказал помощь другой демон, который лучше разбирался в искусстве контрактов. Чарли отправилась на встречу с одним из принцев Гоэтии. – Ваше Высочество! Для меня честь принимать принцессу Ада! – совиное урчание заставило Чарли улыбнуться, идя на встречу к высокому демону. – Здравствуйте, Столас! Прошу, зовите меня по имени, – они обменялись рукопожатием. – Мне жаль, что мы с вами познакомились в такой ситуации, но всё-таки хорошо, что познакомились вообще. Маленький бес сопроводил господ в личный кабинет Столаса. Лавандовое сияние вселенной колыхалось на грузных шторах, а золото схематичного образца небесного светила отблеском рассыпало звезды на полотне потолка. – Что ж, по какому вопросу вы здесь? – демон отодвинул стул для принцессы, та благодарно кивнула и присела. Сопровождающий бесенок встал на кончик копыт, чтобы подать гостье фарфоровую чашку с ароматным чаем. Чарли чертыхнулась, с энтузиазмом забирая напиток, стараясь не напрягать маленькие ножки адского существа дольше положенного. Столас забрал свою чашку магией. – Я хочу освободить друга от контракта, – девушка поворачивала голову вслед за стройным силуэтом, пока тот не приземлился в кресло. – Он продал душу и очень-очень страдает! Возможно, вы знаете оверлорда Валентино с кольца Гордости? Душа моего друга у него. Фарфор, казалось, передал скрип ненависти, который испытывал принц. – Лично чести не имел... Да и не жажду. Однако социальные сети всех нас сближают на каком-то уровне, – злобное хлюпанье отскочило от стен и вернулось к Чарли солидарным ощущением. – Что ж, тогда, думаю, вы поймете меня. Это действительно ужасный, гнилой человек. – Шарлотта, человеком он уж точно не является. У них, по крайней мере, есть вкус в одежде. Этот... грешник заслуживает ангельскую пулю промеж глаз уже за сочетание в гардеробе. Неудивительно, что у него бардак на студии, раз в голове шаром покати. – Вы даже не представляете, насколько там бардак… Демон вернул глаза на погрустневшую девушку. Фарфоровый черепок чашки сливался с пальцами принцессы, лишь лепестки ногтей отделяли их друг от друга. – Ваш друг… Видимо он хороший человек, раз вы хотите вмешаться лично? Вы так его любите? Чарли подняла взгляд, смотря в алые омуты на совиной голове. Она поджала в решительности губы и твердо ответила: – Очень люблю. Он часть моей семьи и я обещала ему защиту. Я уже нарушила это обещание, когда из-за моих… глупых намерений он пострадал от этого мотылька еще сильнее. Теперь я хочу помочь ему по-настоящему, сделать что-то, а не просто хотеть это сделать. Сердце демона растаяло, стоило лишь упомянуть семью, что стала родной не по крови, но по теплоте, что эти души приносили друг другу. Столас помог составить новый контракт, условия которого должны были «подойти похотливой безвкусице», как говорил принц. Особенность адских контрактов была раскрыта и Чарли начала готовиться к ловле мотылька на лампу.

***

– Сэр, к вам пришла принцесса Морнингстар. Сотрудник быстро скрылся, зная, что за такую новость получит от Валентино новую роль в жестком порно, в качестве наказания. Мотылек сжал клыки, не оборачиваясь на визитера. – Оверлорд Валентино, у меня есть к вам дело. Пройдемте, поговорим наедине. – Простите, принцесса, но я занят, так что не могли бы вы… – Это мой приказ как твоей принцессы, – Чарли сумела сосредоточить адскую метаморфозу лишь на глазах, не давая светлым прядям пуститься в пляс. Алая решительность подбила самодовольство оверлорда. Резкий переход с вежливой формы обращения сработал, грешник ощутил краткую вспышку слабости перед вышестоящим лицом. Столас был прав, это будет несложно. – Что ж, раз это приказ Ее Высочества, как я могу отказать? Пройдя в уединенное место, бывшее складом секс-игрушек, Чарли и Валентино устроились за столом. Комичности ситуации прибавляла направленность атрибута мебели – прикрепленные к тому наручники намекали на вполне понятный функционал. Напряженную тишину разбавляли наигранные стоны из соседних павильонов. Валентино закинул ногу на ногу, подпирая горловой пух рукой. Внимательно уставился на девушку, ожидая, когда та начнет разговор. Принцесса явно была серьезна, лишний раз проверять крылья на прочность не хотелось. Долго ждать не пришлось: – Я желаю выкупить душу Энджела Даста.

***

– Особенностью контракта на души является имя. – Имя? – Это единственное, что человек может сохранить от своей земной жизни. В конце концов, даже их облик стирается, раскрывая теперь через внешность все пороки и наказание за них. Чарли слушала и записывала. Неизменный красный пиджак покинул плечи, располагаясь на спинке стула. Столас поучающе ходил из стороны в сторону, рассказывая теорию. – А если это единственное настоящее, что осталось у людей, имя становится основой адского контракта. Нельзя заключить контракт на псевдоним, он не будет иметь силы, ведь связи с душой не будет. А потому тайна имени – главная тайна в расторжении контракта. Нужно быть осторожным. – В каком смысле? – Если не знать имя и потребовать расторжения, запустится особый механизм, позволяющий оставить душу в вечном владении тому, кто ей распоряжается по контракту. В голове Чарли вспыхнуло секундное ведение с расплывчатыми образами Энджела, как вечного узника, и его хозяина в красном тумане. Страх и злость мазнули по вискам. Рука принцессы нащупала телефон в кармане.

***

«Эта блондинистая дура не осознает, что только что сделала» – пронеслось у сутенера в голове. Победная улыбка сама собой разрослась на губах. Механизм вечного пребывания души в его руках начат, и остановить эту систему можно лишь одним действием. Валентино притворно, с сочувствием приложил пальцы к губам, отвечая на заявление Чарли: – Ох, принцесса, какая неприятная ситуация! Так вышло, что по условиям я могу отдать душу, только если вы произнесете его имя! – оверлорд выпрямился, складывая руки в замок, на который положил подбородок. Он сладко протягивал слова, словно ребенку разъясняя Чарли особенности расторжения сделок. – Так что у нас с вами сейчас будет игра в угадайку по подбору имени, но попытка только одна. Контракты в аду такие ушлые, не правда ли? Однако грешник все еще недооценивал собеседницу. Ее отцом был сам Люцифер, Темный князь, Владыка Ада, падший Ангел, владеющий радужным массивом Адских колец и имеющий безграничную власть на собственном круге. Гордыня на то и грех, что ставит себя выше иных. Валентино совершил ошибку, поддавшись греху настолько, что тот отпечатался в его глазах алым туманом. – Что ж, я попробую, – Чарли сделала задумчивый вид, не теряя улыбки. Совет Аластора работал, замаскированное дугообразным оскалом лицо не выдавало того, что принцесса уже знала ответ в этой игре. Сутенер уже готовился праздновать победу, но ликование затухло со следующим словом: – Энтони. Имея дело с людьми, ангелы знали истину и доносили ее им, помогая обходить пороки. Каждый ангел имел силу разбирать душу на составные части, разделяя правду и ложь, даже если те сплелись настолько, что сам человек уже не ведал разницы. Эту силу сохранил и Люцифер, несмотря на падение с Небес. Пусть Высшие серафимы забрали у него возможность лицезреть свет в душах людей, но силу истины, присущую любому ангелу, не вырвать из золотой крови никакой карой. Люцифер имел доступ ко всем именам всех когда-либо заключенных адских сделок, как к тому единственному, что в грешниках было правдиво. О своей маленькой тайне он не распространялся никому. До сих пор. Тайна была передана единственной дочери, которая больше всего на свете болела сердцем за тех, кого он презирал. Меньшее, что мог сделать Люцифер, просмотреть имя грешника, за которого его дочь стояла горой. Дьявол кроется в деталях, а честная сделка стоит на настоящих именах, сила которых была именно в истине. Как известно, демоны не врут, они всегда говорят правду, искушая и манипулируя ей. Манипуляция именем была стандартной для любого адского контракта. Но в этот раз она не удалась. Людская сказка предсказанием отразилась в глазах принцессы, пока с контракта спадало сияние. Это означало лишь одно – начались переговоры. – Надо же, какая я удачливая! – Чарли скрепила пальцы и водрузила на конструкцию голову, пародируя недавнюю позу Валентино, как залог излишней самоуверенности того. Улыбка вышла счастливой, румянец на щеках алел пуще прежнего, а глаза не отпускал адский блеск от начала собственного триумфа. – Какого хера?! Неудержимая ярость Валентино сочилась с тонких крыльев, раскрытых в попытке испугать. Но бабочка дьяволу была не страхом, а лишь краткой забавой. – Итак, мое предложение: Энтони становится свободным от контракта и его условий, а взамен я выплачу компенсацию деньгами и предоставлением пяти грешников ему на замену.

***

– Предложить грешников на замену? Неужели денег будет недостаточно? – Чарли перечитывала черновик нового контракта. Обнаружив интересную приписку, в шоке и открытым ртом посмотрела на принца. – Ваше Высочество, ему нужны сотрудники, насколько я могу судить по репутации вашего друга, работает он аж за целый штат, – Столас пролистнул новостную ленту в телефоне, открывая взору принцессы рабочую фотографию Энджела в его профиле. Паук сделал селфи, на фоне стояло восемь разнообразных грешников мужского пола. Подпись под фотографией была красноречивей некуда – «Мои сегодняшние папочки». Демон хмыкнул: – Несомненно, за такой профессионализм стоит лишь похвалить. – Но… Но отдавать другие души на рабство за одного… – Вы принцесса, будущая правительница. Шарлотта, поймите, – Столас обходит стол и садится перед девушкой на колено, беря ее руку в две свои. – Как правителю вам нужно научиться жертвовать. – Своими людьми? – водянистая поволока на взоре принцессы разбивалась о суровый прищур демона-совы. – Своими детскими принципами. Добрее вас в Аду не сыскать, однако абсолютное ее проявление погубит вас. Вам нужно научиться искать границу доброты. Это ваш первый шаг – обмен одной достойной души на пять пропащих, – принц приподнял голову девушки за подбородок, вынуждая ту смотреть в глаза и прочувствовать всю серьезность его слов. – Но почему именно пять? – Бог любит троицу, а Дьявол берет сверх нормы. Господь покинул это место, берите сродни Дьяволу.

***

– Пять неудачников в обмен на мою лучшую сучку? – Валентино уж было стал доставать из кармана мундштук, но Чарли вновь вернула глазам алый блеск. Рука в черной латексной перчатке вернулась на прежнее место, оставив сигару в покое. – Души, которые я предлагаю, не безнадежны совсем, – девушка улыбнулась через силу, произнося услужливо лестные речи. – Их можно воспитать под себя, как в свое время вы поступили с Энтони. Оверлорд задумался, впитывая сладкие речи дочери Дьявола. – Действительно, воспитатель я хороший, – мерзкая улыбка и язык, оставивший на зубах ядовитую слюну. – И вы готовы отдать пять душ за одного шлюховатого наркомана? Зачем он вам? Неужели этот педик так хорошо отлизывает? Чарли прикрыла глаза, вновь прокручивая в сознании фразу принца, ставшую ее новым ориентиром в построении политики общения с мразями, что встречались на пути: «Помните, что отдавая грешников за своего друга, вы не изменяете своей сути. Это все ради спасения, изменились методы, но не вы сами». – Я не готова отдать, – демоница улыбнулась шире. – Я уже это сделала. А зачем он мне, вас уже интересовать не должно. Чарли понимала, что нет смысла распаляться о красоте души того, кто стал первым постояльцем ее утопичного проекта. Она могла видеть лучшее там, где того не было видно сразу, и по крохам собирала истинную натуру, какой человек мог быть. Принцесса начала замечать это в Энджеле с первой случайной встречи в салоне ее лимузина, а после случая в клубе убедилась окончательно, что паук был душой достойной. Валентино же был пропащей душой, неспособной видеть дальше выгодного пушистого тела, и дело было не только в физической слепоте того. Он бы просто не понял, в силу своих убеждений, и Чарли училась понимать, где попытки увидеть лучшее не имели даже возможности на начало. Оскал мотылька отражал розоватое свечение комнаты. Жажда новых тел взыграла в старом сутенере. – Справедливо, все равно тощая задница Энджела мне уже поднадоела, да и продажи не так хороши. Это ложью не было. После битвы с небесными силами Энджел отдавался больше делам отеля, нежели работе по контракту. Он прекрасно знал прописанные условия, чем знатно бесил с той самой встречи в клубе. Внезапно бесхребетная игрушка начала обретать стержень, выгодно выворачивая для себя рабские условия. Энджелом стало сложнее управлять и это злило Валентино, однако предъявить ему за невыполнение условий было невозможно – бывший мафиозник знал силу договоренностей и умел ими манипулировать лучше непросвещенного сутенера. Для оверлорда же предложение Чарли было способом переливания старой крови на новую. Теперь, составляя новые контракты, Валентино будет делать все, чтобы условия были выгодны лишь ему, отнимая у душ любую возможность выворачивания работы удобством для них самих. Новый контракт был подписан. Пять душ Чарли пообещала доставить через несколько дней. Деньги, сумма которых мотылька вполне устроила (после небольшой консультации с Воксом по телефону), магическим образом материализовались на столе высокой кипой зеленых бумажек. Жадному восторгу мотылька не было предела. Контракт Энджела Валентино с презрением бросил в руки принцессы, словно был выброшен испорченный вибратор, коим, по сути, и являлся паук на этой студии. Пока работники переносили выплату за душу грешника в кабинет теле-демона, оверлорд собрал все свои возможные манеры и сопроводил принцессу до выхода из маленького царства прописанного разврата. – О, Валентино, еще кое-что… – Да, принцесса? – оверлорд оторвался от пересчитывания трех купюр, раскрывая сощуренные в сосредоточии слепые глаза. Обернувшись, грешник ощутил сжимающее движение в груди. Он словно начал задыхаться от собственного дурмана, бурлящего в нутре. В мутных очах отражался силуэт, похожий на дьявола из оккультных книг с Земли, но в тоже время имеющий совершенно отторгающий разумом вид. «Господь покинул это место, берите сродни Дьяволу» – проносились слова аристократа в голове Чарли, пока демоническая форма набирала силу. Рожденная от падшего ангела и первой демоницы наконец начала приобретать внешнюю принадлежность к двум иррациональным началам мироздания. Утиная наука отца о силе метаморфозы сыграла на руку. Похожая на адского фавна фигура наступала огненными копытами на пол, роняя с гневно открытой пасти слюну, что прожигала дешевую отделку пола. Длинные руки, с проступающими ярко-алыми венами, когтями легонько цепляли меховую отделку шубы мотылька. Белоснежные волосы превратились в танцующую гриву, что линией шла от козлиного черепа до кончика хвоста, а тот хлыстом сбивал паникующих работников студии. Где-то щелкнула камера на телефоне. Пробившие череп рога покрылись полосами, что сияли золотом, полученным от крови серафима. Кукольная маска треснула, обнажая тот ужасный потенциал, что принцесса скрывала по доброте душевной. Под фарфоровыми осколками виднелась козлиная морда, где-то с оголенными костями, где то с шерстью, что, казалось, замарана грехами родителей. Настигнув отползающего сутенера, Нечто заговорило с блеющей вибрацией в тоне: – Если я хоть раз увижу тебя или кого-то из троицы Ви на территории моего отеля или рядом с Энтони – то все то, что ты сделал с ним за все эти годы повторится с тобой в стократном количестве, – тонкий голос принцессы красной нитью тянулся в адском хоре множества иных нот, доносящийся искаженной мелодией смерти. Крылья мотылька затрепетали от первобытного страха перед образом демонического козлища. Глаза излучали тьму от сажи адского пламени, которое было обещано принцессой. Грешник кивнул, не находя крупицы силы для малейшего писка. Чарли вернулась в привычную форму. Помахав на прощание ошарашенному демону, на фоне которого Вельвет уже делала селфи, принцесса открыла дверь. Тонкий стан фарфоровой куклы выпрыгнул из студии, со счастливой улыбкой пританцовывая по улицам Пентаграмм-сити. Контроль метаморфозы высасывал много сил. Но это стоило каждой минуты объятия в паучьих руках, которыми Энджел одарил свою спасительницу по прибытии в едва отстроенный на тот момент отель. И сейчас, смотря на недовольного проигрышем в забеге до номеров паука, Чарли все равно ощущала его безграничное счастье от собственной свободы. Одна душа была спасена, пусть и не искуплением, но благое действие было совершено, а это была прямая дорога в Рай.