Белая печать

-Чимини, милый, давай, пора спать. -Ещё пять минуточек, Юни... -Ангел, я не усну без тебя. -Ла-адно...- Чимин аккуратно вытаскивает руки из-под голов близнецов, что сопят сладенько в кроватке, и сонно улыбается истинному альфе, протягивая ему ручки. Юнги качает головой, вздыхая, и вынимает его из детской кроватки, на руках донося до общей постели, и укладывая рядом. -Мой Манчкин, - Мин посмеивается, откинув прядку с лица любимого, и целует его в носик на ночь, получая в ответ пыхтение, - Спи, мой ангел. Спи, моё счастье. Это уже второй год их совместной жизни. Юнги бегает вокруг омеги, словно в первый день, иногда проявляя гиперопеку на высшем уровне: шлёпнуть омежку по пальчикам за то, что решил дотянуться до стакана над раковиной самостоятельно, а для этого надо на носочки встать? Обязательно. Зашипеть, как дикая пантера, если Чимин улыбнётся благодарно доставщику пиццы? О, это всегда пожалуйста. Причитать вокруг омеги, если у того носик станет на один градус холодней? ДА. Юнги обнимает свою пару, укрывая Чимина одеялом пушистым и подтыкая так, что омежка ни за что никуда не сбежит, если захочет. Так, словно Чимин когда-то захочет сбежать. Пак дышит ему в грудь ровно, иногда пыхтя и бормоча что-то, тут же успокаиваясь, когда альфа поглаживает печать, целуя его в висок. Это стало их негласной традицией: Юнги будет неизменно доставать своего ангела из детской кроватки, перекладывая к себе, и по собственнически пошикивая, потихоньку усмиряя свой пыл и мурлыча, чуть ли за ушком его не вылизывая. Чимин после родов стал округлым, ещё более аппетитным, упитанным. Юнги бы даже сказал- налитым. Налитым молоком- уж точно. Альфа может часами наблюдать за кормлением близнецов, рефлекторно прижимая свой язык к нёбу, и вздыхая грустно, водя пальцем по столешнице: его очередь настаёт только после детишек. Тайн весело потопал в школу, откуда всё чаще стал уходить с ночёвкой к Хосоку: ну конечно, маленькому омежке мёдом намазано в прямом смысле. Истинный альфа, которого родил для него Хосок, пахнет цветочным мёдом: если верить чутью- гиацинтовым. Сокджин и Чонгук переехали в Корею окончательно: кому нужен Париж, когда в Сеуле есть истинный одного из их сынишек, а Сокджин наконец может видеться с братишкой, сколько влезет? В принципе, всё идёт своим чередом. Пак Чимин с каждым днём становится всё более аппетитной целью Юнги, который, безусловно, даже спустя год после рождения близнецов выжидает, пока омега окрепнет полностью: близнецов родить- это не за рамёном сходить, как сказал однажды Хосок. Юнги лелеет своего омегу: Чимину иногда кажется, что он просто такой же котёнок, как и те, которых они завели. Ну, как они. Он. Без разрешения. Юнги получает удовольствие от совместного купания, самостоятельно намыливая его тело изо дня в день и покрывая его поцелуями бесконечно, сам сушит ему волосы, целуя напоследок в макушку. Сам застёгивает все крючки на белье омеги, хотя, стоит отдать должное мужчине, и расстёгивает их в конце дня тоже именно он. -Я не могу уснуть. -Я чувствую, - Юнги улыбается глупо, прижимая к себе поближе Чимина, который стеснительно отодвигается, - Что такое? -Грудь болит. -Он опять? - Мин посмеивается, меняя позу так, чтобы с грудью Чимина не соприкасалось ничего, кроме одеяла, и омега кивает, хихикнув тихонько в тишине: -Весь в отца зубастый. -Этот зубастый тебя сейчас покусает за бочок за такие дразнилки, - Мин мурлычет, с предупреждением наминая пухленький бочок, когда Чимин прокашливается смущённо, - Даже не думай. -Юни-и... -Нет, я сказал. -Юни, ну это же так некр... -Чимини, сладость моя, сгущёночка моя, не надо мне, чтобы твоя нежная попка была орехом непробиваемым. Она такая мя-ягкая, - Кошачья сущность альфы выдаёт себя с потрохами, когда мужчина перемещает ладонь на ягодицу омеги, пальцами перебирая складочку у перехода в ляжку. - Меня ведёт от твоей спелости, а ты хочешь меня лишить этого какими-то дурацкими приседаниями, любовь моя? -Юнги, пройдёт год-два, и я посмотрю, как ты запоёшь. - Чимин пухленькие губки дует, оборачиваясь, но Юнги их только покусывает, дразнясь: -Я тебя сожру от любви однажды. Этот день близится. -Вы просто ненасытный, господин Мин, - Омега цокает, закатив глазки, и усмехается, возвращая их в прошлое, - А говорили, что флиртовать с вами нельзя. -Чимин, вы доиграетесь. -Я уже доигрался, вон, лежат игрушки, - Носик омежки дёрнулся, указывая в сторону комнаты близнецов, а после - на радионяню, что включена круглосуточно. -Я хочу ещё одну однажды. Если ты не против. -Господин Мин, вам всегда будет мало? -Конечно. - Мужчина шипит возбуждённо, смяв ягодицу властно, подминая истинного под себя, и переворачивая его на спину, - Мне вас всегда будет мало. Чимин, я могу взять вас сегодня в путешествие? -Куда летим? - Чимин игриво укладывает ладошки на его плечи, переплетая пальчики в замочек позади шеи своего альфы, что облизнулся, пожав плечами: -Гонконг подойдёт? -Я уже пристёгнут, - Взгляд подмигнувшего подначивающе Чимина опустился вниз, на невыносимо милую пижамку со звёздами, некоторые из которых возвысились благодаря...Ремню безопасности. Юнги толкнулся языком за щеку, клацнув зубами около его ушка, пропустив дрожь по всему телу омеги, который зашевелился под ним: -Я хотел бы проверить вас на...Безопасность. Мужчина опускается ниже плавным движением, целуя по пути пижамку на животе, который Чимин старательно пытается скрыть изо дня в день, стесняясь своих растяжек: никогда не выходит. Очередное поползновение омеги на такое сокрытие оканчивается тем, что его запястья ловят крепкие пальцы, стискивая в своём захвате надёжно: -Я сам проверю, пассажир. Вам надо лишь получать удовольствие от полёта. Мужчина выдыхает возбуждённо, стаскивая пижаму со своей пары, и тут же прикусывает упитанное бедро с растяжками, облизываясь влажно: -Я сдохну от твоей сочности, мой десертик. -Юнги! - Омега краснеет щёчками, пища что-то сверху, и пытается увернуться, после чего дуется обиженно, шмыгнув носиком. Альфа тут же переводит взгляд на любимого, поднимаясь поцелуями к его лицу, и шепча в плотно поджатые губки: -По какой причине загон на этот раз, мой ангел? -Складки. - От Мина просто так не отцепишься: это - то, что Чимин понял сразу же. В первую же их встречу. Мин Юнги подковыряет тебя до самой сути, не оставив места недосказанности или лжи. -Что с моими любимыми складочками не так, персиковая нежность? - Мужчина запускает пальцы под ночную рубашку мужа, оглаживая мягкий животик: Чимин загоняется по мелочам, в этом вся суть омеги. Ну, есть растяжки на его теле тут и там, и что? И что с того, что они есть? Из него вылезло аж два ангела в один день, и Юнги был бы сволочью последней, если бы не понимал, что растяжки- это шрам их любви. Вот и вся логика альфы. Ну, сложно возвращать былую впалость животика, когда вынашиваешь в себе людей. Юнги не идиот. Ему не пятнадцать лет, чтобы быть из тех альф, которые требуют от своей пары невозможного. Чимину нужно время, чтобы тело вернулось в "форму". Ангел и без того был сочным, а сейчас... Мин смотрит на него, и разве что слюнями не захлёбывается: сочный персик. Спелый. Прямо как Пусанский. -Они как гармошка и дурацкая гусеница, когда я хочу перевернуться. - Нижняя губа Чимина выдвигается вперёд капризно, требуя к себе больше внимания, чем обычно, и Юнги с удовольствием чмокает её, успокаивая мужа: -Чимини, ты выносил двух ангелов. Твоё тело прекрасно справилось с этим, и выглядит превосходно. Я каждую твою растяжку и гармошку люблю. Веришь? -Я больше не грифель от карандаша-а-а... - Омега попискивает, прикрывая ладошками лицо, и заходясь в смущённом плаче, когда мужчина прикрывает глаза, выдыхая глубоко, и кивая самому себе. Укрыв мужа одеялом, Юнги умостился рядом, положив голову ему на живот, и спрятавшись под тканью. Тихое мурлыканье довольного жизнью альфы раздалось из-под одеяла, возвращая Чимина, что всхлипнул надрывно, на землю. - Ю...Юни? Мин молчит. Лишь мурлычет, ласково вылизывая живот омеги в благодарность за рождение сыновей, что сопят в соседней комнате. Вылизывает по кругу мягкий, уютный животик, всё ещё не в состоянии представить себе, как в нём могли уместиться эти увесистые ангелочки. Поглаживает неторопливыми движениями оголённые бёдра, что покрываются мурашками: омега отзывчив до невозможности. Мурлычет утробно, беспрерывно, щекой потираясь о низ живота любимого: -Это счастье, что ты у меня есть. Вот такой настоящий и идеальный. - Мужчина устраивает голову на его бедре, целуя его лениво, не прикасаясь к очаровательному члену, что призывно дёргается на незатейливую ласку и комплименты: Мин Юнги своего мужа вдоль и поперёк изучил. Уж он точно знает, как ему доставить удовольствие. - Позволь себе увидеть себя моими глазами сегодня, моя любовь? -Юни, я...- Чимин солжёт, если скажет, что ему не хотелось попробовать заняться любовью перед зеркалом. Солжёт внаглую, краснея пуще июньского мака, что расцветает в поле. -Хо-очешь...Ты ведь и сам хочешь этого, моя сгущёночка нежная... Сладкая бу-улочка... - Юнги не напирает. Юнги подначивает, отлично зная, что Чимин согласится: омеге стыдно и неловко признаваться самому, слёту соглашаться на подобное. Чимин ещё немного поотнекивается, и уж потом-то... -Х-хочу... Это признание было сказано тихо. Даже, можно сказать, было пискнуто. Бывает такое слово? У Чимина бывает. Юнги, не ожидавший, что с ним так скоро согласятся, оттянул одеяло, взбираясь повыше, и неверяще сощурив глаза: -Повтори, чирикающая пташка? -Ну...Я бы... Я бы хотел...Попробовать?- Омега сглатывает гулко, признаваясь, краснея пуще прежнего, и улыбка расцветает на устах Мина, что поигрывает бровями задорно: -Ваш ремень пристёгнут, Чимин. Вы готовы к полёту? -Да... - Ангел закивал заполошно, подрагивая губами, и пискнув, когда Юнги схватил радионяню, а после и его на руки, расцеловывая свою добычу по пути к гостиной, в которой у них стоит большое зеркало, смотрящее прямо на широкий и удобный диван. Альфа сглотнул своё возбуждение, медленно целуя усевшегося истинного в шею, оседлав его, и усмехаясь: -Нравится такой вид, моя сладость? Чимин смотрит во все глаза в зеркало, рвано выдохнув, а после мяукнув тихонько, обхватывая пальчиками пухлыми его плотные бока. Омега стыдливо прячет лицо, в зеркале видно разве что только его пушистую, растрёпанную макушку, да глазки, что смотрят неотрывно на широкую спину мужа, полностью обнажённого, что прогнулся, образовывая красивый изгиб в спине, чтобы соблазнить истинного дополнительно. Округлые и подкачанные ягодицы Юнги расходятся, обнажая его со всех сторон от позы, принятой Мином, но мужчине наплевать: пусть смотрит. Это муж его, кто, если не Чимин, должен видеть его тело? Глазки Чимина на пару минут останавливаются на промежности Юнги, и омега не замечает, как прекращает дышать, прикусив губу, когда Мин усмехается, оглядываясь назад, и подмигивая ему в отражении: -Хотел бы взять меня однажды в такой позе, Чимини? -А м-можно? - Чимин заводит ладошку поглубже, перекатывая её плавно с бока мужчины к ягодице, которую так любит щипать в шутку. Шутки дошутились, когда омега сжал ягодицу в руке, мяукнув возбуждённо, и сталкиваясь своими распахнутыми губами с мужем, который сразу же утянул его в поцелуй, слезая с его тела, и усаживаясь позади. Массируя плечи омеге, Юнги прикусывает мочку его ушка, вызывая трепет в его душе: -Тебе можно всё и всегда. Позволишь мне сегодня сделать тебе так хорошо, что забудешь обо всём на свете? Чимин кивает активно, запрокидывая голову, и устраиваясь на крепкой груди, когда Юнги расстёгивает его ночную рубашку, продолжая ласкать языком свою метку на шее. Рубашка спадает с округлых плеч, обнажая налитую грудь омеги, и Юнги довольно улыбается, облизываясь отражению: -Открой глазки, мой ангел. Посмотри на своё тело. -Я боюсь... - Омега не выпускает пухлую губу из захвата ровных зубов, мотая головой, и Юнги щекочет его за ушком, вынуждая открыть глаза. Чимина словно током прошибает, когда он видит себя в отражении. -Нравится? - Юнги мурлычет ему в ухо, потираясь носом о его волосы, и старается передать всю свою нежность, так правильно и естественно блуждая пальцами по мягкому животу любимого, то и дело опускаясь ладонями вниз, не забывая ласкать бёдра, что подрагивают трогательно. -Юнги, это...Это...Красиво... И это действительно красиво. Бёдра Чимина, полные, с аккуратными растяжками тут и там, выделяются своей мягкостью и пышностью на фоне худых, белоснежных ног Мина, что устроился позади, явно наслаждаясь видом, судя по улыбке ласковой, широкой, домашней. Чимин, на коленках, с чуть раздвинутыми ногами, и мягким животиком, который выносил двух прекрасных ангелов, рёбра, которые больше не торчат сквозь кожу, будто он голодает, а тщательно скрыты под надёжным слоем нужного, плотного мяса, по которому рука Юнги сейчас трепетно гуляет... Руки Чимина, немного пополневшие, а оттого и вкусней в глазах Мина, что фанатеет от них, потираясь своей грудью об одну из них. Грудь Чимина, которая явно даёт понять, что омега кормит, налитая, полная молока, не может не заставить омегу повести плечами, улыбаясь своему отражению с полным принятием себя: как можно не ценить своё тело, которое может так много всего? Как не быть ему благодарным? -Такой идеальный...Ты видишь это, мой ангел? - Ладонь Юнги перемещается с рёбер на грудь медленно, словно спрашивая разрешения: Чимин жаловался на боль, и Мин ни за что не причинит ему её намеренно. -Вижу...- Глаза Чимина наполняются слезами осознания, которые он смахивает ладошкой, кивая активно, хлюпнув носиком. Юнги не мешает: позволяет вобрать в себя красоту момента, и принятия себя, всего лишь поддерживая своего омегу, целуя его в метку заботливо. - Юнги... -Да, любимый? -Я...Я хочу ещё одного. Сегодня. -Ты уверен, родной? - Мужчина не позволяет себе сорваться, услышав подобное откровение: лишь мурлычет, пляшет внутри своей души от счастья: его ангел видит, что его тело стало лишь прекрасней, обретая бесценные черты, которых нельзя стыдиться. Омега лишь сжал уверенно своей ладошкой ладонь Юнги, что устроилась на его груди, и улыбнулся восхищённо, когда увидел молочные дорожки, просачивающиеся сквозь их пальцы, и сбегающие вниз неумолимо быстро, распаляя его желание. Юнги выдыхает, сверкая изумрудными глазами, и встречаясь взглядом с синими глазами любимого, который, будто впервые, изучает своё тело, полюбив его вновь, будто даже больше, чем раньше. Он молча прикладывает ко второй груди ладонь, самостоятельно сминая её пальцами, и Чимин откидывает голову ему на плечо, застонав несдержанно, когда молоко полилось вниз, стекая по пальцам его мужчины. -Ты полон жизни, Чимини...Ты полон счастья... -Сделай это, Юнги...Сделай, - Чимин смачивает пересохшие губы, слабо кивая мужу, и ёрзает, оседая в его руках крепких, в поисках ласки, которая придётся не только на его грудь, но и ниже. Рука Юнги, мокрая от жирного молока, опускается вниз по животу, обхватывая его возбуждение, и Мин шипит с удовольствием, шепча ему на ушко, подставленное доверчиво: -Я буду любить тебя медленно...Сладко...Приторно... Я буду любить тебя всю свою жизнь, и ничто меня не остановит, мой ангел...Смотри, какой ты невероятный... Чимин смотрит с трудом, еле разлепляя глаза от томного возбуждения, что прокатывается по его телу. Истинный чувствует его дрожь, распаляя его ещё сильней: Юнги продолжает водить по члену рукой, двумя пальцами другой выдаивая из его груди молоко, что брызжет вниз, пачкая пах Чимина, щекоча его, когда стекает вниз приятными дорожками по бёдрам. Юнги буквально купает Чимина в его же молоке, окрашивая его в белый, и втирая его в кожу омеги, который густо краснеет, чувствуя, с какой расстановкой и удовольствием его мужчина уделяет ему внимание. -Юни...Хочу...Хочу сзади... Альфа улыбается, смазано целуя его в плечо, и, мокрыми от молока пальцами, лезет себе в рот, облизывая их с наслаждением, закатывая глаза, покрытые пеленой желания, облизывающего спину. Чимин распахивает ротик, наблюдая за действиями мужа, который рукой проскальзывает к его спине, с удовольствием вжав ладонь в печать, что растеклась по всему телу омеги сладким огнём, и ангел выгнулся в спине, застонав протяжно, чувствуя, как печать истинности активировалась под рукой мужа, отвечая на молоко,и давая возможность продолжить начатое с большими шансами на зачатие: Юнги отлично знает что делает, когда Чимин кивает ему согласно, готовый на всё со своим любимым. Рука плавно переходит вниз, оглаживая ягодицы по очереди, и Юнги не может не мурлыкнуть, проводя подушечкой среднего пальца по его промежности, что уже течёт вовсю. Чимин дышит загнанно, в какой-то момент словно прекращая дышать, когда альфа медленно вставляет в него палец, а после стонет, дрожа трогательно, очаровательно полными ляжками, не в силах сдерживать наслаждение от оргазма, когда кончает в кулак мужа. Юнги целует в спину, шею, плечи, за ухом, ловя его стон и перекрывая поцелуем, перепачканную в молоке и сперме руку опуская ниже, и оглаживая внутреннюю часть бедра, отлично зная, какое удовольствие от этого получает омега. -Нравится, когда я рисую на тебе...тобой же? -Мм... Юни...Альфа... -Да, родной? Скажи это, мой ангел, - Мин покусывает игриво его шею, дожидаясь, и Чимин запускает ладошку назад, на ощупь находя тяжёлый член, что остался без ласки, истекающий на плед под ними: -Добавь...Добавь белый... -Как ты тогда...на мою спину, да? - Ладонь Юнги помогает Чимину ласкать венистый член, и альфа шипит от наслаждения, получая частые кивки, - Ты так хорошо игрался с собой в душе, что уже... -Готов... - Чимин застенчиво глядит в отражение, признаваясь мужу: он уже всю последнюю неделю растягивал себя, привыкая вновь к былому наслаждению, и напоминая себе о том, как хорошо ему могло бы быть, будь на месте его коротких пальчиков длинные пальцы Юнги. -Хочешь ещё? Пак подрагивает губами, мотая головой: он не выдержит больше. Хочет сейчас. Всего хочет. Как можно больше. И Юнги даёт ему это, плавно входя в него, медленно блуждая руками по мясистым бокам, сминая их пальцами, регулируя свою скорость. Чимин пытается податься назад, насадиться полностью на возбуждение мужа, но Юнги качает головой, не позволяя, и лишь шепчет сбивчиво: -Мы будем наслаждаться медленно, любимый. Только так. Плавными толчками вперёд и назад, Юнги вошёл по основание в своего истинного, закатывая глаза от узости и жадности, с которой Чимин сжимает его внутри, не желая выпускать. Молоко льётся из его груди, стекая речками вниз, к слабо дёргающемуся розовому члену, и альфа перехватывает его горло, мягко поглаживая его, второй рукой размазывая молоко по низу его живота, невесомо оглаживая то место, в котором маленьким бугорком проявляется головка его члена. Брови омеги заламываются, когда Юнги медленным движением выходит практически до конца, как по маслу входя обратно, усмехнувшись возбуждённо, когда потяжелевшие яйца шлёпнулись о нежную кожу истинного, который прикусил губу, одну руку запуская назад, поглаживая мужа по затылку, другой выдаивая из себя молоко, которое детям сегодня не понадобится больше. Глаза его неотрывно смотрят на Юнги в отражении, который берёт его с оттяжкой, показывая ему, что их секс никогда не будет обыденным, скучным. Точно не будет, потому что: -Оставь мне немного, моя сгущёночка. Ты ведь знаешь, как мне хочется пить после наших...Чимин...Ты такой узкий... Чимин выпускает сосок из захвата пальчиков, облизывая их, и улыбается, когда сталкивается взглядом с Юнги: мужчина раньше никогда не видел, чтобы он занимался подобным. А Чимин и не занимался, до сегодняшнего дня. От вида раскрывшегося, раскрасневшегося, перепачканного в соках их любви омеги, у Мина голова кругом идёт. Альфа входит вновь по самое основание, выдыхая шумно ему в шею, и прижимаясь к ней крепким поцелуем, когда Чимин стонет сладко, высоко, выгибаясь дугой в его заботливых руках. -Хочу...Хочу сцепку... Мужчина кивает ему, благодарно целуя в щёчку, что горит от переизбытка ощущений, и позволяет сцепке образоваться, наглаживая мягкий животик, урча утробно: -Ты такой идеальный, Чимин...Такой невероятный ангел мне попался в этой жизни... Я так люблю тебя, мой нежный... -Я люблю нас, Юни...Так люблю... - Чимин находит его пальцы, сцепив их в замок со своими, и кивает в отражение, запоминая себя таким: он красив. Он безупречен. Мин Юнги ему сегодня показал совершенно другого Чимина: не располневшего, потерявшего свою былую форму, а обретшего новую, ещё лучше: форму человека, который позволил жизни продолжиться, передавая её двум прекрасным ангелам в соседней комнате. Чимин выдыхает с наслаждением, позволяя своему альфе улечься удобней, облокотившись о спинку дивана, и плавно опускается на его грудь спиной, улыбаясь, - Она позволила. -Ещё бы, я её молочком подпитал, - Юнги усмехается, поцеловав омегу в загривок, и обняв поперёк талии, - Ты - не грифель от карандашика, мой нежный ангел. Ты - самая большая награда моей жизни. -Юни? -Мм? -А назовём его Юнмином? -Чего это моё имя первым стоит? - Альфа мурлычет, плавно водя губами по плечу истинного, который хихикнул, любуясь их отражением в зеркале, - Пусть будет Чиюн. Мой омега всегда будет для меня на первом месте.