Настоящий ужас!

-Не льсти себе, путешественница. Возможно, у тебя будет достаточно времени здесь, чтобы понять тщетность надежд на помощь от всех тех людей. Чтож, хватит пустой болтовни. Тебе лучше быть послушной девочкой, если не хочешь получить наказание. Холодная резина медицинских перчаток коснулась подбородка путешественницы. Мурашки пробежали по телу путешественницы, останавливаясь на кончиках пальцев ног. Большой палец Дотторе лёг под подбородок девушки, лелея кремовую нежность кожи. Губы приоткрылись, издавая слышемое только самой путешественнице причмокивание. Пробирающее непонимание сковывало тело. В мыслях крутилась острая потребность в ответе на это. Но язык никак не поворачивался произнести хоть слово. Раз за разом она говорила себе, мол: "Давай! Скажи уже наконец". Вот только тело, словно завороженное холодом перчаток, не реагировало на позывы разума. Хотелось сглотнуть, но глотать было вовсе нечего. Вот только из безучастного созерцания её вырвал резкий толчок вперед. Изрядно ослабленное тело податливо рухнуло на кожанное кресло, что осталось без должного внимания ранее. Казалось, словно кожа переняла все трещинки потрепанной жизнью кожзама. Руки в рефлексе впились в ручки кресла, предотвращая возможное падение. Рука Дотторе грубо схватила локоть девушки, удерживая на месте. -что ты творишь?! - в полу крике возмутилась люмин. Вторая рука девушки рефлекторно впилась ногтями в рукав Дотторе. Противный холод пробежал по позвоночнику. Вот только мужчине, казалось, дела до этого не было. Дотторе взял с деревянного стола шприц. Пожелтевший со временем пластик вселял лишь Тихий ужас. Игла коснулась руки девушки. Боль приносило не только чувство проникания внутрь своей руки тупой и ощутимо Толстой иглы, но и сильное сдавливание в области локтя. Хотелось лезть на стену от колющей боли, что принимала еще глубже, как будто проникая в сам нерв, вырывая его из темницы плоти. Золотистые глаза зажмурились, в то время как зубы, под ужасным натиском друг друга, чуть ли не стирались в мелкую, тошнотворную крошку, что в миг бы окутала своим существом мысли девушки. Пальцы руки прижались друг к другу в стремлении сократить боль, но лишь причиняли её, пусть и в меньшем размере. Стало тошно от проникающей вглубь иглы, что вовсе не собиралась останавливаться. Многоразовые шприцы и вправду можно назвать сущим злом.. Даже неизвестно, переносит эта игла какую-нибудь болячку или нет. Ослабленное тело девушки вряд ли смогло бы вытерпеть такую пытку. Перед закрытыми глазами стали плыть яркие круги, время от времени складываясь в какие-то причудливые цветы кислотных цветов. Тело обмякло. Взгляд Дотторе был устремлен лишь на руку девушки, из которой он намеревался взять кровь. Пальцы медленно стали оттягивать рукоятку поршня вверх, наполняя цилиндр, с местами содранной градуированной шкалой, алой кровью. Перед сдачей крови нельзя принимать пищу 8 часов. Однако Люмин, вероятно, не ела значительно дольше. Было даже любопытно, сколько тело путешественницы протянет без поступления калорий. К этому времени уже было ясно, что Люмин вряд ли является человеком. Фатуи уже понимали сходство путешественницы с божественным существом, вот только сейчас это все казалось бреднями. Когда она, полностью обессиленная, не может даже сказать что-то против Дотторе, теряя и без того малые частички здравого рассудка. Изрядно затупленая игла покинула холодную, как снег, кожу путешественницы, оставляя после себя яркую точку крови. Струйка жидкости потекла вниз, к ручке кресла.