Море, солнце и твои сладкие губы

Они ехали к морю. Джонни не помнил, когда последний раз чувствовал себя таким счастливым. Кенши сидел с ним рядом, в этот раз в обычном красном лонгсливе, который всё равно не оставлял никакого места для фантазий, и джинсах. На лице очки Гуччи, подаренные самим Кейджом, вместо повязки. Как же хорошо, что Такахаши не знал их стоимость, иначе бы никогда не принял. Но они чертовски ему шли. Сам режиссер был в футболке и светлых брюках. Им ехать всего пару часов. У Джонни был небольшой дом на частном пляже. На несколько километров вокруг никого. Только они вдвоем. Кейдж хотел, чтобы японец расслабился. Отвлекся от освобождения своего клана, всех проблем вокруг. Его плечи были всегда настолько напряжены, Джонни боялся, что вены лопнут. Поэтому, когда Такахаши остановился у него после очередной битвы, Кейдж без промедления предложил отпуск. Бровь мечника тогда удивлённо поползла вверх. — Ты ударился головой, Кейдж? — японец был скептичен, но американец смог его убедить. И теперь он уверен, Кенши рад, что согласился. Лёгкая улыбка не сходила с губ мечника всю поездку. Ветер трепал его волосы. Порой Джонни приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы оторвать взгляд от Такахаши. Как хорошо, что Сенто лежал в багажнике, иначе Кенши точно его спалил. Они вели непринуждённую беседу или слушали подкасты. Джонни чувствовал спокойствие и волнение одновременно. Сердце стучало чуть сильнее в груди. Целых 5 дней наедине с Кенши. Ни звонков, ни клана, никого. Только они. Что может быть лучше? Они подъезжают к его дому, и Джонни паркуется у входа. — Мы на месте, Кендолл! — режиссёр широко улыбается и выходит из машины, разминая уставшие ноги. Кенши выходит следом, потягиваясь. Они заносят вещи и еду в дом. — Идём, я тебе здесь всё покажу, — говорит американец. Такахаши кивает и кладёт ладонь на плечо Джонни, слегка сжимая. Уже привычная для них рутина, несмотря на то, что японец держал Сенто. Дом был и правда небольшой: кухня и зал на первом этаже, с телевизором и камином. На втором этаже две небольшие спальни и ванна. И, конечно же, веранда с видом на море. Было чуть за полдень, солнце высоко ярко светило. Кенши глубоко вдыхает морской воздух. — Я не помню, когда в последний раз был на пляже. Здесь… Невероятно спокойно. Спасибо, Джонни. Я не думал, что мне это надо было. Но оно того стоило, — Кенши поворачивает голову в сторону Кейджа и слишком шемяще нежно улыбается. Режиссёр чувствует, как сердце пропускает удар. Они только приехали, а Такахаши уже выглядел умиротворённым. Он теперь боялся, что не переживет эти 5 дней. Джонни улыбается в ответ и сжимает плечо мечника. — Всегда пожалуйста, Кендолл. А теперь, кто последний - тот тухлый помидор! — американец перепрыгивает через перила веранды и бежит в сторону моря, скидывая по дороге одежду. — Джонни! — кричит Кенши. Но тот уже разделся до трусов и ныряет в воду. — Давай, Кенни! Вода отличная! Такахаши качает головой, но не может сдержать улыбки. Но сам спускается по ступеням и идёт к морю. На берегу постепенно раздевается. Кейдж неотрывно наблюдал на ним, сглатывая вязкую слюну. Он не первый раз видит Кенши голым. Всё же, академия не то, чтобы предоставляла много приватности. Но после того, как Джонни осознал свои чувства - первый раз. Взгляд скользил по выпирающим ключицам, накачанный груди и прессу, длинным ногам. А его татуировки, боги. Невероятные рисунки, яркие. Кейдж не знал всех их значений, но не мог не восхищаться. Сколько сеансов занял этот шедевр? И сколько боли пришлось испытать? Такахаши, наконец, заходит в море и ныряет. Проплыв пару метров, выныривает обратно, убирая мокрые волосы с лица. Капли воды блестели на его груди в свете яркого солнца. Хотелось собрать их языком. Кейдж отворачивает голову, выругавшись про себя. Член в боксерах томно дёргается, а уши краснеют. Чёрт, как хорошо, что Кенши был без Сенто. — Кендолл, давай, доганяй! — смеётся режиссёр, стараясь скрыть своё смущение за излишней активностью. Они плавали пару часов, но после поездки быстро выдохлись. Режиссёр всеми силами старался не смотреть на то, как Кенши выходит из воды, как капли бегут по его идеальному телу, а плавки прилипали к коже. Всевышние боги, дайте ему сил. Они приводят себя в порядок, и Джонни идёт на кухню. — Кендолл, есть пожелания на ужин? — открывает холодильник, думая, что приготовить. Но Такахаши кладёт ладонь ему на плечо и отстраняет. — Лучше иди отдохни. Ты и так привёз нас сюда, — и снова эта потрясающая улыбка, от которой у режиссёра подкашивались колени. — Но ты же у меня в гостях. — Джонни, это совместный отдых. Приготовишь завтрак, если так хочешь, — Кейдж смотрит в лицо Такахаши, в его пустые глаза со шрамами, но от этого не менее прекрасные, и тяжело вздыхает. — Ладно, твоя взяла. Но не спали мне кухню! — Обычно это твоя прерогатива, Кейдж. — Хей! — возмущается режиссер. Но мечник лишь хихикает и приступает к готовке. Джонни многострадальчески вздыхает, но садится за барную стойку, намереваясь хотя бы всё это время наблюдать за Кенши. Как он ловко шинкует овощи, обжаривает мясо, натирает сыр. Он настолько залипает на отточенные движения, что приходит в себя, только когда перед ним оказывается тарелка с едой. — Ммм, аж слюни текут, — ухмыляется Кейдж. Они не спеша ужинают, мило беседуя. А потом перемещаются в зал, где Джонни включает какой-то фильм. В какой-то момент Кейдж внезапно чувствует тяжесть на своём плече и поворачивает голову. Такахаши мило посапывал, удобно устроившись на нём. Джонни мягко улыбается. Кенши был таким расслабленным, спокойным. Его обволакивает невероятное тепло. Рискнув, Кейдж утыкается носом в мягкие волосы, глубоко вдыхая. Такахаши пах его ванильным шампунем. На губах невольно расползается улыбка. Как же ему хотелось остановить время в этом моменте. Чтобы Кенши был счастлив, вот так улыбался, беззаботно смеялся, всегда был сыт и в тепле. Режиссёр тяжело вздыхает и легко целует чёрные волосы. Осторожно теребит японца за плечо. Как бы ему не хотелось дать мечнику отдохнуть, утром шея явно спасибо не скажет. — Кенни, вставай. Надо идти спать в кровать, — шепчет на ухо. — Хмм..? — Такахаши остраняется, от чего Джонни тут же чувствует холод, потягивается и зевает, потирая лицо. Он был слишком сильно похож на милого котёнка. — Что? — Говорю, в кровать иди спать. Не гоже в нашем возрасте спать полусидя, — мягко усмехается. — Baka, — фыркает японец. Джонни лишь хихикает в ответ. — Тебе тоже надо идти спать. — Да, я всё выключу и тоже пойду. — Окей, — Кенши встаёт, снова изящно вытягивается. Джонни не в силах оторвать взгляда. — Спокойно ночи, Джонни. — И тебе сладких снов, Кендолл, — Кейдж наблюдает, как Такахаши берёт Сенто и поднимается по лестнице. Но на середине останавливаться и поворачивает голову в сторону американца. — Что-то не так? — Кенши приоткрывает рот и облизывает губы. Кейдж снова залипает. — Ничего, — мотает головой японец и устало улыбается, — Не засиживайся слишком долго, Кейдж. — Да-да. Я пойду через пару минут. Кенши уходит наверх. Джонни ждёт, пока не слышит, как закрывается дверь, и, наконец, выдыхает. Осталось ещё 4 дня. *** Утром Джонни уже заканчивает готовить им завтрак, когда Кенши спускается, широко зевая и потягиваясь. — Доброе утро, спящая красавица, — усмехается Кейдж. — Я до сих пор в шоке, что ты так рано встаёшь, — японец садится за стол, устало потирая лицо. — Привычка, — Джонатан осматривает растрёпанного Кенши, отпечаток подушки на его щеке. От него ещё веяло теплом после кровати. Так хотелось подойти, обнять, поцеловать эти осоловевшие губы… Кейдж резко мотает головой, отгоняя эти мысли. Такахаши и так был на пределе, отношения сейчас ему точно не нужны. «А ты у него самого спрашивал?» — режиссёр отмахивается от глупого и назойливого внутреннего голоса. Он здесь для отдыха, а не для того, чтобы вариться в собственных мыслях. Этого хватает и в обычные дни. Кейдж раскладывает завтрак по тарелкам и ставит на стол, вместе с двумя кружками кофе. — Buon appetito! — Спасибо, — Такахаши сонно улыбается, и американцу требуется использовать всю силу воли, чтобы снова не зависнуть. — Какие планы на сегодня? — спрашивает японец, когда они приступают к завтраку. — Хм… Знаешь, здесь неподалеку есть небольшой прибрежной город. И сейчас у них проходит фестиваль «Морских демонов». Что-то связанное с местными легендами. Много вкусной еды, всяких развлечений. Может… Сходим? — это же не прозвучало, как приглашение на свидание? — Я думал, ты хочешь провести эти дни в тишине, без посторонних людей, — бровь Такахаши ползет вверх, но на губах улыбка. — Да, но местные считают меня простым работягой, а не известным актёром. Либо просто делают вид и не лезут. В любом случае, нас не побеспокоят. Да и еда там правда вкусная. — Не стоит перенимать плохие привычки Кунг Лао, — усмехается мечник. Джонни закатывает глаза. — Так ты согласен или как? — Ладно-ладно. Давай сходим. Но ты за всё платишь. — А ты не слишком хорошо устроился, Такахаши? — режиссёр придвигается чуть ближе, уголки губ подняты в ухмылке. — С кем поведешься, Кейдж, — усмехается японец в ответ. Джонни, вообщем-то, и не был против. *** Через пару часов они заходят на фестиваль. Кенши был даже в футболке, хоть и оверсайз, которая закрывала большую часть его рук. А сам Кейдж надел гавайскую рубашку, широко ухмыляясь. Оба были в тёмных очках. — Идём, осмотримся, — народу было не так много, но повсюду были весёлые разговоры, смех, пахло вкусной едой. — В детстве мы с родителями часто ходили на фестивали, — ностальгически вздыхает Кенши. — Теперь у тебя есть я! Мы можем восстановить традицию, — Такахаши поворачивает голову в сторону Джонни. На его губах снова эта мягкая улыбка. Он собирается что-то сказать, но мимо них проносится толпа подростков. Японец был без Сенто и не успевает среагировать, двое школьников задевают его. Мечник делает шаг назад, пытаясь удержать равновесие, но внезапно его хватают за талию и притягивают к сильной груди. — Хей! Хватит тут бегать! — кричит им вслед Кейдж и фыркает, явно не получив эффекта, — Ты в порядке? — обращается уже к японцу. Их лица были слишком близко друг к другу, от чего Кенши чувствовал горячее дыхание на своём лице. Одна ладонь Кейджа лежала на его талии, сам он сжимал плечи американца. — Да… — кивает и судорожно выдыхает. — Подростки, что с них взять, — нервно хихикает Кейдж. — Угу, — снова соглашается Кенши, чувствуя, как краснеют его кончики ушей. Джонни снова смотрит на эти пухлые губы, лёгкий румянец, как грудь японца стала вздыматься чуть быстрее. Склоняет голову немного вперёд, чувствуя, как и собственное сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Кенши… — шепчет Кейдж куда-то в щёку. Такахаши выдыхает через рот. — Добро пожаловать на наш фестиваль! — кто-то громко кричит около них, и оба резко отстраняются друг от друга. Перед ними стоял какой-то парень, полностью в мерче фестиваля и широко улыбался. — Обязательно попробуйте наше фирменное блюдо! И загляните в магазин сувениров, чтобы оставить частичку этого праздника у себя, каждый раз смотреть и вспоминать эти солнечные дни. Вот программки! — парень всучивает им по бумажке, — Прекрасного вам отдыха! — парень подмигивает и убегает к следующим посетителям. Джонатан провожает его взглядом, чувствуя лёгкое раздражение. Такой момент прервали! Тяжело вздыхает и смотрит на Кенши. Его голова повернута в сторону режиссёра. У Кейджа бегут мурашки по спине. На секунду показалось, что Такахаши видит его и в каком он состоянии. С минуту они стоят в неловкой тишине, но потом оба хихикают. — Идём, посмотрим уже, что тут есть вкусного и интересного. — Да, — Джонни берёт руку Кенши, но вместо того, чтобы положить на своё плечо, как они обычно это делают, просто держит его ладонь и ведёт глубже. Сердце начинает биться быстрее, когда японец сжимает его пальцы в ответ. *** Они пробуют разные блюда, даже пару аттракционов, которые тут установили. Но Кенши быстро отказывается от третьей попытки. Без Сенто ему сложно ориентироваться после таких выкрутасов. — Ты в порядке? Не тошнит? — обеспокоенно спрашивает Джонни. — Да, не переживай. Но мне нужно больше времени, чтобы начать ориентироваться, — Такахаши успокаивающе улыбается, сжимая пальцы Кейджа. Режиссёр вздыхает. — Ладно. Куда тогда ещё пойдем? — Джонатан поднимает их руки и целует костяшки японца. — Ам… — на скулах Кенши снова лёгкий румянец. Кейдж не может сдержать улыбки. Поднимает вторую руку, желая коснуться этой тёплой щеки. — Ох, взгляни, дорогой, как мило! — оба снова отстраняются. Да какого..! Перед ними стояла пожилая пара. Женщина мило улыбалась. — Я вспоминаю наши дни. Молодые, влюбленные, первые свидания… Ах, такие тёплые воспоминания. — Да-да, милая, — похлопывает по руке её муж. — Мы вовсе… — но Джонни перебивают. — Ох, не обращайте внимания на стариков. Не смогла сдержаться. Идём, дорогой, не будем мешать молодежи. — Идём, милая, — пара уходит, о чём-то болтая. Кейдж, с горящими скулами, переводит взгляд на Кенши. Тот был не в лучшем состоянии, опустив голову в землю. — Ам, Кенши… — японец дёргается, приходя в себя, — Они… — Идём дальше, — Такахаши берёт его руку и улыбается, словно ничего и не было, — Наверняка тут ещё много всего есть, — и тянет куда-то в сторону. Кейдж смотрит на профиль мечника, выискивая в нём изменения, но ничего. Тот словно поставил стену между ними. Джонни сжимает его пальцы сильнее, надеясь поддержать и успокоить. Такахаши сжимает один раз в ответ. Кейдж слегка улыбается. Этого было уже достаточно. *** Они возвращаются ближе к вечеру, когда солнце уже садится. И решают искупаться в море. Они немного плавают, пока солнце совсем не пропадает за горизонтом. И Джонни разводит костёр, потому что становится прохладнее. — Ты умеешь разводить костёр? — усмехается японец. — Ох, пожалуйста. Я, вообще-то, был бойскаутом! Получил почти все значки. — Почти? — Да, кроме значка по продаже печенья. Его получила Бетти Хайз. Всего на две коробки больше продала! Что за несправедливость? Уверен, их скупала её мама, — Такахаши звонко смеётся, откинув голову назад. Джонни осматривает его длинную шею, как дёргается кадык, его заразительный смех. Сам невольно улыбается. — Боги, Кейдж. Уже сколько лет прошло, а ты всё помнишь, — усмехается. — Конечно. Травма детства, — японец закатывает голову. — Ты невозможен. — Какой есть, — усмехается и смотрит на Кенши, как всполохи пламени играют на его лице. На его красивую улыбку, расслабленную позу. Джонни придвигается ближе, от чего их плечи соприкасаются. — Как тебе фестиваль, кстати? — спрашивает режиссёр. — Было весело, правда. Я вспомнил детство, когда всё было… Беззаботно. Спасибо, Джонни. Я чувствую себя… Очень расслабленно. Не помню, когда последний раз я так отдыхал, не думая ни о чем. Даже не знаю, как тебя благодарить, — поднимает голову в сторону режиссера. Кейдж мягко улыбается. — Не за что. Я только рад видеть тебя… Таким. — Каким? — уголок губ Кенши ползёт вверх. — Расслабленным, счастливым, спокойным… — Джонни приближается ещё. Чувствует горячее дыхание на своих губах. Прикрывает глаза и… Кенши резко встаёт. — Давай ещё поплаваем, — Такахаши бежит к воде и быстро ныряет. Режиссёр пару раз тупо моргает, пытаясь сообразить, что только что произошло. — Ну, ты… Засранец, — Джонни встаёт и бежит за японцем, быстро подплывая к нему и начиная забрызгивать. — Джонни! — возмущается мечник. Но тот лишь громко смеётся, не останавливаясь. Кенши забрызгивает его водой в ответ. Пока Кейдж не ныряет с головой. Такахаши тяжело дышит, пытаясь прислушаться. — Кейдж? — но вокруг была тишина, ни одного булька, — Кейдж? — только птички поют. Улыбка медленно сползает с лица японца, сердце тревожно бьется в груди. — Джонни! — и тут его внезапно кто-то хватает за талию и поднимают вверх. — Попался! — хихикает режиссёр. — Кейдж! Твою мать! — мечник ударяет американца по плечу, начиная выворачиваться, — Какого хрена! Джонни опускает его на ноги, но продолжает держать за талию. — Прости-прости. Я не смог сдержаться, — хихикает. — Вообще не смешно, — фыркает Кенши, отварачиваясь. Кейдж успокаивается, чувствуя лёгкий укол совести. Утыкается носом ему в висок, потеревшись о него. — Прости, правда. Это была неудачная шутка. — Это ещё мягко сказано, — Кенши поворачивает голову, и Джонни соприкасает их лбы. Ладони американца гладят спину, талию мечника, сжимая её. Японец кладет руки на плечи режиссёра. Их грудные клетки соприкасаются, по ним бегут капли воды, сердца быстро бьются. — Как будешь искупать вину? — шепчет японец, проводя пальцами по шее, челюсти. По спине Джонни бегут мурашки. — Я готов пойти на многое. — Всего-то? — усмехается мечник, прижимаясь чуть ближе. — На почти всё, — шепчет Джонни в ответ. Соприкасает их носы, предупреждая, и, наконец-то, наконец-то! Касается влажных губ Кенши. Перед закрытыми глазами взрываются искры, всё становится правильным. Так и должно быть. Кейдж счастливо выдыхает, крепко обнимая, прижимая к себе. Проводит языком по пухлым губам, прося о входе. Кенши обнимает режиссёра за шею, приоткрывая рот, сплетая их языки, проводя по небу, зубам, чувствуя солоноватый привкус и самого Кейджа. Джонатан ещё никогда не чувствовал себя настолько счастливым, даже в день свадьбы с Кристиной. Они соприкасались кожей почти от макушки до пяток, чуть ли не желая слиться воедино. Когда воздуха совсем не хватает, Джонни нехотя отстраняется, вдыхая столь нужный кислород. Открывает глаза, смотрит на Кенши: мокрые волосы, лёгкий румянец на скулах, тяжело вздымающейся грудь. Кладёт ладонь на шею, проводя большим пальцем по колючей щеке. Такахаши поднимает голову, Джонни снова готов задохнуться. Японец поддается вперёд, целуя. Кейдж думает, что если он сейчас умрёт, то умрёт самым счастливым, ни о чем не жалея. Джонни не знал, как долго они целовались, пока не понимает, что замерзает. Нехотя отстраняется, поцеловав в уголок губ на последок. — Давай вернёмся к костру, — Кенши кивает, и они идут к берегу. Там садятся на покрывало, Джонни накидывает им плед на плечи, прижимая японца к себе. Такахаши кладёт голову на плечо Кейджа, прижимаясь, согревая друг друга. Режиссёр утыкается носом во влажные волосы, потеревшись и целует. Боги, он теперь мог спокойно это делать, без опасения, что его застукают. Они греются у костра, пока Кенши широко не зевает. Джонни хихикает и целует мечника в висок. — Идём в дом, — Такахаши кивает и встаёт. Пока он собирает вещи, Джонни тушит костёр. В доме они быстро принимают душ, хоть и раздельно. Но перед тем, как Кенши идёт в свою комнату, Джонни сжимает его руку. — Мы можем… Мы можем поспать вместе? — Такахаши удивлённо выгибает бровь, — То есть, просто поспать! Ничего такого! — Джонни чувствует, как краснеет. Кенши хихикает и быстро целует его в губы. — Расслабься. Я не против, если утром мы проснёмся вместе, — нежно улыбается. По телу Кейджа бегут мурашки. Какой же потрясающий человек ему достался. Они укладываются на кровать Кейджа. Режиссёр кладёт голову на плечо японцу, прижимаясь и обнимая талию, поглаживая через ткань футболки. Кенши целует американца в лоб, обнимая его за плечи. — Сладких снов, Кендолл. — Спокойной ночи, Джонни, — Кейдж счастливо улыбается, закрывает глаза и засыпает. Как же было хорошо. *** Джонни медленно просыпается и не сразу понимает, что происходит. Он утыкался носом в чью-то грудь. Он же не переспал с кем-то ночью, верно? Осторожно открывает глаза и смотрит наверх. Кенши лежал на боку, наполовину уткнувшись лицом в подушку. Его грудь спокойно вздымалась и опускалась, лицо было расслабленным. Даже его шрамы не казались такими острыми. Руки Такахаши обнимали режиссёра за плечи. Кейдж широко улыбается. Так вчерашняя ночь не была сном. Не удержавшись, обнимает Кенши за спину, утыкаясь сильнее ему в грудь, глубоко вдыхая. Японец потрясно пахнет. Кенши начинает шевелиться и потягивается. Джонни проводит ладонью по его выгнутой пояснице. — Прости, не хотел будить, — режиссёр целует его открытую ключицу. — Всё в порядке, — Такахаши широко зевает и проводит пальцами по растрёпанным волосам. Утыкается в них носом, глубоко вдыхая. — Доброе, — бурчит Кенши. — Доброе утро, Кендолл, — американец широко улыбается и целует в шею. Чувствует, как японец вздрагивает. Усмехается и начинает покрывать шею мягкими поцелуями, подбираясь к челюсти. — Д-Джонни, — мечник чуть сильнее сжимает его плечи. — Хм? — мычит Кейдж, но не останавливается, слегка прикусив стык плеча и шеи. Кенши резко отстраняет его от себя. — Кейдж! — Ладно-ладно. Больше не буду, — хихикает и целует в уголк губ. Такахаши закатывает голову, но улыбается и целует в губы. Режиссёр радостно отвечает, немного углубляя. Ладонями гладит по лопаткам, пояснице, талии, но ниже не решался опускать. Не был уверен, насколько далеко Кенши готов зайти. Такахаши нехотя отстраняется и кладёт ладони на щёки режиссеру, проводя большими пальцами под глазами, чувствуя мимические морщины от постоянных улыбок и расницы на кончиках пальцев. Ведёт руками выше, по носу с горбинкой, вискам, лбу и вплетает пальцы в каштановые волосы, слегка почесывая, от чего Джонни чуть ли не урчит. Кенши ведёт дальше по ушам, челюсти и по влажным губам. Кейдж целует кончики его пальцев. Такахаши улыбается и целует Джонатана. Они целуются какое-то время, пока воздуха совсем не хватает. И у двоих не урчит в животе. — Как насчёт завтрака? — хихикает режиссёр. — Да, пожалуй, — Кенши целует его на последок, и они встают. Вместе чистят зубы, толкаясь локтями и смеясь. Джонни готовит для них быстрый завтрак, пока Такахаши заваривает кофе. Они не спеша едят на веранде, наслаждаясь морским бризом и тёплым солнце, рассуждая, чем займутся сегодня. Джонни спокойно мыл посуду, что-то мурлыча себе под нос. Как вдруг чувствует, как его обнимают за бёдра сзади. — Хм, Кендолл? — Не отвлекайся, — томно шепчет японец на ухо. По телу Джонни бегут мурашки. Он пытается мыть дальше вилку, но замирает, когда чувствует, как Такахаши ведёт пальцами выше. Начинает с большим усердием тереть. А потом резко вздыхает, когда прохладные пальцы касаются его разгоряченной кожи на животе. — Я сказал, не отвлекайся, — влажное дыхание касается его шеи, и у Джонни подкашиваются колени. Боги. Кто бы мог подумать, что Кенши может так дразнить. Кейдж смывает пену с вилки и берёт кружку, стараясь крепко держать и не выронить. Но Такахаши забирается дальше под футболку, проводя кончиками пальцев по напряженному прессу. Режиссер больно кусает губу, из последних сил домывая кружку и отставляя её в сторону. — Почему остановился? — шеи касаются влажные, невесомые поцелуи. — Кое-кто слишком активно отвлекает меня, — усмехается и тяжело выдыхает американец. — Хм, кто же этот наглец? — Кейдж чувствует ухмылку на коже, пальцы ползут выше, подбираясь к его чувствительной груди. Губы касаются шеи сзади, продвигаясь выше. Джонни уже чуть ли не задыхается, еле сдерживая стон. И тут его резко и достаточно чувствительно кусают за ухо. — Ауч! — поворачивает голову, в шоке смотря на смеющегося японца, — За что?! — почти жалобно скулит, потирая ухо. — За утро, — широко усмехается, сложив руки на груди. Джонни пару раз тупо моргает, а потом низко рычит. — Ну, всё. Тебе конец, — скалится и кидается на японца. Но тот ловко уворачивается и бежит на выход, продолжая смеяться. Засранец был ещё и с Сенто. Джонни фыркает и выбегает за мечником. Они бежали вдоль берега, громко смеялись. Как только Кейдж подбирался достаточно близко, чтобы ухватить, Кенши уворачивался. — Ну, же, суперзвезда, уже выдохся? — широко ухмыляется. Джонни аж сбивается с темпа. Это сейчас была милая кличка? Для него? От Кенши? Но это открывает второе дыхание, сердце начинает биться сильнее. Рывок, и они оба падают на землю. — Уф! — они катаются по песку, воде, смеясь, и каждый пытался взять верх. Пока Кенши не заваливает Джонни на спину, прижимая его бёдра к земле, а руки держа над головой. — Попался, — победоносно усмехается японец. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, волосы растрёпанные и мокрые, в прядях песок, как и сама одежда. — Вроде, это я тебя ловил, — ухмыляется Кейдж. Он был не в лучшем состоянии. Пытается встать, но Кенши лишь прижимает его сильнее к земле. — И сам же попался в ловушку, — Такахаши склоняется, зажимая запястья режиссера. Его губы в паре сантиметров от уст Джонни. Их касалось горячее и рваное дыхание. — И что ты теперь сделаешь, о мой великий и сильный захватчик? — взгляд режиссёра метался между глазницами и пухлыми губами японца. — Накажу тебя. Самым жестоким образом, — чеканит мечник. — Жду с нетерпением, — выдыхает Джонни и поднимает голову, соприкасая их губы. Кенши счастливо выдыхает, отвечая на поцелуй. Его руки перемещаются с запястий Кейджа на его шею, проводя большими пальцами по щекам. Джонни сразу же перемещает свои ладони на плечи Кенши, лопатки, прижимая плотнее к себе. В штанах член дёргается в нетерпении. Ему было слишком хорошо, чтобы думать об этом. Что он мог вот так просто целовать японца. В любой момент, в любом месте. — Эй, это что за педики! — Кенши резко отсраняется и отворачивается. Без повязки он был всё равно, что голый перед другими людьми. Джонни поворачивает голову и хмурится. Это была пара подростков. — Что вы здесь делаете? Это частная собственность! — И что ты мне сделаешь, пидрила? Отсасешь? — компашка злобно смеётся. Джонни рычит и встаёт, намереваясь преподать урок невеждам. Но его останавливает рука на плече. — Джонни, оно того не стоит. — И ты предлагаешь их тут оставить?! — возмущается Кейдж, смотря на хихикающих подростков, — Я сейчас полицию вызову! — Ой, как страшно! Из местного гей клуба? — снова громкий смех. Джонни сжимает кулаки и скалится. — Позволь мне, — Кенши всё ещё стоял спиной к подросткам. Складывает указательный и средний палец вместе и достает Сенто из ножн силой мысли. Резкое движение рукой назад, и катана врезается в дерево, в паре сантиметров от лица главаря. — Какого?! — Хм, а я целился в голову. Просто я слепой, уж простите. Давайте ещё раз, сделайте мне поблажку, — Кенши призывает Сенто обратно и снова замахивается рукой. — Нет! Нет! Простите-простите! Вы нас здесь больше не увидите! Простите! — сверкая пятками, подростки убегают куда подальше. Японец облегчённо выдыхает и убирает Сенто. — Ого! А тебе не достанется от предков за такое растрачивание силы? — усмехается режиссёр. — Зато эти дети на долго запомнят этот урок, — Такахаши слегка улыбается. Такой момент испортили. Кейдж подходит к мечнику и обнимает его, и целует, прижимая к себе. Кенши удивлённо выгибает брови, но обнимает режиссёр за плечи, отвечая. Они не спеша целовались, стоя босиком по песке, чувствуя, как ласковые волны омывали их ноги. — Что за внезапный порыв? — усмехается японец, когда отсраняется. — А я уже не могу поцеловать тебя просто так? — Джонни играет бровями и расцеловывает всё лицо Кенши, лоб, нос, щёки. Мечник смеётся, пытаясь отстраниться. — Всё-всё, я понял! Хватит! — Кейдж хихикает и целует его в уголок губ. — Вернёмся к дому. Они возвращаются обратно и решают поплавать в море до обеда, плескаясь, играя и целуя влажные губы. *** Так проходит ещё два дня. Они были полны беззаботности, долгими прогулками по берегу моря, послеобеденным сном. Джонни даже казалось, что круги под глазами Кенши стали менее заметными, лицо не таким осунувшимся. А ещё слишком сладкие поцелуи. В доме, на веранде, на берегу, в море, на диване, в кровати. Джонни не мог не касаться Такахаши, даже если это простое касание коленок под столом во время ужина. Кейдж был по-настоящему счастлив. Настолько, что это его пугало. А что если, когда они вернутся, всё это закончится? Вся эта сказка окажется сном? И Кенши лишь поддался накопленному стрессу, но по возвращению скажет, что ему это не интересно? Это точно разобьет Джонатану сердце. И окончательно. Вряд ли хоть кто-то сможет собрать его обратно. Кенши и правда был… любовью всей его жизни. Он проник к нему под кожу, его кровь бежала по венам Джонни. Но они не обсуждали это. Да, целовались, обнимались, но не более. И сам Кейдж не был уверен, как лучше начать разговор и не спугнуть. Все эти мысли слишком часто посещали Джонни, особенно сегодня, ведь завтра они возвращаются обратно. *** Они отдыхали на диване после ужина, камин приятно потрескивал, на фоне играл легкий джаз. Кенши сидел, облокотившись о подлокотник, ноги вытянуты, и читал книгу на Брайле. Джонни лежал на его коленках, макушка почти касалась живота. Он рассматривал красивое лицо японца, его острые скулы, лёгкую щетину, шрамы на глазах, длинную шею. — Ты сегодня необычайно тихий, — режиссёр аж дёргается от внезапного голоса, разорвавший тишину. Настолько сильно он задумался. — Что-то случилось? — мечник откладывает книгу и запускает пальцы в мягкие волосы, почесывая. По телу Кейджа бегут мурашки, и он довольно выдыхает. — Нет, просто задумался. — Это плохой знак. — Хееей, — Кейдж возмущённо фыркает и шлёпает мечника по бедру. Тот лишь усмехается. — О чём тогда задумался? — вторая рука присоединяется к первой в каштановых волосах. Кенши перебирает пряди, затем пальцами ведёт по вискам, челюсти и гладит большими пальцами щёки. Джонни сжимает его запястья и поворачивает голову, целуя центр ладони и потеревшись о неё, как котёнок. Как он будет жить без этого? — Я просто… — Джонни запинается. А стоит ли говорить об этом? Может, просто оставить, как есть, и плыть по течению? Вдруг Кенши решит остаться? — Суперзвезда, — режиссёр поднимает взгляд на Такахаши. Тот склоняется над ним и ласково целует лоб, нос с горбинкой и губы. Джонни улыбается в этот поцелуй Человека - Паука. — Что тебя беспокоит? Я выслушаю тебя и не буду осуждать. По крайне мере постараюсь, — слегка усмехается. Джонни хмыкает, но тоже улыбается. А потом тяжело вздыхает. — Что будет… Когда мы вернёмся? — Хм… Ты продолжишь работу над фильмом, а я вернусь к спасению клана. Вряд ли они сильно обрадуются моему столь долгому отсутствию, — фыркает. — Тебя всего неделю не было! — Ты это им скажи, — хмыкает. Джонни мотает головой. — Это понятно, но я скорее о… О нас. — А что о нас? — Кенши наклоняет немного голову. Боги, это смотрелось слишком мило. Кейдж вздыхает и садится, тут же жалея, теряя тепло рук японца. Мечник садится в позу лотоса, Джонни повторяет за ним, садясь напротив. Сжимает руки японца, поглаживая костяшки, пытаясь собраться. — Мы… Мы ни разу не озвучили, в каких мы отношениях. — Разве по поцелуям это не очевидно? — Кенши слегка улыбается. Кейдж мотает головой. — Если честно… Не совсем. — Ох… — Такахаши виновато опускает голову, — А какое… Ты хочешь подтверждение? Джонни нервно кусает губу. Не к этому он всё это вёл. — Кенши, пожалуйста, пойми меня правильно. Ты такой… Замечательный. Сильный, смелый, очень добрый, хоть и не подаёшь вида. С отличным чувством юмора. Ещё и сногсшибательно красивый, — Кенши хмыкает, но уголок его губ ползёт вверх, — А из-за меня… Из-за меня ты лишился зрения. Моя карьера актёра давно в закате. Жена бросила, дом продать пришлось. Так зачем… Зачем тебе такой, как я, когда ты можешь заполучить любого? — Джонни опускает голову, боясь реакции Кенши. Между ними повисает давящая тишина. А потом Такахаши убирает свои ладони из рук Кейджа. Сердце режиссёра падает куда-то вниз. Но затем мечник обрамляет его лицо в своих ладонях, заставляя на себя посмотреть, и порывисто целует. Джонни не успевает отреагировать, Кенши слишком быстро отстраняется. — Джонни, сколько раз мне ещё надо сказать, что ты не виноват в случившимся? Ни сколько, — мечник чуть сильнее сжимает его щёки, хмурит брови, — Тебя могло не быть здесь. Она бы легко убила тебя. И даже если бы я знал, чем всё закончится — не колебался ни секунды, — Джонни тяжело выдыхает, снова сжимая запястья японца. Кладёт большие пальцы на вены, чувствуя сильный пульс. — И да, может, твоя карьера актёра и в закате, но сейчас ты режиссёр. Я не сомневаюсь, что этот фильм станет невероятно успешным. — Ты слишком веришь в меня, детка, — слегка усмехается американец. — Можем поспорить, — усмехается, — Насчёт жены: не ты первый, не ты последний. Люди расходятся, это часть нашей жизни. Это не делает тебя хуже. Ты отдал мне Сенто. Величайшую реликвию нашей семьи. Ты всегда поддерживаешь меня, беспокоишься. Чёрт, я уверен, что и эту поездку ты организовал только из-за меня, — Кейдж слегка кивает, — Поэтому, как я могу не влюбиться в такого благородного человека, как ты? Того, кто принял меня таким, какой я есть: бывший якудза, ни гроша за душой, с кучей проблем, теперь ещё и слепой. — Ты мне льстишь, Кендолл, — Джонни слегка поворачивает голову и касается губами ладони, задержавшись так на пару секунд. — Так какого подтверждения ты ждёшь? Что мы теперь встречаемся? Что я твой парень, а ты — мой? — Ну… Было бы неплохо… — Джонни смущённо улыбается. Кенши закатывает голову, но ласково улыбается. — Мы с тобой теперь встречаемся. И ты мой парень. А я — твой, — Кейдж слишком широко улыбается, от чего у него даже щёки начинают болеть. Притягивает Такахаши к себе и сладко целует, проводя языком по губам. Они не спеша целуются, проводя по телам друг друга. Джонни чувствует, что возбуждается, хотя они просто целуются, боги! Поэтому нехотя отстраняется и соприкасает их лбы. — Спасибо, что соглашаешься на мои капризы. — Всё в порядке. Это даже забавно, что ты вечно такой самоуверенный, показываешь свою броваду, и стушевался перед простым человеком, — Кенши усмехается. — Ты не простой человек. А тот, кто мне очень сильно нравится. — Хм, насколько сильно? — Такахаши придвигается чуть ближе, кладёт ладонь на коленку Джонни и ведёт выше, слегка сжимая ляжку. — Настолько, что я готов отказаться от всех своих фильмов и оскаров, — американец тяжело сглатывает. Мечник аж замирает от этого заявления. Но потом улыбается и садится на колени Джонни, расставив свои ноги в стороны. Кейдж удивленно распахивает глаза, но сжимает бёдра японца, поглаживая. — Приятно чувствовать себя таким… Особенным для тебя, — мечник проводит ладонями по плечам, груди, животу. — Ах, Кенши… — режиссёр тяжело выдыхает и пытается перехватить запястья. Но мечник ловко выворачивается и заваливает Джонни на диван. Сжимает его запястья над головой одной рукой, удерживая. Двигает бёдрами, от чего их полувозбуждённые члены трутся друг о друга через домашние штаны. Кейдж не сдерживает стонет. — Хватит уже быть недотрогой, Джонни, тебе это не к лицу, — усмехается японец. — Ах, ты… — но его возмущенную триаду прерывает жаркий поцелуй. Кейдж сразу же отвечает, тянется вперёд. Свободная рука Кенши забирается под футболку режиссера, оглаживая живот, грудь и сжимая пальцами напряжённый сосок. Джонни тяжело выдыхает, разрывая поцелуй. — Кендолл, чёрт, — мечник наклоняется и покрывает шею мелкими поцелуями, вдыхая аромат Джонни: солнце, море, гель для душа и что-то потрясающе неуловимое самого американца. Кенши уже чувствовал зависимость от этого запаха. Японец спускается ниже и кусает стык плеча и шеи, всасывая кожу, оставляя крупный засос. Кейдж стонет и поддается бёдрами вперёд, снова соприкасая их члены, от чего и сам Кенши стонет. Нехотя отстраняется, отпуская руки Джонни, и тянет за край футболки. Кейдж садится, помогая снять ненужную одежду. Освободившись, обнимает Такахаши за талию и страстно целует, прижимая ближе к себе. Кенши обрамляет лицо своего парня в ладонях, отвечая. По телу ходили волны возбуждения. Член в штанах дёргался в нетерпении. Джонни отстраняется только в тот момент, когда снимает футболку японца, откидывая тоже в сторону. Тянется за новым поцелуем, но Кенши снова заваливает его на диван. Довольно усмехается и склоняется, прикусив слегка колючую челюсть. Кейдж немного подзабил каждый день здесь бриться. Японец спускается ниже, целует шею и вылизывает кадык, слегка надавив. Джонатан откидывает голову назад, открываясь сильнее, позволяя Кенши хозяйничать. Мечник оставляет ещё один засос на ключице и сжимая губами сосок, мягко посасывая, обводя языком ореол вокруг. Второй сжимал и теребил пальцами. — Боги, детка, — Кейдж протяжно стонет. Грудь была у него крайне чувствительной. Кладёт одну ладонь на шею сзади, играя с кончиками волос. Второй гладит плечи, лопатки, куда мог дотянуться. Кенши берёт в рот второй сосок, продолжая свои манипуляции. Режиссер чувствует, как его трусы начинают промокать. Наигравшись, Такахаши спускается ниже, целуя и кусая напряжённый пресс и живот. Оставляет засос на косточке бёдра, вырывая очередной стон. От пупка Кенши ведёт дорожку поцелуев по лобковой кости. Подцепляет резинку штанов и спускает вместе с трусами, откидывая в сторону. Джонни тяжело выдыхает, запуская пальцы в чёрные волосы. Кенши легко дует на чувствительную головку, чувствуя дрожь Кейджа. Усмехается и проводит языком вдоль ствола. Режиссер протяжно стонет, откидывая голову назад. — Кендолл… Кенши сжимает член у основания и берёт в рот головку, посасывая, обводя языком вокруг, надавливая на уретру. Джонни проводит пальцами по виску, щеке, челюсти. Начинает тяжелее дышать. После развода у него было пара партнёров на одну ночь, но это было давненько. И сам он не расслаблялся какое-то время из-за сильной загруженности. Поэтому даже такие простые ласки быстро заводили его. А Кенши уже взял член в рот на половину, не спеша двигаясь, помогая себе рукой. Слюна текла вниз по стволу, облегчая движения. Второй рукой рукой играет с яичками, слегка оттягивая. — Детка, хм… Так хорошо, — стонет американец. Мечник начинает брать член глубже, пока тот не упирается ему в горло. Сжимает головку, издавая стон, посылая вибрацию удовольствия по члену Кейджа. А затем отстраняется и немного кашляет, тяжело дыша. Джонни сразу же садится, гладит волосы и шею своего парня, челюсть. — Не торопись, ладно? Ты всё делаешь великолепно, — целует уголок губ. — Я справлюсь, — усмехается Кенши, но мягко. Толкает американце в плечо, от чего тот ложится обратно. — Просто давно не практиковался. — И многих парней ты так потрясно удовлетворял? — усмехается Кейдж. Его колит легкая ревность. — Какая разница? — качает головой японец, — Главное, что я сейчас здесь и с тобой. И после уже не будет других парней, — Джонатан не может сдержаться и снова садится. Обрамляет лицо любимого в своих ладонях и жарко целует. Кенши удивлённо стонет, но отвечает, позволяя Кейджу его отвлечь. Но потом отстраняется и снова толкает обратно на диван. — Хватит болтать уже, — Кенши снова берёт член в рот, насаживаясь до самого конца, но почти сразу остраняется, начиная постепенно двигаться. Джонни тихо стонет, запуская пальцы в чёрные волосы, почесывая скальп. Такахаши чуть ли не урчит. Отстраняется и вылизывает основание вокруг. А затем сжимает яички и берёт их в рот, посасывая. Рукой продолжает дрочить член, кончик пальца вставляя в уретру. Джонни протяжно стонет и выгибается, сильнее сжимая волосы и подушку под собой. — Твою мать, детка… Я так долго не протяну. Кенши снова берёт в рот головку, посасывая, пальцами играя с яичками. А потом начинает быстро двигать головой, насаживая почти до конца, плотно сжимая губы. Слюна текла вниз, пачкая обивку дивана. — Кенши… Я сейчас… — Кейдж резко поддается бёдрами вперёд, удерживая японца за голову. Кончает и громко стонет. Такахаши удивлённо мычит, но пытается всё проглотить. Когда Джонни успокаивается и отпускает его, японец отстраняется и тяжело дышит. Облизывает мокрые губы и вытирает подбородок. — Ты там в порядке? — обеспокоенно спрашивает притихшего режиссёра, поглаживая его ляжку. — Ты… Ещё спрашиваешь? — Джонни никак не мог восстановить дыхание. — Хм… Но вдруг, — режиссёр слышит неуверенность в голосе Такахаши и садится. Кладёт ладонь ему на шею и притягивает к себе. Жарко целует, собирая языком слюну и остатки своей спермы. Это было странно, но чертовски возбуждало. — Ты был потрясающий, Кендолл, — шепчет в приокрытые губы. Такахаши довольно улыбается и сам целует, сразу проникая языком. Джонни опускает руку и сжимает колом стоящий член японца через штаны. Кенши стонет ему в рот, поддаваясь бёдрами вперёд. — Ха, Джонни… — Чш, всё хорошо, — Кейдж спускается поцелуями на челюсть, шею. Всасывает кожу, кусая, оставляя кровавый засос. Немного отстраняется, любуясь своим произведением. Теперь все будут знать, что Кенши принадлежит лишь ему. Довольно ухмыляется и снова атакует беззащитную кожу, покрывая её поцелуями, укусами. Одной рукой проводит по груди, задевая затвердевшие соски, твёрдому прессу и спускает штаны, сжимая напряжённый член. Такахаши несдержанно стонет, поддаваясь бёдрами вперёд, желая получить больше. Джонни собирает остатки слюны и спермы со своего члена и начинает быстро дрочить мечнику, проводя большим пальцем по головке. Такахаши вскрикивает и утыкается лицом в шею режиссёру, дрожа всем телом. — Джонни… — Вот так. Кончи для меня, детка, — Кейдж просовывает вторую руку в штаны и сжимает мягкую ягодицу. Выцеловывает шею, а на чувствительной ключице ставит засос. Кенши хватает пары движений и он громко стонет, выгибаясь, сжимая плечи режиссёра, и кончая ему в руку. Джонатан довольно ухмыляется и убирает руку от чувствительного члена. Слизывает сперму японца с пальцев. — Ммм, ты такой вкусный, Кендолл. — Боги, Кейдж, — Кенши громко фыркает и прячет красное лицо в плече режиссера. Джонни лишь заливисто смеётся и обнимает своего парня. — Идём в спальню, — жарко шепчет в красное ухо и целует раковину. Кенши вздрагивает всем телом, задумавшись. Но потом кивает. Они еле доходят до спальни, целуясь по дороге. Джонни заваливает Кенши на кровать и снимает с него остатки одежды. Немного отстраняется и рассматривает своего парня. Его красивые татуировки, яркий засос на шее, тяжело вздымающиеся грудь, возбуждённый румянец. — Ты такой красивый. — Кейдж, хватит уже, — но Джонни склоняется и шепчет в самые губы. — Ты красивый, Кенши, — и страстно целует, проводя языком по губам, проникая внутрь. Такахаши обнимает своего парня за шею, отвечая, прижимая его ближе. Трёт их мокрые члены друг о друга, от чего оба не сдерживают стон. Джонни нехотя отстраняется и спускается ниже, мягко целует покусанную шею и оставляет ещё один засос на стыке плеча, слыша тихий выдох. Проводит языком по груди и вокруг соска, сжимая и посасывая. Одной рукой теребит второй сосок, другой ладонью гладит бок, бедро. — М, Джонни, — Такахаши тихо постанывал, тяжело выдыхал. Одну ладонь кладёт на шею сзади, притягивая ближе. Кейдж переходит на второй сосок, сжимая пальцами грудь вокруг. Прикусывает сосок зубами и слегка оттягивает, выпуская. — Ай! Джонни! — возмущается японец. — Прости, больше не буду, — американец усмехается и сжимает сосок уже губами, посасывая, лаская языком. Пальцами массировал вокруг. Убедившись, что соски достаточно обласканы и набухли, спускается поцелуями по рёбрам, перебирая каждую косточку. Оставляет засос на животе, слыша стон. — Джонни, хватит… Хватит дразнить… — Хм, но я только начал, — широко ухмыляется и проводит языком вдоль члена, собирая предэякулят. Кенши выгибается, желая получить большего. Но режиссёр отстраняется. — Перевернись, — твердо говорит. Мечник судорожно выдыхает и переворачивается на живот, вставая на колени и локти, выгибаясь в пояснице. Кейдж тихо рычит, рассматривая это потрясающее зрелище. Красивого феникса во всю спину японца, даже ягодицы были покрыты витиеватыми рисунками. Сжимает мягкую попу, массирую. И разводит в стороны. Джонни почти скулит, рассматривая узкую дырочку. — Хватит пялиться, — Кенши чувствует, как горят кончики его ушей. — Хм, я бы с радостью. Но это выше моих сил. Ты слишком сексуален, — жарко шепчет на ухо и проводит языком по раковине, прикусив мочку. Такахаши вздрагивает всем телом. Джонни проводят ладонями по груди, задевая чувствительные соски, напряженному прессу и животу. Нажимает пальцами на пояс Аполлона, специального избегая истекающий член. Кенши тяжело дышит, дрожа. Капельки пота бежали по спине и падали на покрывало. Джонни садится назад на колени и разводит ягодицы в стороны. — Расслабься, ладно? — Что… Ха! — не успевает японец и слова сказать, как Кейдж проводит языком по яичкам, вдоль дрожащей дырочки и до ложбинки. — Д-Джонни! Я не… Ммм, — Кенши протяжно стонет, утыкаясь лицом в подушку, не в силах удерживать себя на руках, от чего задница выпячивается ещё сильнее. Раньше ему не делали римминг. Он только слышал об этом и видел в порно. Теперь не удивительно, почему всем так это нравилось. Кейдж широко ухмыляется и проводит языком вокруг дырочки, потом вдоль. Слегка надавливает, но не входит. Руками массировал мягкие ягодицы, разводя чуть сильнее. Кенши уже не сдержанно стонет, выгибается, пытаясь насадиться сильнее. Из кончика рта текла нитка слюны. — Хм… Джонни… — тот лишь довольно урчит, продолжая вылизывать сладкую дырочку. Осторожно вставляет язык внутрь, раздвигая узкие стенки. Японца подбрасывает от этого, и он громко стонет. Но Кейдж не останавливается, начиная двигать языком. А потом осторожно вставляет одни палец рядом. Кенши сжимается и замирает. Режиссер отстраняется. — Всё хорошо? — придвигается выше, целует лопатки, плечо, но палец не достает, крутя им на пробу. — Да… Ммм… Да… Давно не было. — Я буду осторожен, — шепчет Кейдж и целует за ухом. Когда Кенши расслабляется, достает аккуратно палец и лезет в тумбочку. Он и сам давно ни с кем не спал, тем более в этом домике, о нём почти никто не знал. Но был уверен, что где-то у него была смазка. И действительно находит полупустой тюбик. Лучше, чем ничего. Кейдж садится назад на колени и выливает себе на пальцы побольше смазки, разогревая. Кенши раздвигает колени чуть шире, почти красуясь. — Боги, детка… Ты сведешь меня с ума. — Хм, и с кем я тогда буду любовью заниматься? — усмехается японец, хоть скулы и горят от смущения. — Справедливо. Придется потерпеть, — Джонни сжимает одну ягодицу, отводя в сторону. Приставляет пальцы к дырочке, размазывая смазку. Кенши глубоко вдыхает и медленно выдыхает, стараясь расслабиться. Кейдж вставляет один палец, уже без сопротивления. Начинает им двигать, параллельно целует ягодицы, ляжки сзади, слегка покусывая. И вот уже второй палец внутри. Такахаши тихо постанывает, уже начиная двигать бёдрами навстречу движениям. А потом громко вскрикивает. — Джонни! — Нашёл, — режиссер довольно скалится, надавливая на бугорок. Кенши уже лежит грудью на кровати, стонет. Член во всю истекал предэякулятом, капая на простыни. Комнату заполнили пошлые хлюпающие звуки. Когда внутри Такахаши уже три пальца, тот не выдерживает. — Джонни, хватит! Я уже готов. Ну, же. Я хочу ощутить тебя в себе, — жалобно скулит мечник. — Чёрт, — Кейдж не сдерживает рык и достаёт пальцы, от чего Такахаши разочарованно стонет, сжимаясь вокруг ничего. Джонни выливает ещё немного смазки себе на член, размазывая. Подставляет головку к дырочке, но не входит, а только дразнит, елозил по ней пенисом. — Джонни, если ты сейчас же не трахнешь меня, то я… Ха! — То ты что? — ухмыляется Кейдж, легко проскользнув головкой внутрь. Но Кенши лишь стонет в ответ, сжимая под собой подушку. Джонни осторожно качает бёдрами, каждый раз входя чуть глубже. Внутри Кенши был так узко и мокро. Ему требовалась вся его сила воли, чтобы не вогнать член до упора. Кейдж тяжело выдыхает, когда их бёдра, наконец, соприкасаются. — Ах, Кенши… — Двигайся… Прошу тебя… — Всё хорошо. Я позабочусь о тебе, детка, — Джонни целует выпирающие лопатки, изогнутую поясницу. Сжимает пальцами бёдра и осторожно выходит почти до конца и снова входит. Оба протяжно стонут. — Джонни… — Кенши... Режиссёр начинает неспешный ритм. Гладит чувствительные ребра, талию. Опускает взгляд и жадно наблюдает, как его член пропадает в мокрой дырочке, буквально всасывает. Кенши начинает подмахивать бёдрами в ответ, увеличивая темп. Но тут Кейдж резко выходит и переворачивает японца. — Джонни? — Кенши удивлённо выгибает брови. — Хочу видеть твоё лицо, когда кончу, — Кейдж раздвигает ноги японца и снова входит, уже легко. И начинает быстро двигаться, сразу же проходясь по простате. Такахаши протяжно стонет, выгибаясь, открывая беззащитную шею. Джонни не мог оторвать от него взгляд. Кенши открывался перед ним, как цветок. Нежный и уязвимый в этот момент. И только Кейдж мог видеть его таким. Ласковым, мягким, податливым. Джонни готов был сделать всё для японца. Даже если тот попросит бросить карьеру. Наверное, даже хорошо, что Кенши не видит его в этот момент, ведь у него на лице всё явно написано. Влажные пряди липли ко лбу, Кенши судорожно хватал ртом воздух, кислорода не хватало. — Джонни! — Кейдж склоняется, почти ложится на Кенши. Переплетает с ним пальцы одной руки, крепко сжимая. Второй ладонью удерживает за ягодицы, практически вдалбливая любимое тело в матрац. Кенши протяжно стонет, обнимая своего парня одной ногой за талию, прижимая плотнее к себе, вторую ногу кладёт на бедро. Свободной рукой обнимает за шею и страстно целует. Джонни ему отвечает, переплетая их языки, глотая слюну. Чувствуя, что он уже на грани, Кейдж сжимает член Кенши между их телами, начиная быстро дрочить в такт своим движениям. Утыкается носом в висок, целует его щёку. — Давай, родной. Хочу слышать, как ты кричишь, — и Кенши не требуется много времени. Он протяжно стонет, изящно выгибаясь, откидывая голову назад, кончая между ними. Всё тело била мелкая дрожь. Чувствуя, как Такахаши плотно сжимает его в себе, режиссёру хватает лишь пары толчков, чтобы с громким стоном кончить в горячее нутро, утыкаясь лицом в шею Кенши. Японец тихо скулит, чувствуя заполненность. Они не спешат отстраняться. Кенши всё так же обнимает своего парня, хоть уже и не так сильно. Их пальцы переплетены. Они нежно целуются, никуда не торопясь, лаская друг друга языками. Когда Кенши его отпускает, выпрямляя уставшие ноги, Джонни нехотя отстраняется и осторожно выходит. Тихо рычит, наблюдая, как его опавший член выходит из мокрой дырочки, и та сжимается вокруг ничего. Как вытекает его сперма. Хочется войти сразу же обратно. Но последнее, чего он хочет, так это навредить своему парню. Теперь у них был всё время во вселенной. Ложится на бок рядом, положив руку на живот Кенши, поглаживая бедро. Утыкается губами в плечо и целует его. — Мне даже глаза не нужны, чтобы увидеть, насколько довольным ты сейчас выглядишь, — усмехается Кенши. — Довольный и сытый. А как ещё, если сбылось то, о чём я давно мечтал? — Такахаши хочет что-то ответить, но закрывает рот. Джонни лишь ухмыляется. *** Кейдж просыпается один и разочарованно дует губы. Хотя он был уверен, когда засыпал, положил голову своему парню на плечо, обнимая его за талию, переплетая их ноги вместе. Чувствовал поцелуй в лоб перед самой отключкой. И как только Такахаши смог выбраться незаметно. Грустно вздыхает и садится, потягиваясь. В голове всплывает прошлая ночь, и Джонни не может сдержать нежной улыбки. Вчера и правда сбылась его мечта. Конечно, поцелуй с Кенши был не меньшей мечтой, но то, что они теперь официально встречаются, и их занятие любовью… Джонни резко мотает головой, чтобы снова не возбудиться. Слышит аромат завтрака и в животе громко урчит. Быстро умывшись, почистив зубы и сделав свои дела, спускается на кухню. Кенши что-то готовил у плиты, Сенто лежал рядом. Джонни делает свои шаги чуть громче, чтобы японец наверняка его заметил. Подходит и обнимает сзади за талию. — Доброе утро, Кендолл, — целует шею, прямо около крупного засоса, и трётся носом за ухом. — Доброе. Как спалось? — Джонни кладет подбородок на плечо своему парню, наблюдая, как тот сворачивает тамояги. — Хм, спалось хорошо. Но вот утро прошло крайне печально, потому что я проснулся совсем одни, без тепла, утренних обнимашек и поцелуя, — снова дует губы. Кенши хихикает и поворачивает голову, куда-то целуя своего парня, попав в уголок губ. — Ничего страшного. Зато проснулся к завтраку. — А с чего ты так рано проснулся? — Джонни замечает, как Кенши на секунду замирает, но потом снова возвращается к готовке, словно ничего и не было. — Меня разбудил Сенто. Предки требуют моего возвращения. Я уже и так задержался здесь. — Хей, они же должны понимать, что тебе и отдых нужен, иначе ты просто сломаешься, не доведя дело до конца, — Кейдж сжимает японца чуть сильнее и целует висок, щёку, челюсть, косясь на Сенто. — Мхм, некоторые понимают и спокойно к этому относятся, но не все. Пришлось их успокоить, что сегодня мы уже возвращаемся, — Джонни грустно выдыхает. Возвращаться не хотелось от слова совсем. Здесь они могли наслаждаться друг другом столько, сколько угодно, не боясь, что их побеспокоят. Но и у него была работа, к которой стоило вернуться. Они не спеша завтракают на веранде, лишь иногда переговариваясь, наслаждаясь последними часами солнца и морского воздуха. Затем решают искупаться напоследок. Но не долго. Потому что Джонни сжимает своего парня в объятиях и целует. Так они и стояли в воде, просто целуясь, проводя влажными ладонями по телам друг друга. В душе становится немного жарче, когда Джонни расцеловывает грудь Кенши, его всё ещё припухшие соски, живот. Встаёт на колени и берёт напряжённый член в рот, сразу начиная двигаться. — Ха, Джонни… Хочу… Хочу, чтобы ты снова вошёл в меня… — Ты уверен? Я могу просто минет тебе сделать, — но Кенши разворачивается и утыкается лбом в сложенные руки, выгибаясь. Джонни этого было более, чем достаточно. В этот раз он на подготовку много времени не тратит, не в силах долго сдерживаться. Кейдж осторожно входит в горячее и мокрое нутро, вырывая стон у обоих. Немного отстраняется и позволяет Кенши контролировать темп. Тот крутит и двигает бёдрами, глубоко насаживаясь. Стенки душа сильно запотели. Кенши поворачивает голову, кладёт ладонь на затылок Джонни и притягивает к себе. Они страстно целуются и кончают одновременно. Их стоны эхом отдаются от стен ванной. *** Джонни закидывает сумку в багажник и бросает последний взгляд на летний домик. Место, которое стало началом их совместной жизни. — Жаль уезжать, если честно, — грустно вздыхает. Кенши подходит к нему, всё ещё такой же ласковый и открытый, расслабленный. Джонни понимал, что Такахаши будет таким же рядом с ним, когда они только вдвоем. Но такое будет уже реже. У них была работа, долг. Как жаль, что он не может укрыть любимого от всех невзгод. Кенши берёт его за руку и переплетает их пальцы. Вторую ладонь кладёт на щёку и притягивает к себе, нежно целуя. Джонни свободной рукой обнимает за спину, сжимая ткань футболки. Прижимает к себе, отвечая на поцелуй. — Когда я осовбожу свой клан, мы обязательно сюда вернёмся. На целый месяц. И ни о чем не надо будет думать. Только море, песок, и мы с тобой, — Джонни поднимает их переплетённые пальцы и целует костяшки своего парня. — Ловлю тебя на слове, — мягко улыбается режиссёр, прикрыв глаза, и трётся щекой о руку. Вместе они справятся.