Только на одну ночь

      Он зашёл в лобби отеля и остолбенел. Рука сама сняла с глаз солнечные очки, чтобы разглядеть лучше, чтобы убедиться, что это…       – Привет, – ослепительная улыбка. Сердце зашлось так, что Джено едва не задохнулся.       Может, это всё просто сон? Ну неоткуда взяться Джемину в Милане, прямо под конец его последнего рабочего дня…       – Ты правда настолько не ожидал? – улыбка всё ещё слепила. Джено заставил себя собраться, прикинуть реальность происходящего. Недалеко от Джемина стояли два менеджера, один регистрировал их на ресепшене. Джемин был немного помятый и усталый – как раз именно такой, каким он и должен быть после длительного перелёта из Кореи.       – Ты с ума сошёл, – прошептал Джено. Но Джемин его всё равно услышал. Услышал, и покачал головой, мол, да, я такой, непредсказуемый и немного сумасшедший.       Радость опьянила настолько, что захотелось подхватить Джемина на руки, закружить на месте, упиваться его смешным смехом, целовать в шею – туда, где ему становилось щекотно и жарко одновременно. Джено одёрнул себя в тот момент, когда они уже поравнялись, и в глазах Джемина блеснул страх: они не могли позволить себе ничего, кроме формальностей, в присутствии посторонних людей. Поэтому Джено вложил всю силу своего колотящегося сердца сначала в рукопожатие, а потом в дружеское объятие. Джемин не отпускал его не по-дружески долго, прижимаясь щекой к плечу. Джено взяла гордость: хотя бы на эти несколько секунд у них получилось немного побыть собой.       По дороге в номер они не разговаривали друг с другом. Менеджеры продолжали о чём-то наставлять, сливаясь несколькими голосами в белый шум, пока Джено терялся между опущенных длинных ресниц Джемина. Все дела резко отошли на второй план. Все эти дни у него практически не было времени не то, что на себя, но даже на сон оставалось меньше шести часов. Постоянная суета чуть не выбила его из колеи. Он кое-как держался, обещая себе, что как только дела по контракту закончатся, он выключит телефон и будет спать до самого вылета.       Глядя на Джемина, улыбающегося в экран телефона, он понимал, что расписание меняется. И он этому очень рад.       – Откуда ты вообще взялся?..       – Из самолёта, Джено-я, откуда же ещё?       Джено не мог не улыбнуться. Он обнял Джемина обеими руками, так, как ему хотелось на самом деле. Чтобы одна рука легла на плечи, а вторая – на поясницу. Джемин прижался к нему в ответ, обнимая за шею крепко-крепко.       – Ты у меня такой дурачок. Джемин-а, как тебе вообще удалось что-то спланировать у меня под носом?       – У меня прирождённый талант, – и Джемин прищурился таинственно. – Если серьёзно, я просто хотел сделать тебе сюрприз. Получилось? Тебе понравилось?..       Все те годы, что Джено чувствовал к Джемину любовь, она не менялась. Однажды появившись, она никуда не уходила, даже на день. Иногда Джено накрывало внезапной лавиной осознания, словно в первый раз: На Джемин, этот замечательный, самый близкий человек – его любимый. Джено повезло, что судьбе было угодно сделать его самую сильную влюблённость взаимной. Джемин, без преувеличений, хоть и вполне банально, был для него всем. Он был надёжным коллегой, верным другом. На него можно было положиться, когда заканчивались силы. Порой мир сужался до Джемина: их собственный, защищённый ото всех мир, скрытый под коконом тёплого одеяла. Джено вдыхал запах его кожи, напитывался теплом его тела, наполнялся его любовью. Джено было уже ни за что не представить жизнь иначе, без Джемина. Они как будто бы были вместе с самого рождения. И потому должны были остаться вместе навсегда. Их любовь вытягивалась в бесконечность.       – А-а-а! – произнёс Джемин с притворным укором; Джено пытался сообразить хоть что-то. У него в организме было слишком мало кислорода из-за их внезапно прерванного поцелуя.       – Что такое? – Джено сам не ожидал, что голос сядет так быстро и так низко. Джемин снова взял его лицо в обе ладони, потёрся кончиком носа о нос Джено. Джено, стоя перед ним на коленях, был готов пойти на второй круг, сразу же, так и не отдышавшись.       – Надо закрыть шторы. Чтобы никто ничего не увидел, – прошептал Джемин. Голос – чистая загадка. Но такая сладкая, что у Джено уже скопилась слюна под языком. Он покивал механически и так же механически встал на ноги, чтобы, наконец-то, отгородиться от всего света и остаться наедине с Джемином.       В конце концов, он так скучал!       Однако Джемин как будто хотел что-то сказать. Задёрнув плотные тяжёлые шторы, Джено обернулся к Джемину и почувствовал его нервозность. Джемин сидел на краю дивана, со сложенными на коленях кулаками, и посматривал нерешительно, будто ему было что скрывать. Будто бы на свете существовало что-то, что Джено не мог принять в Джемине.       – Джено, сядешь? – спросил он негромко. Всё ещё не представляя, в чём дело, Джено молча опустился рядом с ним на диван. Джемин повернулся к нему всем телом. Взгляд бегал по полу, на губах играла чуть нервная улыбка. Джемин словно не решался переступить через какой-то барьер у себя в голове и ждал подходящую секунду, когда можно было бы выдохнуть, и нужные слова полились бы сами. Джено мягко сжал его бедро, давая понять, что он готов к чему угодно, что он выслушает до конца.       – В общем, вот, – и кулаки Джемина разжались, открывая вытянутую бархатную коробку. Ту самую, в которой обычно дарят ювелирные украшения. Ту самую, в которой обычно лежат…       …два идентичных кольца.       На секунду Джено выключился из реальности. Он просто смотрел на кольца и не моргал. А потом к нему вернулись все ощущения: жар крови, резь в глазах, даже глупое потливое покалывание в подмышках. Он хотел вдохнуть, но получилось слишком влажно.       – Я приехал ради этого, – голос Джемина, сжатый напряжённым горлом, тоже звучал влажно. – Я думал об этом давненько, но вот всё как-то… А тут вдруг, знаешь, взбрелось в голову. И я подумал: ну а почему бы и нет?.. Скажи, что ты думаешь, Джено… Или… я поторопился?..       – Ты самый лучший. Ты у меня самый замечательный… – Джено, не вынося собственной внезапной чувствительности, – он никогда таким не был; неужели Джемин так на него действует? – прижался виском к виску Джемина, стиснул пальцами его плечо, массируя, говоря без слов. – Мой самый замечательный муж.       Джемин улыбнулся – широко, с искрами слёз, с краснотой в глазах. Он был красив настолько, что у Джено сердце начало заходиться ещё хуже. Чтобы хоть чуть-чуть заземлиться, Джено взял кольцо. Даже с минимумом освещённости в комнате, оно словно подсвечивалось. Внутри была гравировка.       – Что там написано? – спросил Джено, пытаясь рассмотреть слишком мелкий шрифт.       – «Я буду любить тебя всегда», – Джемин шмыгнул носом и быстро вытер верхнюю губу манжетой худи. – Что ты думаешь, Джено? Ты мне так ничего не ответил…       – Я думаю, – Джено осторожно надел кольцо на безымянный палец Джемина – оно подошло идеально, отчего сердце сжалось мягко, сладостно. – что это самый большой сюрприз, который ты мог бы для меня сделать. Он мне очень понравился… даже словами не передать, серьёзно, Джем. Спасибо тебе большое. Даже не представляю, как это у тебя получилось.       – Мне пришлось напрячься. Но оно того стоило, – Джемин поцеловал Джено в щёку влажными губами и подрагивающими руками надел на его палец кольцо. – Даже с размером угадал. А-ха-ха! Теперь Джено-я – мой муж! Вот это да!       Джено не мог не посмеяться в ответ. Теперь Джемин сиял так, будто бы сюрприз сделал не он, а ему. Они взялись за руки, левая за левую, и никак не могли насмотреться на блеск колец в полумраке комнаты.       В глубине души Джено совсем чуть-чуть, но всё-таки горчило: надо было ему самому догадаться про кольца. Почему-то он был уверен, что именно он должен был сделать первый шаг. На вопрос «почему?», однако, ответа он не находил. Возможно, просто потому, что он любил угадывать желания Джемина порой даже раньше, чем Джемин их осознавал сам. Как Джено мог просчитаться настолько крупно, мог не понять, что Джемин втайне от него ищет обручальные кольца, – «какое серьёзное слово для таких несерьёзных нас!» – и что вообще Джемин готов сделать для их отношений что-то значимое? Наверное, он был слишком занят – работой или самим Джемином. Если бы не Джемин, он, скорее всего, уже давно сошёл с ума с таким графиком.       – Ты представляешь, – Джемин прижался щекой к голой груди Джено, всё ещё рассматривая обручальные кольца на их пальцах. – представляешь, как бы мы могли жить? Ну, по-простому?       – В своём доме и со счетами каждый месяц? – улыбнулся Джено. Джемин радостно покивал и закусил губу.       – Было бы круто, да? Просыпаться каждый день вместе, а в коридоре тишина. Никто тебе не пишет, никуда не зовёт. У тебя чёткое скучное расписание, – Джемин рассмеялся, пряча улыбку за краем одеяла. – А потом ты едешь на работу, куда-нибудь в офис… Кем бы ты хотел быть, Джено-я?       – Я не знаю, Джем. Я ведь ничего другого не умею, если честно, – Джено подложил руку под голову, чтобы ему было лучше видно Джемина и меняющиеся на его лице радостные эмоции. – А ты? Всё ещё хочешь быть хирургом?       – Ну нет, там такая ответственность, – Джемин отвёл взгляд в сторону, задумался; пока он думал, их руки снова обвили друг друга, переплетаясь пальцами. – Я даже не знаю… Ну, пусть я работаю в офисе. Непонятно, что делаю, но работаю усердно, с восьми до пяти.       – Какой ты хитрый. А перерабатывать на благо компании ты будешь? – поддразнил Джено, но только лишь для того, чтобы нарушить траекторию мысли Джемина.       – А давай ты будешь моим начальником? Ведь круто же! – глаза Джемина загорелись так ярко, что Джено пришлось сощуриться. – Я, знаешь ли, не против спать со своим боссом за премию.       – Что ты такое говоришь, – Джено бросило в жар от настолько яркой силовой динамики; однако ему понравилась эта хитрая игра, где Джемин занимается с ним сексом якобы только ради материальной выгоды и, возможно, даже манипулирует слабостями Джено.       – Ты размечтался уже, да? – Джемин шлёпнул его ладонью по голому животу, и Джено очнулся. – Не беспокойся, за бесплатно я бы тоже с тобой спал. Но за деньги – только в офисе.       – Не говори такие вещи, Джемин-а, я прошу тебя, – Джено потёр переносицу, чтобы закрыть рукой краснеющее лицо.       – Ты что, заводишься от таких разговоров?       – Вовсе нет.       – Я сейчас загляну под одеяло и всё увижу. Ты знаешь, мне не сложно!       Чтобы хоть как-то спасти своё положение, Джено резко поменял их местами: Джемин оказался поперёк кровати, под ним, с рассыпанными по простыни волосами и широко раскрытыми глазами. Джено смотрел на него сверху вниз, удерживая вес на вытянутых руках. Он специально не касался его телом, чтобы Джемин не узнал, что всё-таки был прав.       – У нас были бы дети? – выдохнул Джемин. Его руки скользнули по плечам Джено и сомкнулись за его шеей. Джено испугался на короткий миг. Дети? У них могут быть дети? Он никогда об этом не задумывался. Но, с другой стороны, это ведь было логично: любить друг друга, а потом взрастить в этой любви нового человека.       Сердце наполнилось теплом до самых краёв. Так, что стало немного тяжело.       – Я думаю, что да. Представляешь, какими бы мы были родителями?       – Не-е-ет! Мы были бы самыми лучшими родителями, Джено-я! Кого бы ты хотел?       Джено задумался. Пока Джемин говорил, у Джено в голове сама собой обрисовывалась картинка, добавлялись детали: дом, работа, быт. Кто же жил в детской комнате на втором этаже? Джено сосредоточился. Мысленно толкнул дверь, заглянул внутрь. Розовые стены, гирлянды из цветов и бабочек. К нему навстречу бежит крошка в пышном облаке розового платья, и он подхватывает её на руки, заставляя заливаться звонким смехом.       «Папа! Папочка! Папуля!»       Их маленькая принцесса – заласканная, немного избалованная, самая-самая любимая девочка. Вместо одного папы, который должен её беречь и защищать, у неё двое отцов. Двойная защита, двойная любовь. Больше, чем Джемина, он будет любить только их дочь… А ещё у неё будут большие глаза Джемина и его нездоровое пристрастие к эгьё.       – Я бы хотел девочку, Джено-я. Мы и так мужчины, поэтому хотелось бы чего-то другого, непохожего на нас, понимаешь? Маленькая девочка, двое пап. Правда, прикольно?       Джено не смог ответить, потому что ему сдавило горло. Джемин его как будто понял без лишних слов: потянул за шею на себя, развёл ноги, обнял за талию горячими бёдрами. Джено закрыл глаза, касаясь губами волос у него за ухом.       – У неё будут твои прекрасные глаза, – прохрипел он и оставил поцелуй прямо там, за ухом; по телу Джемина пробежала дрожь. – Я тебя очень, очень-очень люблю, Джемин-а. И хочу, чтобы эти фантазии однажды стали нашей реальностью.       – Так и будет. Обязательно, – прошептал Джемин ласковым шёпотом, перебирая пальцами волосы на затылке Джено. Джено снова закрыл глаза.       Через секунду он полностью растворится в Джемине, без остатка.       Джемин едва не зажал голову Джено коленями.       Соскальзывая с члена, игнорируя нить слюны, тянущуюся от красной головки к его губам, Джено с силой раздвинул любимые бёдра.       – Дать отдохнуть? – спросил он, вытирая подбородок тыльной стороной ладони. Истекающий смазкой член поблёскивал настолько вкусно, что сдерживаться стоило немалых усилий.       Джемин окончательно потерялся в удовольствии. Джено видел мелкую рябь спазмов на внутренней стороне его бёдер и на впавшем животе. Джемин морщился, приподнимал брови, раскрывал ярко-розовые губы в немом стоне, зарывался руками под подушки ещё глубже. Картина была настолько чувственной, что Джено и сам балансировал на грани оргазма. Но ради Джемина и его удовольствия он был готов подождать.       – Хочу твой член. Прямо сейчас. Очень, пожалуйста, – заскрипел Джемин низким голосом. Его колени начали непроизвольно закрываться, и Джено успел увернуться в самый последний момент, утягивая вслед за собой вторую руку, пальцы которой массировали простату Джемина. Джемин зашипел от ощущения пустоты, и Джено поцеловал его в оба колена.       – Джемин-и, дорогой, завтра вечером нам лететь обратно. Тебе будет дискомфортно сидеть в самолёте несколько часов, – продолжая целовать от колена вниз, вдоль воображаемой линии на голени, сказал Джено. Джемин взбрыкнул, показывая недовольство, и его левая нога оказалась у Джено на плече. Джено невольно опустил взгляд вниз и сразу же об этом пожалел: мышцы сокращались ритмично, маняще, приглашая его обратно, а влажного блеска чуть выше становилось ещё больше.       – Но у нас же медовый месяц, Джено-я! – запротестовал Джемин, сжимая в капризных кулаках простыни. – Брак не считается действительным, если не было первой брачной ночи, разве ты не знал?! Ради кого я хранил невинность?!       Удар ниже пояса, в прямом смысле. Они никогда не играли в постели в игры, но сейчас мысль о том, что Джемин прикидывался девственником и настаивал на том, чтобы Джено лишил его невинности, отозвалась в Джено такой мощной волной желания, что его собственный член задрожал внутри брифов.       – Ты умеешь торговаться, На Джемин, – прохрипел Джено, наскоро стягивая с себя бельё. Джемин, с радостной и такой невинной улыбкой на губах, беззаботно покачал коленом в воздухе.       – Теперь я Ли. Ли Джемин, понятно тебе, а, упрямый самоед?       – Ещё глубже, Джено, я прошу тебя, пожалуйста…       Сцепив зубы, обливаясь потом, Джено толкнулся бёдрами вперёд, входя ещё глубже. Джемин вскрикнул, сжимая пальцами волосы Джено, прогибаясь в пояснице так грациозно, что Джено охватило желание ласково пройтись обеими руками по этой идеальной дуге. Но если ему хотелось прикоснуться к спине, это значило, что нужно было отпустить другую часть тела Джемина, которую он очень любил, – бёдра. А бёдра отпускать было нельзя. Держась за них крепко обеими руками, Джено выстроил наиболее комфортный для них обоих ритм: длинные, глубокие толчки, приводящие в движение оба тела. Джено не хотелось торопиться в эту ночь. Когда ещё им представится возможность заниматься любовью так, как им хотелось, а не в перерывах и не украдкой, перед сном, стараясь никого не разбудить и не привлечь к себе внимание?       – Так хорошо, милый? – прошептал Джено на ухо, сразу же припадая тяжёлым поцелуем к шее Джемина. Джемин, и без того горячий и мокрый, задрожал всем телом и покрылся мурашками.       – Очень хорошо… Мх-м-м… Я так по тебе скучал, Джено…       – Я тоже. Очень сильно…       Внезапно Джемин зашипел. Джено почувствовал, как Джемин с силой сжался вокруг его члена, отчего в глазах потемнело. Джено выдохнул так, как будто его ударили кулаком в живот. Он даже не успел ничего сообразить, как собственные бёдра перестали двигаться ритмично.       – Подожди, не выходи пока, – послышался голос Джемина, как сквозь воду. Джено кивнул, чувствуя себя счастливым и опустошённым. Его губы продолжали целовать напряжённую шею Джемина вслепую, а руки массировали подрагивающие бёдра.       – Ты не кончил? – спросил Джено, всё ещё пытаясь прийти в себя. Воздух был соткан из различных оттенков тела Джемина, и Джено не мог им надышаться. Джемин в ответ прыснул:       – Я испачкал покрывало. Представляешь?       Джено попытался сосредоточить расфокусированное зрение. Покрывало действительно было испачкано. Однако совесть Джено этот факт, как не странно, нисколько не волновал.       – И я даже не успел толком к себе прикоснуться, – добавил Джемин уже чуть тише, чуть ниже. На щёку Джено опустился тяжёлый влажный поцелуй. Если бы Джено только что не поймал один из самых мощных за последние несколько месяцев оргазмов, то он начал бы возбуждаться снова, от одних лишь слов Джемина.       – Как вам, господин Ли? – спросил Джемин. Его взгляд был всё ещё пьяным, а глаза смотрели с хитрецой, с манящей Джено игривостью. Джено не мог поверить, что Джемин был в состоянии флиртовать прямо сейчас.       – Вы превзошли все мои ожидания, господин Ли, – Джено улыбнулся в ответ. – Присядь ко мне на колени. Ты всё ещё дрожишь, как замёрзший котёнок.       Джемин посмеялся этому сравнению, закинул руки назад, чтобы обнять Джено за шею и позволить ему усадить себя на колени. Мышцы Джемина всё ещё то сжимались, то разжимались вокруг члена Джено. Внутри Джено тоже начинала распекать лёгкая дрожь от чрезмерной стимуляции, но расставаться с Джемином прямо сейчас он не хотел. Просто бы не смог.       В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь звуками тяжёлого дыхания. Джемин всем весом навалился на Джено, сидя у него на коленях и трогая волосы у него на затылке. Прижимая Джемина к себе, поглаживая внутреннюю сторону его успокаивающихся бёдер, Джено был готов провалиться в сон, настолько ему было хорошо и тепло.       – У меня вроде щиколотки отекли, нет?       Окончательно стянув покрывало с кровати, Джено посмотрел на вытянутые перед ним стройные ноги. Щиколотки действительно казались чуть шире, чем обычно, что случалось нередко после перелётов. Однако вслух он сказал:       – Всё в норме, Джемин-а. Твои щиколотки такие же красивые, как и обычно.       – Ты просто плохо посмотрел, – протянул Джемин капризным голосом; в следующий миг на правое плечо Джено легла левая нога Джемина. – Так виднее?       У Джено уже не оставалось сил улыбаться, но губы сами растянулись в глупой влюблённой улыбке: он слишком хорошо знал, какой именно эффект на него оказывает Джемин, поэтому представлял своё лицо в этот момент вполне реалистично. Он мягко перехватил ногу Джемина за щиколотку, поцеловал в косточку. Джемин сразу же заегозился, захихикал, что ему щекотно, и Джено опустил его ногу обратно на одеяло.       – А скоро принесут поесть? Я уже проголодался.       – Да, буквально с минуты на минуту, Джемин-а.       – Тогда надо привести себя в нормальный вид…       Когда Джено удалось сложить покрывало в аккуратную стопку, Джемин уже натягивал на себя его, Джено, брифы. Они были ему совсем не по размеру: всё-таки, бёдра Джено были у́же и не такие мягкие, как бёдра Джемина. Белая эластичная ткань, так выгодно оттенявшая светлую, с розоватой дымкой кожу, заметно натянулась. Теперь брифы были больше похожи на стринги. Джено покачал головой и подполз к краю кровати Джемина на коленях.       – Можешь не одеваться, я тебе сейчас всё принесу, – сказал Джено, ловя Джемина в объятие. Засмеявшись, Джемин обернулся к нему. Джено смотрел на него снизу вверх, немного усталого, но буквально светящегося от любви. Их любви. Сердце снова забилось быстрее.       – Спасибо тебе большое, Джем. Я так счастлив, что мы стали мужьями.       – Ну, – Джемин, гладя Джено по лицу, таинственно приподнял бровь. – после того, что ты со мной только что сделал, я, скорее, твоя жёнушка.       Джено фыркнул от смеха. Ну, и может быть, у него потеплело в низу живота, совсем чуть-чуть.       – Джено-я, если я там встречу кого-то из персонала, что мне им сказать? – Джемин подхватил со спинки стула белоснежный халат. Улучив момент, Джено легко прикусил его в левую половинку, торчащую из брифов. Джемин ойкнул, назвал Джено «слюнявой собакой» и начал одеваться.       – Не знаю. Просто «хэллоу»? – Джено пожал плечами.       – И буду выглядеть как дурак, – покивал Джемин; но говорил он без капли упрёка. Они оба прекрасно знали, что время от времени они ведут себя как самые настоящие дураки, поэтому нового в словах Джемина было ровным счётом ничего.       – Господин Ли слишком красивый, чтобы думать о нём такие вещи, – подмигнул Джено. Его уже начало знобить от прохлады кондиционера, поэтому он одним движением нырнул под одеяло. Джемин, уже в халате и в отельных тапках, похихикал себе под нос и открыл дверь из спальни в гостиную.       Прислушавшись, Джено услышал, как Джемин что-то бормочет неловко. Джено натянул на голову одеяло, чтобы не было слышно, как он смеётся.       Остаток вечера перетёк в ночь. Джемин нашёл на телевизоре корейские каналы, потому что местные итальянские ввергали их обоих в лёгкий ступор, а ещё Джемин постоянно паясничал, пытаясь повторить обрывки фраз на итальянском. На большом подносе стояли бокалы с вином, фрукты, сто с хвостиком вида сыра, тонкое, но очень вкусное мясо. Джено с лёгкой грустью отметил вслух, что просто приезжает в Италию, пробует местную кухню, а названия блюд в голове совсем не задерживаются. Джемин, наворачивая ещё одну порцию мяса с нарезанным на небольшие кусочки белым хлебом, заверил, что ничего страшного в этом нет. И Джено ему поверил.       Видимо, Джемину стало душно в халате, поэтому он приспустил его с обоих плеч. Он сидел перед Джено на кровати, на коленях; в одной руке был полупустой бокал, в другой – телефон, где он искал недавние фотографии своих кошек. Он уже порозовел щеками, говорил быстрее. Джено не мог им не любоваться. Порой Джемин казался ему просто уникальным: у него, по мнению Джено, была достаточно мужественная внешность, но при этом Джемину была свойственна немного девичья мягкость. А ещё Джемин мог быть жутким кокеткой. Однако у него теплело на душе, когда он проходил по окружности этой мысли и возвращался в исходную точку, всё же, немного смещаясь: только он мог видеть Джемина таким. Раньше Джено распирало от гордости, что Джемин ни с кем, кроме него, не проявлял истинного себя. Сейчас же у Джено на душе было просто спокойно от этой мысли. Ведь все секреты Джемина, все его уникальные детали, особенности, странности, страхи и тревоги были с Джено в полнейшей безопасности.       Захмелев чуть больше, Джемин постоянно целовал Джено. То дразнил короткими поцелуями, то проделывал мучительный для самого Джено путь от кадыка к напрягшимся мышцам пресса. Джено дурел из-за того, что Джемин никак не мог им насытиться. И было приятно отметить, что даже эта жажда была взаимной: Джено хотел Джемина ничуть ни меньше.       В конце концов телевизор надоел, и они погасили свет. Переплелись в одно большое тело под одеялом, чтобы соприкасаться друг с другом обнажённой кожей везде-везде. Пока Джено целовал его в уголок губ, Джемин шептал десятки слов о том, как сильно он любит. Джено слушал внимательно; каждое слово оставляло оттиск на его сердце навсегда. Джемин тянул его к себе под одеялом – ещё теснее, ещё ближе, ещё жарче. От его напора сознание Джено заполонил алый туман. В какой-то момент Джено подумалось, что ещё немного, и они снова займутся сексом, наплевав на данное друг другу обещание поберечь себя для долгого перелёта.       – Мне так хорошо с тобой, дорогой. Так спокойно, – шептал Джемин, уже сонный, но всё равно подставлялся под поцелуи. – Я тебя очень сильно люблю. У меня нет столько слов, чтобы описать, как много ты для меня значишь и что у меня происходит на душе, когда мы рядом… Мой муж, Джено… Мой муж навсегда… И я всегда буду твоим, Джено-я, и душой, и телом…       – Я знаю, милый. Я знаю, потому что, – Джено не смог удержаться и слегка, буквально одними губами, прикусил раковину уха Джемина; тело Джемина отозвалось движением, прижимаясь спиной и ягодицами к Джено ещё плотнее. – я чувствую всё то же, что и ты. Спасибо тебе ещё раз за этот невероятный сюрприз, Джемин. Ты сделал меня самым счастливым мужчиной на всём белом свете… И я тоже твой, весь, без остатка. Слышишь?       – М-м-м, – промычал Джемин удовлетворённо. Его ладони, лежавшие поверх ладоней Джено у него на животе, скрепились в прочный замок.       Теперь можно было спать спокойно, подумалось Джено где-то между реальностью и подступающим сном.       Утро было ленивым. Они решили не проверять время, а побаловаться и поплавать вдвоём в неизвестности. Джено немного подтрунивал над Джемином из-за того, что тот напускал слюней на подушку, а Джемин, в свою очередь, как попугай, говорил, что у Джено «утро не утро, если нет стояка» – и нагло игнорировал тот факт, что сам находился в таком же состоянии. Они обнимались, щекотали друг друга, перекатывались под одеялом, боролись в шутку. Время от времени целовались, потому что их давно не отвращало утреннее дыхание друг друга. Им было комфортно друг с другом всегда, в любых состояниях, при любых обстоятельствах.       В душ они тоже пошли вместе. Они обнимались под упругими горячими струями воды. Просто молчали и держались друг за друга, прижимаясь головами. Джено всё ещё не мог поверить, что происходящее – не сон. Слишком много времени у них было, и потому, скорее всего, и не верилось. Их отрезало от внешнего мира, от обязательств. Казалось, что они проживут в этом номере целую вечность. Их жизни снова принадлежали им, а впереди не маячили списки дел. Они могли быть просто собой, просто Джено и Джемином. Джено заглядывал в глаза Джемину и повторял про себя «я тебя люблю». Он знал, что Джемин его слышал. И что Джемин говорил то же самое.       Когда нужно было, наконец, помыться и выходить, воздух резко стал горячее. Желание сбило с ног, и они снова оказались прижатыми друг к другу, но уже в совершенно ином контексте. Джемин упирался левой рукой в кафельную стену; громко стонал и двигал правой рукой, сцепив её вместе с рукой Джено, по своему члену. Джено толкался между его плотно сжатых бёдер, щедро политых гелем для душа, и целовал его в лопатку. В какой-то момент он перехватил боковым зрением картину, которую ему захотелось сохранить в памяти на всю жизнь: тёмный мокрый кафель, а на нём – их левые руки с одинаковыми кольцами на безымянных пальцах. Пока его накрывало плотным, ослепительным оргазмом, он не переставал шептать: люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя.       Когда они обсыхали в гостиной, на телефон Джено пришло сообщение от менеджера о том, что через пару часов им нужно будет уезжать в аэропорт. Джено прочитал эти слова и не испытал ни горечи, которой он боялся изначально, ни раздражения. Он не почувствовал вообще ничего. Почему-то ему было легко принять тот факт, что уже пора возвращаться обратно в колею. Наверное, ему было спокойно на душе потому, что с ним на одном диване сидел Джемин в полотенце на голое тело и с аппетитом доедал свой поздний завтрак.       Прохладная грусть кольнула только тогда, когда Джено спохватился: а что же теперь будет с кольцами? Словно прочитав его мысли, Джемин протянул ему бархатную коробку. Внутри неё уже лежало его кольцо. Джено посмотрел на него вопросительно, и Джемин пожал плечами:       – Пока пусть полежат здесь, ладно? Будем носить их, когда будем в отпуске или на больничном… В любом случае, они дождутся своего часа, я тебе обещаю.       Уверенность в голосе Джемина растворила горечь, и Джено легко снял своё кольцо.       – Я тоже думаю, что это всего лишь вопрос времени. Ты всё равно есть и будешь моим мужем, Джемин-а. Не важно, с кольцом или без него.       На губах Джемина блеснула яркая, слепящая, как вчера при их встрече, улыбка.       – Просто это будет наш с самоедом секрет ото всех на свете, да?       Ещё никогда дорога до дома не ощущалась так легко, как в тот день.