Спаси лошадь — объезди ковбоя

Я не могу себя контролировать. Он снится мне. Снится в самых грязных и развязных сценариях, которые только способен генерировать мой воспаленный мозг. Хигурума. Хочу до чертиков. Со всех сторон, во всех позах. Я хочу слышать все звуки, хочу трогать, трогать везде и сразу, видеть пелену на его глазах, чувствовать каждой клеточкой тела его присутствие, хочу чтоб он был мой, только мой. Зачем я только устроилась в эту компанию? Теперь каждую ночь сгораю от неудовлетворенности и желания потрогать, приластиться к нашему невероятному юристу. Сам Бог послал мне его в наказание за мои грехи. Видеть и не трогать, наблюдать и не владеть. Талантливый адвокат, сейчас работающий на ту же компанию, что и я, — за эти несколько месяцев, что здесь работаю, я уже успела по крупицам собрать всю доступную информацию о нем. Я знаю, что он работает сверхурочно, у него обостренное чувство справедливости, он любит сложные дела и не сдается так просто. Жены нет, девушки тоже. Он старше меня на пятнадцать лет, и этим он меня еще сильнее привлекает. От осознания, что он такой зрелый, крепкий и спокойный, в животе закручивается все в комочек оголенных нервов, не давая сосредоточиться на работе. На работе, когда он стоит прямо здесь, перед моими глазами, весь с иголочки, весь такой идеальный, в своем классическом костюме и черных кожаных туфлях. Все уже давно все поняли. Все, кроме Хигурума-сан. Он как будто не ощущал, что его ежедневно мысленно раздевают одни и те же глаза, голодно пожирая немного ослабленный галстук и закатанные рукава белоснежной рубашки, когда тот уходил домой в особенно жаркие дни. Сегодня все было особенно плохо. Хигурума-сан слишком часто проносился мимо моего стола, держа в руках несколько пачек документов. Каждый раз, когда он попадал в поле моего зрения, слюноотделение в моем рту усиливалось, а ноги внезапно хотелось с силой свести и заскулить, как побитая собака. Подруга из отдела с сочувствием и пониманием смотрела на меня, а я не могла думать ни о чем другом, кроме его такого красивого лица и его волевых черт, кроме его крепких рук, кроме его красивого тела с широкими плечами и рельефной грудью, которую даже под пиджаком не спрячешь. Я хочу его до дрожи в коленках. *** Рабочий день подошел к концу, все собирались домой, вечер пятницы, как-никак. Только двое не спешили. Хигурума-сан все чиркал что-то в своем блокноте, будучи у себя на уме, а я никуда не спешила. Ведь главный интерес все еще был здесь. Если бы не он, я бы давно уже ушла домой удовлетворять себя в душе. Хигурума-сан внезапно поднял взгляд, пронзительно посмотрев будто в саму душу, будто он мог выведать мои самые грязные и от того потаенные мысли и желания. Кажется, он мог это проделать, но был слишком уставшим и рассеянным для этого. Он вновь что-то зачиркал в блокноте, через пару минут вновь поднял взгляд, но уже в немом вопросе. Моя поза не изменилась, я сжала коленки крепко-крепко, уставившись застеленным пеленой взглядом на шею Хироми. Да, в моей голове он уже давно был не Хигурума-сан. — У тебя все в порядке? Выглядишь вымотанной. — Немного обеспокоено спросил он. Внизу все сжалось от желания. — Все в порядке, беспокоиться не о чем, — протараторила я, пытаясь мысленно сесть на этот рот, что говорил настолько завораживающим низким тембром. Я почувствовала запах своей смазки. Показалось? Хигурума тяжело встал с кресла, выпрямившись во весь свой рост, заставив меня внутренне трепетать от его массивности, и направился прямо к моему столу. Беспокойство забилось птичкой в грудной клетке. Я была готова закричать, когда он обошел мое рабочее место, и встал рядом со мной, внимательно разглядывая экран давно выключенного компьютера и черновые бумажки, разбросанные по столу для вида. Он хмыкнул, не зло, но с доброй насмешкой. Он было только положил руку ей на плечо, чтоб спросить, чем же она весь день тут занималась, как услышал громкий протяжный стон. Он молчал, ошарашено смотрел на меня. А я сама сначала не поняла, откуда такой сладкий звук. А когда поняла, спрятала багровое лицо в ладонях и отвернулась, боясь смотреть на него. Я была напряжена до предела, а когда он так близко, я была готова кончить от одного его голоса. — Ты уверена, что все в порядке? — Низким размеренным голосом спросил Хигурума. Это стало последней каплей. Узел в животе развязался, сшибая на своем пути все нормы приличия, мои глаза широко раскрылись, а изо рта вылетел вскрик, от внезапного расслабления глаза закатились вверх, а пальцы на ногах поджались. Сказать, что Хигурума-сан был в шоке все равно, что ничего не сказать. Он не сразу понял, на что была такая бурная реакция, а когда понял, в штанах стало тесно. — Хигурума-са-ан, пожалуйста, не оставляйте меня, пожалуйста! — она свалилась со стула, упав к его ногам, и сразу же схватилась за штанины коллеги, плача и умоляя не уходить, ответить хоть чем-то, потому что дальше так жить было невыносимо, самоудовлетворение не приносило и сотой доли того наслаждения, которое она испытала только что, и все это она говорит вслух, не фильтруя речь, захлебываясь в своих слезах. Хигурума стоит, ошеломленный, он не знает, что делать, к такому его жизнь не готовила, голова от недосыпа туго соображает, но когда лицом она вжимается в его пах и стонет куда-то в ткань ширинки брюк, все немногочисленные мысли улетучиваются из головы. Но мысли возвращаются, когда Хироми ощущает носком туфли промежность девушки, трущуюся об него сквозь ткань трусиков и облегающую юбку. Теперь в голове есть мысли, но одна неприличнее другой. Просто завалить и отыметь молодую сотрудницу, которая слюни на него пускает, уже кажется самой невинной из них. Она хнычет, пытается быстрее тереться об носок ботинка, зажмуривая глаза и утыкаясь в пах мужчины, но Хигурума быстро это надоедает, он приседает на корточки, и все равно возвышается над ней. Смотрит пронзительными горящими глазами, но спокойно изучает. Ей не нравится бездействие, она притягивает Хироми за галстук, как мечтала в своих влажных фантазиях, и со стоном прижимается к губам мужчины. Вот тут-то ему и сносит тормоза, он опрокидывает девушку на холодный офисный пол, и начинает вылизывать ее неумелый рот, что все еще не оставляет жалких попыток взять главенство. Она целовалась раньше, но это не было настолько волнующе и возбуждающе, как сейчас, когда чужие руки пробирались под блузку, сжимали полушария небольшой груди под мягкие охи, а затем они пошли ниже, очерчивая выраженную талию, мягкие бедра, и нащупали боковой замок юбки. Быстро справившись с молнией, Хигурума одним рывком стаскивает с нее юбку, а затем отодвигает кромку белья, сразу же касаясь клитора, за чем следует громкий вскрик и попытка свести ноги, которые снова разводят в стороны, устраиваясь между ними. — А-ах, не прекращайте, пожалуйста! — Она млела от каждого прикосновения, возбуждение с новой силой накатывало и скручивало все в низу живота. Внезапно Хигурума поднялся, утаскивая ее куда-то вверх. Как оказалось, он сел на рабочее кресло девушки и, раздвинув свои ноги пошире, чтоб снять болезненные ощущения в штанах, притянул ее за талию, усадив прямо поверх каменного стояка спиной к себе. — Давай, постарайся для меня, — шептал он ей на ухо. Громкие вскрики, стоны и нытье от массажа клитора заполнили комнату, ощущение трения трусиков о половые губы и этот бугорок в штанах Хироми заставлял медленно сходить с ума, но окончательно и бесповоротно она улетела, когда пряжка ремня позади нее брякнула, расстегнулась ширинка, а белье приспустилось левой рукой Хигурума, и она почувствовала спиной стоящий колом большой член. Все тело ныло от предвкушения, но железная хватка на бедрах не давала ей сдвинуться с места. Спереди пальцы, ласкающие клитор, прошли дальше и, наконец, вошли внутрь нее. Громкий стон, снова. Его ладонь лежит на ее лобке, немного задевая клитор, пока два крупных пальца растягивают ее изнутри. Так хорошо, так возбуждающе, особенно когда это все с ней проделывает идеальный мужчина. Нос у Хигурума чувствительный, волевой. Он чувствует приятный запах твоего тела, прижимаясь губами к шее, но еще он чувствует запах твоей смазки, которая запачкала ему уже все штаны. Хироми резко приподнимает ее за бедра, насаживая на свой член. — А-а-ах, Хироми, Хироми, Господи, а-ах, подождите, я не могу так быстро-о-о, — резкими толчками он входит и выходит, двигая тебя, но не свои бедра. Его сила поражает, а его редкие низкие стоны — лучшая музыка для ушей. Она бы хотела, чтоб он вместо слов на работе стонал. Она бы хотела, чтоб он выебал ее везде, и не раз, и не только сегодня. Ей мало, ей всегда будет мало такого идеального Хигурума-сан. Быстро, так что она не успела среагировать на смену положения, он встал, не выходя из узкого и теплого влагалища, наклонил ее к столу и, держа бедра навесу так, что ее стопы не касались пола, начал в бешеном ритме вколачиваться в нее уже в новой позе. Звуки хлюпанья и ее мычание в ладошку, хотелось, чтоб это не прекращалось. Но Хигурума был уже близок к краю. Его толчки становились все быстрее, а дыхание все сбитее и тяжелее. Внезапно она сжимается вокруг его члена, и он не может ничего поделать, кроме как кончить внутрь, не в состоянии выйти из ставшего таким напряженным влагалища. Он доводит ее до очередного оргазма, быстрыми смазанными движениями потирая ее клитор, а затем видит что-то, что заставляет его член дернуться снова, наливаясь кровью по новой. Она. Он в ней. Его сперма в ней. Вернее, вытекает из нее, переливаясь через край. Он выходит из расслабленного после оргазма тела, но только чтоб притиснуться лицом в ее промежность, начав слизывать все, что может достать языком. Она дергается вперед, пытаясь отстраниться, видимо, из-за чувства стыда, но он держит ее бедра в своей мощной хватке, а его нос утыкается прямо во вход. Его нос, его лицо — они буквально созданы, чтоб на них сидели. Она тоже об этом думает. Очень скоро этот шальной язык доводит ее до третьего оргазма, заставляя выплеснуть последнее, что у нее было, прямо на лицо Хигурума-сан. От этого он сам не может не кончить. Они так и стояли, уперевшись руками в ее рабочий стол, пытаясь отдышаться, как тут она устало рассмеялась от собственной мысли, и решила поделиться ею с ним. — Спаси лошадь — объезди ковбоя, да?