Почему меня это беспокоит?
Ворон также обдумывала поездку Энид и встречу с Йоко, подругой-вампиром оборотня. Благодаря более высокой девушке экскурсия прошла интересно, хотя она то и дело морщилась и качала головой, потом оправдывая это головной болью.Она была больна?
Йоко была чем-то другим. Как только ворон и вампир встретились, последняя сделала несколько резких комментариев. Из-за этого Уэнсдей захотелось отрезать ей язык. — Я уже убила двух человек, и если ты предлагаешь стать моей третьей жертвой, я не откажу тебе в чести. Из твоих клыков получится чудесное ожерелье. Бледная девушка была вполне довольна растерянным и испуганным выражением лица вампира. Она вытащила плоскогубцы лишь для драматического чутья. Когда Уэнсдей снова посмотрела на свою соседку по комнате, на столе, за которым они сидели, было несколько новых порезов. Оборотень нахмурилась со злостью или слегка отвращением, прежде чем покачала головой в пятый раз.Что ее расстроило? Это я?
Уэнсдей вытащила длинную ноту смычком, прежде чем остановиться с редкой нахмуренной гримасой на губах, а Вещь остановился, перелистывая нотные страницы. — Это ничего. Мой разум занят Энид. Мне трудно получить точное представление о ней. — сказала провидица слегка встревоженным тоном, убирая виолончель. Во-первых, потому что она не хотела делиться с рукой, и ей вообще это было не нужно. Но, как Вещь часто напоминал ей, он был верен наследнику Аддамсов, а не исполняющему обязанности главы дома. Во-вторых, с тех пор, как она поступила в эту школу, Уэнсдей мучили боли в груди и расстройство желудка. Другие Аддамсы назвали бы это пыткой, нормалы назвали бы это приятным, но Уэнсдей назвала это странным и незнакомым. За два дня, произошли некоторые изменения. Меловая линия разделяла комнату посередине, но изначально Энид наклеила радужную ленту. Провидице не понравился цвет, поэтому не прошло и секунды после того, как она была приклеена, она сорвала ее с другого конца. Все это время Уэнсдей почти невинно улыбалась оборотню, которая, казалось, собиралась напасть на девочку по меньше. — Я положила это туда, потому что решила, что тебе понадобится немного места. — она выругалась. — Пожалуйста, если бы я хотела нормально разделить комнату, я бы сама поставила её там, ты — сторожевой волчонок. — это имя было произнесено дразняще, намекая на то, что Уэнсдей знала настоящую причину, по которой была размещена пленка. — И если я не собираюсь ослеплять себя, я бы не стала использовать ничего столь яркого. Свернутый комок ленты был брошен в мусорное ведро Энид до того, как Уэнсдей достала рулетку.Почему я хотела быть честной?
А после того, как размеры были рассчитаны, провидица отметила середину куском мела, хотя у нее была и белая клейкая лента. Это дало больше места, и Уэнсдей оказалась на дюйм ближе к кровати другой девушки. Не то, чтобы это имело значение. Зайдя внутрь, подросток направилась на свою сторону комнаты. Там была книжная полка, на которой она аккуратно разложила родительские дневники и другие материалы для чтения. Уэнсдей принесла журналы, потому что это казалось правильным. Она не могла заставить себя оставить книги в этой пыльной комнате гнить дальше. Итак, она взяла отцовский журнал, а затем остановила свой выбор на материнском, потому что ей еще не удалось открыть ни одного. Но бледному ворону в данный момент читать не хотелось. На улице было темно, и оставалось еще полтора часа до того, как староста общежития прикажет выключить свет. Каждый вечер Энид поздно возвращалась в их комнату. Не то, чтобы Уэнсдей это волновало. Девушка повыше — оборотень. И судя по шрамам, которые она носила, она была способна справиться со своими собственными проблемами. Но в затылке все еще было ноющее чувство, словно ворону чего-то не хватало. Темноволосая девушка подавала себя скорее как зайчик, чем как волк. Добыча потерялась на территории охотника. Она постарается стать как можно быстрее. Это был позор, правда. Существо, способное на такую красивую бойню, тихо передвигается, чтобы его не заметили. Уэнсдей улыбнулась, когда это привело к захватывающей идее. Увидеть оборотня, истекающего кровью после свежего убийства, должно быть, было в ее списке дел в этой школе. Эта мысль была настолько успокаивающей для светлой Аддамс, что она даже не заметила этого, когда положила голову на свой стол из крашенного дерева. И что-то, должно быть, утомило наследницу, потому что через две секунды ее глаза закрылись, и она уснула. Без ведома спящего подростка, Вещь нашел и зажег одну из ароматических палочек Энид. Рука думал, что это расслабит его хозяйку, и так и сделал, но он, должно быть, был более мощным, потому что был создан для оборотней. Он постоял некоторое время, размышляя, стоит ли притвориться, что девушка просто уснула, или рискнуть проснуться и узнать, что произошло. Он решил бежать и притвориться, что не знает.***
Уэнсдей знала, что ей снится сон. Но по ощущениям так не казалось. Бледная девушка привыкла передвигаться так, как ей заблагорассудится, зная обо всем, что происходит, даже если она этого не видела и, изменяя физику своего сна, в соответствии со своими потребностями. Поэтому, когда она сделала шаг и обнаружила, что ее ноги как будто приклеены к месту, это ее заинтриговало. Когда девочка заметила позади себя дрожащее дыхание и присутствие, у нее по спине пробежал приятный холодок. И когда ворон пыталась включить свет в этой темной пустоте, в которой она находилась, он лишь становился тусклым серебром. Сон Аддамсов интерпретировал ее желание, как высоко висящий в небе шар. Это была луна. Благодаря ее бледному сиянию она могла различать окрестности. Густой туманный лес, мало чем отличающийся от леса вокруг Невермора. Она попыталась повернуться, но панический визг привлек ее внимание прежде, чем она успела это сделать. Уэнсдей узнавала звук трескающихся и ломающихся костей где угодно, и от этого по спине провидцы, пробежал новый холодок возбуждения. Она подняла голову и увидела полукруглую луну, но прибывающая она или убывающая, она не могла сказать.Это не может быть оборотень, с которым я имею дело.
Как только треск прекратился и над ней нависла большая тень, она попыталась пошевелиться, и ей это удалось. Но только ее руке. Сначала она нащупала свое оружие и обнаружила, что стала нехарактерно легкой. Затем она увидела саблю своего отца в футе перед собой. Она могла бы схватить её, если бы это было реальностью, но во сне, Уэнсдей не хватало контроля, чтобы двигаться. Низкий грохот сотряс ее грудь, и провидица только промычала от неизвестной угрозы. Затем краем глаза она почувствовала руку с темным мехом, обхватившую ее бок. Существо подошло ближе, и клыкастая пасть двинулась через ее бледное плечо в сторону головы. Что-то теплое теперь капало из ее рук, и она подняла их и увидела красный цвет. Глубокий, густой, красный. Еще один низкий гул исходил от существа, когда оно облизывало морду. Его рука опустилась на землю, а затем поднесла меч ближе к рукам Уэнсдей. Бледная провидица осторожно взяла его и увидела красную вспышку в отражении клинка, но прежде чем она смогла найти её снова, теперь уже пустые когти легли на ее щеку, прежде чем она повернула голову и увидела зубастую ухмылку. Уэнсдей замерла, то ли от страха, то ли от удивления, то ли от волнения, то ли от всех трех, она не могла сказать. Но то, что она увидела, определенно захватило дух. Волк с таким черным мехом, что поглощал каждый луч лунного света. А его костяно-белые клыки заставили бледного ворона потрогать их. Но больше всего девушке понравились глаза, они светились глубоким кроваво-красным цветом.***
Бледная девушка резко проснулась, села, почувствовала, как Вещь скатился с ее плеч, затем протерла глаза, отгоняя остатки сна. Если бы ей повезло и она легла спать сейчас, она, возможно, избежала бы боли в спине из-за засыпания за столом. Итак, с сонным стоном Уэнсдей встала из-за стола и заметила на своем стуле пушистое белое одеяло. Оно принадлежало не ей, и провидеца огляделась в поисках Вещи, чтобы узнать, есть ли у него объяснение. Но других Аддамсов нигде не было. В комнате с ней находился только спящий оборотень, оторвавший одну ногу от кровати и смотрящий на ворона с закрытыми глазами. Там был след одежды, униформы, но это было не из Невермора. Уэнсдей отнесла одеяло обратно владелице, и она смогла прочитать бейджик с именем. Бариста кафе Флюгер: Энид Ворон слышала об этом месте из каждого угла. Это кафе в обычном городке недалеко от Невермора. Она, должно быть, работает там по выходным. Это наверняка объясняет ее отсутствие. — Уэнсдей напевала себе под нос. Осмотрев высокую девушку, ведьма увидела под пижамной рубашкой несколько подтянутых мышц. В ее голове мелькнул образ черного волка, и Уэнсдей усмехнулась, накрывая оборотня одеялом. Уэнсдей подумала, как будет выглядеть Энид в облике волка. И провидица не могла сказать, что ненавидела этот сон. Голод в глазах волка был тем, что она не прочь увидеть снова.***
На следующий день начались занятия, и Уэнсдей была полна решимости произвести впечатление. Она проснулась раньше Энид, приняла душ, оделась и написала короткую записку.«Спасибо за одеяло вчера вечером. Я ценю это действие.
— Уэнсдей Ф. Аддамс»
Просто и по делу. Белый ворон подошла к той стороне комнаты, где была оборотень, затем остановилась у линии. Энид во сне стянула с себя одеяло и теперь свернулась вокруг него. Уэнсдей улыбнулась звериному поведению соседки, прежде чем положить записку на пол. Контраст между полом из темного дерева и белой бумагой вызвал еще одну улыбку на ее губах. Когда она выглянула на улицу, погода была облачной и грозил дождь. День становился лучше с каждой секундой. С белым зонтиком в руке и сумками бледная девушка гуляла по кампусу, планируя свое расписание и знакомясь с каждым маршрутом на занятия. Когда она закончила, до начала первых занятий оставалось тридцать минут, а Уэнсдей еще не успела позавтракать. Она бы просто пошла на занятия и пропустила завтрак, но она этого не сделала. И если бы кто-нибудь спросил, было ли это сделано для того, чтобы увидеть, проснулся ли некий оборотень, провидеца могла бы это отрицать. Главным образом потому, что она не знала, было ли это сделано для того, чтобы убедиться, что ее соседка по комнате проснулась, опоздав в школу с работы. Тем не менее, ворону нужна была еда на день. Когда она шла к пятиугольному двору, было легко заметить темные волосы Энид с цветными кончиками. Они с Йоко уже сидели за столом в дальнем углу. Ворон улыбнулась при мысли о том, что придется пытать вампира, и пошла вперед. Не потому, что ей хотелось поближе рассмотреть легкую улыбку Энид. — Блин, привет, тьфу! Ей Богу, почему ты пахнешь так, как эта бета? Мальчик, предположительно оборотень, попытался позвать Уэнсдей к столу с друзьями, но теперь его нос сморщился от отвращения. Несколько других столов оборотней, должно быть, услышали его, потому что прекратили говорить и переключили свое внимание, включая рассматриваемую «бету». Она моя соседка по комнате — предположила Уэнсдей, из-за одеяла, оставшегося прошлой ночью, но она не собиралась ему об этом говорить. — Когда ты говоришь «бета», я предполагаю, что ты имеешь в виду оборотня с нейтральным рангом в стае, правильно? — В стае? Ха, нет. Этой дворняги нет ни в одной стае, а бета — это последователи, теплые тела, ждущие приказов, если что. Теперь, если хочешь, я могу избавиться от этого зловония, а ты можешь быть моей соседкой по комнате. — мальчик встал и подошел к ворону с неуместной уверенностью. Уэнсдей положила перед собой зонтик. Этот мальчик идеально подходил бы для демонстрации. — Хм, просвети меня. Чем я сейчас пахну? — спросила Уэнсдей, когда мальчик подошел ближе. Краем глаза ворон увидела, как Энид резко встала. — Чернила и кровь, маленький снежный кролик. Уэнсдей улыбалась и смеялась над мальчиком. — Снежный кролик? О, это что-то новое, — Уэнсдей наклонила голову и широко улыбнулась подростку, — к сожалению, это неточное представление. Скажи мне, ты слышал о Trimeresurus Mcgregori? Уэнсдей пришлось сдержаться, когда он приблизился к ней. В стороне послышался знакомый грохот, заставивший большинство оборотней пригнуть головы. — Я не могу сказать, что да. — мальчик не обратил внимания на рычание и потянулся рукой к ворону. Она мрачно улыбнулась и промурлыкала, представив возможность рассказать мальчику о прозвище, которое дал ей отец. — Она широко известна как ботаническая гадюка. Как следует из названия, Уэнсдей сбрасывает ножны, замаскированные под зонтик, и одним движением проводит лезвием по мальчику. Это было быстро, и подросток вскрикнул от удивления и боли, прежде чем отступить. — И я откажусь от твоего предложения. Я предпочитаю запах крови любому мускусу, который ты можешь произвести. — белая гадюка улыбнулась и направилась к своему первоначальному месту назначения. Позади нее, Уэнсдей слышала, как мальчик шипит и ругается себе под нос. Перед ней все еще стояла Энид, выглядя так же удивленно, как и вампир рядом с ней. — Я знаю, что мы обе предпочитаем личное пространство, но я хотела бы отметить одну вещь. Ты не против помочь мне? Уэнсдей протянула руку более высокой девушке, и через секунду Энид осторожно вложила когтистую руку в руку ворона. Приняв это за «хорошо». Ворон проявила еще больше рептильных качеств, когда она обвила рукой вокруг ее шеи и заставила оборотня сесть рядом с ней. Светлый писк послышался от темноволосой девушки, когда Уэнсдей практически обхватила себя руками последней и подошла как можно ближе к девушке. Теперь они обе стояли лицом к столу мальчика, и, желая присыпать рану солью, Аддамс игриво подмигнула. Это заставило другой стол тихо зарычать, и ворон почувствовала, как что-то в Энид набухло, и глубоко выдохнула. Остальные оборотни уставились на пару, и ворон загудела. Какое прекрасное начало моего первого дня.