*****
Около двух Юнги поднимается в свою студию, где проводит большинство своих фотосессий. Его уже ждёт недовольный Сокджин, которому второпях пришлось договариваться с клиентом перенести фотосессию на более позднее время. — Напоминаю — я твой друг и агент, а не секретарша, — говорит он сразу же, как только видит входящего Юнги, разворачиваясь к нему в кресле. — Пожалуй, добавлю себе ещё процентов пять с этого заказа. — Ты серьёзно? — Юнги быстро переводит в уме всё в нули и получающаяся сумма не сильно его радует. — Более чем, — твердо отвечает Сокджин, наблюдая как его друг оставляет оборудование практически на входе, подходит к нему, усаживаясь на соседнее кресло, и наливает себе немного виски из бутылки, стоящей на столике. — Что с лицом? Ты с кем-то подрался и поэтому опоздал? — тут же спрашивает Сокджин, заметив ссадины на губах Юнги, а потом ещё и глубоко втягивает воздух носом, чувствуя, что от него исходит не привычный плотный мускусный аромат, а более лёгкий, цветочный. — У тебя что, новый парфюм? Какой-то сладкий… Постой… — его лицо вытягивается, а глаза расширяются. — Ты спал с Пак Чимином? Юнги отпивает виски, тем самым ограждаясь от уставившегося на него Сокджина. Даёт себе на придумывание ответа хотя бы пару мгновений. — Ты это только по запаху и ссадинам определил, детектив Конан? — Нет, — хмыкает Сокджин, — по твоей довольной физиономии. Словно кот мартовский, несмотря на то, что сейчас июнь. Не узнаю тебя, Юнги. — Ты о чём? — Сам же говоришь всем, что профессионал. А спать с моделями это… — Сокджин не договаривает, красноречиво кривит своё красивое лицо, ясно давая понять какое у него мнение на этот счёт. Юнги пожимает плечами. Но Сокджин прав. Юнги профессионал и, как у профессионала у него есть правила, одно из который не то, чтобы спать, даже касаться моделей он не может. — Ну, это не просто модель… — делает бесполезную попытку оправдаться. — Ага, это супермодель с повышенным либидо. Как это называется у мужчин? А, точно — сатириазис! — Сокджин даже поднимает вверх указательный палец, делясь столь глубокими познаниями в сексуальности, а потом деловито интересуется: — Денег то он тебе дал, мистер Проститутка? — Хён! Сокджин гогочет кажется на всю студию и хлопает себя ладонью по колену. — Не обольщайся, но ты явно для него мальчик на одну ночь. — Я знаю, — говорит Юнги. — Одну или две, пока ему не станет скучно. Сокджин смотрит на него, слегка наклонившись в его сторону, будто сканируя, потом усмехается и говорит: — Смотри не влюбись. — Это невозможно, — в ответ протягивает Юнги. Сокджин что-то с сомнением мычит, сверяясь с ролексом на своей руке, и поднимается с кресла. — Через час двадцать у тебя фотосессия, — напоминает он. — Поеду с тобой, а то вдруг у тебя это новая привычка — трахать моделей. Юнги фыркает, залпом допивает оставшиеся пару глотков виски, и идёт за Сокджином, вновь беря все своё оборудование. — И кстати, Юнги, — говорит Сокджин, когда они уже подходят к его автомобилю. — Если вдруг к тебе нагрянут дружки папика Пак Чимина… не звони мне.*****
Будучи довольно известным и получающий большие деньги за свои контракты, Чимин избалован буквально во всём. По городу его возят исключительно на бентли или ролс-ройсе, вся брендовая одежда под индивидуальный заказ, элитные вина эксклюзивно доставляются прямиком из южных регионов Франции и Италии, на показы он летает на бизнес-джетах, а отдыхает только в пятизвёздочных отелях в президентских номерах. Рестораны, кстати, которые он посещает тоже не менее, чем с тремя мишленовскими звёздами. — Люблю это место, — делится Чимин, усаживаясь за столик, к которому их любезно подводит официант. — Шеф-повар мой хороший знакомый. Выглядит он сегодня весьма прелестно: в элегантном льняном костюмчике от Dior, который удачно открывает вид на его шею и ключицы, с чёрным беретиком на мягких светлых волосах и лёгким вечерним макияжем с едва мерцающим глиттером на скулах. Их столик находится в довольно приватной зоне, без посторонних глаз и ушей, и с видом на вечерний парк, но даже отсюда у них прекрасный обзор на открытую кухню ресторана. — Для вас пригласить сомелье, чтобы он помог вам выбрать вино к ужину? — вежливо уточняет официант. — Какое сегодня рекомендует шеф-повар Ан? — в свою очередь спрашивает Чимин, даря ему очаровательную улыбку. — Dom Perignon 2015 года и Nibbio 2019 года для основного блюда. Чимин задумывается всего на мгновение, а потом кивает. — Отлично, тогда пусть будет оно. После ухода официанта, Чимин наконец полностью обращает своё внимание на Юнги, изучающего карточку сегодняшнего ужина. — Выбор шеф-повара Ана никогда не разочаровывает, — объясняет он, кидая мимолётный взгляд на свою карточку, но откладывает её в сторону. Ему нравится, когда блюда становятся для него неким сюрпризом. — Ты хотел мне что-то показать? — вспоминает Чимин их небольшой разговор в автомобиле, пока они ехали в ресторан. Вообще говорили они немного, в основном обсуждали выставку Юнги. — Да, фото. Они готовы, — говорит Юнги и передаёт ему конверт из плотной крафтовой бумаги, который всё время до этого держал в руках. Он всю вчерашнюю ночь и весь день потратил на их обработку. На самом деле, редактирования было не так много. Большую часть времени у него ушло, чтобы прекратить по кругу листать фотографии, любуясь открывшимся ему Чимином: соблазнительным, нежным, искушённым, невинным, с идеально очерченным телом, с пухлыми блестящими губами и томным взглядом. Слишком долго он пытался усмирить собственное желание, унять терзающий тело жар и объяснить самому себе нездоровое влечение. Чимин красивый. Красоту хотят все. Но не каждому она может принадлежать. Стоит напоминать себе об этом почаще. Не следует поддаваться навязчивым идеям. Чимин не его. Юнги наблюдает за тем, как Чимин с интересом достаёт фото из конверта и полностью погружается в них, листая с весьма серьёзным и сосредоточенным взглядом, критично выискивая недочёты и, вероятно, собственные недостатки. Сомелье приносит игристое вино, представляя его и разливая по бокалам. Чимин даже не делает попытки скрыть фото от его глаз, по крайней мере, персонал здесь обучен не совать нос в чужие дела. Когда им приносят первые закуски, Чимин показывает Юнги одно из фото: полностью обнажённая модель, раскиданная на постели, с нуждающимся взглядом прямо в камеру. — Я тут так хорошо выгляжу, — говорит он. — Это так ты видишь меня? Юнги не хочется признаваться, но кивает. Чимин снова перебирает фото, облизывает губы, смотря на самого себя в столь соблазнительном виде. — Мне нравится, — он наконец убирает фото обратно в конверт. — Получилось даже лучше, чем я ожидал. — Просто модель оказалась очень хороша. Чимин улыбается на слова Юнги, отчего его глаза превращаются в удивительно очаровательные полумесяцы, и берет бокал. — Тогда выпьем за такое замечательное сотрудничество. Они делают по глотку вина и приступают к закускам. Юнги не такой уж и любитель высокой кухни, но тарты с корейской говядиной, сливочным муссом и красным окунем производят на него довольно приятное впечатление. Чимин тоже всё пробует и вздыхает, кажется испытывая истинное наслаждение. — Ты бывал во Франции? — спрашивает он, когда заканчивает с первой закуской, запивая её вином. — Ещё нет. — А где был? Юнги неопределённо пожимает плечами, наблюдая, как официант меняет им блюда. — Гонконг, Япония, США. Я не так часто выбираюсь из страны. Много работы и много клиентов. — Мне нравится Франция, — признается Чимин, поддевая вилкой кусочек кефали с микрозеленью. — Люблю гулять по Монмарту. Там всегда так шумно и много людей. — Я наоборот — не люблю сборища. — Ну, трудно любить толпу, когда она вокруг тебя, но, думаю, легко, когда ты её часть. Чимин улыбается, но улыбка у него выходит грустной, немного угловатой. Он довольно быстро расправляется с очередной закуской. Официант подливает им ещё вина. Юнги на его высказывание ничего не отвечает, кажется, прекрасно поняв, что тот имеет в виду, хотя и не может согласиться с ним. Позиции сменяются одна за другой, и, кажется, они пробуют закусок пять или шесть, прежде чем им приносят основное блюдо. Они разговаривают на отвлечённые темы, Чимин рассказывает про свои показы, Юнги про случаи на фотосессиях. — Ты бы не хотел выйти на европейский рынок? — спрашивает Чимин. — Думаю, им понравится твой стиль. — Для чего? Они слишком избалованы и там большая конкуренция. — Да, новичку не пробиться, только если у него нет покровителя. Юнги отпивает немного вина, теперь это белое сухое из Италии, и им подают основное блюдо — шейка лобстера с паприкой и пеной из креветок. На вкус просто превосходно. — Я не новичок, но неужели ты хочешь стать моим протектором? — уточняет Юнги между делом. Чимин улыбается игривой улыбкой и Юнги внезапно чувствует, как что-то скользит по его голени вверх почти до колена. — Хочу, — с неким возбуждением выдаёт Чимин и тихо смеётся от застывшего выражения лица напротив, продолжая играть под столом, не обращая внимания на то, что у них нет скатерти. — Мне нравится покровительствовать искусству. Юнги ничего не отвечает на это и переводит тему, потому что ему кажется, что Чимин готов покровительствовать не только в области искусства, а в это поверить очень опасно. В завершении ужина им приносят сет из небольших десертов и бокал со сладким ликёром, а также самолично посещает шеф-повар. Чимин рассыпается в комплиментах и благодарностях, говоря, что всё было восхитительно и невообразимо вкусно. Юнги же, по сравнению с ним, выражает благодарность намного скромнее. — Тебе в самом деле понравилось? — интересуется Чимин, говоря не только о еде. — Да, — отвечает Юнги, вызывая своим ответом довольную улыбку. — Хорошая еда подобна хорошему сексу. Как только они заканчивают с жасминовым сорбетом, водитель их уже ждёт. Обратно они едут под монолог Чимина о том, как он познакомился с шеф-поваром Аном, о его ресторане в Сан-Франциско и Гонконге, и о том, как у него (Чимина) на самом деле много знаменитых друзей. Он выглядит пьянее, чем в ресторане, и это всего от нескольких бокалов дорогого вина. Всю дорогу он липнет к Юнги, натирая ладошками его бёдра, а под конец, не удержавшись, всё-таки увлекает в довольно жадный и влажный поцелуй. — Позвони мне, когда будешь свободен, — говорит Чимин, когда водитель останавливается у подъезда к дому Юнги. — Ты в самом деле этого хочешь? Чимин усмехается и в последний раз за вечер целует Юнги. Они расстаются. Юнги поднимается в свою квартиру, а Чимин уезжает к себе, где всю оставшуюся ночь в одиночестве пьёт вино, курит сигарету за сигаретой и со слезами на глазах рвёт на мелкие кусочки каждую из полученных сегодня фотографий.