***
Свет от экрана телефона немного режет глаза, буквы расплываются и веки сами пытаются закрыться. Илье не очень то и приятно читать в такой темноте. Сидит, и жмурит глаза, стараясь этим светом не разбудить лежащего рядом Даню. «Лечение клаустрофобии вполне успешно и обычно прогнозы очень хорошие. Но при этом главное условие выздоровления: признать, что патология существует и посетить психотерапевта в ближайшее время.» Иногда Илья сомневался, а правильно ли он вообще поступает, стараясь за Донка решить его проблемы, хотя какой-то частью сознания и понимал, что когда-то им с Даней придётся расстаться, и хочется подарить ему побольше хороших моментов. А с клаустрофобией это вряд ли получится осуществить. Она слишком навязчива, слишком часто дает о себе знать. Чувствует у себя под боком шевеление, и опускает взгляд. Хорошо, что Крышковец не видит, что там читает Илья. Не нравилось ему, когда Осипов лез в его проблемы и пытался их решить. - Ты чего? - Илья смотрит на Даню, который неслышно говорит что-то в ответ и прижимается ближе. - Спи давай. Мысли возвращаются, все больше затягивает в эту вязкую, склизкую пучину раздумий, которые никогда не придут в одному выводу. Это не так просто лечится. И уж тем более от этой фобии нельзя избавиться, пока Даня сам не захочет. А он и не горит особым желанием. В сам момент, когда на тебя давят стены, и легкие становятся каменными, в голове только шум и никаких мыслей о том, что это надо лечить. А потом... Высыхающие дорожки слез на щеках, теплые руки Ильи на теле, тяжелое дыхание, которому еще надо выровняться, и внезапное царство Морфея, да такое, что на утро уже не страшно, спокойно, и чувства только хорошие. Что ты нужен человеку, который тебя в этой ситуации поддержал. Тебе же не сложно, да, Илья? Что трудного в том, чтобы поддержать человека. Подойти, обнять, сказать, что все будет хорошо. Жаль только, ничего из этого не поможет. Илья догадывался, даже был почти уверен, особенно когда Даня ночевал у него дома и никогда не оставался подолгу в ванной и не закрывал дверь в неё, или отказывался подниматься на лифте, говоря, что и по лестнице нормально. Он все понимал, когда Даня нервничал в поезде, и позже все равно сдавался и приходил к нему. Потому что с Ильей страх пусть и не уходил, но было легче заснуть и не чувствовать ничего. Осипов понимал, и старался поддерживать парня, когда у того вдруг случались резкие приступы, и он просто выходил на балкон подышать холодным воздухом, и возвращался как ни в чем не бывало. Донк тоже не особо понимал, что с этим делать, да как то и не пытался. Ну подумаешь, немного поплачет, ничего страшного же не произошло. Только - "немного поплакать" - это когда ты успокаиваешься через пять минут. А когда ты сидишь в припадке полчаса, а слезы все не перестают течь, и ты уже не понимаешь что делать... Когда в моменте ты перестаешь дышать, доступ к кислороду перекрывается, и от этого тебе становится только страшнее. Это чувство такое... Удушающее. Как будто что-то тянется к тебе своими жирными, грязными лапами, лезет к твоему горлу и перекрывает доступ кислорода. Будто стены движутся на тебя, готовые тебя сдавить, и ты в ловушке, из которой никак не выбраться. Тебя вот-вот раздавит это чувство, эти стены, и твои органы перемешаются, разорвутся, вылезут через горло, глаза лопнут, из них пойдет кровь, а череп треснет и разойдется по швам. Выхода нет. Но только Илья даже близко не знал, что надо делать. А как ему помочь, что ему сделать, когда его любимому человеку так плохо? Илья много читал на эту тему, спрашивал у других, вот только все бесполезно. Он не знал, что делать. Мог только держать его за руку и перебирать сквозь пальцы темные волосы, пока тот пытается отдышаться и успокоиться. Илья всегда боялся что за то время, пока они сидят на холодном балконе, успеют заболеть, что часто перед турнирами может обернуться плохо. Парень спрашивал, давно ли это у Дани, но тот только отнекивался, не отвечал, да и видно сам не воспринимал свои страхи в серьез. Казалось бы, чего бояться, нечего же? «Больному нужно научиться в предчувствии приступа переключать свои мысли на что-то другое, позитивное, включать фантазию, абстрагироваться. Специалисты советуют при первых же его признаках начать интенсивно глубоко дышать, мысленно пересчитывая воображаемые ступеньки.» И Донк нашел себе это другое, позитивное. 4 буквы - Илья. Илья старше, с ним не так страшно и можно чувствовать себя в безопасности. Илья весь такой правильный, он красивее, он умнее, спокойнее, рассудительнее, с него надо брать пример и на него надо равняться. Он лучше выглядит, его считают идеальным, в нем ничего не надо менять. А Даня что? Даня маленький еще, ему надо повзрослеть. Надо стать спокойнее, не быть таким эмоциональным, не кричать, не радоваться, не плакать. Начать следить за собой, за своим поведением, за своей внешностью. Состричь наконец эти патлы на голове, или брекеты поставить. В общем, все, чтобы понравиться людям. Правда, если Крышковец начнет беспокоиться еще и о своей внешности, хер ему, а не мотивация побеждать. И как два таких разных, на первый взгляд человека, смогли найти своё счастье друг в друге. И блондину похую, что говорят про его парня, про его внешность или поведение. Он влюблен. Они влюблены. - Какой же ты у меня хорошенький. - Руки опускаются на плечи паренька, и Илья притягивает парня к себе, заглядывая ему в глаза. Они такие темные, что и зрачков даже не видно. Но все равно красивые, особенно когда Даня смотрит таким неморгающим взглядом сверху вниз. - А? - Ничего не понимает и улыбается. Он такое солнце, когда искренне радуется. А он и правда хорошенький. Илья не хочет признавать, корит себя за свои мысли, но ему так нравится, когда Даня, с его опухшими и красными от слез глазами, сидит и пытается успокоиться. Закрывает рот рукой, стараясь не плакать, и помогает в такие случаи только... Илья. Только его теплые руки и тихие слова заставляют страх хоть немного отступить. И зачем только Даня таким родился? Он в эти моменты особенно уязвим, и Осипов чувствует себя обязанным его защитить. Ему это нравится. Конечно, Илье будет нравится в Дане всё, потому что это всё пока что доступно только блондину. У него красивые руки с длинными пальцами, волосы приятные на ощупь, ярко выпирающие тазовые косточки, которые особенно видны, когда тот лежит на кровати, и ещё черты лица такие мягкие, женственные. Люди давно говорили Илье найти девушку. Заботливую, хорошую, которая будет любить его не ради денег. Что же, он почти нашел, правда, она слегка не... Не девушка. А Даня ведь правда его любит. Искренне, иначе бы он так ему не доверял. Не подпускал к себе во время приступов, и не прижимался, когда они спят вместе на кровати. Или, это у всех маленьких такое - доверять и привязываться ко всем безоговорочно?***
Илья смотрит на него, и понимает - он не справится. Даня не справится. Нельзя маленьких детей, еще ничего не видавших, пускать во взрослую жизнь. И чем только думал Бог, когда создавал эти ужасные фобии? Не сможет Даня сам с этим жить, это, увы, не исправить. "Он ребенок. Он все ещё маленький. Он был ребëнком вчера, он сегодня ребёнок, и он будет ребёнком завтра."