Братская забота

Прохладный ветер омывал громадные, устрашающие здания. Они несли в себе плохую славу, по большей части из-за людей, населяющих их. Ведь мало кому нравятся террористы. Или, по крайней мере, не пугают. И их можно было понять. В окружении то и дело звучали звуки разговоров. Русские громкие голоса доносились с разных сторон. Скоро будет конец дня и большая часть верных солдат, ставших друг другу братьями в стенах военной организации, решила поговорить перед этой важной частью распорядка служащих. Как-никак, мир сложнее было бы преклонить перед лицом великого лидера, желающего сделать России вновь Великой, если ты будешь сонным. Но и спать много тоже не разрешалось. Вечно спящие не приветствовались даже больше. Недавно назначенная новая правая рука Владимира Макарова сидела в своем кабинете. В комнате слегка было прохладно и почти даже слишком тихо, если не считать клацанья пальцев по клавишам. Скучные отчеты оставались не самой любимой частью. Однако справлялся он с ними обычно довольно-таки быстро, почти сразу как они были даны. Нужно было оправдывать свою столь важную роль в организации. И не заставлять Владимира ждать. Это плохо заканчивается. Голубые глаза бегают по экрану, снова считывая написанное им, пока мозолистые пальцы цепляются за ручку кружки, поднося ко рту уже испачканный край фарфора. Хоть немного взбодриться с помощью кофе. Любимое, прямо из турки, с перцем. Нолан даже не знал, когда полюбил его, но в один момент уже перестал воспринимать дешманское. Даже просто другое. К кабинету доносятся быстрые шаги. Не похоже на командира — тот бы просто вызвал к себе. Может Милена? Она бы столько шума не создавала. Тогда кто... Прежде чем Андрей предположит, что это его надоедливый товарищ, в дверь почти влетает Капитан Конни. Мда, конечно, можно было сразу догадаться. Кто еще мог бы быть? — И чо приперся? — взор австралийца направлен теперь на вошедшего. Мягкий стук. Кружка стоит на столе, а свободная пятерня запускается в короткие волосы, — Дел нет? — А если и так? — спокойно говорит человек в балаклаве с легкой язвительной интонацией. Глаза через прорези маски щурятся, а сам обладатель подходит к столу. — Я попрошу добавить, — с ехидным смешком произносит Нолан, отъезжая на стуле и разминая свои затекшие мышцы. — Ага, вперёд, хуесос, — уже без стыда сидит на столе, оперевшись на него. Любопытные карие очи рассматривают находящееся на столе, дописанный отчёт. По-хозяйски берет чужую кружку, отпивая оттуда, почти сразу ставя обратно — Опять ты свою хуйню пьешь. — Пора бы привыкнуть, что я твою ссанину 3 в 1 пить не буду. — А просто ссанину? — почти сразу выдает Капитан, самодовольно усмехаясь под маской. — Скорее ты мою попьешь. Да ты и разницы не заметишь с твоими-то предпочтениями. — Вроде ты тут с запада у нас. На лице австралийца мелькает вспышка раздражения из-за упоминания его национальности, но брови и так уже изначально сведены к переносице, поэтому выражения лица все так же недоброжелательны. Уставший вздох слегка нарушает немного повисшую в воздухе тишину. — Пиздуй отсюда, пидор, — интонация в голове почти не меняется, ничто не выдает возникшего раздражения в речи Нолана. Когда ты постоянно выглядишь так, словно готов набить человеку лицо, никто не догадается, если ты правда решишь это сделать. — Да ладно тебе, — нога русского приземляется между чужих бёдер, оставляя след от подошвы на стуле, — Не будь так груб с собой. — Остроумный какой. И ленивый, — Андрей слегка закатывает глаза и сдавливает ногу своими ляжками. Если бы не обувь, то могло бы быть и больно обладателю ноги, — Я тебе сейчас ногу сломаю и на пару кругов бега отправлю. Если нечем заняться, то найди такого же беспризорника. Массивная обувь Капитана слегка сильнее продвигается к чужой области паха, надавливая и ерзая, что вызывает у сидящего ещё более хмурую реакцию, в воздухе звучит шумный вздох. — Расслабься уже. Заебал так много работать, — в голосе русского уже не скрывается лёгкое раздражение, в отличие от другого. Может, беспокойство? Не ясно. Объективно, Нолан и правда в последнее время стал сильно перерабатывать, когда стал правой рукой Макарова. Но стоило ли начать отвлекать того вот так? И как нога на пахе поможет отвлечься? Конечно, кровь приливает от трения о член через одежду, но блять. Помимо этого обувь-то Капитана грязная. И австралиец хотел бы предъявить, только выпуклость вызывает больше вопросов, чем пыль. Сжав руки в кулаки, Андрей задаётся вопросом, почему все ещё не вдарил своему наглому товарищу. Не хотел подпортить личико или работоспособность тому? Не совсем очевиден был ответ. В любом случае, что-то сдерживало возможные неприятные последствия, хотя с проблемами с агрессией у правой руки лидера организации были довольно-таки серьёзные. — И чего ты пытаешься добиться? — все же непонимающе спрашивает сидящий, слегка поерзав на стуле и сев даже более... Расслаблено, небрежно. Стул незаметно пододвигается ближе. — Я? Просто забочусь о тебе — усмешка. Руки Капитана тянется к чужим штанам, расстегивая ремень и ширинку с сопровождающими действия звуками. Освобождённый стояк сильно выпирает через черные боксеры, на которым уже и видно след от предэякулята. — Братская забота, да? — со вздохом звучит голос Нолана. Странное ощущение в теле из-за того, как не собственная, а чужая ладонь обхватывает толстый, полутвердый ствол сквозь ткань, после избавляясь от трусов, стягивая их вниз. — Ага, рука помощи, — карие глаза слегка щурятся, походя на ехидный прищур, пока внимательно следят за реакцией человека напротив. Кажется, что Андрей становился чуть более эмоциональным: член был даже слишком отзывчив, а на щеках выступал румянец, губы дрожат, как и брови, то и дело, то расслабляясь, то обратно напрягаясь. И это все только из-за того, как рука водила по венистому половому органу, надрачивая.. Грудь слегка вздымалась от собственного учащенного дыхания Нолана. Рука умело водила вверх и вниз по члену, особенно дразня чувствительную крайнюю плоть. Казалось, словно Капитан знал, как сильно нужно сжать, темп и нюансы. Или слишком быстро научился в соответствии с реакцией? Андрей терялся в догадках, путался. Его взор теряет чёткость, направленный в пол. Лишь краем взгляда улавливает движения на его стояке. — Нолан, — пробуждает от блаженной пустоты в голове, — Посмотри на меня. Голубые глаза медленно поднимаются на чужое лицо.. Андрей несколько впадает в ступор, заметив, что чёрная балаклава приподнята до носа. Внезапно Капитан наклоняется к немного раскрасневшемуся лицу австралийца и впечатывается в рот того собственным. Выходит страстно, напористо и грубовато. Русский кусает и без того бедные губы другого, заставляя припухнуть мягкую плоть сильнее. Такая инициатива вызывает у Нолана смятение: его выражение похоже на мордочку растерянного щенка. И кто мог знать, что в такой ситуации этот грозный мужчина станет.. Таким. Вдруг движения ладони прекращаются, а лицо Капитана отодвигается с шумным вздохом: — Черт, я не могу больше терпеть. Изнывающе выпаливает Капитан, слезая со стола и вскоре подхватывая за бедра Нолана, прижимая к себе. Почти с удивительной легкостью. Нетерпеливость приносит сил, может быть. Диван скрипит под их общим весом и от внезапного приземления на него. Четко выраженный стояк прижимается к округлым и натренированным ягодицам Андрея сквозь слои одежды, начиная тереться. Между поцелуями звучит запыхавшееся: — Это точно все еще братская забота? — Есть сомнения? Вопрос был не ради ответа и непонятно ради чего. Оба мужчины уже были увлечены происходящим и вряд ли бы прекратили. Если бы были под алкоголем, то может быть, а так. Молчаливое полное согласие. Нетерпеливый рот Капитана медленно спускается от губ оппонента вниз к линии подбородка и дальше, доходя до тонкой кожи шеи. В шаловливой голове сразу мелькает мысль, которую быстро воплощают. Мягкие губы водят по шее австралийца, словно кисть, оставляя за собой четкие следы засосов и даже укусов на бледной коже. Такие точно долго не пройдут. Чувствительный из-за оборванного оргазма Нолан жалеет, что у него шея — эрогенная зона. Сейчас это играет плохую шутку, вызывая с его губ сдержанные стоны. Мозолистые пары рук шарят по телам друг друга, но одежду не снимают, только заползая под нее и дразня кожу подушечками пальцев, иногда по собственнически сминая. Только штаны все же приспущены у обоих, особенно у самого владельца кабинета. — Иди возьми смазку в одном из отсеков...Вроде самый нижний. Гандоны.. Не помню есть ли они вообще. — Ага, сейчас. Не то чтобы это имело особое значение. Болеющих по этой части здесь нет. Этого бы просто не допустили. А вот смазка все же нужна. Поэтому с разочарованным стоном, Капитан отстраняется от желанного тела, почти сразу метнувшись к столу, дабы найти лубрикант. И, найдя его в одном из ящичков, на удивление вспоминает о незакрытой двери, быстро запирая её. Неожиданных гостей не хотелось. Довольно тяжелая туша снова склоняется над Ноланом, до конца стаскивая штаны того вместе с бельём. Не сдержавшись, вовсе избавляет от одежды. Карие глаза жадно бегают по контурам хорошо натренированного тела. Андрей был похож на чистый холст, мольберт, ожидающий, когда его разрисуют ещё больше, уже не останавливаясь только на шее. — Ну мед, — губы Капитана припадают к ключице, целуя и слегка покусывая тонкую кожу, — медятина, — на "мольберте" появляется все больше следов. — Блять, ты сожрать меня хочешь? — сглатывает австралиец после некоторых даже слишком сильных укусов. В его ушах разносится звук открывающегося тюбика со смазкой. Прохладный лубрикант льётся на пальцы Капитана, вскоре прислоняясь ко входу Нолана, слегка водя вокруг и распределяя склизкую жидкость, прежде чем аккуратно, несмотря на нетерпеливость, входя пока одним пальцем внутрь. Лицо русского медленно спускается ниже, целуя теперь грудь. Свободная рука сжимает мягкую и, как оказалось, чувствительную плоть, дразня соски, что выдавливает из Андрея редкие несдержанные стоны. Неприятные ощущения в нижней части и удовольствие в верхней части смешивается, посылая неоднозначные сигналы в голову. Растяжение от пальцев, подготовка к чему-то большему кажется не совсем приятными процессами до тех пор, пока подушечки не скользят по простате. На лице австралийца проскальзывает гримаса внезапного экстаза из-за касания к чувствительному комочку нервов, что не ускользает от взгляда карих глаз, поэтому особое внимание теперь уделяется этому месту, вызывая у Андрея постанывания и сжимания чужих пальцев. В боксерах у русского пиздец как тесно из-за всего, что происходит. — Блять, ты пиздец узкий. Ещё и сжимаешься... — Иди нахуй, — со стоном говорит Нолан, закатив глаза, когда на простату ещё больше надавливают в ответ на его слова. — Сейчас ты пойдешь. Капитан с влажным звуком вынимает пальцы, снова беря лубрикант. Нетерпеливо член русского освобождается из оков боксеров, слегка подпрыгивая. Прохладная жидкость проливается на уже чертовски твердый ствол, распределяясь рукой по всей пульсирующей коже. Природная смазка медленно смешивается с искусственной. Красная истекающая головка касается подготовленного входа, потираясь, очевидно дразня, заставляя австралийца желать горячего, вполне порицаемого союза, тем более даже когда был первый раз для него в подобной позиции. Из-за приятных ощущений Нолан даже не замечает, как именно он трётся о член, но как приходит осознание, поспешно останавливается. — Ты похож на нуждающуюся в члене шлюшку — издает смешок Капитан, поглаживая рукой бедро Андрея, а другой играясь с грудью, практически сжимая её, как какую-то игрушку, — Но кто я, чтобы отказать... Движение настойчивое, и сквозь тугое кольцо мышц входит головка. Теснота узких и теплых внутренних стенок кажется даже слишком приятной, возможно несколько болезненной. Сложно сдержаться и не вставить сразу по самое основание, просто выбивая из тела под ним отчаянные стоны. Но в Конни так с товарищами не поступают... Хотя в целом происходят ли такие ситуации между "братьями"? Сложный вопрос... Медленно, сантиметр за сантиметров, весь член Капитана погружается в горячую тесноту, вызывая удовлетворенный стон с его губ. Подушечки пальцев водят по чужой коже снизу вверх, прежде чем дойти до шеи, обвивая ладонь вокруг глотки Нолана, слегка сдавливая. — Главным себя почувствовал? — голубое глаза Нолана направлены прямо в очи напротив, но из-за нетерпеливого толчка слегка закатываются, расфокусируясь. Несдержанный стон звучит в кабинете, словно музыка для ушей. — Ну хоть где-то можно. Темп довольно быстро ускоряется, а движения кажутся даже слишком глубокими для Андрея. В ответ на это его крепкие бедра обвиваются вокруг пояса товарища, образуя замок за спиной того, когда изо рта Нолана звучат новые и новые стоны, иногда приглушенные им самим или сдавленные из-за руки на горле. Сложно признать, но не только русскому нравилось происходящее, но и даже австралийцу. Хотя он даже не знал, что ему могло бы понравиться такое. Но вопрос: нужно ли было ему это знать? Постоянно скользящая по простате головка заставляла подрагивать лежащего, закатывая глаза. Кажется, словно в уголках его глаз мелькали слезинки. Но не боли, а удовольствия, которое проходило через каждую клетку. Внезапно полностью выходя, Капитан переворачивает Нолана на живот, поднимая округлую задницу вверх, вынуждая того прогнуться в пояснице нажатием руки. Пустота кажется немного странной теперь и Андрей слегка ерзает, прижавшись щекой к дивану. — Что ты..? — прежде чем австралиец успеет договорить, он просто обрывается, издав громкий стон. Одним толчком весь член снова расстягивает узкие стенки ануса. Одна рука опять ложится на шею, вдавливая голову Нолана в мягкую поверхность, а другая сжимает крепкий зад. Такие нападки заставляют просто отключить голову, отдаться ощущению. Предъякулят с кончика члена австралийца капал на поверхность под ним. Хоть бы сильно не испачкалась. Мозолистая ладонь Капитана поглаживает мягкую кожу ягодиц, прежде чем отвесить по ней звонкий шлепок, провоцируя ещё один стон со стороны обладателя задницы и, кажется, тихое ругательство скрытое за бурчанием. Удивительно, как за такие выходки русский ещё ничего не получил, кроме возможности поиметь столь желанного товарища. Неужели так сильно любят. Кабинет просто заполнен непристойными звуками шлепков то кожи об кожи, то просто довольно сильной порки, что остаются следы ладоней, а так же по помещению витают стоны, учащенное дыхание.. Идеальное сочетание. Непонятно сколько времени проходит, прежде чем все становится более резким, рваным. Но сейчас это не имело значения, когда и сам Нолан приближался к тому, чтобы кончить... — Блять, не сжимайте так, — сбивчиво может сказать Капитан в ответ на ещё большую тесноту вокруг его члена. Однако несмотря на просьбу, оргазм заставляет австралийца пульсировать вокруг полового органа внутри, сжимая сильнее с протяжным стоном и дальнейшими томными вздохами. Это становится последней точкой для русского. Бедра сталкиваются вплотную с чужими ягодицами. Твёрдый ствол ощутимо пульсирует, стреляя вязкими нитями спермы по внутренним стенкам Нолана. От легкой усталости Капитан утыкается в затылок Андрея, тяжёлое дыхание опаляет кожу, слегка звуча в ушах, в которых сейчас слышно по большей части только то, как бьёт кровь по перепонкам. Спускаясь с посторгазмического кайфа, Капитан падает на бок вместе с Ноланом, быстро притягивая того к себе и утыкаясь меж лопаток, вдыхая запах кожи. Пока Андрей и сам пытается отдышаться, он уже слышит, как сзади звучат тихого посапывания. — Эй? Ты уснул? Австралиец слегка дёргается, но чужая хватка практически мёртвая. Да и будить не хотелось. Скорее даже второе играло большую роль. Осознавая это, единственное, что может сказать Нолан это: — Черт, ну ты и хуесос, братан. Тяжёлые и сонные очи Андрея медленно закрываются под действием усталости. На диване видна довольно милая картина, не считая.. Некоторых аспектов. Два сильных мужчины спят в обнимку. Так умиротворенно.