Голодные игры: смена пола

«Нет, нет и ещё раз нет! Это ошибка, верно? Неудачная шутка. Но нет. Это Игры. Здесь не бывает шуток.» Не осознавая, что делаю, я выбегаю из толпы, поднимаю руку, и кричу что есть мочи: - Я доброволец! Все несколько секунд смотрят на меня, даже Приш, не успевший пройти и половины пути до импровизированной сцены. Наконец, капитолийка произносит: - - Все это конечно хорошо, но мне кажется, что в начале нужно выбрать всех трибутов, а потом уже спрашивать про добровольцев… Но её перебивает мэр: - Да какая разница? - спрашивает он, с сочувствием глядя на меня.- Пусть идет. В этот момент к Пришу подошла Герти и прижала к себе. Брат, только поняв, что произошло, вырывался как мог, но Герти, хоть и была девушкой, за долгие годы охоты подтянулась, и поэтому лишь сильнее сжала его руки. Наклонилась к нему и тихо сказала что-то на ухо. По-видимому, она сказала что-то успокаивающее, потому что Приш перестал вырываться и стоял спокойно рядом с девушкой, и иногда по его щеке катилась одна-единственная слеза. После, меня окружили миротворцы, и мне не оставалось ничего другого как пойти к сцене. Как только я поднялся на сцену, капитолийка спросила мое имя. - Килан Эвердин. - Это твой брат? - Да. Это мой брат, Приш. - Что ж. Дамы и господа! Я рада представить вам трибутов, которые представят Дистрикт 12 на 74 ежегодных Голодных Играх - Пэн Мелларк и Килан Эвердин! Пожмите друг другу руки. Я протянул девушке свою ладонь, и она неуверенно пожала её своей, теплой и мягкой. Как только мы заканчиваем этот, если можно так сказать, обряд, нас окружают миротворцы и ведут к Дому правосудия, для прощания с родными. Сначала заходят Приш и мать. Первый сразу же кидается ко мне в объятия, и спрашивает дрожащим от волнения голосом: - Ты ведь вернешься, да? Обещай! Обещай что вернешься! - Да. Я одержу победу на Играх и вернусь к вам. После, когда брат сидит у меня под боком, положив голову ко мне на плечо и закрыв глаза, я обращаюсь к матери: - Не закрывайся в себе как после гибели отца! Иначе… всё может очень плохо кончится. Герти будет вас помогать, но у неё своя семья, так что вам придется самим себя обеспечивать. - Я могу лечить людей, а Приш будет мне помогать. - Хорошо. Раздается стук в дверь. - Миссис Эвердин, ваше время вышло. Напоследок обнимаю обоих по очереди. Когда обнимаю брата, тот тихо говорит: - Помни. Ты обещал. Через пару минут после их ухода, под дверью слышна ругань. - Как вы не понимаете! Я для него самый близкий человек после матери и брата! - Хорошо, мисс Хотторн. Заходите. У вас есть 5 минут. Когда она заходит, я встречаю её грустной улыбкой человека, понимающего, что ему осталось недолго. - Опять разругалась со всеми, в пух и прах? Герти, проигнорировав мой вопрос, и пытаясь скрыть дрожь в голосе, спрашивает: - Ты ведь победишь, верно? Обещай! Я смотрю в её серо-зеленые, такие родные глаза, смотрящие на меня с таким волнением, и пытаюсь понять что же она чувствует. Гибель отца, забота о младших братьях и сестре, фактическая потеря лучшего друга, напарника. Нет. Не могу найти ответ на свой вопрос. За 5 лет, девушка научилась скрывать свои чувства так, что даже я, не всегда могу догадаться о чем она думает или что творится у неё на душе. Я понимаю, что не могу сказать нет, своей лучшей подруге, напарнице. Самому важному человеку для меня после брата. - Да. Я вернусь. Обещаю. После чего, раскрываю руки для объятий. И мы стоим, обнявшись, несколько минут. Когда она отстраняется, я чувствую, что рубашка немного намокла, и Герти пытается скрыть следы слабости, как она сама называет слезы. Вытерев их, она говорит: - Найди, или изготовь лук. Ты лучший охотник 12 Дистрикта, которого я знаю. - На животных. - По-твоему, есть разница? И в этот самый момент, я, к своему ужасу, понимаю, что она права. - Ты ведь не дашь им умереть с голоду? - Не дам. Ты это прекрасно знаешь. В этот самый момент заходят миротворцы. - Мисс Хоторн. Вам пора. Герти просит ещё минуту, но ей не разрешают. - И помни, Килан, я… Но я так никогда не узнаю что хотела сказать девушка, потому что дверь захлопывается. После неё, ко мне заходит отец Пэн, пекарь, передает коробку печенья и обещает позаботиться о Прише. Потом заходит Мадж. Дочь мэра. Она передает мне свою брошь с сойкой-пересмешницей. На удачу. После чего, распрощавшись, уходит. От Дома правосудия до вокзала рукой подать, поэтому через полчаса, когда я уже сижу в поезде, я осознаю, что, фактически, подписал договор со смертью.