Весеннее счастье Осаму Дазая

Предложение пойти в парк было замечательной инициативой. К тому же, предложение было не просто намерением пойти по Богом забытым тропинкам среди деревьев, а сходить в парк аттракционов. Абсолютно всё это именно было, а не являлось. Это предложил Дазай, какое «замечательно»? Вы в своëм уме? Дазай скорее вернётся в Мафию, чем даст спокойно провести время, а не начнëт скидываться с колеса обозрения. И да, именно сейчас упасть, или наоборот не свалиться, в самых экстремальных условия Осаму пытался с детского колеса обозрения. На глазах у удивленных, но больше смеющихся детей. И просто удивленных окружающих. Таковых, к счастью, было немного. В понедельник до обеда не все доживают. А началось всë довольно банально. Дело было днём, дел много, а на улице как на зло солнце манит чуть ли не двойным суицидом. Сидеть дома это пытка! А в офисе и подавно! Не только летом, конечно, а всегда, но упустим. И именно это послужило главным аргументов в вытаскивании Достоевского на улицу. К парку вёл Дазай. И выбрал он не самый близкий. Это было место до которого ещё доехать надо, а большую его часть вообще представлял лес с теми самыми Богом забытыми тропинками. Но кроме них здесь имелись и другие развлечения. И Дазай это знал. Едва занырнув в ворота парка, шатен тащит и себя и своего спутника вперёд. Они плутают справа налево, слева направо... На этом моменте Фëдор перестал следить, куда они идут. А солнце даже не намеревается палить чуть меньше! Хотя им этого и не надо. Ну Дазаю точно, за Достоевского он говорить не хотел. Обоих спасает только редкий холодный ветерок и знание того, что Фëдор предусмотрительно взял с собой не алкоголь или приторно сладкую бурду, как еë назвал бы он сам, а самый обыкновенный Липтон. С арбузом и мятой, если Дазай не ошибался. А он ошибался. После этой мысли шатен требовательно протягивает свою руку Достоевскому. Спутник только вкладывает в неё бутылку, на что Дазай хмыкает, забирая напиток и хватая Фëдора. И снова беготня! И ни один из них даже отдышаться не успел! Именно в таком состоянии пришли к небольшому аттракциону огороженному заборчиком. Обыкновенное колесо обозрения, но гораздо меньше привычного всем. И насколько Вы помните Осаму со всей серьёзностью купил на него билеты. Достоевский от такой забавы отказался и остался стоять внизу, стараясь отдышаться. Жёлтая кабинка, где сидел инициатор похода покачивалась из стороны в сторону, пока из неё выглядывала каштановая растрепанная макушка. Наверху, стабильно и по графику, виднелось радостное и ехидное одновременно лицо Дазая, корчившего стоящему внизу Фëдору рожи, невинно хлопавшего глазами и шутливо позировавшего. И Фëдор честно собирался остаться в стороне от всего этого цирка. — Федя, смотри! — кричит шатен. Осаму почти касается кабинки, сверху от него и тут же едва наворачивается. Достоевский немного жалеет, что пришёл сюда. Так можно сказать посмотрев на недовольное лицо. Но больше Фëдор, конечно, волнуется за то, что придëтся говорить человеку, запустившему это колесо. За жизнь Осаму тоже стоило бы волноваться. Если бы это было в первый раз.