/Игрушка для Дотторе

Предвестник как обычно отсиживался в потемках лаборатории, разбирая старый хлам. Сейчас он около пятнадцати минут сидит, откинувшись на спинку стула, и рассматривает рамку с потрескавшимся стеклом. – Стоит признать, что та маленькая пациентка с элеазаром была симпатична, – вслух размышляет Доктор, держа в руках рамку с фотографией маленькой девушки, стоящей рядом со своим доктором, коим был Дотторе. Его слова подтверждает его естественная реакция, выпирающая из брюк. Он тяжко вздохнул и откинул рамку на стол, а та задребезжала. Он запрокинул свою голову назад и прикрыл глаза, дабы успокоить свое либидо и вспомнить былое время. Доктор помнит какой это был чудесный эксперемент. Ему действительно нравилась эта девочка, конечно, как ребенок, не больше. Она была создана для эксперементов, раз смогла пережить внедрение мертвого Архонта. Тот не вмещался полностью, потому пришлось извлечь часть ее души. Кажется, он даже сохранил ее где-то. Сейчас же девушка вызывала в нем гадкую пустоту и животное вождение. Дотторе просидел так еще несколько минут, пока не додумался до нечто гениального. Он придвинулся к своему рабочему месту, отодвигая рамку, затем выдвинул нижний ящик и достал оттуда пару бумаг. Вместе с бумагами оказались инструменты для чертения, парочка недавних фотографий и небольшая склянка. Безумец внимательно перечертивал все изгибы девушки, преобразуя их в кукольные детали. Чертежи выходили небольшими, потому что остатков души на большее не хватит, да и ему больше и не нужно, ибо не так давно, во время эксперимента, он обнаружил, что его половой орган эрегирует на совсем небольшие объекты, так что размер куклы будет приятным бонусом. Он агрессивно царапал столешницу, когда ему не удавалось перенести на чертеж ее одежду, все-таки он не швея, тем более для таких маленьких работ. Рука зачеркивает неудавшийся чертеж одежды. Дотторе судорожно сворачивает бумаги, не забывая прихватить бутылек, пока его губы растягиваются в слабой улыбке. Его ноги быстро ведут его в башню дворца, где расположена мастерская Сандроне. Уж очень это неудобно для инвалидки, да еще и с огромным роботом, однако она ни разу не возразила. Ах, даже в этом жесте читается ее нелюдимость: готова терпеть это, лишь бы вас лишни раз не видеть. Рука поднялась, дабы постучать в дверь, но тут же легла на ручку, открывая дверь, когда над той загорелась зеленая лампочка с тихим звонком. Доктор заходит и по-хозяйски раскидывает чертежи по рабочему столу предвестницы. Они никогда не здороваются, даже руки не жмут, испытывая отвращение друг другу, хотя при этом отлично работают в дуэте. Ох уж эти гении.. – Я понимаю, что это не входит в твой бюджет, – торопливо просит он, – но я верну тебе этот долг. – Доктор, я не буду создавать что-то для вашего ублажения, – не поддается девушка. – Я договорюсь с Панталоне, чтобы он вычел это из моего бюджета в следующем месяце, – если бы не гордость, он бы умолял ее, стоя на коленях, однако предлагает что-то не менее унизительное для того, кому необходимы средства для эксперементов, – хочешь, с процентами. Ее "фарфоровое" личико тронула легкая улыбка, но взгляд все еще ничего не выражал. – По рукам, перед закрытием дворца заберешь, но одеждой я займусь завтра, – расставляет сроки Сандроне. – Разве у тебя нет какого-нибудь кукольного платья или пижамки? –Интересуется он. – Хотя бы на первое время. – Может и найду, но ответь мне, – задает она встречный вопрос, – ты что, куклами увлекся? – Она посмеялась, скромноприикрыв рот своей маленькой кистью. Это было унизительно. – Да-да, увлекся, – раздраженно выплевывает он, не желая распространяться в своих намерениях. – Ей нужна душа, именно эта. Дотторе ставит на стол бутылек. Предвестника переводит взгляд с него на бутылек, а затем обратно на него, понимающе кивая. – А теперь проваливай, – грубо не просит, а приказывает она. Он хищно улыбается и, не благодаря ее, покидает мастерскую. Ему чужды слова благодарности, оно ни к чему. Теперь он следует вниз из башни, проходит сквозь залы и коридоры с высокими потолками прямиком в левое крыло дворца, придется постараться уговорить Панталоне.. Девятый предвестник быстро поддался, не находя управы на этого наглеца. Тот без дела слонялся по дворцу, неприветливо скалясь мелким Фатуи, пугая их одним своим видом. Ему хватило еще около получаса до закрытия дворца, чтобы успеть поругаться с Арлекино и получить выговор от Капитано. Кажется, он видел, как тот следовал в башню. Дотторе не был проницателен, но не заметить того, что первому предвестника очень нравится Марионетка, было невозможно, но та игнорировала любые его знаки внимания, хотя он ей не менее очевидно был приятен. Она говорила, пусть он побегает за ней, раз она не в состоянии, Коломбина советовала ей все же согласится на чашку чая с ним. Дотторе случайно это подслушал пару недель назад. В прочем неважно это все, когда он слышит грохот и треск шестерней по коридору: Сандроне никогда не появлялась в инвалидном кресле вне мастерской, только в роботе. Он подходит ближе, а она протягивает ему в своих аккуратных ручках маленькую напуганную девочку в простенькой сиреневой пижамке. Он осторожно беретее куклу в свои руки, а та испугано пищит и пытается выбраться. Кажется, она его помнит, от осознания этого он улыбается. Безумец спешно склонил голову в знак то ли благодарности, то ли прощания. Он тут же торопится мимо огромного робота, чуть ли не бежит в лабораторию. Ему позволено оставаться во дворце до глубоких ночей и следующих дней, потому что экскременты никогда не бывают простыми, а еще у него нет дома. Он был когда-то в Сумеру, но теперь от него остались только прах и пепел, что уже и не так важно.. Массивная дверь лаборатории с противным дребезгом закрывается, а Дотторе быстро проходит к столу. Он ставит девочку на стол, та прячется за подставку для канцелярии, Доктор лишь усмехается и скидывает со своих плеч лабораторный халат, который носил из привычки, вешая его на спинку стула. Он облокачивается рукой на стол, склоняясь тенью над куклой, а та жалобно пискнула, сжавшись в клубок. – Ну-ну, малышка, не бойся, – успокаивает он. – Напомни, как твое имя? – Коллеи, – неуверенно отозвалась она. – Чу́дное имя, – Дотторе пытается расположить ее к себе, но в его тоне слышится нетерпение. – Ты стала здоровее и взрослее спустя столько лет.. Щечки девочки покрываются румянцем, а она сама выходит из своего укрытия, скромно сминая край своей пижамной кофточки. Он подносит к ней свою руку, она жмурится, вжав голову в свои маленькие плечи, и его пальцы осторожно поглаживают ее по макушке. – Я скучал по тебе, – шепчет Доктор. Он пальцем спустился ниже, отлаживать ее щечку, а она ластилась к нему, но испугано взвизгла, когда его палец приподнял ее кофточку, поглаживая ее плоский животик. Дотторе убрал руку и опустился на стул, Коллеи заинтересовано наблюдала за ним, походя ближе и усаживаясь на край стола. Он вздохнул и вдруг полушепотом заговорил: – Простите, юная леди, но я вас хочу, – тон его голоса был таким низким и возбужденным. Лицо девочки жутко покраснело, а ее ручки закрыли ее глазки, когда Дотторе нескромно расстегнул ремень и брюки и высвободил свой колом стоящий член, что тут же головкой прижался к низу живота. – Ну что ты, Коллеи, посмотри на меня, – выдохнул он, проводя рукой по своей эрекции. – Мне так нравятся твои фиолетовые глазки. Куколка оосторожно открывает свои глазки и сглатывает, наблюдая за тем, как рука предвестника размеренно двигается по половому органу вверх-вниз. Она кусает свои губки, когда слышит его томные вздохи и то, как он зовет ее по имени. Ее ноги прижимаются друг к другу, а она чуть приподнимается, норовясь свалиться на пол. Она кусает свои маленькие губки, а глазки бегают вверх-вниз за его рукой. Дотторе смотрит на ее детское любопытсво и усмехается тому, как быстро пропал ее страх. – Тебе нравится? – смеется он. Коллеи стыдливо отворачивается, но молчит. – Ты совсем не та Коллеи, что раньше проходила лечение у меня, – подмечает Доктор. – А может я просто чего-то не знал, все-таки в тебе лишь мелкая часть ее души.. Тогда не верится, что такая милая девочка могла бы испытывать что-то, кроме страха, по отношению к такому ублюдку, как я. Он часто прерывался на вздохи, но говорить не переставал. Он всегда был слишком разговорчив во время мастурбации, что вообще-то было забавным, потому что он иногда говорил такие повседневные вещи или просто разные никак несвязанные факты. Ему необходимо было говорить. Она понимала о чем он говорит, но, кажется, ей не досталось того пережитого ужаса. В прочем неважно, когда собственная рука быстрее ласкает собственную горячую плоть, рот ни на секунду не закрывается, перечисляя перечень лекарственных препаратов, а глаза наблюдают, как маленькие руки снимают пижамные штанишки, затем и кофточку. Она тянет свои ручки к нему, а он не может отказать этой куколке, потому бережно берет ее на руки, а после усаживает на свой член. По сравнению с ней он огромен. Ее маленькие ручки и ножки обнимают его, боясь не удержаться. Когда Коллеи полностью успокаивается, она поднимается выше и трется щекой о его головку, а Дотторе готов сойти с ума. Ее маленькие ручки поглаживают, а покусанные губки целуют, пока она такая маленькая и обнаженная прижимается своей почти плоской грудью и промежностью к его органу. Предвестник не мешает ей, лишь немного погладил ее по головушке. – Ты просто чудо, – хрипит он, а после его вновь распирает на врачебный бред. Всего пару минут и он кончает с протяжным полустоном, пачкая маленькую Коллеи своей спермой. Отдышавшись он аккуратно берет ее на руки и усаживает обратно на стол. Он лениво шарится в ящике стола, находит салфетки. Одну он дает ей, и она закутывается в нее, как в полотенце, и вытирается, а одну для себя, чтобы и себя привести в порядок. Если бы не маска, то она бы могла наблюдать румянец на его щеках, видеть безумие в его глазах, но ей доступна только его хищная улыбка. Приведя себя в порядок и одевшись, малютка Коллеи уснула на сооруженной Дотторе для нее кроватке, а он сам еще долго сидел за столом, наблюдая за этой куколкой. Но стоило кукле уснуть, как настоящая Коллеи в ужасе просыпается за своим столом. Она не может поверить, что ей приснилось подобное. Ее легкие сжимаются в страхе, и она начинает задыхаться. Ей требуется время, чтобы осознать, что это сон, но от холодного пота и неприятного осадка ей уже не избавиться. Девушке кажется, что она покрыта чем-то липким и склизким, вроде слайма, но на ней нет намека даже на воду...